Средства формирования религиозного сознания в современном мире. Многообразие религий. Судьбы религиозного сознания в современном мире. К национальным религиям относятся

Физический (антропологический) тип, физиология (прежде всего мозг), нервная, эндокринная и прочие системы биологической и психологической сферы сапиентного человека достаточно резко отличались от тех, что были свойственны его предшественникам. Это сказалось не только на характере его жизнедеятельности, на распространении по ойкумене, но и на уровне его мышления, способностях к абстракции, к сильным эмоциям, к воображению, к установлению устойчивых логических связей, как истинных, так и ложных. Сапиентный человек, даже первобытный дикарь, – это уже человек разумный, мыслящий, способный к определенному анализу, осмыслению конкретной ситуации, практического опыта, закрепленного в регулярной деятельности. Но на чем зиждился этот анализ?

Крайне скудный запас знаний, страх перед неведомым, то и дело корректирующим эти скудные знания и практический опыт, полная зависимость от сил природы, прихотей окружающей среды и т. п. – все это неизбежно вело к тому, что сознание сапиентного человека с первых же его шагов определялось не столько вытекавшими непосредственно из опыта строго логическими причинно‑следственными связями, сколько связями эмоционально‑ассоциативными, иллюзорно‑фантастическими. Речь идет не о «мыслящем дикаре», не об «абстрактно рассуждающем индивиде». Именно в рамках коллектива, например небольшой орды в 20–50 человек, в трудовой деятельности (охота, добывание пищи, выделка орудий, оборудование жилища, поддерживание огня и т. п.), в постоянном социальном общении, в процессе семейнородовых контактов и событий (обмен женщинами и брачные связи, рождение и смерть) складывались и укреплялись примитивные первичные представления о сверхъестественных силах, повелевающих миром, о духах‑покровителях данного коллектива, о магических связях между желаемым и действительным. Становление такого рода иллюзорно‑фантастических представлений можно продемонстрировать применительно к верхнепалеолитическому сапиентному дикарю двумя важными нововведениями, характерными именно для его эпохи и отличавшими ее от эпохи досапиентных предлюдей.

Во‑первых, это практика захоронений. Пещерный сапиентный человек хоронил своих близких в специальных погребениях, причем покойники проходили через обряд определенной подготовки их к загробной жизни: тело их покрывали слоем красной охры, рядом с ними клали предметы обихода, украшения, утварь и т. п. Это означает, что хоронивший своих умерших коллектив уже имел зачаточные представления о загробном существовании. И сколь бы еще смутными ни были эти представления, из них явствует, что загробная жизнь казалась верхнепалеолитическим людям продолжением жизни земной. Другими словами, в эпоху верхнего палеолита уже сложились идеи о существовании наряду с, реальной жизнью иного мира – мира умерших и духов: считалось, что покойники могут как‑то влиять на жизнь живых (чем, в частности, и объясняется особая забота о мертвых).

Во‑вторых, это практика магических изображений в пещерной живописи, появившейся именно с началом верхнего палеолита, с возникновением сапиентного человека. Подавляющее большинство известных науке пещерных рисунков – это сцены охоты, изображения людей и животных, либо людей, ряженных в животные шкуры, а то и просто полулюдей‑полуживотных. Эти изображения свидетельствуют о том, что первобытные люди верили в существование сверхъестественных связей между людьми и животными, а также в возможность воздействовать на поведение животных с помощью магических приемов, посредством обладающих могуществом в мире духов их покойных предков, либо при помощи посредников между живыми и умершими, т. е. различного рода колдунов и шаманов.

Эти связи между людьми и животными, опосредствованные к тому же известным верхнепалеолитическому человеку культом плодородия и размножения (статуэтки женщины‑матери с подчеркнутыми половыми признаками часто встречаются на стоянках пещерных людей, раскапываемых археологами), получили в представлении первобытных коллективов на стадии их трансформации из орд в родовые группы вполне определенное религиозное осмысление. Речь идет о тотемизме.

Тотемизм возник из веры той или иной группы людей в их родство с определенным видом животных или растений, скорее всего, первоначально именно тех, что составляли основу пищи данного коллектива. Постепенно он превратился в основную форму религиозных представлений возникающего рода. Члены родовой группы (кровные родственники) верили в то, что они произошли от предков, сочетавших в себе признаки людей и их тотема (т. е. полулюдей‑полуживотных, полулюдей‑полурастений, различного рода фантастических существ и монстров). Тотемная родовая группа обычно носила имя своего тотема и свято почитала его. Вначале почитание, видимо, не исключало, а даже предполагало употребление тотемных животных и растений в пищу; причем именно этот факт (т. е. потребление мяса тотема) мог натолкнуть на мысль о родстве человека и его тотема – ведь оба они в конечном счете состояли из одной и той же субстанции. Однако такого рода связи между людьми и тотемами относятся к глубокому прошлому, и косвенно об их существовании могут свидетельствовать лишь древние предания, как, например, сохранившиеся среди австралийских аборигенов мифы, свидетельствующие о первоначальной‑тесной связи между тотемными представлениями и охотой с ее охотничьей магией и маскировкой людей в шкуры животных.

Тотемные представления сыграли огромную роль в процессе формирования родового общества: именно они более всего способствовали отграничению группы сородичей от остальных, возникновению четкого представления о своих, т. е. принадлежавших к данному тотему, на которых строго распространялись уже выработанные веками нормы и обычаи, и чужих, не принадлежавших к этому тотему и тем самым как бы стоявших вне всех принятых норм и обычаев данного коллектива. Эта важная социальная роль тотемизма сказалась и на характере эволюции тотемистических представлений. С течением времени, по мере укрепления родовой структуры, на передний план стало выдвигаться представление о тотемном первопредке с его смешанным зооантропоморфным обликом, о тотеме как о близком родственнике, о брачных связях между человеком и его тотемным родственником. Наконец, возникло представление о реинкарнации, т. е. о возможном перевоплощении человека (в частности, умершего предка) в его тотем и обратно. Все это вело, с одной стороны, к усилению культа мертвых предков и веры в их сверхъестественные возможности, а с другой – к изменению отношения к тотему, в частности к появлению запретов на употребление тотема в пищу. Возникла система запретов‑табу, важнейший из которых относился к запрещению употреблять в пищу тотем, за исключением тех случаев, когда потребление мяса тотема носило ритуальный характер приобщения к нему и тем напоминало о древних нормах и правилах.

Возникший вместе с тотемизмом обычай табуирования стал в условиях первобытной родовой общины важнейшим механизмом регулирования социально‑семейных отношений. Так, половозрастное табу разделило коллектив на строго фиксированные брачные классы и тем самым исключило половые связи между близкими родственниками. Пищевое табу не менее строго регулировало характер пищи, которая предназначалась вождю, воинам, женщинам, детям и т. п. Ряд других табу призван был гарантировать неприкосновенность жилища или очага, регулировать правила погребения, фиксировать права и обязанности отдельных категорий членов общины. Все эти табу бывали необычайно строгими. Так, в периоды инициации, т. е. приобщения юношей и девушек к числу взрослых мужчин и женщин, табу запрещало женщинам присутствовать при мужских обрядах, а мужчинам – при женских. Некоторые вещи, принадлежавшие вождю, в том числе и пища, также подчас бывали табуированы. Исследователи приводят примеры того, как воспринималось нарушение табу.

Как‑то, уже в сравнительно недавнее время, один из племенных вождей в Новой Зеландии оставил остатки обеда, которые подобрал и съел член его племени. Когда последний узнал, что он употребил в пищу остатки трапезы вождя, что было табуировано, он стал корчиться в мучительных судорогах и вскоре умер. Примеры подобного рода далеко не единичны, причем все они свидетельствуют о том, что закрепленные в табу запреты почитались первобытным человеком в качестве священных и непреложных, нарушение которых неизбежно каралось смертью. Сам факт осознания нарушения табу парализует волю нарушителя, способность его организма к жизнедеятельности, внушает ему необходимость умереть.

Таким образом, тотемизм с его верой в обладающего сверхъестественными возможностями тотемного первопредка, с культом своих в противовес чужим, системой запретов‑табу оказался исторически одной из первых форм религиозных представлений возникающей социальной общности – родовой общины. На раннем этапе формирования человеческого общества тотемизм выполнял основные функции религии – интегрирующую, регулирующе‑контролирующую и даже в определенной степени компенсирующую. Правда, эту последнюю функцию значительно более полно выполняла в то далекое время другая ранняя форма религиозных верований и представлений – анимизм.

Анимизм – это вера в существование духов, одухотворение сил природы, животных, растений и неодушевленных предметов, приписывание им разума, дееспособности и сверхъестественного могущества. Зачатки анимистических представлений возникли в глубокой древности, возможно, еще до появления тотемистических воззрений, до формирования родовых коллективов, т. е. в эпоху первобытных орд. Однако как система достаточно осознанных и устойчивых взглядов религиозного характера анимизм формировался позже, практически параллельно с тотемизмом.

В отличие от тотемизма, ориентированного на внутренние потребности данной родовой группы, на отличия ее от других, анимистические представления имели более широкий и всеобщий характер, были понятны и доступны всем и каждому, причем воспринимались вполне однозначно. Это и естественно: первобытные люди обожествляли и одухотворяли не только грозные силы природы (небо и землю, солнце и луну, дождь и ветер, гром и молнию), от которых зависело их существование, но и отдельные заметные детали рельефа (горы и реки, холмы и леса), где, как они считали, тоже водились духи, которых следовало задобрить, привлечь на свою сторону и т. п. Даже отдельное заметное дерево, крупный камень‑валун, небольшой пруд – все это в представлении первобытного дикаря имело душу, разум, могло чувствовать и действовать, приносить пользу или вред. А раз так, то ко всем этим явлениям природы, горам и рекам, камням и деревьям следовало относиться со вниманием, т. е. приносить определенные жертвы, совершать в их честь молитвенные обряды, культовые церемонии.

