Корбюзье капелла нотр дам дю о. Основные архитектурные особенности Капеллы Нотр-Дам-дю-О. Смутные времена в Нотр-Дам

Великий архитектор 20 века Ле Корбюзье считал, что архитектура — это «искусство строить».

«Искусство делает людей лучше, всех без исключения, даже архитекторов, зубных врачей и юристов» .
Ренцо Пьяно, архитектор

Попытаемся подробнее рассмотреть такое явление, как архитектура? Ответ на вопрос "что такое архитектура?" ещё в I веке до н. э. дал древнеримский архитектор Витрувий , заявив, что архитектура основывается на трёх началах: прочность, польза и красота . На протяжении многих веков менялись разные направления и концепции в архитектуре, попеременно выдвигая на пьедестал одно из трёх начал. В каждом столетии находился свой гений, предлагавший новый взгляд на архитектуру, однако, сколько бы времени ни проходило, всё вращается по-прежнему вокруг прочности, пользы и красоты.

Многие народы и культуры внесли свой вклад в историю архитектуры. Первопроходцами были греки, создавшие три ордера, т. е. особые порядки в расположении частей здания: строгий — дорический, изящный — ионический, пышный — коринфский. Расцвет греческой архитектуры пришелся на 5 век, когда в Афинах на холме Акрополь были построены его знаменитые храмы. Наследники греческой культуры римляне первые научились строить из камня арки, простые своды и купола для перекрытия зданий, начали использовать для скрепления камней известковый раствор. Это был огромный шаг вперед в строительной технике. Самые замечательные памятники римской архитектуры относятся к первым столетиям нашей эры. Особым великолепием отличались здания, предназначенные для развлечений: цирки, амфитеатры, термы. Самый большой римский амфитеатр Колизей вмещал 50 тысяч зрителей. С падением Рима архитектура разделилась вместе с разделением империи. Самое знаменитое сооружение Восточной Римской империи Византии — колоссальный храм Святой Софии в Константинополе, с громадным легким куполом. Купольной архитектуре Византии следовала архитектура Древней Руси, получившей свое крещение от Византии и ставшей ее наследницей. Европейское средневековье создало две архитектурные системы: романскую (от слова «романус» — «римский») и «готическую» (название произошло от высоких и острых шатров варваров-готов). Романский храм подобен крепости; он строг, величествен. Готический собор , наоборот, светел, прозрачен, легок. Его арки вместо полукруглых римских стали заостренными, ребристыми.
В эпоху Возрождения внимание к земному человеку привело к появлению совершенно особой архитектуры. Высшего своего расцвета архитектура Ренессанса достигла в конце 16 века в творчестве итальянского архитектора Андреа Палладио , который создавал свои постройки в Венеции и в венецианской округе.

На смену спокойным архитектурным формам Возрождения пришло бурное и пышное барокко («барок» означает «вычурный, сложный»). Барокко царствовало в Европе в 17 и 18 веках. Его символом стал собор Святого Петра (творение великого Микеланджело) в Риме и площадь перед этим собором (архитектор Лоренцо Бернини). Одновременно с у архитект рой барокко возникла архитектура классицизма. Если барокко — это чувства , то классицизм — порядок спокойная и серьезная мысль. Одним из знаменитых соперников барочного собора Святого Петра является собор Святого Павла в Лондоне (архитектор Кристофер Рен).

Творения русских архитекторов (особенно 18 века и начала 19), таких как Баженов, Казаков, Расстрелли, Росси, обессмертили имена своих создателей.

19 и 20 века для архитектуры стали веками экспериментов и гениальных открытий. Металл, стекло, железобетон, легкие, парящие конструкции, бесконечная фантазия, любовь к простой геометрии — вот признаки новой архитектуры. Символами этой архитектуры стали Эйфелева башня в Париже (1889) и первые чикагские небоскребы, вознесшиеся выше пирамид, готических соборов, Эйфелевой башни. Архитектура небоскреба — это полный отрыв от земли, превращение его в часть огромной машины города.

Растение, скелет животного, пропорции человеческой фигуры в не меньшей степени привлекали архитекторов. Каталонский архитектор Антонио Гауди строил свои здания, превращая их в фантастические существа.

Простые и в то же время символические формы архитектуры привлекали великого архитектора 20 века. Ле Корбюзье. Его знаменитая капелла в Роншане напоминает ковчег или две обнявшиеся человеческие фигуры и тоже уподоблена скульптуре. Другой выдающийся пример «превращения» постройки в скульптуру, в здании американца Франка Ллойда Райта, построившего в Нью-Йорке музей Гуггенхейма со спиральным, напоминающим завиток раковины, пандусом.

С современной архитектурой у меня ассоциируются такие имена, как Гауди, Корбюзье, Ренцо Пьяно,

В XX столетии одним из таких гениев стал Ле Корбюзье , сформулировавший «Пять отправных точек современной архитектуры». Ко всем этим приёмам разные архитекторы прибегали неоднократно, но именно Ле Корбюзье объединил их в целостную систему: стойки, плоская крыша, свободная планировка, удлинённое окно, свободное оформление фасада .

В 1926 г. были сформулированы знаменитые «пять пунктов» архитектуры Ле Корбюзье:

1. Дом устанавливается на опорах, а под ним продолжается зелёная зона.

2. Свободная планировка: при необходимости внутренние перегородки помещения можно располагать по-разному.

3. Ненесущая фасадная стена; оформление фасада в зависимости от гибкой планировки.

4. Оконные проёмы сливаются в единое ленточное окно. Такие окна не только дают лучшее освещение, но и формируют особый геометрический рисунок фасада.

5. Плоская крыша-терраса с садом должна возвращать городу ту зелень, которую отбирает объём здания.

Сегодня мы будем говорить о творчестве замечательного мастера, который сильно повлиял на современную архитектуру. Современные архитекторы, не обладая таким талантом, как у Корбюзье, но прикрываясь его идеями, творят железо-бетонный коробки, вообще отрекаясь от основных критериев архитектуры (польза, прочность, красота).

