Все писание богодухновенно и полезно для научения. Прп. Иоанн Дамаскин. Прочное основание для веры

[Боговдохновенность; от греч. θεόπνευστος - боговдохновенный; лат. inspiratio - вдохновение], понятие, к-рым в христ. вероучении определяется Божественный авторитет Библии и характеризуется процесс написания священных книг, предполагающий воздействие на их авторов Св. Духа.

Термин «Б.» встречается в Свящ. Писании только один раз - 2 Тим 3. 16, и его содержание обычно рассматривается в контексте со схожим по смысловому значению местом из 2 Петр 1. 20-21. Этим термином утверждается Божественное происхождение Библии (как всего собрания, так и отдельных книг), что определяет ее сотериологическую сущность и позволяет решить сопутствующие дидактические задачи: «...ты знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса. Все Писание богодухновенно (θεόπνευστος) и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим 3. 15-17). Понятие Б. здесь предстает свойством библейского текста и в этом качестве соотносится с определением «Священное» из полной титулатуры «Священное Писание» (2 Тим 3. 15; ср.: Рим 1. 2), а также, поскольку сделан акцент на полноту Писания (πᾶσα γραφὴ), с понятием библейский канон (как полнообъемный нормативный состав Библии - см. Канон библейский). По существу Б. является основным фактором, устанавливающим священный и канонический статус книг Свящ. Писания. В этой связи выстраивается логически завершенный круг 3 становящихся синонимичными понятий (Б., каноничность, священность): Б. той или иной книги Библии означает ее священное, каноническое достоинство, и наоборот, книга, входящая в канон Свящ. Писания, должна рассматриваться как богодухновенная. Изречение из 2 Петр 1. 20-21: «никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым», не употребляет термин θεόπνευστος (в лат. переводе употребляется термин inspiratio), но в дополнение к 2 Тим 3. 16 оно говорит о Б. как о состоянии воздействия Св. Духа на избранника при получении Откровения . Поскольку произносимое «пророчество» здесь связано с «Писанием», чем фактически отождествляется устное и письменное Откровение, в 2 Петр 1. 20-21 показано, кем и как создается священный текст. В этом отношении Б. нужно рассматривать как дар Св. Духа автору библейской книги и как особое состояние, в к-ром он находится. Т. о., понятием Б. декларируется Божественное происхождение и Откровенное содержание Библии, а также человеческое участие в ее создании. Утверждение авторства Библии в абсолютном значении, что нагляднее всего отражено в традиц. формуле «Библия - Слово Божие», не ставит под сомнение авторства человеческого, и писатели библейских книг признаются священными, богодухновенными авторами. В любом случае основным условием Б. в процессе создания священного текста выступает причастность человеческого субъекта действию Св. Духа. Само Свящ. Писание никак не устанавливает критерий, удостоверяющий Б. той или иной библейской книги, в качестве такового следует признать церковную традицию и Свящ. Предание. Необходимо отметить, что области применения понятия Б. в силу его близости к понятиям Свящ. Писания, канона Писания и тождественности понятию выраженного в Библии Откровения не всегда представляются независимыми и четко очерченными.

Предпосылки понятия Б. очевидно усматриваются уже в текстах ВЗ, именно в их декларируемом богооткровенном характере, что прослеживается во всех его исторически сложившихся частях: Торе (Законе), Невиим (Пророках), Кетувим (Писаниях) (см. ст. Библия), а также в особом, пророческом статусе писателей. Так, Богооткровенность Закона (Пятикнижия) наглядно утверждается начертанием каменных скрижалей Откровения перстом Самого Бога (Исх 31. 18; 32. 15-16; Втор 10. 1-4) и ключевым словосочетанием, указывающим на авторскую принадлежность Закона,- «Закон Господень», «Закон Божий» (Исх 13. 9; 15. 25 и др.), а также строем событийной части ВЗ, где Бог является действенным Лицом Свящ. истории (одним из ярких примеров этого может служить описание исхода из Египта под непосредственным водительством Господа). Традиция, зафиксированная уже в самой Библии, рассматривает прор. Моисея как полноценного автора Закона (Неем 8. 1; Втор 31. 9; 1 Езд 7. 6; в Неем 8. 1 - как автора всего Пятикнижия). Он - пророк, имеющий Св. Духа и водимый Им (Числ 11. 17, 24-25; 12. 6-8; Втор 18. 15; 34. 10; Ис 63. 11-14). В библейском тексте утверждается совместное авторство и пророческий статус Моисея фактически позволяет рассматривать понятие Б. в самой тесной связи с понятием Откровения. Откровение составляет главное содержание речей пророков как служителей Духа и Слова («Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня» - 2 Цар 23. 2), где уставные слова «слушайте слово Господне» (Ис 1. 2, 10; 28. 14 и др.) предполагают последующую прямую речь Господа. «Генетическая» близость Премудрости к Богу (Притч 8. 22-31 и др.) определяет откровенный авторитет раздела Писаний (Кетувим) и жанра библейской лит-ры, а статус мудрецов уравнивается с пророческим (Прем 7. 14, 27).

Основные представления о Б. Библии находят свое отражение в иудейской традиции. Так, Иосиф Флавий , принципиально разделяя лит-ру греков и книги Свящ. Писания, напоминает о неизменной вере иудейской общины в Божественное происхождение этих книг, к-рое засвидетельствовано авторитетом пророков, писавших по вдохновению Божию (κατά τὴν ἐπιπνοιαν τὴν ἀπὸ θεοῦ), их непрерывной чередой, как единой традицией авторства; эта вера воспитывается с детства и отмечена подвигом мучеников (Contr. Ap. I 7-8). Талмуд , объединяя период создания священных книг и время служения пророков как их авторов, объявляет это время эпохой действия Св. Духа в Израиле (с ее окончанием «Дух Святой отошел от Израиля» - Sota. 48b). При этом оба источника усваивают дар пророческого вдохновения и статус пророков всем без исключения авторам библейских книг. Т. о., очевидна связь представления о Божественном происхождении книг, соответственно об их священном характере с их созданием под воздействием Св. Духа через пророков.

Строго говоря, в 2 Тим 3. 15-16, как и во всех случаях словоупотребления термина «Писание» в НЗ, речь идет о ветхозаветных книгах. Тем не менее распространение последующей церковной традицией понятия Б. на весь состав христ. Библии обусловлено самой сутью новозаветного провозвестия. Пришествие Господа Иисуса Христа понимается как полнота и завершение ветхозаветного Откровения во всех его основных аспектах: Он - воплощенное Слово (Ин 1. 1-14); в Нем свершилась тайна Откровения последних времен (Евр 1. 1-2: «Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего») и т. д. Однако принятие даже воочию явленной Истины (1 Ин 1. 1слл.) предполагает условие Божественного участия - таково исповедание ап. Петра (Мф 16. 13-20); ап. Павел прямо конкретизирует его действием Св. Духа: «Никто не может назвать Иисуса Господом, как только Духом Святым» (1 Кор 12. 3). Выполнимость этого условия определена природой новозаветной общины, именно приобщенностью ее членов дарам Св. Духа: события Пятидесятницы трактуются как исполнение пророчества Иоиля (Иоиль 2. 28-32) о всеобщности пророческого дарования в эсхатологическом свершении времен (Деян 2. 16-21). Сама начавшаяся эпоха НЗ объявляется эпохой действия Св. Духа (Ин 14. 15-17, 26; 15. 26-27; 16. 5-15). Поэтому апостолы и их последователи способны свидетельствовать о Божественной истине и передать ее весть, и их авторитет может быть приравнен к авторитету ветхозаветных пророков. Этим обуславливается возможность для членов общины Ее услышать: «...вы имеете помазание от Святого и знаете все» (1 Ин 2. 20, 27). В полной мере это относится и к письменному свидетельству, история евангельских событий и апостольской проповеди пишется и собирается как продолжение и завершение ветхозаветных писаний. Уже в 2 Петр 3. 16, одном из поздних по времени написания НЗ произведений, можно усмотреть тенденцию уравнивания посланий ап. Павла с Писанием. Христианство сохранило за собой и преемственность в Свящ. Писании, и право его продолжить.