Восходящая к анимизму вера в то, что души людей, прежде всего покойников, продолжают свое существование главным образом именно в бестелесной форме, служила как бы соединяющим звеном между групповыми тотемистическими и всеобщими анимистическими верованиями и обрядами. Воздавая должное душам покойных предков, первобытные люди тем самым надеялись на защиту и покровительство покойников в гигантском мире потусторонних сил.

Таким образом, анимистические и тотемистические верования и обряды сливались в практике первобытного коллектива в единый не расчленяемый комплекс, в рамках которого суровые реалии повседневного быта и нелегкой борьбы коллектива за существование находили свое отражение. Это отражение было иллюзорно‑фантастическим, причем функция приведения его в соответствие с реальной жизнью выпадала на долю магии.

Магия – это комплекс ритуальных обрядов, имеющих целью воздействовать на сверхъестественные силы для получения материальных результатов. Магия возникла параллельно с тотемизмом и анимизмом для того, чтобы с ее помощью можно было реализовать воображаемые связи с миром духов, предков, тотемов.

Выше упоминалось о теории Л. Леви‑Брюля с ее логическим и пралогическим мышлением. Опираясь на нее, можно заключить, что мышление человека (особенно первобытного) состоит из двух секторов. Один из них следует строгим законам логического мышления и каузальных связей. По мере накопления знаний о мире его значение возрастает. Второй сектор имеет иной характер: он связан с проблемами, имеющими случайный и вероятностный характер, решение которых зависит от игры случая или непознаваемых привходящих обстоятельств (будет ли дождь; удачна ли будет охота или война). Этот‑то сектор и диктовал первобытному человеку положиться на помощь сверхъестественных сил, он и породил паралогическое магическое мышление, игравшее столь заметную роль в процессе развития религиозного осмысления мира.

Возникнув в глубокой древности, магия сохранялась и продолжала развиваться на протяжении тысячелетий. Обычно магическими обрядами занимались специальные люди – колдуны и шаманы, среди которых, особенно в глубокой древности, видимо, преобладали женщины. Эти колдуны и шаманы, люди обычно нервного, а то и истеричного склада, искренне верили в свою способность общаться с духами, передавать им просьбы и надежды коллектива, интерпретировать их волю. Сам магический обряд приобщения к духам (шаманское камлание) состоял в том, что посредством определенных ритуальных действий, в каждом случае особых, шаман с бормотанием, пением, плясками, прыжками, со звуками бубна, барабана или колокольчика доводил себя до состояния экстаза (если обряд совершался публично, до состояния экстаза вместе с ним обычно доходили и следившие за его действиями зрители, становившиеся как бы соучастниками ритуала). После этого шаман нередко впадал в транс, ничего не видел, не слышал – считалось, что именно в этот момент и происходит его контакт с миром духов.

В глубокой древности магические обряды носили, возможно, более общий характер и были менее дифференцированы. Позже дифференциация их достигла значительных размеров. Современные этнографы, в частности С. А. Токарев, разделяют магию по методам воздействия на контактную (соприкосновение носителя магической силы – колдуна‑шамана или волшебного амулета – с объектом), инициальную (магический акт направлен на объект недосягаемый, в силу чего осуществляется лишь начало желаемого действия, конец которого предоставляется сверхъестественным силам), парциальную (опосредствованное воздействие на волосы, пищу и т. п.), имитативную (воздействие на подобие объекта). По целям воздействия магия делится на вредоносную, военную, промысловую, лечебную и др.

В целом магия как серия ритуальных обрядов была вызвана к жизни реальными потребностями общества, которые в силу определенных непредсказуемых обстоятельств бытия диктовали такого рода путь связи с миром сверхъестественных сил. Однако в то же время магия сыграла немалую роль в закреплении в сознании людей пралогического мышления, что сыграло важную роль в процессе формирования религиозного сознания. Ведь по мере развития магического мышления человеку стало казаться все более очевидным и само собой разумеющимся, что желаемый результат зависит не столько от целенаправленного действия, сколько от привходящих обстоятельств, окутанных магией сверхъестественного. А это вело к тому, что многие конкретные явления и даже отдельные предметы начинали восприниматься в качестве носителей магической силы.

Возник первобытный фетишизм, суть которого сводится к приписыванию отдельным предметам магической силы, способной влиять на ход событий и получение желаемого результата. Возникло представление о фетише как вредоносном (таковым считался труп, чем и были вызваны заботы о захоронении, табуирование трупа, обряд очищения после обряда похорон и т. п.), так и полезном.

Фетишизм проявился в создании идолов – предметов из дерева, глины и иных материалов и различного рода амулетов, талисманов. В идолах и амулетах видели опредмеченных носителей частицы того сверхъестественного могущества, которое приписывалось миру духов, предков и тотемов. С фетишами такого рода нередко имели дело колдуны‑шаманы, когда они воздействовали на подобие объекта согласно приемам контактной и имитативной магии.

Фетишизм явился как бы завершающей стадией процесса формирования всего комплекса ранних религиозных представлений первобытного человека. В самом деле, анимизм с его одухотворением природы и предков и тотемизм с его культом тех же мертвых предков и тотемов означали, что в сознании первобытных людей появилось представление о существовании наряду с миром реальных вещей мира иллюзорного, сверхъестественного, причем в рамках этого второго мира при всей бесплотности его обитателей ум первобытного человека видел ту же бесспорную реальность, что и в первом. Практически это означало, что ответственность за действия и события, не обусловленные очевидными причинно‑следственными связями и зависевшие от воли случая, первобытный коллектив возлагал на потусторонние силы сверхъестественного мира. Для общения с этим миром, привлечения его сил на свою сторону первобытные люди обращались к помощи магии, опора на которую сильно укрепила в их сознании сектор пралогического, магического мышления. И, наконец, появление фетишей показало, что магическая сила не только имеет свойство перемещаться во времени и пространстве, но и может оказаться в предметах реального мира.

Таким образом, в сознании первобытных людей в процессе становления родового общества выработался довольно четкий, стройный и обширный комплекс ранних религиозных представлений. Суть его сводилась к тому, что мир сверхъестественного с его огромными потенциями, свободной волей и магической силой является неотъемлемой и чуть ли не основной частью реального бытия человека. Именно силы этого мира регулируют законы природы и общества и поэтому должное уважение к ним – первейшая обязанность коллектива, если он хочет нормально существовать, быть обеспеченным пищей, находиться под чьей‑то защитой. Это представление о мире стало со временем само собой разумеющимся, естественным, в его русле долгие десятки тысяч лет протекала вся духовная жизнь общества – по крайней мере, до эпохи неолита, а для более отсталых народов и много позже, в отдельных случаях вплоть до наших дней.

Первобытная мифология. Комплекс верований и представлений первобытного человека, как и вся его реальная жизнь со всеми ее трудностями, проблемами и достижениями, находили свое отражение в устной традиции, которая, закрепляясь в умах и обрастая со временем фантастическими деталями, способствовала рождению мифов, возникновению первобытной мифологии.

Мифопоэтическое творчество всегда было тесно связано с духовной жизнью и религиозными представлениями людей. Это легко понять: коль скоро основой духовной жизни первобытного человека были его родство с тотемом, культ умерших предков, одухотворение мира или перенесение магической силы на идолы и амулеты, то неудивительно, что центральное место в мифологии занимали зооантропоморфные предки или обоготворенные герои, которым под силу любые чудеса. С именами так называемых культурных героев в мифах обычно ассоциировались важнейшие изобретения или нововведения, будь то добывание огня или установление форм семьи и брака, изготовление оружия и орудий труда или учреждение правил инициации. Большое место в первобытной мифологии занимали и космогонические сюжеты, т. е. предания о происхождении земли и неба, солнца и луны, растений и животных, наконец, человека. В мифах отчетливо прослеживается влияние тотемизма: духи нередко обладают волшебным свойством перевоплощаться, менять свой облик; обычным делом считаются брачные связи между человеком и животным, а то и фантастическим монстром.

В первобытной мифологии в образной форме обычно запечатлевались те важнейшие связи между жизнью и смертью, природой и культурой, мужским началом и женским, которые ранее всего осмыслялись человеком в процессе его наблюдений, изучения законов мира. Анализ этих важнейших противостояний, как и вообще основных мифологических сюжетов, является ныне одним из важных источников для реконструкции древнейших этапов истории человека, для познания тех важных закономерностей, которые были характерны для жизни первобытного человека. В частности, этот анализ позволяет ставить вопрос о той большой роли, которую играли в первобытном обществе культурные влияния и заимствования.

Сергей Хоружий

"Целый хор возвестит вам, что вера и свобода мысли - два взаимно исключающиеся понятия... Почему же, однако, так думают? А потому, что все понятия извратились и сбились". Юрий Самарин

1. Дабы ответы не были простым журналистским словоблудием, необходимо выстроить концептуальный контекст и каркас. Сами вопросы не задают его. Они отсылают к архаичным парадигмам и плохо артикулированы; но ясно, что в центре выдвигаемой проблематики - религиозное сознание: его природа, его ситуация в России и в мире и его отношения с творческим сознанием.

Итак - религиозное сознание и его ситуация сегодня. Тема о них актуальна: и нынешняя реальность и, в еще большей мере, встающие перспективы явственно говорят о необходимости их нового понимания. Эпоха является рубежной сразу во многом, но можно уверенно утверждать, что самые глубокие и решающие - антропологические перемены. Если прежде бытие человечества было привычно описывать как процесс социально-исторических изменений, довлеющих над антропологическими, - ныне это становится все более невозможным. Начал крупно меняться сам человек, все больше он уже не субстрат, а субъект, герой разыгрывающихся перемен, и антропологическая динамика, убыстряясь, делается ведущим фактором. Но каковы ее природа, масштаб, пределы? Осмысление этой новой, неведомой динамики выдвигает в центр проблему Антропологической Границы: границы самого рода и способа существования человека, области, где начинают меняться сами конститутивные признаки, предикаты этого способа.