ЛЕ КОРБЮЗЬЕ (Le Corbusier) (наст. фам. Жаннере, Jeanneret) Шарль Эдуар (1887-1965), французский архитектор и теоретик архитектуры. В современной технике и серийности индустриального строительства видел основу обновления архитектуры, стремился эстетически выявить функционально оправданную структуру сооружения. Один из создателей современных течений архитектуры (рационализма, функционализма), применял плоские покрытия, ленточные окна, открытые опоры в нижних этажах зданий, свободную планировку (дом Центросоюза в Москве , 1928-35; жилой дом в Марселе , 1947-52). В 50-60-х гг. создавал большие городские ансамбли (Чандигарх в Индии , 1951-56), стремился к свободе и гибкости пространственно-пластической структуры здания (капелла в Роншане , 1950-53).

Ле Корбюзье необыкновенно последователен в своих композициях. Он рассматривает город как организм, жизнь которого зарождается в первичной клетке и затем распространяется по всему обширному пространству. В этот непрерывный творческий процесс он вкладывает идею человечности, доброты и демократичности. Корбюзье архитектурное сооружение рассматривал как пластическую форму, полную света и тени, «вылепленную» из строительного материала.

Но прежде, чем говорить о творчестве Корбюзье нужно посмотреть его творения.

Начнем, пожалуй, с самого знаменитого произведения неоэкспрессионизма с осмотра капеллы в г. Роншане (Франция), построенная в 1950-55 гг. по проекту Ле Корбюзье . Её композиция навеяна образами первых молитвенных домов (шатров) ранних христиан.

Христианская часовня на этом месте в Ровшане существовала с XIII века. Она была основана на месте разрушенного языческого храма. Ее здание неоднократно строилось заново. Так, часовня сгорела в 1913 году от удара молнии, а следующее здание, предшествующее постройке Корбюзье, было разрушено при немецкой бомбардировке в 1944 году. Когда Ле Корбюзье предложили создать здесь храм, то Шарль-Эдуар, не будучи религиозен, поначалу отнёсся к предложению скептически и отказался. Однако, поездка в Роншан убедила его взяться за проект при условии, что католическая церковь предоставит ему полную свободу творческого самовыражения. с 1950 по 1954 гг. лет строилась капелла. Первоначально нестандартное здание вызывало бурные протесты местных жителей, которые отказывались подавать в храм воду и электричество, однако к настоящему времени туристы, приезжающие посмотреть на него, стали одним из основных источников дохода роншанцев.

Железобетонная прихотливо изогнутая плита покрытия перекликается с образом шатрового навеса, а нерегулярная форма наружных стен с кажущимися случайными по форме и расположению световыми проёмами способствует созданию иррационального внешнего облика и внутреннего пространства, отвечающей мистической программе храма.

Похожую на скорлупку крышу капеллы поддерживает железобетонный каркас, который спрятан в утолщенные к торцам, плавно изогнутые стены. Восточная стена, испещренная глубокими проемами витражей, превращается над алтарем в некий парадный балдахин. Многочисленные проемы соединяют интерьер капеллы с внешним пространством. Храм будто включает в себя и луг, и панораму окрестностей.

Самый интересный архитектурный элемент в Нотр-Дам-дю-О - массивная (почти романская) южная стена, буквально усеянная многочисленными окошками и витражами, что создает неповторимую игру света, похожую на ту, что бывает в готических соборах, но реализованную в духе модернизма ХХ столетия.

Кроме того, Ле Корбюзье удалось удивительным образом связать церковный интерьер с внешним пространством. Находящийся у восточной стены алтарь располагается частично внутри, а частично снаружи. Через окошко над ним с внешней стороны можно рассмотреть и фигурку Богородицы, что позволяет проводить церковные службы даже под открытым небом, в чем иногда действительно возникает необходимость из-за большого количества паломников и туристов. И тогда все здание капеллы как бы становится огромным алтарем.

Сразу после возведения капелла Нотр-Дам-дю-О была признана шедевром современной церковной архитектуры. Правда, с этим долгое время не были согласны жители Роншана. Изначально они даже отказались подводить к церкви коммуникации (воду и электричество). А католическая церковь до сих пор относится к строению настороженно, ведь в нем не реализовано почти никаких признанных церковных канонов: ни лишней символики, ни даже креста в плане. В этом смысле Нотр-Дам-дю-О от Ле Карбюзье правильнее было бы назвать мечтой атеиста о храме Божьем, настолько все просто: только ты, алтарь и Богородица. Но к Богу идут разными путями. А присутствие Божественного в капелле настолько очевидно, что со временем работу Ле Карбюзье признали не только поклонники современной архитектуры, но также верующие и священнослужители.

В сентябре 2011 года в местечке Роншан на Вогезской возвышенности, рядом со знаменитой во Франции паломнической церковью Notre Dame du Haut, открылс новый монастырь ордена клариссинок и здание для паломников. Этот комплекс построил не менее знаменитый архитектор Ренцо Пьяно, которого многие знают, как автора центра Помпиду, Старой Гавани в Генуе и аэропорта в Осаке.

Итальянская святая Клара Ассизская (Кьяра Оффредуччо, 1194 - 1253) - одна из первых последователей св. Франциска Ассизского и основательница ордена клариссинок.

Заказчиком Ренцо Пьяно выступила организация Association Oeuvre Notre Dame du Haut, которая в 1950-х поручила строительство капеллы Ле Корбюзье. По мнению ее руководства, капелла Нотр-Дам-дю-О стала восприниматься как самодостаточный объект — шедевр архитектуры, а ее религиозное значение отошло на второй план. Чтобы вернуть туда духовную жизнь, было решено построить рядом маленький монастырь кларисс, всего на 12 монахинь. Кроме того, план предусматривал возведение нового посетительского центра.

Чтобы сохранить в неприкосновенности облик капеллы и ее окружение, новые постройки вписаны в склон холма, на котором стоит шедевр Ле Корбюзье. Верхний уровень занимает ораторий — молельная комната. Ниже расположены 12 келий, каждая из которых получила свой садик. Чуть в стороне, у подножия холма, устроен посетительский центр. Он заменил существовавшее до него отдельное строение розового цвета, закрывавшее виды на капеллу для поднимавшихся к ней посетителей. Ренцо Пьяно считает большой удачей снос этой постройки, а также полагает, что «холм много выиграл» от его архитектурного вмешательства, получив более ясную и четкую структуру.