Т. о., понятие Б. составляет неизменную часть религ. представлений, связанных с Библией. В этом отношении оно не может быть поставлено под сомнение, поскольку иначе разрушается круг основных, сущностных взглядов и верований христианства и иудаизма. Однако богословское осмысление понятия Б. сопряжено с целым рядом таких вопросов, как понимание характера взаимодействия Божественного начала и человеческого участия в процессе создания текста, безошибочность или границы безошибочности библейского текста как богодухновенного, насколько Б. как способ получения Откровения ограничивается областью Писания, и др. Святоотеческий период не оставил целостной и единой доктрины Б. Первые богословские теории Б. были созданы на Западе в эпоху Реформации, и с этого времени именно там обсуждение богословской проблематики Б. стало неизменной составляющей богословской мысли.

Богословские теории Б.

Систематизацию многочисленных теорий Б. обычно проводят, разделяя их на 2 типа, согласно тем идейным принципам, к-рые легли в их основание. Исходным положением 1-го можно рассматривать категоричное требование соблюдения безусловного Божественного авторитета Библии; 2-й предполагает гораздо более широкие и свободные подходы. Эти типы могут называться консервативными и либеральными, дедуктивными и индуктивными, словоцентричными (word-centred) и невербальными (non-verbal) (Law . С. 41-45) и др., общепринятая классификация отсутствует.

Основные положения теорий 1-го типа были сформулированы еще на стадии докритического восприятия библейского текста, откуда и заимствовались богословами Нового времени. Уже раннехрист. апологеты связывали образ священного писателя с муз. инструментом, на к-ром играется мелодия (Athenagor . Legat. pro christian. 7. 3; 9.1; Iust . M artyr . Or. ad Graec. 8 и др.), что сводит к минимуму человеческое участие, а дар Б.- к диктовке свыше. Этот образ широко представлен и позднее, напр. в творениях свт. Иоанна Златоуста (Hom. In Johan. 1. 1). Блж. Иероним прямо говорит о написании под диктовку Св. Духа (Ep. 120. 10 // PL. 22. Col. 997). Подобные суждения можно встретить и у блж. Августина (Enarr. in Ps. LXII 1; De consensu Euang. I. 35. 54). В иконографии евангелистов и др. священных авторов в ср. века сюжетно изображался Св. Дух, надиктовывающий текст. В первые века христианства такие воззрения на процесс написания священного текста в известной степени можно определить самим употреблением термина θεόπνευστος, происходящего из словаря языческой мантики и предполагавшего состояние прорицателя в экстатическом исступлении как обязательное условие получения прорицания от божества. Предлагаемые апологетами образы близки распространенному в древности взгляду на лит. творчество, согласно к-рому через находящегося в состоянии священного безумия поэта или пророка вещают муза или божество, и в этом отношении автор вряд ли представляет собой нечто большее, чем простое орудие (напр., Энеида VI 46-51; Plato . Phaedrus 245А). По аналогии с экстатическим состоянием языческого оракула часто объясняли природу ветхозаветного пророчества. Такое его понимание можно найти у Филона Александрийского (De spec. leg., 4.49; Quis rer. div. haer. 249-266 и др.), этот взгляд достаточно широко представлен среди авторов древней Церкви, напр., он встречается у Афинагора (Legat. pro christian. 9. 1), Тертуллиана (Adv. Marcionem. IV. 22, V. 8; De anima. 11, 21), Климента Александрийского (Paed. II. 4), свт. Амвросия Медиоланского (De Abraham. 2. 61) и др. Необходимо отметить, что сами библейские свидетельства позволяют говорить как о пророческой экстатике (1 Цар 10. 10-11; 19. 23-24; 4 Цар 9. 11 и др.), так и о вполне осознанном восприятии пророческого состояния (Ис 6. 1-8; Мих 3. 8 и др.). Помещенный в текст Писания (2 Тим 3. 15) термин θεόπνευστος обретал свое библейское содержание, но для людей, еще недавно укорененных в языческой культуре, он прежде всего означал достоверность провозглашенной и записанной здесь Божественной истины. Так понимаемая Б. отвечала требованию аутентичности, к-рое распространялось не только на смысл Писания, но и на букву текста. Представление о Б. буквы Писания - общее место в святоотеческой традиции. Несмотря на наличие очевидных критических тенденций в своих библейских изысканиях, на этом настаивали даже представители александрийского богословия (напр., Orig . De princip. IV 7; Clem . Alex . Cohoratio IX 82), находя для себя выход из возникавших при таком подходе трудностей в широком использовании аллегорического метода толкования Библии.

Проблема переводов Свящ. Писания непосредственно связана с понятием Б.: может ли перевод удовлетворять требованию полного соответствия слову и букве языка оригинала священного текста. Уже Филон Александрийский вынужден был оправдывать употребление перевода LXX своей версией истории его возникновения, согласно к-рой при независимой работе каждого из 72 толковников над всем объемом текста варианты чудесным образом получились идентичными (De Vita Mosis II 37, 40). По существу Филон доказывал, что переводчики трудились под наитием Св. Духа, и, т. о., перевод LXX представляет собой богодухновенный текст Писания. В более сложной перспективе эта проблема преломлялась в спорах о допустимых языках перевода, когда за нек-рыми из них, напр. за евр., греч., лат., церковнослав., утверждался статус сакральных. К подобным примерам можно отнести канонизацию текста Вульгаты на Тридентском Соборе, в отечественной церковной истории - попытку принять схожее решение в отношении слав. Библии при обер-прокуроре Святейшего Синода гр. Н. А. Протасове . Др. словами, ставится вопрос об участии Св. Духа в деле переводов Свящ. Писания, однако в целом богословие Б. не дает ответа на него.