Антропологическая Граница - непростой концепт. Понятно, что дискурс границы должен говорить нечто и об Ином, за-граничном; дискурс Антропологической Границы должен выстраиваться в мета-антропологической перспективе. И здесь пред нами - пресловутая ontologische Differenz, различие между онтическим и онтологическим, сущим и бытием. Рисуется ли мета-антропологическая перспектива онтической или онтологической, конституируется ли за-граничное человеку в сущем или же в бытии? Ответ: и то, и другое. Онтическая Граница заведомо существует, человеку онтически за-граничны - опыт безумия, опыт трансгрессии. Внимания к ним в наше время довольно; дискурс онтической Границы усиленно развивают психоанализ и примыкающие течения мысли. Но это - не вся Граница. Существует человеческий опыт, в котором Граница служит предметом устремления, испытуется, достигается как граница бытийная, рубеж трансформации фундаментальных предикатов наличного образа бытия. Именно он занимает нас. Ибо дискурс, в котором Антропологическая Граница тематизируется как граница онтологическая, и есть дискурс религиозного сознания. Иными словами, религиозное сознание может быть определено как сознание (устроение, строй сознания), наделенное онтологической, или мета-антропологической (что в нашем контексте синонимично), перспективой.

Религиозное сознание развертывается как многообразие дискурсов, выстраивает разветвленную икономию: в богословии, философии, мистике, культе, духовной практике… В рамках этой икономии оформляется "вера", конституируется "Церковь". Определив религиозное сознание "в дискурсе энергии", энергийно и деятельностно, как тип стратегии, мы должны переосмыслить эти феномены также в данном дискурсе. Что есть "вера"? - следование "верующей стратегии": такой, которая адекватна присущим мета-антропологической перспективе особым типам энергийной организации - синергийному строю, в словаре Православия, или синергетическому режиму, в лексике науки ("адекватна" означает: ориентирована к ним, но, вообще говоря, не обязательно уже и принадлежит им). В эссенциализирующем дискурсе, обычном для европейского мышления, "веру" свели к субстанциальным содержаниям, отождествили с произвольным принятием неких недоказуемых положений; но даже когда вера сама резюмирует себя в некоем Credo, на вид - именно наборе эссенциальных постулатов, - Credo не случайно носит название "Символ веры": это отнюдь не сама вера, а то, что ее символизирует, система ее символических знаков. Аналогично, "Церковь" здесь выступает как реализация интерсубъективности в мета-антропологической перспективе. Последнее вносит принципиальные отличия от интерсубъективности обычной. Интерсубъективность, осуществляемая в онтологической тематизации Антропологической Границы, сталкивается с проблемой целостности и полноты и в тематизации этих предикатов осмысливает себя как апорийную (ср. выявление апорий целостности в экзистенциальной аналитике) мета-эмпирическую пан-субъективность. Как таковая, она конституирует уже не просто диалогическое бытие-общение или коммуникационное пространство, но род бытия-общения, соединяющий черты Церкви мистической и Церкви исторической. Это онтологически тематизированная интер-пан-субъективность оказывается близка концепту соборности в его изначальной разработке у Хомякова.

2. Таков приблизительный каркас или, если угодно, ризома религиозного сознания. Вопросы касаются ее отношений с началами свободы, культуры, творчества; и эти начала, как видно из постановки, все мыслятся в оппозиции к ней, как ее иное. Однако такое понимание - с этого необходимо начать - не только не обязательно, но примитивно и устарело, отвечая давно отжившей просвещенческой парадигме. Устарелость, даже опасность этого взгляда - в двух основных чертах: он отвечает мышлению идеологическому и бинарному, стоящему, как первобытное сознание, на бинарных оппозициях и дихотомиях реальности. Задача деидеологизации и деконструкции таких структур актуальна для всех сфер сознания и культуры, равно религиозных и внерелигиозных. Набросанный подход "дискурса энергии" - один из путей к тому; он чужд идеологичности и бинарности с самого начала. Религиозное сознание в своей истинной природе не идеологично, а стратегично, оно не осуществляет функций диктата, не действует как "ограничитель свободы", но устанавливает конкретные отношения своих дискурсов с любым из дискурсов вне своей сферы - как отношения практик, типов энергийного устроения; и в таких отношениях критерии близости или чуждости, совместимости или несовместимости не идеологичны, но антропологичны, личностны и операционны. Как, скажем, давно известный факт трудной совместимости, напряжения в отношениях религиозного сознания с актерским искусством, лицедейством, коренится отнюдь не в идеологии, а в глубоких отличиях личностных стратегий. Есть и еще одно важное напряжение. Чистая и максималистская самореализация религиозного сознания - духовная практика. Это дискурс или стратегия особого рода, холистическая "практика себя", осуществляющая по-ступенчатую организацию и претворение всего комплекса человеческих энергий в упомянутый синергийный строй. Для такого тотального дискурса его сочетание, совместимость с любым другим есть проблема: и это - ведомое издревле напряжение, взаимная инаковость и полярность "подвига", "монастыря" - и "мира", "духовного" и "мирского". Напряжение это должно быть плодотворным, как будящее "мир" указание на "иное миру", но может оказываться и деструктивным…

A priori религиозное сознание более свободно, чем внерелигиозное; de facto оно часто оказывается менее свободным. Оно более свободно, ибо, обладая мета-антропологической перспективой, обладает принципиально иным, несравнимым диапазоном самореализации. Но есть постоянная опасность соскальзывания в эссенциальный дискурс - опредмечивание веры, институционализация Церкви - и тогда оно превращается в сознание, в дурном смысле, догматическое, один из самых несвободных типов сознания. Что же до "культуры", "творчества", "творческого сознания", то прежде чем выяснять отношение к ним религии, неплохо заметить, что сегодня они очень нуждаются в выяснении отношений сами с собой. Оппозиция Религия - Культура отвечала реальности и выражала постановку проблемы в мире до Первой мировой войны - равно на Западе и в России, где Серебряный век посвятил сей проблеме без счета сборников, вечеров и чтений в пользу недостаточного студенчества и увечных воинов. С тех пор утекло много чернил, еще больше - крови. "Культуру" больше не произносят с придыханием - разве что если в редакции "Знамени". "Культура - трухлявая голова", - сказал Андрей Белый еще тогда же. "Я не люблю этого напыщенного слова", - сказал Пастернак в 50-х. Потом оправдания для напыщенности стало еще меньше, трухлявости - еще больше. Сегодня первая проблема культуры - не в отношениях с религиозным сознанием, а в глубоком распадном процессе ее самосознания. Сама семантика сдвинулась, единственное число обратилось в пустой звук, flatus vocis, а есть культуры и практики - нац, секс, крими и всех прочих меньшинств, практики трансгрессии, культуры грибов, бактерий… - и согласно верховному правящему принципу P.C., все культуры равны, но некоторые - на данный момент феминизма и трансгрессии - заметно равнее. Перевернув эллинскую тетрактиду, квадрат начал античного космоса, постмодерн утверждает квадрат концов: Смерть Бога - Смерть Субъекта - Конец Истории - Конец Текста. Понятно, что в этой серии смертей заложено и много еще других; и в полный набор кончин следует включить и Смерть Творчества. Как весь постмодернистский дискурс, такие тезисы вовсе не без натяжек, не без эпатажной риторики - и все же в некой сути они не ложны.

Старые оппозиции не помогают понять этот повальный мор. Кончина творчества, равно как и все прочие, не вызвана кознями религиозного сознания. Надо вернуться к сказанному вначале: эпоха переживает радикальные тектонические сдвиги, где речь не просто о смене "культурной парадигмы" или "общественной формации". За всеми социальными и политическими структурами, за направлениями и парадигмами культуры лежит то, что прежде виделось как субстрат, недвижный сам по себе, меняющийся лишь от "перемен наверху": сам человек. Он не феномен и не ноумен, не "базис" и не "надстройка", он - фокус реальности и ее нексус, начало связи. Этот фокус реальности и стал меняться. Человек тронулся - и с ним сдвинулись, поехали все уровни, этажи и крыши. Антропологическая динамика приобретает приоритет над социальной и над культурной: настает тысячелетие Самого Человека. Мы здесь не можем обсуждать сущность этой динамики, антропологического сдвига, захватывающего все - соматику, психику, перцепции, интеллект, - но мы можем увидеть их вектор: разумеется, он направлен к Антропологической Границе. Опыт Границы занимает все больше места в опыте человека. Граница испытуется, обследуется все упорней, пристрастней, пристальней; и мы понимаем, что весь ансамбль смертей постмодерна - также часть этого процесса, плод стремленья к Границе.

Итак, ведущими становятся практики или стратегии Границы. Они троякого рода: виртуальные стратегии (Граница как виртуальная, недовоплощенная реальность) - стратегии Бессознательного (онтическая Граница, или сфера "безумия") - религиозные стратегии (онтологическая, или мета-антропологическая Граница). И это они будут разыгрывать меж собой всю партию Третьего Тысячелетия. В их сочетании и взаимодействии приобретают новый облик все формы самоосуществления человека; и Творчество и Религия заново устанавливают отношения, неся совместную службу на Границе. Расхождение и напряжение между ними сохранится: будучи отрефлексированы как граничные стратегии, они по-прежнему - разные стратегии уже потому, что творчество вовсе не связывает себя лишь с онтологическою Границей и не ориентирует себя сугубо в мета-антропологическую перспективу. Однако принципиальную разницу составляет то, что их отношения заведомо не будут бинарною оппозицией, перейдя из идеологической в диалогическую парадигму. Пройдя в постмодернизме чрез смерть, творчество вбирает опыт также и онтологической Границы, и не взирает уже на "иное миру" как на новые ворота; известное сходство с парадигмой Духовной практики имеет уже то "рождение читателя", что обретается в "смерти автора". И эта диалогичность отношений творческого и религиозного сознания - решающее условие не-катастрофичности антропологической динамики: того, чтобы Человек, тронувшись, тронулся не в безумие и ничто, но в пространство новой жизни и разума.