Ренцо Пьяно, которому не раз приходилось проектировать здания, находящиеся в непосредственной близости к знаковым сооружениям разного рода, отметил, что ему нельзя было сделать ошибку, «вступив в соревнование с Ле Корбюзье», но «стушеваться и отойти на задний план» тоже было невозможно; такой проект требовал большого хладнокровия и тонкости. В результате, он представил палн молельни площадью 400 кв. м и других необходимых монастырю построек площадью 1500 кв. м, которые утоплены в склон холма, на котором стоит капелла Нотр-Дам де О. Все постройки будут находиться в лесу, но специально скрывать их от людских глаз архитектор не намерен. С вершины холма их видно не будет, но их «присутствие» посетители ощутят.

В этой статье вы найдете практическую информацию об одном из знаковых творений знаменитого Ле Корбюзье – архитектора-новатора XX века, одного из столпов современной архитектуры, модернизма и функционализма.

Итак, что : Капелла Нотр-Дам-дю-О (капелла Роншан, «Дева Мария на высотах») построена между 1953 и 1955 годами, в период творческой зрелости и расцвета таланта Ле Корбюзье. Считается одним из лучших произведений французского архитектора швейцарского происхождения и одним из ярких примеров современной религиозной архитектуры XX века.

Где: Расположена на вершине холма во французском городке Роншан (Ronchamp), откуда открываются удивительные виды на зеленое море лесов региона Франш-Конте и горного массива Вогезы (Франция-Германия). Из крупных городов ближайший – Бельфор, ближайший аэропорт – Базель-Мюлюз.

Нотр-Дам-дю-О привлекает примерно 80 тысяч посетителей в год.

Кому будет особенно интересно: Всем любителям и знатокам архитектуры, путешественникам, не равнодушным к новым впечатлениям и нестандартным объектам. Учитывая, что Роншан находится в отдалении от крупных городов, рекомендую отправляться туда, только если вы путешествуете на автомобиле и ваш маршрут проходит через эту местность. В противном случае, приехав издалека на общественном транспорте, вас, не исключено, может постигнуть разочарование.

Как добраться до капеллы Роншан:

На поезде TGV– Париж-Бельфор (2 часа 15 минут); Лион – Бельфор (2 часа 25 минут), Страсбург – Бельфорт(1 час 15 минут), Цюрих-Бельфорт (1 час 45 минут) /

В основном все европейские туристы прибывают сюда на собственных автомобилях, причем ручеек визитеров не иссекает даже в будние дни. Многих привлекает возможность не только посетить знаменитый архитектурный объект, но и поучаствовать в проводящихся здесь католических службах, а также прогуляться вокруг по живописным тропам и устроить пикник с видами на окрестности. При входе возле касс можно купить литературу о творчестве архитектора Ле Корбюзье и о самой капелле (довольно дорого, как и входные билеты). Буклеты в основном на немецком и французском языках.

Стоимость входного билета на территорию с церковью – 8 евро, студентам – 6 евро, детям с 8 до 17 лет – 4 евро.

Капелла Роншан фото

Капелла в Роншане. Абсолютно свободная архитектура. Единственная программа - организация мессы. Обязательный элемент этого архитектурного решения - пейзаж, раскрывающийся на четыре горизонта. И именно он влияет на архитектуру. Истинное чудо «зрительной акустики». «Зрительная акустика, выраженная в формах». Формы как бы излучают звуки или тишину; одни говорят, другие слушают...

Удивительное единство в оценке этого сооружения, как выдающегося архитектурного произведения нашего времени. Роншан - место паломничества. Сюда стремятся со всех сторон: машинами, поездом, самолетом, пешком.

Каждая из построек Ле Корбюзье послевоенных лет заключает в себе итог многолетних исследований. Одно из самых значительных его произведений этого периода - церковь Нотр-Дам-дю-О в Роншане (1950-1955), построенная на месте церкви, разрушенной во время войны. Требования культа имели незначительное влияние на замысел постройки, далекий от религиозной символики и традиций культовой архитектуры. Они послужили лишь отправной точкой для композиции.

План церкви уже заключает в себе ее пластическую и пространственную характеристику: свернутые, как завитки раковины капеллы, объединенные вместе с тем с пространством собственно церкви и выходящая за пределы здания зона наружного алтаря, которая сливается с окружающим пространством. Здание раскрывается в природу плавно, с той мягкостью, которая придает ему естественность живого организма. Помещение церкви расширяется по направлению к востоку. Это движение подхвачено и усилено пластикой криволинейной в плане южной стены, которая в своем начале, в западной части, имеет значительную толщину и постепенно суживается, как бы сходит на нет благодаря завершающему ее острию среза. Стена выходит за границы восточного фасада и отклоняется в сторону, раздвигая пределы церкви так, что весь пологий склон холма перед восточной стеной с алтарем под нависающей крышей (место собрания паломников) включается в архитектуру здания. Пространственные взаимоотношения между зданием и его средой здесь коренным образом отличаются и от пассивного слияния постройки с ландшафтом, когда формы здания как бы продолжают рельеф местности и вырастают из него, и от резкого противопоставления архитектурного сооружения окружающей его среде. Отсюда приложимость понятия большой архитектуры к скромному по размерам зданию, в котором бедность материальных ресурсов становится основой богатства композиции.

Пластическая законченность форм церкви доведена до степени скульптуры. Первостепенное значение для композиции имеет разнообразно использованное освещение, нюансы светотени в интерьере с его комбинацией разных по величине проемов с глубокими амбразурами и различными откосами, с узкой щелью в месте примыкания крыши к стене. Система проемов и отражающих плоскостей дает сильный поток света в каждом из трех полукуполов, которые возвышаются над крышей и служат своего рода «светозабирающими» устройствами. Архитектура церкви, говорящая «языком чистых форм, находящихся в точных отношениях», выявляет присущее Ле Корбюзье особое свойство слияния пластических искусств, их взаимопроникновения и взаимного обогащения.