Взгляд на Б. Свящ. Писания оставался неизменным на протяжении всего средневековья и не выходил за рамки основных положений святоотеческого периода. Они были повторены лидерами Реформации М. Лютером и Ж. Кальвином , для к-рых Б. Библии - важнейшее идеологическое обоснование провозглашенного ими принципа вероучительной исключительности и достаточности Писания (sola Scriptura). Оба деятеля Реформации говорили о пророках как инструментах Св. Духа, о том, что Писание продиктовано Св. Духом, о Б. буквы Писания (напр., Calvin . Institutiones. I 6-8). Их ближайшие последователи, протестант. схоласты XVII-XVIII вв. М. Хемниц, И. Герхард, И. А. Квенштедт, А. Калов и др., создали собственно богословские теории Б., получившие названия механической или инструментальной Б., вербального (дословного) вдохновения, Божественного диктанта и др. Между собой эти теории различаются лишь в деталях. В их основу легли тезисы, сформулированные еще в святоотеческий период: Бог как единственный источник Откровения - автор Библии в собственном смысле; писатели священных книг, пророки и апостолы, являются лишь орудиями, инструментами в руках Божественного автора, записывающими Божественные глаголы под диктовку Св. Духа; авторство Бога становится гарантией безошибочности Библии; богодухновенно каждое слово Библии.

В отличие от святоотеческого периода, где в формировании взглядов на эту проблематику преобладали апологетические цели, для чего и был задействован материал эллинистической культуры, богословское теоретизирование Нового времени в полной мере использует сложившийся инструментарий схоластического богословия. Так, решая вопрос об авторстве, механическая теория исходит из принципа 2 действующих причин Аристотеля: главной действующей причины (causa efficiens principalis) и инструментальной действующей причины (causa efficiens ministerialis) как механического орудия первой. Бог (главная действующая причина) пользуется пророком (инструментальная действующая причина), как писатель - орудием письма. Пророк не вполне бездействен - для Бога важна его одаренность речью. Однако об осознанном участии священных писателей в этом процессе можно говорить лишь как о сознательном и добровольном вручении себя в распоряжение действий Св. Духа. В рамки этого подхода полностью укладывается представление о Божественном диктанте. Сторонники вербальной теории, делая акцент на Б. слова Библии и неск. сглаживая прямолинейность механического понимания, предполагают, что Бог создает условия для выбора правильных слов. Все богословы этого направления так или иначе настаивают на безошибочности Библии в целом.

Католич. богословие этого времени в вопросе о Б. Свящ. Писания стоит на тех же позициях. Тридентский Собор говорит о Божественном диктанте, что необходимо ставит священного писателя в позицию простого переписчика (aut ab ipsis Apostolis Spiritu Sancto dictante - Concilium Tridentum. Dicretum de canonicis Scripturis. Sessio 4, 8 Aprilis 1546). Богословие доминиканца Д. Баньеса следует в русле теории вербального вдохновения: «Святой Дух вдохновил не только содержание, но и продиктовал и подсказал слова, с помощью которых это содержание было записано» (Маннучи . С. 174).

Сильная и привлекательная сторона теорий 1-го типа для богословия заключается в том, что такие понятия, как Б., Свящ. Писание, Откровение, канон Библии, утверждаются как имеющие непреходящую религ. ценность и непререкаемый вероучительный авторитет. Они также позволяют оперировать данными понятиями в их целостности, не ставя вопроса о внутренних границах. Подразумевается полное соответствие объема текста его богодухновенному статусу. Однако это достоинство одновременно становится слабой стороной теорий 1-го типа, поскольку делает их неспособными адекватно объяснить несомненную авторскую индивидуальность библейских текстов, а главное - удовлетворительно ответить на вызов исторической критики. В них фактически были исчерпаны возможности докритического восприятия библейского текста. С XVII в. богословское осмысление Б. ищет иные пути, чем те, к-рые могла предложить старая схоластическая школа.

Взгляд на писателей священных книг как на полноценных авторов достаточно широко представлен в святоотеческом периоде. При этом одни и те же церковные писатели могут говорить и о состоянии исступления, и о ясном осознании пророком открываемых ему истин. Критические высказывания в отношении переноса эллинистических представлений о прорицаниях на библейских пророков встречаются у Татиана (Сontr. Graec. 19. 3), свт. Феофила Антиохийского (Ad Autolic. II. 8), Афинагора (Legat. pro christian. 27), Минуция Феликса (Octavius. 26-27), даже у раннего Тертуллиана (Apol. adv. gent. 22), Оригена (Contra Cels. VII 3-4) и др. Ипполит Римский говорит, что вдохновение просветляет ум пророка (De Christ. et antichrist. 2). Свою роль здесь сыграла полемика с монтанистами, для к-рых пророчества, причем именно в исступленной форме, составляли неизменную часть жизни их общин. Неприемлемая для Церкви позиция монтанистов определила формирование собственно церковного мнения о Б. В целом можно констатировать, что воззрения авторов святоотеческого периода на Б. не характеризуются систематическим подходом к этому вопросу.

Становление библейских критических исследований (см. Библеистика) и развитие гуманитарных наук способствовали созданию богословских теорий, к-рые стремились либо примирить понятие Б. с новыми выводами науки, либо в соответствии с ними построить свое понимание Б. В появлении теорий 1-го типа можно видеть ту же причину, но в этом случае критические данные игнорировались, а в противовес им разрабатывался и утверждался традиц. подход.

Библейская критика прежде всего поставила под сомнение достоверность мн. устоявшихся исторических положений Библии, а также традиц. взгляд на время, авторство и характер написания библейских книг. В протестант. и католич. богословии начиная с XVII в. появляются попытки разделения библейских книг, входящих в канон, по степени их Б., нек-рым книгам было отказано в Б. Такой подход дал возможность объяснить очевидные ошибки в библейском тексте, игнорировать к-рые было уже нельзя, относя их на счет человеческого участия. Протестант. богословы А. Пфайфер, И. З. Землер , И. Г. Тёлльнер, И. Д. Хайльман, Г. Ф. К. Хенке и др. в качестве богодухновенных рассматривали только пророческие книги или даже их части, написание остальных книг объяснялось естественными причинами. Допускалось присутствие в библейских книгах чисто человеческих представлений. Дар Б. мог дифференцироваться по степени ее вовлеченности в процесс написания того или иного текста Свящ. Писания. Так, Пфайфер допускал Б. как Божественное внушение (suggestio divina) только в отношении того, что священные писатели не могли знать сами собой. Р. Роте, рассматривая Б. как преходящее и кратковременное экстатическое состояние, ввел понятие просвещенности от Св. Духа как общее состояние писателей в период создания священных книг, отделяя ее от собственно Б. Т. о., предполагались разные степени воздействия Св. Духа и соответственно разные степени достоверности Писания. При признании безошибочности Свящ. Писания в целом могли допускаться ошибки в его отдельных частях. Одним из путей решения данной проблемы стало также разделение священного текста по его содержанию: как богодухновенные утверждались только нравственные и вероучительные положения Библии; проч. материал (исторический, географический, бытовой, естественнонаучный и др.) не рассматривался в категории Б.

Католич. богословы также начиная с XVII в. делали попытки различения в тексте Писания богодухновенного и естественного начал (Л. Лессиус). В XIX в. неоднократно пробовали понять Б. через психологию творчества. Так, энциклика папы Льва XIII Providentissimus Deus (1883) анализирует психологию священного писателя в 3 аспектах: умственном, волевом, профессиональном (Маннучи . С. 177). Кард. Дж. Францелин отделил богооткровенный замысел Писания от его конкретного воплощения священным писателем: мысли и концепции усвояются Богу, слова и выражения - писателю. Ж. М. Лагранж (1-я пол. ХХ в.) разграничивал понятия Откровения и Б.: Б.- дар, к-рым обладали писатели, но не все в Писании является Откровением. Богословское теоретизирование в отношении Б. могло опираться на теорию лит-ры, психологию творчества, соответствующие гносеологические подходы.