3. В нашем обсуждении мы пока совсем не касались русских особенностей - и это оправданно, поскольку особенности не столь кардинальны (к тому же, концептуализуя сферу религиозного сознания, мы отчасти ориентировались именно на православный тип религиозности). Все общие черты, главные элементы религиозной ситуации и проблематики те же, и русская реальность лишь добавляет к ним свои детали и колорит: колорит болезненной остроты, более резкой кризисности всех процессов и всех конфликтов. Имманентная черта самого способа жизни, самовоспроизведения духовной традиции - борьба охранительной и обновительной тенденций, "консерватизма" и "модернизма". Эта борьба - наиболее зримый фактор религиозной ситуации момента, фактор сам по себе естественный, неизбежный и здоровый. К нему добавляются, однако, два других фактора: всесторонний глубокий кризис - власти, экономики, социокультурной сферы, а также крайняя недоразвитость самой религиозной жизни, еще вчера насильственно низводившейся тоталитаризмом до двоицы примитивных форм, институт отправления обрядов плюс сервильная иерархия. В итоге оба полюса, и "консерватизм", и "модернизм", представлены в убогих версиях, вызывающих стыд за духовную историю страны. Далее: снова не только русской чертой является то, что "консерватизм" выступает сегодня, прежде всего, в форме анти-экуменизма, и анти-экуменизм испытывает явный рост и подъем. Здесь Русская Церковь и Россия следуют в русле общеправославной тенденции; и хотя есть и внутренние факторы, стимулирующие ее, она выражена у нас не столь резко, как в Сербии или даже Греции.

Но сильно ли связаны эти особенности с нашей темой? Ошибкой было бы пойти по напрашивающемуся пути, сочтя "консерватизм" косной препоной для творческого сознания и "модернизм" - светлою отдушиной для него. Нет спору, нынешнее русское охранительство охотно запретило бы все, что когда-либо запрещали или только хотели запретить Катков, Победоносцев и А. П. Толстой вместе взятые; однако и "модернизм" не выдвинул ровно ничего творческого, оставаясь подражателен и поверхностен. Как всегда, подлинная духовная задача - вне ущербной бинарности, и ее суть сегодня тоже ясна: это - восстановление аутентичной интеллектуальной традиции Православия, "Восточнохристианского дискурса". Основанный на классической патристике и аскетической антропологии, развитый в энергийном богословии Византии, этот дискурс не был перенесен на Русь - что стало одной из главных причин фатальной слабости и неорганичности религиозной культуры в России, разрыва между Православием и просвещением. Однако в диаспоре русской мыслью и Церковью была блестяще начата его современная разработка, что выявила богатство и актуальность заложенной в нем модели человека, созвучность ее многим выводам современного опыта. Успешно начатый труд должен быть продолжен на русской почве; и здесь, в этом продолжении, творческое и религиозное сознание могут сообща отыскивать путь к осмыслению тех сдвигов, что ныне совершаются в таинственном фокусе реальности: в человеке.

Г. И. Успенский. Полн. собр. соч. в 14 томах - М.,
1949.- Т. 8.- С. 385, 388 ("Волей-неволей").

Философия изучает не столько особенности разных религиозных учений, сколько религиозность как таковую в составе форм общественного и индивидуального сознания. Религия - один из феноменов духовной жизни человека и общества. Философские концепции религии есть в системе Гегеля, Л.Фейербаха, К.Юнга, Э.Фромма; есть теологические доктрины (П.Л.Бергер); феноменологические (Т.Лукман), психологические (З.Фрейд), этнологические (Б.Малиновский), социологические (М.Вебер,
Э.Дюркгейм). В теориях религии рассматриваются происхождение религии, её элементы и структура, религиозная деятельность, религиозные отношения, организации, функции, роль религии в обществе и другие вопросы. А.Шопенгауэр, считал, что религия - это метафизика, или философия народа, как компонент мировоззрения. Философия изучает религию как мировоззрение, выявляет её социальные и психологические основания, онтологические и гносеологические смыслы. Философию интересует соотношение веры и знания, проблема отношения человека к Богу, нравственные смыслы религии, их роль в жизни общества, в духовности человека и человечества.
Богословие изучает адекватность фактов религиозного сознания, данных как Откровение. Предмет его изучения это: Бог, Абсолют и его отношение к человеку, природе, обществу, человечеству.
Основная функция религии - это нравственно социальное служение: сеять мир, любовь и согласие. Религия соединяет два мира: природно-социальный и трансцендентный. От отношения индивидуальной души к трансцендентному зависит личное спасение души. Другой смысл - воздаяние. С.Франк считал, что религия означает веру в реальность абсолютно-ценностного, признание начала, в котором слиты сила бытия и идеальная правда духа. Нет народа, чуждого религиозному сознанию и опыту. Латинское слово «religio» означает «благочестие, святость». В религии есть теоретическая часть, выражающая понятие Абсолюта, от которого зависит всё конечное, и практическая часть, устанавливающая реальное отношение Абсолюта к жизни человека.
Абсолют может мыслиться по-разному. Религия служит не только для теоретических потребностей разума, но и целям нравственности, эстетическому началу, чувствам человека. Кант говорил, что религия - мораль, закон, живущий в нас, обращение к познанию Бога. Гегель выразил в своей философской системе объективацию Абсолютного духа, самооткровение человека в форме идеи. В религии нуждается сердце человека.
Происхождение религии. Различают психологические мотивы и социальные корни религии; анализ которых обнаруживает связь с разумом человека, его нравственностью, и потребностью в Откровении. Если бы религиозность человека было порождена его страхом перед неведомыми силами природы, по мере раскрытия человеком тайн природы, религиозность должна была бы пойти на убыль, чего не происходит. Безусловно, религиозные чувства людей использовались в истории для консолидации народа и его разъединения в политических целях, для разжигания вражды, решения социальных вопросов. Такие исторические факты не объясняют возникновения и существования феномена религиозности. Поэтому современные объяснения религиозного чувства основаны на психологии религии; современные исследователи указывают на укоренённость религиозного чувства в сознании человека, в котором данному чувству отводят фиксированное место.
Проблема определения религии. Почти безупречно определение, данное С.Н.Трубецким в «Энциклопедии Христианство» в 1899 году: «Религия может быть предварительно определена как организованное поклонение высшим силам. Такое поклонение, будь то поклонение чувственное, ли служение в духе и истине, предполагает несомненную для верующего сознания реальность тех высших сил, которым оказывается почитание. Вместе с тем оно предполагает веру, т.е. религиозное настроение, выражающееся в определённой системе культа и системе представлений о священном». Такому определению недостаёт только дополнительного объяснения что есть «высшая сила», ведь в качестве таковой можно принять разное: государство, разум, науку и т.д.
Е.А.Торчинов считал основой религии трансперсональный опыт, по его мнению, разные трансперсональные переживания являются не просто основанием религиозного опыта, но и самой религии.
Есть разные подходы к отношению религии и науки, с позиции знаний: сциентистско-позитивистский подход исходит из того, что религия есть низший вид знания, суеверие, которое с развитием науки
исчезнет; исторически-эволюционный подход считает религию развитой формой знания, сохраняющейся всегда, даже в составе других форм знания, более высокого уровня (здесь рассматривается больше чувственный аспект религии); абсолютистский подход полагает религию и науку, как два правомерных варианта, две формы духовной активности человека и «ищет» их границы и осмысливает специфику, по сути и значению, для человека и общества.
В.Гейзенберг, создатель квантовой механики считал, что интимнейшая суть вещей не материальной природы, а идеальной. Ньютон искал истинную религию, истинное мировоззрение и истинную нравственность, что отразилось в его работе «Оптика». Кант считал, что цельность мира трансцендентна.
Следует обратить внимание на тот факт, что, несмотря на преобладание чувственного аспекта, религиозная вера невозможна без разума. Значительная часть философских учений двадцатого века, не считающих себя религиозными, укоренены в религии; современная религиозная философия также имеет свои серьёзные наработки во многих сферах. Религия обусловливает деятельное добро, определённое нравственное поведение и отношение к жизни, людям и миру.
К сожалению, данная выше оценка не относится ко всем формам или ситуациям религиозности. В переломные периоды жизни человека и при быстро изменяющихся состояниях общества возникает большое количество псевдодуховных практик, в которых человеку сложно ориентироваться. Исследователи пишут о том, что сегодня, в виду обилия и противоречивости существующих религиозных феноменов, не может быть никакого общего определения религии.
Философия изучает религиозное сознание как один из видов сознания человека, или как тип мировоззрения, как было сказано выше, В.Лёффлер определяет следующий возможный спектр вопросов религиозности для философии: анализ и артикуляция религиозных данных; исследование вопроса о сущности религии; анализ религиозного языка; прояснение отношения между религией и другими объяснениями мира; защита неразумности или разумности религии. Понятно, что проблемы религии останутся для философии актуальными, пока есть верующие.
Современная социальная ситуация характеризуется обострением проблем национальной, государственной и духовной безопасности ввиду того, что: 1) мегатенденцией современной эпохи является триумф индивидуализма, который занимает центральное место в современном обществе; 2) произошли революционные изменения в информационных и биотехнологиях, вызвавшие кризисные явления (возможность воздействия и управления индивидуальным и общественным сознанием человека; 3) государство постепенно перестаёт быть базовым институтом политической системы и политической организации общества; 4) усиливается креативный компонент в постиндустриальных обществах. Актуализируются вопросы отношения религии и экономики. Интенсифицируется процесс вестернизации или даже американизации, прозападная ориентация становится фетишем. Происходит унификация и коммерциализация религии. Современная религиозная ситуация в этих условиях характеризуется как кризисная.
Открытия современных астрономов меняют не только представления людей о Вселенной, но и их отношение к традиционным религиозным смыслам. Так, «ввиду подавляющего величия Вселенной» люди полагают возникновение религиозного чувства неизбежным. В то же время, сегодня известно, что миры рождаются и умирают, у них есть своё время жизни, как и у людей, что в Космосе также много «страданий и умираний, как и рождения и счастья»; что жизнь и разум - это общее явление в Космосе; что по всей Вселенной происходят массовые и частые разрушения. Такая картина мира противоречит традиционному западному пониманию Божества, пекущегося о благосостоянии разумных существ, и в большей степени согласована с восточными религиозными представлениями.
В постмодернизме процесс познания связан не только с наукой, он может быть связан и с религией, в существенной мере необходимой «для благополучия человеческого вида». Такой подход согласуется с обилием «новых религий», возникающих вследствие «наступления государства на традиционные учения» и «сжатия» или «уничтожения их естественного пространства существования». Светское государство, вытесняя религию из сферы духовной жизни, как показывает история, не находит адекватной замены религиозному чувству, поэтому из сочетания смыслов запрещённых религий и официально признанных, но не действующих, возникают новые учения. Воплощением устремлений многих постмодернистов является религия «эры Водолея», или «нью эйдж» (дословно: «новый возраст, век»), центральными концепциями которой являются монизм и пантеизм, а этическая система основана на понимании безграничности человеческой свободы. Здесь утверждается, что всё существующее и несуществующее - едино: между тем, что мы воспринимаем глазами, и тем, что есть на самом деле,
существует лишь видимое различие, которое «определяется лишь восприятием»; всё есть единое целое, частью которого является и человек. Так как Бог - внутри человека, а человек своего рода Бог, то отсюда возникает особая концепция греха религии Нового века, точнее, отсутствие понимания греха. Последователи этого течения просто рассматривают понятия допустимого и недопустимого - сам человек определяет, что допустимо, а что недопустимо. Всё определяется сознанием человека, составляющим часть общего, единого сознания. Эта философия известна со времён гностиков, но в религии Нового века она принимает более решительные и радикальные формы. Так как сознание не может быть критически проанализировано, и его выводы не могут быть опровергнуты, ведущую роль играют опытность и совесть. Именно они будут определять понятия хорошего и плохого, допустимого и запрещённого, что человеку следует, а что не следует делать. В рассматриваемой религии нет ничего общепринято плохого или общепринято хорошего: грех представляет собою то, что совесть индивида осуждает и не позволяет ему сделать. Библия даёт общие принципы, которыми можно руководствоваться в ситуациях, которые чётко не оговорены. Д.Г.Лихих суммирует такие руководства: если человек сомневается, можно ли делать или нет, то пусть лучше не делает этого; не следует осуждать ближнего в его выборе; не следует подавать случая для соблазна ближнему, чтобы не нанести ему вред.
Ю.М.Антонян пишет, что «для верующего Бог есть не вызывающая сомнений действительность» и не требует доказательств. Поэтому Бог должен быть признан как бесспорный психологический виртуальный факт и исследоваться как объект психологического познания. Ф.Коллинз, биолог, сыгравший решающую роль в дешифровке человеческого генома, ставит задачу убедить как верующих, так и неверующих в том, что вера, совместима с наукой и разумна, тогда как неверие, хотя и совместимо с наукой, неразумно.
Когда моральные нормы содержатся в религиозной доктрине, они являются обязательными для всех людей, но это качество утрачивается в атеистических обществах. Мораль стремится преодолеть отчуждённость человеческого существования как в отношениях людей между собой, так и в их положении относительно общества, природы и духовного идеала. Моральность, пишут авторы, древнее религии, духовное также предшествует ей, потому что религия возникает в результате конституирования моральности.
Современность, как пишут многие авторы, характеризуется появлением метанаук (возникающих в результате интеграции философии, религии и иных наук), которые начинают использовать те же самые методы, что и религия. С другой стороны, на рубеже ХХ - XXI веков почти все основные конфессии приняли программы взаимодействия со светским обществом и культурой. Встаёт вопрос, каким же должно быть сейчас религиозное образование? Многие представители гуманитарных наук негативно высказываются по вопросу введения в программы образования предметов, на которых бы изучались основы религии, апеллируя к тому факту, что в светском государстве религия отделена от государства, а образование является государственным институтом.
Здесь нельзя исключить ситуации, когда этот сегмент образования окажется занятым другими дисциплинами, основанными, например, на типологии парадигмальных пространств И.Колесниковой, в которой существуют объективная, субъективная и трансцендентная реальности, деятельность в которых связана с применением различных методов и инструментов. Всё достаточно безобидно, но в трёх педагогических парадигмах (в связи с типологией пространств) последняя парадигма именуется эзотерической. В этом подходе знание о Боге не является ни объективным, субъективным - оно может иметь разные источники, но оно принципиально интерсубъективно. Религия здесь раскрывает некий ресурс духовного роста как дар, предлагаемый человеку. Т.е. в данном случае речь идёт об очередной Новой религии.
Не следует также недооценивать воздействие «тайных школ» на развитие цивилизации в целом, ибо, как пишут, «всё совершенство цивилизации, все достижения науки, философии и искусства обязаны тем институтам, которые под покровом тайны стремились описать самые тонкие истины религии и морали, вложить их в сердца учеников».
Высказывание Винфильда Лёффлера о том, что ввиду обилия и противоречивости феноменов не может быть никакого общего определения религии (терпят крах как эссенциалистские, так и функциалистские подходы; можно говорить лишь о «фамильном сходстве») можно привести для характеристики современной религиозной ситуации в России. К этому, однако, следует добавить (одно
другое не исключает) большую активность РПЦ, которая пытается взаимодействовать с властью и довольно преуспела в этой деятельности.
Сегодня в качестве основных принимаются следующие атрибуты Бога: трансцендентность, необходимое существование, личностный характер (персональность), всемогущество, всезнание, всеприсутствие и т.п. но не такие специальные свойства как троичность, инкарнация и т.д.