Всеобщая история архитектуры

У Корбюзье техника, математика, наука неразрывно сплетаются с искусством. Но свою задачу он видит не в самодовлеющем значении техники XX века, а в том, чтобы поднять любое целесообразное техническое решение до уровня художественного произведения. Именно благодаря этому правила, которые сформулировал Ле Корбюзье, в его руках оказывались на редкость гибкими и многоплановыми. Он с полным правом мог бы вместе со своим великим современником Альбертом Эйнштейном утверждать, что «основное - это не позволить мертвым правилам убить здоровое чувство». Яркий пример такого творческого отношения к архитектурной концепции - это капелла Нотр-Дам-дю-О в Роншане - произведение, вызвавшее столько же восторгов, сколько и негодования. Ее не раз провозглашали свидетельством крушения принципов Корбюзье и началом нового иррационального направления в его архитектуре. На самом деле она - лишь подтверждение умения мастера мыслить не ортодоксально, а в соответствии с конкретными условиями и обстоятельствами.

Это очень хорошо понял Леонардо Беневоло, который в своей «Истории современной архитектуры» одним из первых отметил, что «Роншан - это не отказ от старой концепции - это изменение отношения к задаче. Ле Корбюзье здесь не создает эталонов, не стремится создать прототип, который можно повторить, как в Марселе, а его интерес обращается к индивидуальному, к частному случаю, его настроение делается интимным и благодаря этому он добивается психологического проникновения и теплоты». Соответственно изменению задач меняются и средства, хотя многое из того, что мастер считал для себя обязательным в прошлом, сохраняет свое значение и в этой работе. В церкви нет стеклянных стен-витражей, которые в других зданиях Корбюзье служат основным средством раскрытия интерьера и связи его с природой. Но кто может отрицать, что единство и взаимопроникновение внутреннего и внешнего пространства, органические контакты с естественным окружением осуществлены здесь с удивительным, побеждающим любой скептицизм совершенством! В Роншане Ле Корбюзье уже не спорит с природой, а творит вместе с ней. Посмотрите на его эскизы: он действительно искал место, где «соединены все условия, чтобы была произнесена речь. Речь пластического характера со всем тем, что пластика может проявить возвышенного и субъективного». Он лепил форму капеллы, вероятно, так же, как делал свои скульптуры из дерева, - думая о соотношении масс, о различных ракурсах, об эффектах светотени снаружи и внутри здания. Он действительно стремился к «зримой акустике», к созданию индивидуального и неповторимого ощущения. В архитектуре Роншана есть что-то от первобытных дольменов, которые поражают самим чудом своего существования где-то на грани между делом человеческих рук и волшебством природы.

Говоря о постройке в Роншане и профессионально разбирая ее составляющие: конструкцию, план, разрез, общий вид понапрасну часто обходят то немаловажное обстоятельство, что здание это не жилой дом, не парламент, не выставочный павильон, а церковь, как говорится, - вместилище духа, а не плоти... Насколько нам известно, Ле Корбюзье был далек от религии и ее догматы были чужды его трезвому и пытливому уму. В проекте церкви, как, впрочем, и в монастыре Ля Туретт, он обращается не к архитектурной мистике (так порой оценивают эти произведения), а к реальным, всеобщим, выведенным у природы принципам, способным затронуть душу человека гармонией сложных ощущений.

Ведь если всерьез говорить о мистике, то ее куда больше в чудесно парящих над землей благодаря тонким опорам зданиях. Нет, в Роншане у архитектора было иное стремление. Он отказывается от «поэзии прямого угла» потому, что она слишком определенна, чересчур однозначна. Она хороша для здания, где занимаются практической работой, а не отвлеченными философскими размышлениями. Архитектура геометрических форм, как и человек, в ней находящийся, утверждает себя противопоставлением природному окружению. Капелла в Роншане, наоборот, - способствует ощущению единства мироздания, ощущению того, что человек - это часть природы. И с этой точки зрения ее архитектура не противоречит тому, что было создано Корбюзье раньше, а дополняет его. Сравнивая эти внешне такие разные направления, мы начинаем особенно ярко чувствовать, что современная архитектура неизбежно должна складываться как творческое единство многообразия, как сочетание массового и уникального, рационального и эмоционального. Только тогда она сможет полноценно удовлетворить потребности общественного человека, которые сегодня не проще, а, вероятно, сложнее и многообразнее, чем в прошлом.

Трудно сказать, что толкнуло Корбюзье к поискам новой выразительности, к раскрытию всего разнообразия форм и возможностей железобетона. Может быть, это были работы мастеров органической архитектуры или ощущение тонко чувствующего художника, что новизна локальных геометрических плоскостей, легкости поднятых над землей зданий и стеклянных стен уже прошла и нужно идти дальше - вперед и вглубь... Так или иначе, но и до капеллы в Роншане в работах Ле Корбюзье заметны наметки новых архитектурных путей. Нечего и говорить о том, что после того, как это сооружение приобрело мировую известность, оно стало импульсом для творческих поисков архитекторов разных стран и континентов.

О.А. Швидковский

Это сооружение удивительно что-то напоминает. Не остроумные семиотические интерпретации Дженкса, и даже не аналогии с псковскими церквями, на которых настаивает А. Меерсон, а что-то совсем иное. Позже я понял: его аналог – мегалитический дольмен. Их много в Бретани. Вертикально стоящие огромные камни, перекрытые гигантскими плитами. Иногда круглый вход. Верхний камень лежит неровно – один край выше другого. Щели.

Дольмен чаще всего связывают с гробницей. Но некоторые, наиболее крупные, служили жилищем или капищем. Дольмен волнует, поскольку это – исток монументальной архитектуры. Он вне моды, Он вне времени, Он – древнейший акт человеческой воли. Очень подходящий образец для «вечного» творения амбициознейшего зодчего двадцатого века.