Особое положение в понимании Б. Свящ. Писания в правосл. традиции раскрывается на многочисленных примерах его необыкновенного воздействия на слушателя или читателя. Мн. св. отцы отмечали данный феномен, рассматривая его как особую благодатность Библии (напр., Ioan Damasc . De fide orth. 90). Свт. Иоанн Златоуст говорил о благотворном, возрождающем действии Писания на души, что было для него доказательством Б. Христ. история знает достаточно примеров чудесного обращения или призвания при чтении Библии, в т. ч. судьбоносного для Церкви (прп. Антоний Великий и др.). Подобный взгляд широко распространен во всей христ. традиции. По существу речь идет о продолжающемся действии Св. Духа в историческом бытии Библейского Откровения, где непрерывная череда поколений читателей становится объектом приложения Божественной благодати Писания. Т. о., Б. является неизменной печатью Св. Духа, к-рая актуализируется в сердце верующего. Дар Б. нельзя ограничить временем написания и составления Библии, он составляет неизменную часть ее существования как Свящ. Писания в традиции Церкви (в полном согласии с Евр 4. 12-13). Для исследователя данный аспект Б. представляет особую трудность: поскольку речь идет о личном религ. опыте, любая попытка его богословского осмысления может привести к субъективизму.

В наст. время можно определенно констатировать наличие серьезных проблем у теорий Б. обоих типов. Невозможность в наше время оставаться в рамках понимания Б., предлагаемого теориями 1-го типа, обуславливается общепризнанными достижениями всех библейских дисциплин. Всяческого основания вербальную теорию лишают текстологические исследования Свящ. Писания, заставившие сомневаться в самой возможности обретения аутентичного текста. (На незыблемости буквы Библии продолжает настаивать т. н. библейский фундаментализм, получивший распространение прежде всего в нек-рых направлениях протестантизма, что, правда, достигается здесь ценой пересмотра основных положений фундаментальных наук.) Со значительными трудностями столкнулись и сторонники теории 2-го типа. Любое разделение Свящ. Писания на тексты богодухновенные и небогодухновенные по жанрам, отделение Б. от Откровения ставят неразрешимые задачи для богословия. Объем богодухновенного текста при таких подходах может варьироваться от почти всей Библии до ее очень незначительных частей, при этом неясным оказывается статус остального текста. Кроме того, подобные действия требуют четкого критерия, на основании к-рого можно выделить богодухновенный текст. Удовлетворительного критерия сформулировать не удалось, все протестант. теории так или иначе предполагают субъективные решения. Так, по Землеру, единственным доказательством Б. той или иной книги будет внутреннее чувство верующего, к-рое надо понимать как свидетельство Св. Духа. Для Ф. Шлейермахера таким свидетельством является дух христ. общины, но он отказывается рассматривать ветхозаветные книги как богодухновенные, поскольку во время их написания христ. общины еще не существовало. Небезупречно и содержательное разделение, поскольку мн. истины веры выражены через взгляды и представления своего времени и поэтому трудноотделимы от них.Теории Б., к-рые пытались строить на основе достижения тех или иных научных дисциплин, оказывались уязвимыми для критики ровно настолько, насколько подвергались критике эти научные направления. Показательно, что критика теории Францелина со стороны Лагранжа шла с позиции ее несоответствия совр. тогда философской концепции языка и психологии лит. творчества. Все эти трудности заставили нек-рых богословов сомневаться в необходимости применения понятия Б. к Свящ. Писанию и попытаться обойтись без него (Дж. Бартон, Р. П. К. Хансон и др.).

Определенную итоговую черту католич. богословским теориям Б. подвел Ватиканский II Собор . Догматическая конституция II Ватиканского Собора «О Божественном Откровении» (Dei Verbum) по существу вернулась к декларативному принципу, обозначив границы понимания Б. как богооткровенной истины Свящ. Писания, к-рой устанавливается священный и канонический статус книг ВЗ и НЗ. Конституция утверждает безошибочность книг Писания в деле спасения, именует Бога автором Библии, а священнописателей книг Библии - настоящими, богодухновенными авторами со своими способностями и силами (DV 11). Маннучи предлагает понимать заключение конституции как призыв к продолжению осмысления проблематики Б. (Маннучи . С. 182).

Православие, для к-рого Б. всегда была основополагающим представлением о Свящ. Писании, оставалось практически в стороне от тех путей, к-рыми шло зап. богословие в попытках выработать теорию Б. Об этом со всей определенностью писал прот. А. Князев : «И если Запад, вследствие своих интересов и своих исторических путей, имеет в настоящее время и догматические определения и целую богословскую литературу по вопросу о Богодухновенности Священного Писания, то на православном Востоке догмат о Богодухновенности священных книг еще ожидает своего исследователя» (Князев . С. 113, 116). Отечественная академическая богословская школа до 1917 г. в данном вопросе ограничилась критическим рассмотрением зап. теорий Б. в обстоятельных работах Д. С. Леонардова . В собственном ответе на проблемы Б. рус. богословие тогда не продвинулось, и предложение, сделанное в энциклопедической статье П. И. Лепорским , понимать взаимодействие Божественного и человеческого в акте Б. по аналогии взаимоотношения двух естеств во Христе можно считать итоговым. Впосл. вопросы Б. дискутировались в Парижской школе. Поскольку и там дальше постановки проблемы дело не пошло, остается только констатировать 2 обозначившиеся позиции. Прот. А. Князев, рассматривая Б. как догмат, предлагал строить правосл. теорию Б., исходя из принципа синергии Божественного и человеческого начал в духе Халкидонского догмата. Аналогично высказывался Б. И. Сове : «Механически-буквальное понимание Богодухновенности священных книг - достояние иудейского и консервативного протестантского богословия, не может быть защищаемо православными богословами, как уклоняющееся в своем роде «монофизитство», а должно быть исправлено в свете Халкидонского догмата о богочеловечестве» (Сове . С. 68).Др. подход предложил прот. Г. Флоровский , отрицавший саму возможность построения такой теории: «Писания «богодухновенны», они - Слово Божие. Что такое «вдохновение Духа», мы никогда не сможем точно определить - здесь тайна. Мы не можем до конца понять, как именно «святые люди Божии» слышали Слово Господа, как смогли они выразить его словами собственного языка. Но в их человеческой передаче звучит голос Божий. Слово Божие в словах человеческих: здесь лежит тайна и чудо Библии» (Флоровский . С. 28-29). Разногласия между этими 2 позициями снимаются, если рассматривать Халкидонский догмат как определяющий границы Богочеловеческой Тайны.