1. Предпосылки и условия возникновения религиозного сознания. Становление и эволюция представлений о сверхъестественном.

Религиозное сознание: объект отражения, особенности и специфика.

Структура и функции религиозного сознания.

Современное религиозное сознание: консерватизм и тенденции изменения.

ВВЕДЕНИЕ

У любого человека в процессе накопления жизненного опыта возникает интерес к представителям не только своей нации, но также и к представителям других народов, наций, других верований и религий. Чаще всего привлекают их внешний вид, специфика действий, поведения, образа жизни.

Искусство, наука, религия долгое время в истории человечества были связаны с мифологическим мышлением. Язык содержал общую формулу живущих в душе народа представлений и законов, их связь. Мифы в широком смысле слова - это первобытное мировоззрение и начало религии, первоначальное содержание представлений.

Проблема религиозного сознания у представителей различных религий, а также особенности развития национальных отношений как внутри нации, так и между нациями достаточно актуальна. В процессе этнической истории всегда возникают и формируются новые потребности и интересы, для удовлетворения которых национальные общности вынуждены искать ресурсы, создавать новые и добиваться их перераспределения. В процессе межнациональной конкуренции могут возникать противоречия, разногласия между общностями, нациями.

Объект данной работы - нация в широком смысле этого слова.

Предмет - особенности религиозного сознания и особенности национальных отношений.

Цель - определение особенностей религиозного сознания и особенностей национальных отношений.

Задачи: определить специфику религиозного сознания; выявить особенности религиозного сознания в современном обществе; показать психологические особенности нации, ее психологическую основу; раскрыть особенности развития национальных отношений; проанализировать необходимую литературу по данной проблеме.

1. Предпосылки и условия возникновения религиозного сознания. Становление и эволюция представлений о сверхъестественном

Самые ранние стадии становления религиозного сознания, как и религии в целом, скрыты за гигантской толщей лет, прошумевших над нашей планетой. Религия не есть что-то изначально присущее человеку. Существовал до религиозный период. Этот период, как считают ученые, длился очень долго, до конца эпохи нижнего палеолита (ранней поры древнекаменного периода), охватывая и эпоху мустье (около 100 - 40 тысяч лет назад), когда жил так называемый неандертальский человек, охотившийся на пещерного медведя и других животных. Погребения неандертальцев, вскрываемые и исследуемые археологами, еще не дают бесспорных доказательств наличия у этих наших древних предков религиозных представлений. Хотя специалисты не исключают того, что захоронения умерших могли явиться одним из источников формирования таких представлений. Возникновение же религии и зарождение религиозного сознания религиоведы связывают, как уже отмечалось ранее, с эпохой верхнего палеолита (около 40-18 тысяч лет назад), когда появился человек современного типа (Homo sapiens), ссылаясь при этом на археологические находки.

Большинство из исследователей феномена религии склоняются к мысли, что осмысление его возникновения и развития возможно, прежде всего, через анализ взаимоотношений общества и природы в пору становления самого общества. Указывая на их специфический характер, итальянский религиовед А. Донини обращал внимание на то, что установившиеся с незапамятных времен отношения между человеком и природой всегда имели двоякий характер: господство всесильной природы над беспомощным человеком, с одной стороны, и с другой - воздействие на природу, которое человек стремится осуществить, пусть даже в ограниченных и несовершенных формах, свойственных первобытному обществу, используя свои орудия труда, свои производительные силы, свои способности.

Господством всесильной природы над бессильным в ту пору человеком, как считает большинство исследователей, исповедующих материалистическое мировоззрение, и было обусловлено возникновение религии и религиозного сознания.

Правда, существует и другая точка зрения. Так, например, отстаивая ее, Ю.А. Левада утверждает, что религию нельзя выводить из "бессилия" человека, поскольку религиозность не является непременным спутником всякой ограниченности наших сил и знаний. По его мнению, функции религии правомерно рассматривать в сопоставлении не с какими бы то ни было естественными потребностями, но с потребностями исторически конкретных социальных систем. Думается, что такое мнение вряд ли можно считать правомерным, поскольку оно базируется на искусственном противопоставлении естественных потребностей человека и потребностей исторически конкретных социальных систем, принижении роли первых и абсолютизации, гиперболизации вторых. Между тем, как первые, так и вторые потребности отражают неразрывно связанные между собой стороны единого целого - антропосоциогенеза. Они предстают в качестве пары диалектических противоположностей, отношения между которыми, характеризуясь не только взаимоотрицанием, но взаимообусловленностью, взаимодополнением, взаимополаганием, служило и продолжает служить источником становления и развития как человека, так и общества, детерминируя таким образом развитие человеческой деятельности как специфического проявления движения социальной материи и ее результатов, "второй природы", то есть культуры, неотъемлемым элементом которой является религия.