Сооружение обладает удивительными пластическими изысками. Но, пожалуй, самое интересное, что мне показалось в этом объекте, наличие внешнего алтаря. Такая простая вещь, а трудно припомнить аналог. Есть фасадные фрески в южнославянских церквях. Есть временные сооружения для массовых молитв, когда паперть становится алтарем. Но наличие в церкви специально созданного внешнего алтаря, кафедры и аналоя – новость. Внешний алтарь довольно прост, но при определенном освещении он удивительным образом приобретает вид фрагмента картин Ле Корбюзье, с четко прописанными фигурами грубо измятых форм.

Пасмурно. На кафедре проповедник. Полное ощущение церковного действия. Пусто. Выглянуло солнце, и тени нарисовали трехмерную живописную картину. Подобные мистические переходы архитектуры в скульптуру и живопись невозможно ни описать, ни до конца осмыслить. Особенно сильно они работают с восточного угла алтарной ниши, там, где кривая стена уходит щелью в небольшую дверь, ведущую внутрь.

Несколько шагов в сторону, и картина резко меняется. С юго-восточного угла начинает мощно работать весь объем. Форма упрощается: видны только белые стены и два ломтя темной крыши. Именно тут возникают ассоциации с дольменом, шляпой, грибом, днищем корабля и т.д. Именно эта угловая точка наиболее запоминающийся образ капеллы.

Южная сторона. Смена декораций. Волнорез, распарывающий пополам крышу, отделяет живописную картину восточной стены от плоскости южного фасада. Южный фасад «работает» контрастами. Высокая световая башня слева от входа; темная тяжелая крыша и потрясающая белая стена, покрытая сетью мелких окон. М.О. Барщ говорил, что когда они, советские конструктивисты, попали в Италию, их потрясла роль детали в архитектуре Ренесанса. Именно деталь примирила их со сталинской классикой. На южном фасаде капеллы нет ни капельниц, ни скоций, ни окантов. Видимо, Ле Корбюзье это понимал и поэтому, им был создан «Модулор». На южном фасаде, ритмизированные модулором окна создают удивительное ощущение мельчайшей его деталировки.

Между стеной и башней (которую хотелось бы видеть колокольней), в нише находится главный вход в капеллу. На дверях (воротах) единственная цветная деталь фасада. Это абстрактная картина Мастера, символизирующая, возможно, божественное происхождение системы Модулор. Сине-красная геометрия. Звезда. Руки. Облака…

Северная сторона «сборная». Состоит из четырех разных частей. Слева открытый алтарь, над которым нависает «кусок» темной крыши. Далее стена с модулорными окнами (близко к южному фасаду). Эту часть фасада пересекает странная железная лестница, напоминающая аварийный выход из кинобудки. Далее две полубашни, фланкирующие ежедневный, рабочий вход в капеллу и закругленная стена, уходящая на западный фасад. Северный фасад явно не парадный. Деловой. Рабочий.

Западная сторона характерна высокой полуцилиндрической световой башней и небольшой лепной выпуклостью, транслирующей своей формой внутренние исповедальни. Перед стеной находится странная скульптурная купель, которая должна принимать во время дождя воду с крыши капеллы. Вода поступает через водомет. Это единственная аналогия с готикой. Однако никаких химер. Водомет выполнен в виде длинных буйволиных ноздрей, навеянных, видимо, Индией, поскольку Чандигарх строился в это же время.

Капелла не выглядит как католический храм, особенно интерьер. В традиционном католическом храме нет свободы воли, нет выбора. Ритм колонн, ритм окон, структура перекрытия – все направлено на алтарь, а дальше, через купол, к Богу. В Роншане все нарочито свободно. Мастер ставит себя выше канона. Точно также Ле Корбюзье поступает с жилыми домами, виллами, музеями. Он вырабатывает свой стиль, свою систему измерений, свой ордер, свою социальную программу и свой церковный канон. В результате в центре молельного храма он ставит не Бога, но свои пространственные амбиции.

Интерьер капеллы – гимн перетекающим пространствам. Свет и тень, в сравнительно небольшом помещении порождают сотни пространственных ощущений. Каждый шаг в сторону открывает новую форму. Формы эти создают удивительный мистический эффект, и, хотя это не традиционный собор, тут хочется молиться. Божественно-возвышенное настроение создается, прежде всего, серией проемов в южной стене. Темно. Свет, проходит через узкие цветные стекла. Восемь скамей на небольшом возвышении, слабо освещенные оконцами. Скамьи, обращенные на восток, находятся в большом пространстве, но, когда садишься на них, оказываешься в некой изолированной мистической зоне. Впереди алтарь, а вдали окно с распятием. Восточный фасад, тот, что снаружи имеет алтарь, покрыт, словно ночное небо, серией мелких «дырок». Дырки эти столь малы, что на фасаде их не видно. Но в интерьере они очень активно «работают», особенно солнечным утром. Важная деталь: между крышей и юго-восточными стенами имеется тонкая неровная щель. Эта щель создает сильнейший световой эффект. Благодаря ему, огромная крыша не давит, но парит над интерьером.

Чудеса внутреннего пространства капеллы этим не ограничиваются. Под высокой башней рядом с исповедальнями находится молельня с небольшим алтарем, открытая во внутреннее пространство. Напротив, в одной из башен северного входа – вторая малая изолированная молельня. Мощный верхний свет растворяется в пространствах этих молелен и затягивает людей из темноты интерьера. Успокаивает. Гипнотизирует. Завораживает.

Несколько неожиданно выглядит северо-восточный угол капеллы с алтарем и хорами, напоминающий фрагмент жилого интерьера. В качестве мелких деталей в этой зоне хороши световые окна северного фасада и ритм ступеней обратной стороны лестницы, ведущей на кафедру.

Подробное описание капеллы, которое я привел, естественно, не дает никакого представления о том, что ощущает человек, осваивая постройку глазом и телом. Музыку можно записать. Записывают балетные движения. Планы, разрезы, фасады, архитектурного сооружения тоже записывают, но пространственные эмоции адекватно транслировать другому человеку пока невозможно. Даже в кино.