Констатируя исторически сложившуюся неразрывную связь понятия Б. со Свящ. Писанием, нужно отметить, что собственное значение Б. как способа получения Откровения необходимо ставит проблематику Б. в контекст общих богословских вопросов Откровения. В связи с этим встает труднейший вопрос о Б. вне рамок Писания - о возможности получения пророчеств в «постбиблейскую» эпоху. Однако письменное наследие св. отцов при всей их несомненной авторитетности не рассматривается наравне со Свящ. Писанием как сочинения богодухновенные. Только утверждение тех или иных вероучительных положений, догматов на Вселенских Соборах с провозглашением отцами соборной формулы «изволилось Духу Святому и нам» должно быть признано за выражение Откровенной истины, а значит, позволяет подходить к ним с позиции Б. В значительной степени трудности вопроса обусловлены тем, что удовлетворяющего всех определения понятия Свящ. Предания в богословии до сих пор предложено не было. Возможности же получения пророчеств после завершения формирования библейского канона всегда воспринимались Церковью с настороженностью, поскольку, начиная с монтанизма, повышенный интерес к ним проявлялся именно в еретической среде. Фактически проблема перерастает в догматический вопрос о возможностях получения Откровения на исторических путях Церкви. Применение термина Б. в данной области не является характерным, и библейский период следует выделять как особую, неповторимую, богодухновенную эпоху в деле получения и письменной фиксации Откровения.

Лит.: Воронов А ., прот . Протестантское богословие и вопрос о богодухновенности Свящ. Писания // ТКДА. 1864. № 4. С. 403-447; № 9. С. 1-70; Соловьев В . С . Догматическое развитие Церкви в связи с вопросом о соединении Церквей. М., 1886; Леонардов Д . С . Учение о богодухновенности Свящ. Писания в средние века // ВиР. 1897. № 19, 20, 23, 24; 1898. № 17, 18, 19; он же . Учение о богодухновенности Свящ. Писания мужей апостольских // Там же. 1898. № 5; он же . Учение о богодухновенности Свящ. Писания со времени реформации (XVI в.) // Там же. 1899. № 16, 17; он же . Учение о богодухновенности среди католических богословов XVI в. // Там же. 1899. № 19; он же . Вербальная теория богодухновенности Свящ. Писания среди западных богословов XVII в. // Там же. 1900. № 15, 16; он же . Полурационалистические учения среди протестантов о богодухновенности Свящ. Писания (XVI-XVII вв.) // Там же. 1900. № 19, 20; он же . Учение о богодухновенности Свящ. Писания апологетов II-го в. // Там же. 1901. № 9, 11, 13; он же . Теории вдохновения и происхождения Свящ. Писания на Западе в XVIII и XIX веках: (Ист.-крит. очерк) // Там же. 1903. № 3, 5-8, 12, 14, 16-18, 22-23; он же . Теория богодухновенности Библии в Александрийской школе // Там же. 1906. № 1-4, 8; 1907. № 4-6, 9, 11, 13; он же . Учение св. Иоанна Златоуста о богодухновенности Библии // Там же. 1912. № 3-5, 7-12; Лепорский П . Боговдохновенность // ПБЭ. 1901. Т. 2. Стб. 729-747; Сове Б . Тезисы по Свящ. Писанию Ветхого Завета // Путь. 1936/1937. № 52. С. 67-69; Князев А ., свящ . О боговдохновенности Свящ. Писания // ПМ. 1951. Вып. 8. С. 113-127; Догматическая конституция «О Божественном Откровении» / Священный Вселенский Собор, II. Vat., 1967; Beumer J . Die Inspiration der Heiligen Schrift. Freiburg, 1968; Burtchaell J . T . Catholic Theories of Biblical Inspiration since 1810. L., 1969; Hanson R . P . C . The Attractiveness of God. L., 1973; Achtemeier P . J . The Inspiration of Scripture. Phil., 1980; idem . Inspiration and Authority: Nature and Function of Christian Scripture. Peabody (Mass.), 1999; Abraham W . J . The Divine Inspiration of Holy Scripture. Oxf., 1981; Scripture in the Jewish and Christian Traditions / F. E. Greenspahn. Nashville, 1982; Gnuse R . The Authority of the Bible: theories of inspiration, revelation and the canon of Scripture. N. Y., 1985; Barton J . People of the Book? The Authority of the Bible in Christianity. L., 1988; Bloesch D . G . Holy Scripture: revelation, inspiration and interpretation. Carlisle, 1994; Маннучи В . Библия - Слово Божие. М., 1996; Флоровский Г ., прот . Откровение и истолкование // Догмат и история. М., 1998. С. 19-38; Law D . R . Inspiration. L.; N. Y., 2001; Мень А ., прот . Боговдохновенность // Библиологический словарь. М., 2002. С. 132-136.

Б. А. Тихомиров

«Всё Писание богодухновенно и полезно для научения, для исправления, для наставления в праведности» (2 Тим. 3:16).

Библия - истина Божья, план спасения рода человеческого, руководство для нашего хождения перед Богом. Наше познание Иисуса Христа как Сына Божьего и как нашего Спасителя всецело основывается на Библии.

1. Всё Писание богодухновенно.

Библия, которая включает в себя книги Ветхого и Нового Заветов, является Священным Писанием. Она написана Божьими пророками и апостолами по вдохновению от Духа Святого.

Бог желает, чтобы люди познали Его волю. В связи с этим, Он говорит словами, легко понятными людям, желая посвятить нас в Свои откровения. Для этого нужно было, чтобы Сын Божий Иисус Христос, воплотившись в человека, явился в мир и Своей жизнью и деятельностью, Своим Словом открыл людям характер вечного Бога и Его истину. Так, Иисус Христос на понятном языке, приводя доходчивые примеры,открыл нам смысл и значение Благой вести.

Пророки и апостолы под воздействием и с помощью Духа Святого передавали людям устно или письменно заповеди и обетования Божьи.

2. Главная истина Библии.

Некто заметил, что вся Библия посвящена одной теме - любви Бога к человеку. Библию можно назвать одним словом - Любовь. Любовь Бога к человеку конкретно выражается в Божьем плане спасения. Следовательно, главную идею Библии можно выразить двумя словами - благодать спасения.

С тех незапамятных времён, когда наш прародитель Адам отступил от Бога, человек лишился надлежащего ему положения и Божьей славы. С тех пор он чурается голоса Божья, не смеет видеть Его лица. Но Бог непрестанно ищет человека, всячески пытается вернуть его к Себе. «Где ты?» - был первый вопрос Бога к человеку (Быт. 3:9). Но кто бы мог разрешить проблему воссоединения человека с Богом? И каким способом это сделать?

Бог, согласно Своего плана спасения рода человеческого, принял человеческую плоть, явился в мир. Так, Богочеловек Иисус Христос, наш беспорочный Господь, согласился взять на Себя наши грехи и поругания, добровольно принял крестную смерть. Его святая Кровь послужила нам источником нашего очищения и искупления. И тот, кто теперь с покаянием приходит ко Христу, получает прощение грехов и восстанавливает сыновние отношения со своим Творцом.

В Ветхом Завете Бог через пророков многократно предсказывал в Своих откровениях о том, что придёт на землю Спаситель. В Новом Завете это обетование подтвердилось приходом на землю Господа Иисуса Христа, Который на Голгофском кресте совершил спасение рода человеческого. После вознесения Иисуса в небесные обители, Дух Святой через апостолов распространил Благую весть спасения по всему миру. Господь открыл нам истину о создании Своей Церкви и тайну Царствия Божьего на земле. Если в книге Бытие освещается, как человек отошёл от Бога, то в книге Откровение говорится о том, как человек воссоединится с Богом. Если в книге Бытие говорится, как человек, не доверяя Богу, всё дальше отходил от Него, то в книге Откровение, человек обращается к Богу с просьбой: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22:20).