Следовательно, анализируя процесс становления и развития религии в том или ином обществе, необходимо учитывать как потребности отдельного человека, так и потребности исторически конкретных социальных систем, которые, пребывая в диалектическом единстве, с необходимостью получают соответствующее отражение в складывающихся религиозных формах. На это следует отметить, обращалвнимание К. Маркс. Говоря о древних общинах, он, в частности, подчеркивал: "Условия их существования - низкая ступень развития производительных сил труда и соответственная ограниченность отношений людей рамками материального процесса производства жизни, а значит, ограниченность всех их отношений друг к другу и к природе. Эта действительная ограниченность отражается идеально в древних религиях, обожествляющих природу, и народных верованиях".

Многочисленные этнологические исследования Э. Тейлора, Дж. Фрезера, И.А. Крывелева, С.А. Токарева и других зарубежных и отечественных авторов помогли реконструировать историю возникновения религиозных верований, дали обширный сравнительный материал для объяснения сходства мифов, верований и культов у народов различных стран, разных континентов, которые вытекают из сходства основных потребностей людей, форм производственной деятельности, их быта на ранних ступенях исторического развития человечества. Полученные исследователями материалы позволили выявить связь религиозного сознания с развитием языка и общим развитием культуры древнего мира.

К ранним формам религии ученые относят манию и фетишизм, тотемизм и анимизм, земледельческий культ и шаманизм, которые возникли в период формирования и развития родового строя (от 100 тысяч до 40 тысяч лет тому назад). Магия - действия и обряды, которые совершал первобытный человек с целью повлиять сверхъестественным путем на явления природы, животных или другого человека. Для первобытного человека было характерно почитание различных предметов, которые, по его мнению, должны были отводить опасность и приносить удачу. Эта форма религиозных верований получила название фетишизм. Вера в сверх природное родство первобытных человеческих коллективов (род, племя) с определенными видами животных и растений (реже - с явлениями природы и неодушевленными предметами) лежала в основе такой ранней религиозной формы, как тотемизм. Вера в существование душ и духов обусловила существование анимизма (от лат. anima, animus - душа, дух). Системы религиозно-магических обрядов и представлений, связанных с земледелием и направленных на обеспечение и сохранение урожая путем обращения за помощью к духам и богам, формировали земледельческие или аграрные культы. Особый комплекс обрядов и ритуалов, связанных с верованиями в сверх природные способности и возможности служителей культа лежал в основе шаманизма.

Со временем первичные, родоплеменные формы религии сменялись этническими религиями, которые иногда называют национальными или национально-государственными. В частности, к ним относятся:

Древнегреческая религия, для которой, в древнейшую эпоху, как свидетельствуют источники, характерным было особое почитание греками матери-земли. Богиня Гея считалась у них матерью всего живущего. Большое значение имел также культ предков, с которыми был связан и культ героев - полулюдей-полубогов. Ко ІІ тысячелетию до н.э. мелкие местные боги были оттесненыи окончательно оформился пантеон богов во главе с Зевсом - "отцом людей и богов", воплощающем в религиозной форме черты патриархального владыки, главой "семьи" богов, местом пребывания которой считалась гора Олимп. В VIII-VII вв. до н.э. в честь богов стали возводиться первые храмы. В Древней Греции существовали также тайные религиозные общества и культы.

Древнеегипетская религия являла собой систему политеистических верований племен и народов долины Нила, в которых огромную роль играло поклонение природе. Нил, от разливов которого зависело благополучие страны, олицетворялся в образе бога Хапи, солнце - в образе бога Ра, богиня Сохмет изображалась в виде коровы, бог бальзамирования Анубис - с головой шакала. Животные определенной масти объявлялись воплощением божества, жили в храмах и были объектами культа. На древнеегипетскую религию сильное влияние оказал культ мертвых. Представление о верховном боге в Египте складывалось по образу земных владык фараонов, которые считались сыновьями бога и живыми богами на земле.

Древнеиндийская религия представляла собой религиозные воззрения, развивавшиеся от примитивных верований доарийской эпохи до почитания многочисленных божеств, которые олицетворяли силы природы. Вторжение ариев в Индию привело к объединению различных культов. Ведические религии насчитывали около 3 тыс. богов. Главой богов считался Варуна, который часто отождествлялся в мифах с небом (Дьяусом) и наделялся качествами охранника порядка и справедливости. Однако единый пантеон богов в этот период еще не складывается. Попытки его создания предпринимаются лишь к концу ведического периода. В нем бог Брахма занимает скромное место, лишь наблюдая за правильностью жертвоприношений. На рубеже I-го тысячелетия до н.э. древнеиндийская религия трансформируется в брахманизм. Ее боги входят в пантеон новой религии, но на первом плане в нем Брахма - бог-создатель мира и олицетворение вселенной.

Древнекитайская религия, являвшая собой совокупность религиозных верований и культов народностей бассейна рек Хуанхе и Янцзы, характеризовалась во II-I тысячелетиях до н.э. наличием анимических культов духов природы и культов предков. С возникновением классического общества формируются представления об иерархии духов во главе с духом неба Шанди - отце людей, который, заботясь о них, награждая одних и наказывая других. Древние китайцы поклонялись также "земным духам" - духам гор и рек. Хозяином же всей страны признавался земной дух Хоуту. В древнекитайской религии не было жрецов, а также особых храмов. Религиозные церемонии совершались под открытым небом. В древнем Китае были также широко распространены различные виды магии, колдовства, прорицания и заклинания. Представления древнекитайской религии о духах природы и предков были впоследствии усвоены даосизмом, конфуцианством и буддизмом.

Древнеримская религия характеризовалась верой в духов-покровителей природы, сельской жизни, сельского труда. С образованием Римского государства боги, которых было около 30, стали общегосударственными, не связанными с определенной территорией. Высшим среди них считался Юпитер. Для всех граждан Рима был установлен обязательный культ тройки - Юпитера, Юноны и Минервы. Им был посвящен храм на Капитолии (отсюда название - капитолийская триада).

Древнеславянская религия являла собой сложное синкретическое явление с развитым культом предков, яркими формами культа природы и общинными земледельческими культами. Высшим божеством у древних славян выступал бог грозы Перун. Широко почитались ими также бог неба Сварог и его сыновья - боги солнца, огня и ветра - Дажбог, Хорс, Стрибог, "скотий" бог и бог богатства Велес (Волос), богиня Мокош - покровительница прядения, ткачества и вообще женских работ. Западными славянами почитался бог удачи и счастья Белбог. Известны также имена таких племенных славянских божеств, как Святевит и Ругевит, Радегост (у любичей), Триглав (у поморян), богини Сивы (у полабских славян) и др. Кроме того, с земледелием, с аграрным календарем связывались также антропоморфные олицетворения, как Семик, Ярило, Купала и др.

Если религии, ее роли в истории народов, становлению и развитию религиозного сознания исследователи-религиоведы давно и достаточно много уделяют внимание, то о философской рефлексии религиозного сознания этого сказать никак нельзя. К анализу ее генезиса исследователи приступают с гораздо меньшей охотой, к тому же, как уже ранее отмечалось, нередко отождествляя феномен религиозного сознания с религией. Между тем, обращение к истории философской мысли позволяет проследить основные этапы становления и раз- вития философии религиозного сознания, то есть той рефлексии мысленных моделей его, которые складывались на различных этапах человеческой истории.

Конечно, сегодня практически невозможно вести разговор о реконструкции сколь-нибудь подробной качественной характеристики религиозного сознания на начальных этапах его становления и развития. Однако, по крайней мере, три сущностные характеристики его, думается, можно назвать со всей определенностью. Первая из них состоит в том, что религиозное сознание тогда носило политеистический характер, то есть отличалось поклонением нескольким богам, которые в различных местах планеты, где зарождалась человеческая цивилизация, по-разному назывались. Второй сущностной характеристикой зарождающегося религиозного сознания древнего человека являлась функциональная ограниченность богов, каждый из которых, так сказать, являлся ответственным за свой определенный участок - бог солнца, бог грома, бог молнии, бог моря и т.д. В качестве же третьей из сущностных характеристик религиозного сознания того далекого периода следует назвать отсутствие между богами единства и четко выраженной субординации.

Эти сущностные характеристики, существуя объективно, в реальной действительности, фиксируются также зарождающейся философией религиозного сознания. Истоки ее можно обнаружить уже в сборниках индийских ведических гимнов, особенно в древнейшем из них - Ригведе. Критически осмысливая образы богов, которые складывались в сознании его современников, древнеиндийский мыслитель высказывал сомнение в их существовании. В частности, об Индре - боге грома, молнии, грозы говорилось следующее:

"Состязаясь, спойте прекрасную песнь,

Восхваляющую Индру, [песнь] истинную, если она истинна.

"Нет Индры, - иные говорят, - кто видел его?

Кого воспевать нам?".

Попытки осмыслить религиозное сознание древних греков предпринимает Гомер. Древний грек, согласно Гомеру, верил во множество богов, считая, что вселенная поделена между тремя богами-братьями: Зевс владеет небом, пространством от туч и облаков до верхних слоев воздуха, эфира - неизмеримого и пустынного; Посейдон властвует над морем; Аид - властелин подземного мрака, сокровенных мест под землей, где обитают души-тени умерших. Общей для всех трех, считали древние греки, остаются земля и обитель богов гора Олимп.

В своей "Илиаде" Гомер говорит следующее:

"…Бессмертная кровь у богини, -

Влага, которая в жилах течет у богов всеблаженных:

Хлеба они не едят, не вкушают вина, потому-то Крови и нет в них, и люди бессмертными их называют".

Однако взгляды Гомера, как и жившего после него Гесиода, следует отнести к числу философских воззрений.

Собственно же философия, как известно, ведет свою историю с античности.

2. Религиозное сознание: объект отражения, особенности и специфика

религиозный сознание консерватизм сверхъестественное

Философия религиозного сознания предстает в качестве структурообразующего элемента социальной философии и, на наш взгляд, может быть определена как одна из форм экспликации, развертывания и перестройки мысленных структур, определяющих отношение человека к миру, и мир в отношении к человеку, которая проявляется во взаимосвязи религиозных субъектов с природой, друг с другом, различными структурными элементами конкретного общественного организма на определенной стадии его исторического развития.