Илья Лежава

Наиболее серьезно Ле Корбюзье заявил о переходе из мира абстрактной геометрии и промышленных стандартов в мир поэтических метафор, создав капеллу пилигримов Нотр Дам дю-О в селении Роншан близ Бельфора, на вершине холма в горах Вогезов (1950-1954). На это древнее сакральное место стекались массы пилигримов. Войны сметали часовни, возникавшие на этой высоте над долиной Соны. Последняя была разрушена во второй мировой войне.

Ле Корбюзье не принадлежал к какой-то определенной конфессии, но придерживался веры в некую космическую истину, с глубокой серьезностью относясь ко всем религиям; при этом он не считал себя связанным определенными канонами. Он хотел обратиться к ценностям неизменным и вечным. «Требования религии мало воздействовали на замысел. Форма была ответом на психофизиологию чувств» (Le Corbusier. Oeuvre complete 1946-1952. P. 72). Создавая капеллу, он конструировал виртуальный мир, который переживал как реальный. Игрой форм, пространства и света он стремился вызвать религиозные эмоции без использования привычной церковной типологии; задача виделась ему в создании некоего «сосуда интенсивной концентрации и медитации, „акустического компонента” в области форм» (Le Corbusier. Oeuvre complete 1946-1952. P. 72).

Наиболее важная форма капеллы, которая первой открывается паломнику, взбирающемуся по крутому склону, - кровля, кажущаяся темным массивом, тяжело давящим на здание. Она состоит из двух тонких железобетонных мембран, разделенных пространством 2,26 м, образующих подобие панциря краба (кроме этой метафоры, допускавшейся самим Ле Корбюзье, можно перечислить ассоциации с монашеским капюшоном, руками, сложенными в молитве, крыльями птицы, носовой частью парохода и пр.). Кровля опирается на короткие столбики, поднимающие ее над верхним краем белой стены настолько, чтобы пропускать непрерывную узкую полосу света. Устойчивость стен обеспечивается их криволинейным очертанием в плане - Ле Корбюзье объяснял их форму «визуальной акустикой», реагирующей на падающие с четырех сторон горизонта лучи света, как если бы они были звуками (Дженкс Ч. Язык архитектуры постмодернизма. М., 1985. С. 49.). Завертывающиеся внутрь края отрезков стены образуют вторичные пространства капелл. Над ними стена поднимается башнями с округлым завершением. Свет, отражающийся от внутренней поверхности этих венчающих полусфер, - единственный источник естественного освещения малых алтарей. Южная стена, утолщающаяся книзу, прорезана свободно организованной группой окон, напоминающей композиции неопластицистов 1920-х гг. Проемы расширяются внутрь, подобно амбразурам артиллерийских казематов. Пол, следуя естественному рельефу, мягко опускается к главному алтарю. Покрытие, круто поднимающееся над фасадами, в интерьере тяжело провисает. Цветовая аскетичность белых стен и темного бетона в интерьере разбивается яркими пятнами расписанных оконных стекол и эмалевой массивной плиты главного входа, поворачивающейся на средней оси. Капелла - не столько здание, сколько обитаемая скульптура. Логика формы определяла материал стен - металлический каркас, обтянутый сеткой, покрытой торкретированным бетонном. Трудности с доставкой материалов заставили перейти на массивную кладку из местного естественного камня, выровненную торкретированием и побеленную. Масса здания, окруженная выровненной площадкой, где могут разместиться 12 000 паломников, как бы естественно вырастает из пейзажа.

Архитектурная критика взорвалась полемикой. Джеймс Стерлинг назвал капеллу наиболее пластичным зданием, когда-либо возведенным во имя современной архитектуры (Stirling J. Le Corbusier"s Chapel and the Crisis of Rationalism // Architectural Review. 1956, № 119, March. P. 156.). Бруно Дзеви увидел в здании образец обогащения содержания внесением в рационалистическую архитектуру органической культуры. Джузеппе Арган полагал, что трактовка Ле Корбюзье более соответствует миру театра, чем религиозной веры. Винсент Скалли отмечал психологическую напряженность, порождаемую восприятием капеллы, и искал в стилистическом языке здания следы воспоминаний о наследии прошлого. Николаус Певзнер назвал капеллу «манифестом иррационализма» (Pardo V. F. Le Corbusier. New York, 1971. P. 25.).

Иконников А.В. Архитектура XX века. Утопии и реальность

Архитектор - Ле Корбюзье .

История

Христианская часовня на этом месте существовала с XIII века. Она была основана на месте разрушенного языческого храма. Её здание неоднократно строилось заново. Так, часовня сгорела в 1913 году от удара молнии, а в следующеем здании, предшествующем постройке Корбюзье, были разрушены крыша и шатёр во время артиллерийского обстрела в 1944 году. К 1950 году эти части здания были восстановлены. Но, тем не менее, церковные власти решили снести старую капеллу, тем самым освободив участок для осуществления проекта Корбюзье. .

Архитектура

Нотр-Дам-дю-О называют самым значительным с художественной точки зрения культовым зданием XX века. Инициатива его постройки принадлежала священнику Пьеру-Алену Кутюрье, который прежде работал с такими титанами современного искусства, как Матисс и Шагал . Ле Корбюзье, не будучи религиозен, поначалу отнёсся к предложению скептически, однако поездка в Роншан убедила его взяться за проект при условии, что католическая церковь предоставит ему полную свободу творческого самовыражения.

Роншаннская часовня идеально вписана в окружающий сложный ландшафт. Криволинейная крыша была навеяна формой раковины, которую Ле Корбюзье подобрал на пляже в Лонг-Айленде . Разглядев в форме раковины естественное воплощение идеи крова и защищённости, Ле Корбюзье там же вылепил из песка несколько «скульптур», которые стали прообразами часовни. Башни по сторонам храма сходны с теми эскизами, которые Ле Корбюзье выполнил в г. во время студенческой поездки на виллу Адриана .

Южная стена храма пронизана нерегулярно расположенными отверстиями с витражами , через которые внутрь проникает свет. Открытое пространство храма с каменным алтарём и статуей Девы Марии воспроизводит минимализм, свойственный дороманским храмам Северной Европы. При большом скоплении паломников в большие праздники служба проводится на свежем воздухе, для чего с внешней стороны оборудован особый алтарь .