Вся Библия свидетельствует о нашем Господе Иисусе Христе, провозглашает и освещает Божью истину спасения человека, раскрывает великую любовь Бога к человеку-грешнику. Поэтому духовное содержание Библии целенаправленно и многосторонне. И никак нельзя интерпретировать её произвольно, по человеческой прихоти и вожделению.

3. Великое назначение Библии.

Библия свидетельствует о Сыне Божьем и о Господе нашем Иисусе Христе. В связи с этим, апостол Павел, водимый Духом Святым, советует Тимофею изучать «Священные Писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса» (2 Тим. 3:15).

Библия не только призывает грешников обрести спасение через покаяние и обращение к Иисусу Христу, но и показывает детально, как это происходит: «Всё Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тим. 3:16-17).

Божьи дети при любых обстоятельствах, будь то в печали или радости, в поражении или успехе, не должны забывать Божьих наставлений, которые помогают глубже понять волю Божью, жить тем и делать лишь то, что радует Бога.

4. Как исследовать Библию?

Господь Иисус Христос учит нас по этому поводу следующему: «Когда же придёт Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину; ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам» (Иоан. 16:13).

Библия написана по вдохновению от Духа Святого, поэтому каждый раз, когда открываем Библию, следует в спокойном ожидании перед Богом и с кротостью сердца просить руководства Святого Духа, чтобы мы понимали, что Бог хочет сказать нам.

Библия подобна закону: она может открыть скверну и пороки, скрытые в нашем сердце. Она, посредством Христовой Крови, совершает в нас перемену, делает нас чистыми, святыми. И если мы будем надменны, полагаясь на нашу «праведность», тогда слова Библии не произведут на нас никакого воздействия. «Ибо, кто слушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природные черты лица своего в зеркале: он посмотрел на себя, отошёл - и тотчас забыл, каков он» (Иак. 1:23-24).

Библия отражает небесную славу Иисуса Христа. И, если мы удалим предубеждения, свою житейскую праведность и другие барьеры из нашего сердца и с открытой душой будем читать её слова, мы будем освещаться светом Господним. И тогда нашей жизнью и делами мы станем отражать облик Господень. «Господь есть Дух; а где Дух Господень, там свобода. Мы же все, открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2Кор. 3:17-18).

Библия является духовным хлебом для нашей души. И только сердце, жаждущее истины Божьей, может воспринять её богатства. «Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твёрдая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла» (Евр. 5:13-14).

«Итак, вера от слышания, а слышание от Слова Божья» (Рим. 10:17).

Святой Церковью читается Второе послание к Тимофею. Глава 3, ст. 16-17; глава 4, ст.1- 4.

3:16. Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности,

3:17. да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен.

4:1. Итак заклинаю тебя пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его:

4:2. проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием.

4:3. Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху;

4:4. и от истины отвратят слух и обратятся к басням.

(2 Тим. 3, 16 - 17, 4, 1 - 4)

Апостол Павел продолжает свои увещевания апостола Тимофея, епископа Церкви Ефесской.

Начинается сегодняшний отрывок с очень важного тезиса: Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен. Это место, возможно, единственное, где напрямую говорится, что все Писание богодухновенно. Надо заметить, что здесь во многом имелось в виду еще ветхозаветное Писание, поскольку новозаветного канона, собрания новозаветных книг еще не было. Хотя если мы возьмем послания апостола Павла, многие из которых к этому моменту уже были написаны, то, конечно, можно и их причислять к Священному Писанию и считать их богодухновенными книгами. Однако свои послания Павел, наверное, еще не считал таким богодухновенным текстом, в большей степени он все-таки имеет в виду Ветхий Завет. Теперь для нас с вами Новый Завет, несомненно, является таким же богодухновенным текстом и даже имеющим большее, решающее значение, чем текст ветхозаветный.

Так что же значат слова о том, что все Писание богодухновенно ? Мы немного об этом говорили. Тема чрезвычайно интересная, глубокая и важная. Понятие богодухновенности по-разному интерпретируется разными христианскими конфессиями и иногда даже отдельными христианами внутри одной Церкви. В протестантских Церквях, которых существует много, в том числе у современных протестантов, с которыми мы сталкиваемся в России, существует вербальная, то есть словесная теория богодухновенности. Русский синодальный перевод Нового Завета, на который они опираются, в их понимании был практически продиктован его авторам, поэтому нужно понимать всё слово в слово, как написано: без комментариев, без контекста, без исследования. Представители протестантских деноминаций прекрасно знают этот текст, почитают и изучают его, подчас они ходячие «цитатники».

Православному человеку с ними бывает очень непросто, потому что протестанты забрасывают цитатами человека, недостаточно изучающего свою традицию. Таковых у нас, к сожалению, не так уж мало: они заходят иногда в церковь, но ни одной цитаты из Нового Завета привести не могут. Мы пытаемся с этим что-то сделать, но пока реалии таковы, что в чисто формальном знании Нового Завета протестанты нас обходят. Повторю, их знание подобно компьютеру, который выбрасывает цитаты, потому что они полагают, что если закреплять какое-то мнение голыми цитатами, вырванными из разного контекста, из разных частей Нового Завета, то этого будет достаточно.

Приблизительно такое же понимание, даже более радикальное, мы находим в исламе. Коран для мусульманина - это не текст, написанный Мухаммедом. С точки зрения мусульман, Коран существовал всегда, это слово Аллаха, которое всегда существовало где-то на небе у самого Аллаха, а Мухаммед - человек, который был «приёмником», записавшим все это на бумагу, поэтому все, что написано, - слово в слово изречения самого Аллаха.

В православной традиции и вообще в христианстве с самых ранних его времен отношение к понятию богодухновенности было достаточно трезвым. Оно таково, что все книги Священного Писания вдохновлены Духом Святым, в этом и смысл понятия богодухновенности. Однако не было такого, чтобы автор лишался своих индивидуальных особенностей и характеристик. Каждый автор, например в Евангелии, пишет об одних и тех же событиях немного по-разному. У каждого евангелиста свой темперамент, свой уровень образования, свой лексикон. Скажем, Евангелие от Марка написано простым языком, это не самый лучший греческий язык. В Евангелии от Луки, как и в книге Деяний, написанной им же, наоборот, прекрасный древнегреческий язык, самый лучший в Новом Завете, с точки зрения исследователей. Изучая послания апостола Павла, мы видим, что послания более раннего времени объединяются неким стилем и лексикой, а более поздние, например, «пастырские» послания, отражают уже другое время и имеют свою стилистику, свой лексический состав текста.

Это трезвое отношение было изначально, когда составлялся канон и Церковь размышляла над тем, какие книги брать в канон, а какие не брать. Мы помним самые ранние исследования учителей Церкви, которые пытались сравнивать существовавшие уже тогда рукописи, потом переводы Нового Завета. Традиции самой ранней библеистики, которая потом перешла в современную библеистику, говорят о том, что идею, внутреннее содержание, суть текста каждому конкретному автору дал Дух Святой, но сам текст по форме, лексическому подбору определенных выражений и слов, по стилю соответствует пониманию конкретного автора. Хочу подчеркнуть, что наше понимание богодухновения именно таково, потому что иногда мы похожи на протестантов и пытаемся отстоять вербальное видение богодухновенности, забывая подчас о контексте, о том, что каждый автор имел свою задачу, свой стиль, свой уровень образования. Они говорили об одной и той же христианской истине, но по-разному, и это нормально, естественно, это подчеркивает то, что Священное Писание может быть единым при таком разнообразии.