Философии религиозного сознания присущи все общие признаки, характерные для философии. Она выступает в качестве рефлексии и, как таковая, занимается не реально существующими феноменами, а их отражением в сознании. Она имеет дело, прежде всего, с отношением мышления к бытию, сознания к материи, является системой наиболее общих взглядов субъекта на мир и место в нем человека, выступая, таким образом, в качестве мировоззрения.

В то же время философия религиозного сознания характеризуется и рядом особенностей. Это связано, прежде всего, с принадлежностью философии религиозного сознания к социальной философии, чью специфику сохраняет и интересующая нас отрасль философии. Говоря о факторах, обусловливающих указанную специфику, следует заметить, что в качестве таковых в первую очередь выступают особенности социального познания. Ведь религиозные субъекты, как и всякий социальный организм, будь то отдельная личность, социальная группа, общество в целом, выступают одновременно и как объект религиозного сознания. Они творят историю религии и они же ее познают, способствуя формированию в своем сознании определенных мысленных моделей, которые ими же рефлексируются в процессе философского анализа.

Вторая особенность философии религиозного сознания, как принадлежащей к отрасли социальной философии, состоит в том, что в основе своей она содержит мысленную деятельность людей, преследующих свои определенные цели, определенные социально-классовые интересы, сложившуюся систему ценностей, что в той или иной мере сказывается как на ходе философского анализа, так и на его результатах.

Существуют и другие особенности философии религиозного сознания, связанные, в частности, со спецификой объекта и предмета ее.

Объектом исследования философии религиозного сознания выступают мысленные модели религии, тех или иных ее аспектов, сторон. Этот участок общественного сознания отличается тем, что в основе его лежит вера особого рода - в удвоение мира, в существование, как ранее отмечалось, двух миров - посюстороннего, земного, воспринимаемого органами чувств, и потустороннего, небесного, обусловливающего как сам земной мир, так и его развитие, поскольку там пребывает Бог, наделенный качеством абсолютного субъекта с присущими ему абсолютным совершенством, внешний разум, обладающий всемогуществом, безграничностью, непостижимостью для ума. Если рефлексия мысленных моделей первого мира, земного, их проверка через практику на адекватность реально существующим феноменам, в частности, в соответствии с религиозной верой, особых вопросов не вызывает, то проверка истинности моделей потустороннего мира всегда была и остается в лучшем случае проблематичной, а чаще всего и вовсе невозможной, поскольку путь туда человеческому разуму религиозным сознанием попросту закрывался. Данное обстоятельство, сдерживая развитие религиоведческой науки, тесня ее однажды постулируемыми религиозными положениями, превращенными в незыблемые догматы, препятствовало выявлению оптимальных направлений развития религиозного знания, превращения его в достоверное знание о религии, ее месте в культуре как результате человеческой деятельности, что как раз и составляет предмет философии религиозного сознания.

Возникнув на определенном этапе истории, философия религиозного сознания прошла долгий и сложный путь становления и развития. К его анализу мы и переходим.

3. Структура и функции религиозного сознания

Религия, как явление социальной жизни, может быть рассмотрена с различных точек зрения: философской, социологической, психологической, исторической, теологической, культурологической, этнопсихологической, а также с других сторон, которые необходимы для исследования и для более глубокого ее понимания.

Для того чтобы раскрыть религиозное сознание необходимо уточнить сам термин «религия», который отличается многообразием трактовок.

Существует множество определений религии. Обычно в качестве ее отличительного признака выделяют веру в особый потусторонний мир, в небесного Бога или богов и связанные с ней действия, которые верующие совершают, чтобы связаться с потусторонним миром.

Само понятие «религия» латинского происхождения, считается, что этот термин выведен из латинского глагола relegere, что в дословном переводе означало - идти, возвращаться, обдумывать, созерцать, собирать. В данном случае, по мнению Цицерона, ключевым словом является слово «бояться».

С другой стороны, Лактанций считал, что религия как термин берет свое начало в латинском глаголе religare - связывать, сковывать. По его мнению, религия - это связь человека с Богом, повиновение Ему и служение особым благочестивым образом. Такое понимание тесно связано с традицией христианства.

В Восточных культурах понятие «религия» имеет немного другой смысл, в ее базе стоят такие слова: din, dharma, chiao.- слово, восходящее к аравийскому языку пред исламского времени, переводимое как власть.- слово из древнеиндийского языка, переводимое как учение, добродетель, моральное качество, долг, справедливость.- китайское слово, обозначающее учение.

Великое многообразие форм религиозных верований является объективной основой их множественного толкования в теоретических определениях, которые в настоящее время насчитывается около 250.

Одно из наиболее распространенных, определение Джонстоуна: «Религия - система верований и ритуалов, с помощью которых группа людей и объясняет и реагирует на то, что находит сверхъестественным и священным».

С другой точки зрения под религией понимается мировоззрение, а также соответствующее поведение, определяемое верой в существование сверхъестественного абсолюта.

Религия в структурном соотношении явление довольно сложное. Оно включает в себя: религиозное сознание, религиозную деятельность, религиозные отношения и религиозные организации.

Все эти элементы находятся в прямой взаимосвязи между собой. Религиозное сознание не может существовать автономно в духовном мире субъекта, не пересекаясь с другими формами общественного сознания: моралью, искусством, наукой, политикой, правом, также как и другие компоненты религии.

Все мировые религии возникли примерно в одно время. Предпосылкой их возникновения можно считать выход за рамки родоплеменных верований. Призыв к единому Богу, образу вечности был продиктован новыми условиями жизни и поддержан властью. Все мировые религии возникли в рамках одного тысячелетия - во время великих исторических переворотов, смен формаций, в период формирования мировых империй.

В современном мире в качестве мировых религий принято выделять три следующие религии: буддизм, христианство, ислам.

По мнению многих исследователей, мировым религиям свойственен сильно выраженный прозелитизм (сильная преданность вере), пропагандистская активность, их проповедь носит межэтнический и космополитический характер, обращенность к представителям различных социально-демографических групп. В этих религиях проповедуется равенство людей.

Мировые религии, несмотря на свои отличия, имеют моменты общности. Современный культуролог Ерасов Б. выделяет следующие элементы сходства:

наличие харизматической личности (Пророк или Основатель);

Священное писание или Предание. Факт существования Священного текста (Библия - в христианстве, Коран - в исламе, Трип Итака - в буддизме);

догматика как средство Упорядочивания духовных знаний;

культ в виде средства, определяющего единство действий, закрепленных в ритуале.

Все эти элементы, так или иначе, имеются во всех мировых религиях. Как правило, возникновение, и развитие мировой религии связано с определенной географической территорией. Так, буддизм - это Древняя Индия, христианство - восточная часть Римской империи, а ислам - западная Аравия.

Таким образом, можно сделать вывод, что понимание религии многообразно, но все эти понятии и все религии объединяет одно общее, один костяк - вера во что-либо сверхъестественное и соответствующее этой вере поведение.

4. Современное религиозное сознание: консерватизм и тенденции изменения

О религиозном сознание можно судить по различным источникам. Его основание составляют собственно религиозные представления, воплощения, стихийно возникающие чувства, надежды, упования, бесхитростную веру. Религия - «наука жизни, обусловленная мучительными размышлениями о смерти, о смысле человеческого существования».

Знакомство с отдельной религией предполагает усвоение множества высказываний, фактов, обрядов. Сами по себе они не составляют знания религии и религиозного сознания. Для этого необходимо увидеть многочисленные капиллярные, часто словесно не зафиксированные связи между ними, придающие им характер единого цельного мироощущения.

К религиозному сознанию можно отнести религиозные убеждения - это не абстрактные рассуждения о строении мироздания, а практическое сознание, обобщающее житейский, нравственно-психологический опыт, это внутреннее ощущение жизни, которое невозможно без потерь выразить в строго расщепленном виде.

В современном мире значительные социально-политические конфликты очень часто окрашиваются в религиозные тона, а граница между враждующими сторонами проходит по вероисповедному признаку. Примеров тому множество: конфронтации иудеев, христиан и мусульман, католиков и протестантов и т.д.

Религия - это предельно сложное явление человеческого духа, и поколения блестящих мыслителей до конца не выяснили, да и, наверное, никогда не смогут выяснить всех ее тайн и дать ответ, устраивающий каждого. Поэтому чаще всего приходится полагаться на собственное разумение, на накопленный исследовательский опыт, а главное - на факты, на реалии жизни, не увлекаясь абстрактными рассуждениями о борьбе «света» и «тьмы». Это действительно важно в свете нынешней духовной ситуации. Религия в современное время стала живым, реально работающим компонентом формирования общества, и проявления внешнего пиетета.

Специфику европейской или христианской цивилизации составляет культ разума, рациональности, науки, изгоняющих из общества тьму, суеверия, предрассудки, оплотом которых считалась церковь.

Сегодня в ряде регионов, где недавно преобладали верующие православного вероисповедания, большинство уже составляют последователи иных, преимущественно зарубежных по своему происхождению конфессий, появились религиозные новообразования, в основном за счет бурного и почти не регулируемого потока миссионеров. Часто возникают случаи, когда в правящих кругах используют религиозные сознание для разжигания националистических чувств. Такие проявления очень опасны, так как нередко придает характер вечных противоречий, которые носят сакральный характер и с трудом могут быть решены в духе взаимного компромисса. Примером тому может быть призыв к джихаду - «священной войне».

При этом необходимо учитывать, что религия - это не просто совокупность верований, это и традиции, и обряды, навыки поведения и специфические отношения между людьми. Поэтому не случайно многие православные праздники и обряды стали привычными компонентами нашего образа жизни, хотя при этом часто и утрачивают специфически конфессиональную мотивировку.