Первоначально нестандартное здание вызывало бурные протесты местных жителей, которые отказывались подавать в храм воду и электричество, однако к настоящему времени туристы, приезжающие посмотреть на него, стали одним из основных источников дохода роншанцев.

Критика

Советский писатель и архитектор Виктор Некрасов так отзывался об этом строении :

«Часовня в Роншане Нотр-Дам-дю-О - место паломничества. Она ориентирована на все четыре стороны света и создает эффект «акустических» явлений, проявившихся в области форм. Каждой вещи, способной выявить лучезарность… пространства, должна быть присуща известная интимность. Часовня будет белой изнутри и снаружи; ее решение будет поистине свободным и непринужденным», - писал Ле Корбюзье.

Прежняя церковь на этом холме долгие годы считалась святым местом, но во время Второй мировой войны ее разрушило артиллерийским огнем, и в 1950 году Ле Корбюзье попросили создать ей замену новую церковь, настолько дешевую, насколько это вообще возможно. Надо было использовать камень, оставшийся от разрушенной церкви, и не нарушить гармонию окружающего пейзажа. Ле Корбюзье был известен своими рациональными,современными и поразительно личными творениями, он вдохновлялся эстетикой техники. Его предыдущие творения, простые геометрические формы из железобетонных блоков и листового стекла, вторили его же знаменитому лозунгу: «Дом – это механизм, в котором живут».

Экспансию пластических форм в царство прямого угла можно было отметить в деталях марсельского жилого комплекса (на «палубе», например). Но именно в католической капелле Нотр-Дам-дю-О в селении Роншан, близ Бельфора, в регионе Франш-Конте прямой угол оказался в служебном положении, обозначая лишь границы оконных и дверных проемов. Доминирующим началом сделалась асимметрия, а главным акцентом - мощные изгибы бетонных плит кровли. Можно сказать, что иррационализм послевоенного сознания отразился в отказе от пространственного рационализма в этом культовом сооружении.

Собственно, в самом институте церкви происходили тектонические сдвиги, заставившие признать «социальную и культурную трансформацию» послевоенного мира. Спустя 10 лет после начала строительства II Ватиканский (XXI Вселенский) собор, стремясь сохранить социальную функцию церкви, констатировал: «Церковь… разрешает (искусству) такие изменения материала, формы и декора, какие сделал возможным технический прогресс». Однако новые материалы и новая стилистика часто приводили к тревожащей духовных иерархов черте христианских построек - их десакрализации. В капелле Ле Корбюзье тайна присутствовала.

С первого же момента входящий в Нотр-Дам-дю-О чувствовал мистику пространства и чудо Божественного света.

Чтобы новые веяния пошатнули вековые традиции Ватикана в отношении к искусству и архитектуре, понадобились усилия энтузиастов. Одним из таковых немногих был удивительный человек - Пьер Мари Ален Кутюрье. Он писал о религиозном искусстве: «Мы не можем быть уверенными в его возрождении, если мы не решимся призвать мастеров современного искусства - их вкус, их интуиция дадут больше этому ренессансу, чем любая ученость и все доктрины…»

Это он, отец Кутюрье, искусствовед и художник (ученик Мориса Дени), ставший монахом-доминиканцем, искренний адепт нового искусства, сыграл ключевую роль в возрождении интереса к искусству религиозному и в его развитии. Это он позвал украсить церковь в Асси Шагала и Липшица, Люрса и Леже, Руо и Матисса. Это он благословил на работу в капелле Четок Матисса. И это он инициировал приглашение на постройку нового здания капеллы в Роншане атеиста Ле Корбюзье, согласившись на полную свободу самовыражения зодчего. Для самого мастера эта работа стала предметом особой гордости. И он был благодарен всем своим помощникам - от архитекторов до рабочих. «Однажды, проезжая через какой-то город, он разыскал с единственной целью «повидать и поприветствовать двух отличных каменщиков, с которыми он познакомился несколько лет до этого на стройке капеллы в Роншане», - свидетельствует друг Корбюзье Морис Жардо.

Когда в 1955 году архитектор завершил строительство новой церкви в Роншане, и ее освятили, многие подумали, что отошел от своих прежних рациональных и ручных воззрений и окунулся в океан свободы. Немного погодя, люди поняли, что на самом деле Ле Корбюзье на практике применил знаменитый (математическую систему пропорций) и воплотил свои старые идеи в этом почти скульптурном шедевре с его плавными линиями.

То, что создал Ле Корбюзье, нарушило все привычные представления о современной архитектуре. Полу-цилиндрические башни-часовни капеллы в Роншане ориентированы по траектории солнца и могли напомнить, что в далекой дохристианской древности здесь находился храм Солнца. Вообще, судьба построек на этом месте драматична. Там, где ранее был языческий храм, в XIII веке была возведена христианская часовня, впоследствии не раз реконструированная и даже горевшая от удара молнии в 1913 году.

Пластика капеллы с ее фантастически странным покрытием (как бы сводом наоборот) так естественно вписывается в окружение, что формы здания кажутся скорее скульптурными объемами среди ландшафта. Особенно прочно эта связь фиксируется еще и благодаря расположению видного издалека сооружения на возвышении (название капеллы переводится буквально как «Богоматерь на высотах»).

Такую гармоническую соразмерность архитектуры и пространства, ее окружающего, Ле Корбюзье именовал «зрительной акустикой». И подчеркнул их неразрывность, спланировав еще один алтарь для богослужения с наружной стороны стены на открытом воздухе. Кроме всего прочего, такое решение оказывается воистину необходимым, когда не очень обширная капелла не вмещает в себя паству. Площадка же вокруг рассчитана 12 000 человек.