Напоминаю о необходимости для нас с вами ежедневно читать слово Божие, потому что в нем заключена великая отрада, утешение и наставление. Храни вас всех Господь!

Иерей Михаил Ромадов

Вопрос : "Все ли Писание богодухновенно?

Все Писание богодухновенно...

Впрочем это сказано мною как позволение, а не как повеление...

Прочим же я говорю, а не Господь...

Что скажу, то скажу не в Господе... "

Да, вся Библия богодухновенна и главное в этой богодухновенности - абсолютная честность тех слов, которые в ней записаны. Если апостол говорил от себя, он так и обозначал свои слова, без попыток превознестись над Словом Бога и над верующими собратьями.

Библия - самая честная в мире книга. Слова Бога в ней переданы, как слова Бога, а слова человека, как слова человека. И при этом каждому читающему дана полная свобода в попытках осознания того, что и для чего сказано.

Вот вы использовали данную вам свободу, дёрнув из контекста только те слова, которые подходили для вашей мысли. А что если использовать свою свободу для того, чтобы тщательно обдумать весь контекст?

"Притом же ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса. Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен"().

В окружении какой мысли стоит слово "богодухновенно"? Это мысль о том, что человек может научиться быть правильным, праведным, совершенным, приготовленным ко всякому доброму делу благодаря тому, что Бог вдохнул Себя в Писание. Это Он призывал пророков, это Он проверял их способность передавать людям Его послания и правильно записывать истории Его людей, ничего не приукрашивая и не меняя в этих историях, это Он давал им видения и следил за исполнением Его воли, это Он охранял каждую важную строчку Писания, и это Он побуждал сердца людей объединять книги так, как они сейчас объединены. Он работал над этой книгой, позволяя верным Ему людям сотрудничать с Ним. Всё Писание вдохновлено Его желанием дать человечеству ПРАВДУ, которая спасёт тех, кто хочет быть спасённым.

Поэтому апостолы, вдохновлённые Духом Божиим, могли искренне сказать, что что-то из их слов - это только их слова. В отличие от них подавляющее большинство людей как раз поступает наоборот, без тени смущения выдавая свои слова за Божии.

С уважением,

Саша.

Читайте еще по теме "Библия. О Книге книг":

Комментарии к главе 3

ВВЕДЕНИЕ КО ВТОРОМУ ПОСЛАНИЮ К ТИМОФЕЮ

Смотрите Введение к Первому посланию к Тимофею

Комментарии (введение) ко всей книге «2-е Тимофею»

Комментарии к главе 3

Во Втором послании к Тимофею... он (Павел), человек, который под Божьим водительством основал и построил за пределами Палестины собрание Божье на земле, излил все свое сердце; и писал он его, видя, что это собрание терпит неудачу за неудачей, что отходит от принципов, на которых было основано. Дж. Н. Дарби

Введение

I. ОСОБОЕ МЕСТО В КАНОНЕ

Последние слова знаменитых людей обычно бережно хранятся в памяти тех, кто их любил. Хотя Второе послание к Тимофею и не было последними словами Павла в буквальном смысле слова, это последнее из известных нам писем апостола христианам, первоначально посланное им своему возлюбленному молодому заместителю Тимофею.

Сидя в мрачной римской темнице, свет в которую проникал лишь через отверстие в потолке, в ожидании казни через обезглавливание, высокодуховный, мудрый и отзывчивый апостол, теперь уже постаревший, изнуренный длительным и ревностным служением Богу, записывает последний призыв - твердо держаться той истины и жизни, которой Тимофей был научен.

Подобно другим "вторым" посланиям, 2 Тимофею посвящено теме лжеучителей и вероотступников последнего времени. Невольно напрашивается мысль, что лобовые атаки на подлинность 2 Тимофею (а еще больше - 2 Петра) предпринимаются преимущественно потому, что скептические религиозные руководители, создающие все эти "опровергающие" теории, используют религию, как маску, и виновны в том самом преступлении, о котором предостерегает нас Павел (3,1-9).

Что бы там некоторые ни говорили, Второе послание к Тимофею весьма необходимо и еще как подлинно!

III. ВРЕМЯ НАПИСАНИЯ

Второе послание к Тимофею было написано из тюрьмы (согласно преданию - Мамертинской тюрьмы в Риме, увидеть которую можно и сегодня).

Павла, как римского гражданина, не могли бросить львам или распять; он "удостоился чести" быть казненным мечом через отсечение головы. Так как он был убит при правлении Нерона, умершего 8 июля 68 г. , то и дата написания 2 Тимофею определяется где-то между осенью 67 г. и весной 68 г.

IV. ЦЕЛЬ НАПИСАНИЯ И ТЕМА

Тема 2 Тимофею ясно выражена в 2,15: "Старайся представить себя Богу достойным, делателем неукоризненным, верно преподающим слово истины". В противоположность 1 Тимофею, где главный упор делался на коллективное поведение всей общины, здесь внимание уделяется прежде всего ответственности и поведению отдельной личности. Эту тему можно было бы сформулировать так: "Личная ответственность во времена всеобщего заблуждения".

Согласно этому письму, в церкви, называющей себя христианской, это общее заблуждение достигло огромных размеров. Она далеко отошла от веры и от истины. Какое воздействие оказывает подобное отступление на отдельного верующего? Есть ли ему оправдание, перестань он держаться истины и жить благочестиво? Послание дает однозначный ответ: "Нет!" Ты "старайся представить себя достойным..." Жизнь Даниила при дворе вавилонского царя (Дан. 1) представляет подобную ситуацию. Из-за развращенности, долгое время царившей в Израиле, его вместе с другими юношами царь Навуходоносор увел в вавилонский плен. Они были лишены внешних форм иудейской религии - жертвоприношений, служения священников, поклонения в храме и т. п. Когда же через несколько лет Иерусалим был разрушен, а весь народ угнан в плен, храмовое служение на некоторое время полностью прекратилось.

Видя все это, сказал ли Даниил: "Будет лучше, если я забуду о законе и пророках и постараюсь приспособиться к обычаям и нравам Вавилона"? В анналы истории вошел поразительный ответ, которым стала вся его изумительная жизнь веры в, казалось бы, самых невыносимых обстоятельствах.

Таким образом, 2 Тимофею обращается к христианину, который видит, что коллективное свидетельство церкви нашего времени не имеет ничего общего с первоначальной новозаветной простотой и святостью. Несмотря ни на что, на нем лежит обязанность "жить благочестиво во Христе Иисусе" (2 Тим. 3,12).