В заключении можно обратить внимание, что современная религия все равно отличается от той, что существовала много веков назад. Человечество уже подошло к тому этапу, когда его самосознание не может ограничиться абсолютизацией земного опыта «овладения природой», представлениями о разуме, духовности, свободе, которые сформировались в изоляции от общих процессов во Вселенной.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение мы можем отметить, что сама религия, а соответственно и определенное религиозное сознание зарождалось постепенно, в свою очередь, формируя определенные отношения к представителям различных религиозных верований.

По мере развития общества поведение людей становилось все более и более осознанным, целенаправленным, а это в свою очередь вело к возрастанию регулятивных норм морали - общих предписаний и норм, которые индивид применяет в соответствии со своим собственным жизненным опытом.

И поэтому необходимо отметить, что современная религия все равно отличается от той, что существовала много веков назад. Наряду со все более профессиональным пониманием основ и сути религиозного сознания постепенно возникают коммерциализованые образцы религиозной массовой культуры, представляющие религию в совершено другом виде.

Таким образом, в данном случае можно предвидеть два связанных между собой результата. Во-первых, все большее постижение тайн религиозного мироощущения. Во-вторых, появление религиозных имитаций, которые смогут популярно выразить дурную духовную моду, подкрепив ее неоспоримым авторитетом священных книг.

Нельзя не отметить, что каждая религия порождает свое определенное религиозное сознание. А это может вести и к разным видам взаимоотношений между нациями.

В процессе этнической истории всегда возникают и формируются новые потребности и интересы, для удовлетворения которых национальные общности вынуждены искать ресурсы, создавать новые или добиваться их перераспределения. Более того, этот процесс тесно связан со стремлением к преимуществам во владении материальными и духовными ресурсами. Такой процесс способен привести к разновидностям в сфере межнациональных отношений, а чаще всего и к конфликтам.

Для того чтобы избежать напряженности и конфликтов, каждая нация в процессе своего развития должна совершенствовать свои отношения с другими этническими общностями, вырабатывать такие формы взаимодействия и общения, которые облегчают совместную жизнь людей, их интеграцию и адаптацию в многонациональной среде. Эти отношения в тоже время поддаются управлению и оптимизации, на основе чего вырабатываются и реализуются возможности предвидения и локализации конфликтов, возникающих на почве каких-то неожиданно складывающихся противоречий между нациями.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Братусь Б.С. Начала христианской психологии. М., 1995.

Клод Леви Строс. Путь масок. М., 2000.

Крысько В.Г. Этническая психология. М., 2004.

Магометов А.А. Межнациональные отношения. М., 2004.

Оганов А.А., Хангельдиева И.Г. Теория культуры. М.,2003.

Содатов А.В. Религиоведение. СПб., 2002.

Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 2000.

Трофимов В.К. Менталитет русской нации. Ижевск, 2004.

Хотинец В.Ю. Этническое самосознание. СПб., 2000.

Яблоков Н. Основы теоретического религиоведения. М., 1994.

Современная социально-экономическая реальность показывает определенную востребованность гносеологического и социально-функционального потенциала религиозного сознания, причем востребованность эта является вполне осознанной. Однако, в стремительно глобализирующемся мире, вполне очевидным выглядит и тот факт, что установки рыночной экономики, которая является основой современного общества, слабо сочетаются с религиозным сознанием.

Происходящая сегодня актуализация элементов религиозного сознания в современном обществе, приводит к вопросам о причинах этого явления, о механизмах, лежащих в ее основе. Попробуем ответить на поставленный вопрос и установим сначала, в чем состоит сущность религиозного сознания, и каковы общие закономерности его генезиса. Характерная особенность религиозного сознания, заключается в том, что оно, согласно устоявшимся представлениям, в отличие от других форм общественного сознания, дает фантастическое отражение бытия, основанное на вере в сверхъестественное. Если религиозное сознание способно давать только фантастическое представление о мире, то почему же именно оно в форме «корпоративной религии» (термин введен Й.Кунде) объявляется сегодня определяющим фактором экономического успеха?

Существующая в сознании картина мира формируется не только в результате отражения внешней реальности, но и за счет собственной активности сознания. Конкретными механизмами реализации данной особенности сознания могут выступать, например, такие когнитивные свойства, как возможность «конструировать понятия, не имеющие объективной основы», «стихийное движение ассоциаций», «стремление к олицетворению» и другие. Общественное сознание, помимо отражательной функции, несет в себе также функцию проекции содержания сознания на окружающий мир.Чем же обусловливается данная функция сознания, в чем состоит необходимость ее существования наряду с функцией отражения? Общественное сознание - это не просто отражение всего многообразия отдельных сторон и свойств общественного бытия, но особая духовная система, в которой различные представления об окружающем мире приобретают целостный, упорядоченный, систематизированный характер. Однако все ли представления о внешней реальности могут быть включены в данную систему? Ю.Ф. Борунков, например, отмечает, что «в процессе практической деятельности человек испытывает действие и таких природных и социальных сил, подчинить и познать которые он не в состоянии». Отсюда следующий вопрос. Что же собой представляют данные силы, какой характер они носят? Согласно известному мнению Ф. Энгельса, их отличает способность господствовать над человеком в его повседневной жизни и оставаться при этом «чуждыми» для него и «необъяснимыми».

Исходя из этого, чуждыми сознанию в качестве предмета отражения могут оказаться те явления, которые носят случайный, характер, что не позволяет включить их в целостную, упорядоченную картину мира, формируемую общественным сознанием. Однако, для общественного сознания любая случайность носит относительный характер, обусловленный уровнем развития познания и социальной практики. Так, например, периодически случающиеся солнечные и лунные затмения в древности связывались с произвольным действием неведомой высшей силы, пока не был установлен закономерный, естественный характер данных явлений. Тем не менее, случайные, недоступные пониманию явления не могут быть проигнорированы общественным сознанием опять же в силу того, что отражение последним бытия носит целостный, системный характер. Представления о данных явлениях также включаются в состав общественного сознания, но происходит это не в результате отражения в строгом смысле этого слова, а как итог собственной активности сознания. Не будучи в состоянии системно отразить некоторые явления, сознание как бы адаптирует их, приводит в тот вид, который позволяет включить эти явления в целостную картину бытия.

Религиозное сознание представляет собой специфическую форму освоения общественным сознанием недоступных пониманию, случайностных, непредсказуемых событий окружающего мира, которые в виде неких сверхъестественных сущностей включаются в целостную картину мира. Каким же образом это относится к современной социально-экономической сфере с присущими ей всеохватной аналитикой и прогнозированием? Ведь, казалось бы, доля случайного, непредвиденного должна в таких условиях быть сведена к минимуму. Однако именно сейчас все чаще становятся слышны оценки современной ситуации как принципиально нестабильной, малопредсказуемой и даже хаотичной. И подобные мнения не беспочвенны, в их основе лежат объективные социально-экономические тенденции современного общества. Одна из них - гипердинамичность нынешней экономики, когда изменчивость существенно перевешивает постоянство.

Носителями специфической религиозности становятся корпораций и широкие круги потребителей. Общие закономерности возникновения религиозного сознания могут быть отчетливо прослежены в этом случае. Однако акцент тут смещается на несколько иной аспект современной социально-экономической сферы. Такая ситуация сталкивает потребителя с неизбежной «тиранией выбора» на фоне растущего информационного стресса. Вполне закономерно поэтому, что «когда все есть, и всего ужасающе много, наш выбор все более зависит от веры». Желая выделить товар (предложение, информацию) среди многих аналогичных, сделать этот выбор ближе, предпочтительнее для потребителя, компании-производители с помощью рекламы дополнительно наделяют его неосязаемыми свойствами психологического характера. Такое действие с готовностью принимается массовым сознанием, дезориентированным изобилием предложений. Ведь тем самым типовой «продукт» приобретает индивидуальный характер, начинает восприниматься как нечто знакомое среди предлагаемого множества. Происходит персонификация предложения, напоминающая персонификацию природных сил архаическим сознанием. Действительно, в обоих случаях имеет место сходное освоение сознанием чуждых, непостижимых для него сил. И в обоих случаях такое освоение базируется на вере в некие фантастические свойства, приписываемые данным силам.

Примечательно, что для данной современной религиозности может быть найдена историческая параллель в религиозном сознании ближневосточного язычества. Как известно, ближневосточные языческие храмы являлись не только местом поклонения богам, но имели немалое хозяйственное значение как хранилища зерна или вина, загоны для скота и т. д. Наряду с богослужениями в храмах производилась торговля, ремесленные работы, разрешались повседневные бытовые заботы, и такое смешение божественного и земного ни в коей мере не оскорбляло религиозных чувств верующих. Обобщая вышесказанное, можно заключить, что религиозное сознание в его специфической, свойственной современному обществу форме обладает всеми основными признаками и структурными характеристиками «обычного» религиозного сознания. Среди них - вера в сверхъестественное, наличие интеллектуального и эмоционального элементов. Кроме того, в рассматриваемом сознании могут быть выделены гносеологический и социологический аспекты, где первый акцентирует познавательно-ориентационное, а второй - деятельностное, преобразовательное отношение сознания к миру. А специфическая религиозность современного общества в своих истоках целиком соответствует общему механизму генезиса религиозного сознания.

Религия и религиозное сознание как один из центральных компонентов структуры общественного сознания убедительно демонстрируют возможность собственной трансформации в новых социокультурных условиях при сохранении своих основных сущностных черт. Это может осуществляться, в том числе, за счет взаимовлияния с иными формами общественного сознания. Тот же факт, что религиозность в качестве своеобразного производственного ресурса обнаруживает свою востребованность даже в рационально-прагматичной среде бизнеса, может свидетельствовать о принципиальной необходимости религиозного сознания для жизни социума наряду с другими формами общественного сознания.

Омарова З.У.

С религией и обществом понятно, а как........?

Взяли "Рузвельта", а когда остальных?

Свобода воли?

Т.е. Бази, вы утверждаете, что не мы не Вы не должны нести ответственности за свои поступки?
На самом деле Бог не ограничивает свободы человека. Но выбор невелик - либо с Богом, либо без Него. Какой путь выберет человек, за такой и будет отвечать ("По делам их узнаете их").