Если прогуляться вокруг церкви и посмотреть ее новые и разнообразные формы с разных точек, то может показаться, что Ле Корбюзье отошел от стиля своих ранних работ. Церковь большая, но из-за ее поразительного дизайна пейзажа вокруг возникает впечатление внушительности и монументальности, а высокая изогнутая крыша, похожая на корабль, только усиливает это впечатление. Великий архитектор очень любил железобетон, и создал из него совершенно новое, удивительно светлое строение. Завернутая раковина крыши приподнимается над белыми, сияющими стенами примерно 30 см. Крыша держится на колоннах, которых мы не видим, а полосы стекла между стенами крышей рассеивают естественный свет (его архитектор тоже любил), пропуская его в церковь. Под навесом крыши, на воздухе, рас­положены открытый алтарь и кафедра.

Стены церкви Нотр-Дам-дю-О, по словам самого Ле Корбюзье, выглядят «удивительно толстыми». Они двойные, с широким зазором, и на них ушел почти весь камень, что оставался от старой церкви. Изогнутые стены двух небольших боковых приделов стали «дверной стойкой» для главного входа, а еще один при­дел плавно вырастает вверх – там расположены колокольня и дополнительный источник света. Главную стену на востоке прорезают небольшие окна, скошенные наружу, в них вставлены стеклянные витражи, которые сделал и раскрасил сам Ле Корбю­зье. Свет проходит через окна и окрашивает пол и стены внутри церкви в неземные оттенки красно­го, синего и зеленого.

В основу образно-символической драматургии здания заложена идея приюта для паломников, пилигримов в их долгих путешествиях к святым местам, а потому была избрана форма шатра, палатки. Было замечено, что живописность, нерегулярность формы капеллы стала отражением стремления архитектора воплотить антитезу рассудочности и утилитаризма. Однако такие чудеса были бы невозможны, если бы в арсенале средств архитектора не было бы нового потенциала строительной техники: железобетона, позволившего применить формы из дифференциальной геометрии - гиперболические параболоиды, коноиды и т. д., седловидные покрытия.

Внимание поднимающегося на холм зрителя-паломника прежде всего привлекает округлая башня, затем удивительная, выступающая козырьком тяжелая крыша. Разных размеров и форм оконные проемы с южной стороны здания наполняют интерьер волшебным светом. Сделав их глубокими, расширяющимися внутрь, Ле Корбюзье по сути отформатировал потоки света, сотворил их поистине материальными. Пропорции же окон были основаны лишь на недавно выверенном модулоре.

Крыша капеллы чуть приподнята над стенами (они двухслойные) и покоится на почти невидимых, утопленных стойках. А потому возникает еще один эффект, сходный с тем, что поражает в Софии Константинопольской, - эффект присутствия светового ореола в «горних высотах» (здесь в капелле он - почти непрерывный) и парящего в воздухе покрытия. Сама крыша также двухслойная. В действительности слои-мембраны не широкие, однако их разделяет пространство в 2,26 метра. Устройство ее автор сравнивал с панцирем краба, а форму, по его словам, он подсмотрел у раковины, что ассоциируется с идеей крова, покрова. И их прочности. Глядя на восточную часть создания фантазера-зодчего, вспоминают также и руки, сложенные в молитве, и монашеский капюшон, и нос корабля, и птица. (А вот, о чем мастер не упоминал и что передается уже в российском профессиональном фольклоре, так это его визит в древний Псков и проникновенное постижение архитектором особенностей пластики псковских храмов.)

Основные архитектурные особенности Капеллы Нотр-Дам-дю-О:

• Обычно на восточном фасаде христианского храма расположены апсиды. Корбюзье же устраивает в капелле алтарь, открытый в пространство;
• Торец одной из стен капеллы при определенном ракурсе выглядит как шест, подпирающий крышу шатра;
• Пространство между верхним и нижним слоями крыши иногда достигает 2,26 метра;
• динамичность композиции придает сложный образный ряд при обходе здания;
• Крыша Нотр-Дам-дю-О на поминает по форме «шляпу монашки»;
• Перед этим алтарем во время службы собираются подчас тысячи верующих;
• Бетонная церковь в Роншане ассоциируется с шатром паломников;
• Кровля, словно сделанная из дерева, покоится на невидимых на первый взгляд стойках;
• Абсолютно свободная архитектура, - писал Корбюзье о своем творении. - Единственная программа - организация мессы»
• Капелла расположена на высоком холме.

«Зрительная акустика» срабатывала и в интерьере: принцип криволинейных стен, их стремление к глубине изгиба или к спрямлению, по утверждению зодчего зависели от интенсивности падающих с разных сторон лучей света. Корбюзье говорил о «звуке», однако создавал пространство, словно поистине зависящем от плотности - наделенным силой света. Концам стен он дал круто изогнуться, таким образом спланировав отдельные пространства внутренних капелл с малыми алтарями. Именно над ними были сооружены башни. Идея шатра воплощается и утолщением книзу южной стены, прорезанной окнами, и отчетливо заметным провисом потолка, словно сотворенного из мягкой ткани. На деле же грубость неотшлифованного, хот и побеленного, бетона оставляет сомнения в его твердости. И все же не брутальность материала выступает на первый план, а световая «мелодия», подхваченная витражами в окнах и эмалью (все - по рисунка Ле Корбюзье) массивной квадратной двери, поворачивающейся по центральной оси. (Она тяжелая, поэтому вероятно, обычно в капеллу входят через «черный вход», устроенный с северной стороны.)

Леонардо Бенволио, автор «Истории современной архитектуры», пишет: «Капелла в Роншане - это не отказ от старой концепции - это изменение отношения к задаче. Ле Корбюзье здесь не создает эталонов, не стремится создать прототип, который можно повторить, как в Марселе, а его интерес обращается к индивидуальному, к частному случаю. Его настроение делается интимным и благодаря этому он добивается психологического проникновения и теплоты». Последнее утверждение - ключевое. Сразу же после возведения здания многим казалось, что оно представляет собой кунштюк, всего лишь формотворческую фантазию. А между тем Ле Корбюзье здесь, прежде всего, интересовало психологически-чувственное воздействие организуемого им пространства и форм на «зрителя». Ограждая себя от упреков в глубокой религиозности, он был прост в объяснениях: «Требования религии мало воздействовали на замысел. Форма была ответом на психофизиологию чувств». Сегодня сюда прибывают паломники не только для молитвы, но и чтобы приобщиться к чуду архитектурной мысли.