План

I. ВСТУПИТЕЛЬНЫЕ ПРИВЕТСТВИЯ ТИМОФЕЮ (1,1-5)

II. УВЕЩАНИЯ ТИМОФЕЮ (1,6 - 2,13)

А. Быть верным (1,6-18)

Б. Быть стойким (2,1-13)

III. ВЕРНОСТЬ, ПРОТИВОСТОЯЩАЯ ЕРООТСТУПНИЧЕСТВУ (2,14 - 4,8)

А. Верность истинному христианству (2,14-26)

Б. Грядущее вероотступничество (3,1-13)

В. Призыв перед лицом вероотступничества черпать из Божьей сокровищницы (3,14 - 4,8)

IV. ЛИЧНЫЕ ПРОСЬБЫ И ЗАМЕЧАНИЯ (4,9-22)

Б. Грядущее вероотступничество (3,1-13)

3,1 Теперь апостол описывает Тимофею условия, какие сложатся в мире перед приходом Господа. Не раз отмечалось, что этот список грехов во многом совпадает с описанием нечестивых язычников в главе 1 Римлянам.

Поразительно то, что в последние дни состояние претендующих на имя христианина будет таким же, как и состояние язычников с их дикостью и нецивилизованностью. Здесь есть над чем задуматься.

Последние дни, о которых здесь говорится, - это дни между периодом апостолов и моментом, когда Христос придет, чтобы установить Свое Царство.

3,2 Изучая эти стихи, невольно поражаешься тому, как часто в них встречается понятие "любящие что-либо". В стихе 2 это, например, сребролюбцы и самолюбцы. В стихе 3 - нелюбящие добра. В стихе 4 мы читаем о людях более сластолюбивых, чем боголюбивых.

В стихах 2-5 приведены девятнадцать характерных черт человечества, живущего в последние дни. Мы перечислим их и приведем синонимы, объясняющие их значение.

Самолюбивы - эгоцентричны, самодовольны, эгоистичны.

Сребролюбивы - жадны к деньгам, алчны.

Горды - хвастливы, любящие выражаться высокопарно и напыщенно.

Надменны - высокомерны, властны.

Злоречивы - злы на язык, сквернословы, любители богохульных, оскорбительных, презрительных, обидных речей.

Родителям непокорны - недисциплинированны, непослушны, не сознающие свой долг, необузданны.

Неблагодарны - лишены признательности.

Нечестивы - отбросили всякое благочестие и почтительность, для них нет ничего святого.

Недружелюбны - жестокосердны, бессердечны, черствы, бесчувственны.

3,3 Непримирительны - неумолимы, непримиримы, отвергают всякое предложение о заключении мира.

Клеветники - распространяют лживые и злобные слухи.

Невоздержны - люди необузданных страстей, развратники, распутники.

Жестоки - свирепы, беспощадны, беспринципны.

Не любящие добра - ненавидят все доброе; восстают против добра в любой его форме.

3,4 Предатели - вероломны, ненадежны, изменники.

Наглы - дерзки, своевольны, опрометчивы.

Напыщенны - самодовольны, претенциозны, много о себе мнят.

Более сластолюбивы, нежели боголюбивы - любят плотские удовольствия, а не Бога.

3,5 Имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Внешне эти люди вроде бы религиозны. Они говорят о своей принадлежности к христианству, но их дела заглушают их слова. Их нечестивое поведение свидетельствует о том, что они живут во лжи. Ничто не подтверждает присутствия в их жизни силы Божьей. Хотя в них и могли произойти какие-то изменения, возрождения там никогда не было. Веймут пишет: "Они будут воображать себя благочестивыми, хотя и не познали Его силы". Ему вторит Моффатт: "Хотя они и придерживаются видимости религии, но с ней как с силой они не имеют ничего общего". Филлипс сформулировал это так: "Они будут делать вид, что религиозны, но их поведение будет свидетельствовать о необоснованности их претензий". Они хотят быть религиозными и в то же время не отказываются ни от одного из своих грехов (см. Откр. 3,14-22). Хиберт предупреждает: "Это наводящий ужас портрет христианского мира, погрязшего в вероотступничестве, нового язычества, скрывающегося под личиной христианства". (Hibert, там же, p. 86.) Таковых людей Тимофей должен удаляться. Это сосуды, описанные в предыдущей главе, от которых он должен очищаться.

3,6 Теперь из толпы нечестивцев последних дней Павел выделяет одну конкретную группу - руководителей и учителей различных сект. Все упомянутое в этом подробном описании их характера и методов характерно и для современных сект.

Прежде всего, мы читаем, что они вкрадываются, или же хитростью проникают, в дома. Не случайно это словосочетание вызывает в памяти движение змеи. Яви они свое истинное лицо, вряд ли им удалось бы попасть во многие из домов; поэтому они используют множество уловок, говоря, например, о Боге, Библии и Иисусе (даже если и не верят в то, что говорит об этом Писание).

Далее апостол говорит, что они обольщают женщин. Это очень типично. Свои визиты они наносят в то время, когда мужья, по всей вероятности, находятся на работе или где-то еще. История повторяется. В Едемском саду сатана обратился к Еве и обманул ее. Она узурпировала власть над своим мужем, приняв решение там, где не имела на то никакого права. Методы сатаны ничуть не изменились. И по сей день он обращается со своими лжеучениями к женщинам, превращая их в своих пленниц.

Женщины более уязвимы, они слабее и неустойчивее мужчин, но им не хватает не столько ума, сколько силы характера.

О них говорится как об утопающих во грехах, водимых различными похотями. Во-первых, это свидетельствует о том, что их гнетет сознание своих грехов, они чувствуют, что в жизни им чего-то не хватает. Вот в этот-то критический момент на пороге появляются сектанты. Как печально, что знающие истину Слова Божьего не проявляют большого рвения в попытках прийти таким душам на помощь.

Во-вторых, мы читаем, что они водимы различными похотями. По мнению Веймута, они водимы вечно меняющимися причудами и капризами.

Моффатт называет их "своенравными, непостоянными, импульсивными существами". Суть, вероятно, в том, что, отягощенные сознанием своего греха, стремясь избавиться от этого бремени, они с готовностью принимают всякое новомодное учение или религиозное новшество.

3,7 Говоря, что они всегда учатся, апостол не имеет в виду, что они постоянно узнают больше и больше о Господе Иисусе и Слове Божьем. Нет, они просто исследуют одну секту за другой, но никогда не могут дойти до познания истины. Эта истина - Господь Иисус. Иногда эти женщины, казалось бы, подходят к Нему очень близко, но их держит в плену враг душ, и потому они никогда не обретают покой, который возможен в одном лишь Спасителе.

Здесь необходимо отметить, что члены различных сект всегда говорят: "Я изучаю то-то и то-то", называя здесь имя своей системы. Они никогда не могут с абсолютной уверенностью говорить о завершенном искуплении через веру в Иисуса Христа.

Этот стих заставляет нас задуматься о невероятном прогрессе в любой области человеческих знаний, о том, какой упор в сегодняшнем мире делается на образовании, и о том, что все это ни в коей мере не способно привести людей к познанию истины.

3,8 В этом Послании Павел трижды упоминает имена конкретных людей: Фигелла и Ермогена (1,15) как стыдящихся истины; Именея и Филита (2,17-18) как заблуждающихся относительно истины; Ианния и Иамврия (3,8) как воспротивившихся истине.

Павел возвращается к руководителям и учителям сект. Он сравнивает их с Ианнием и Иамврием, противившимися Моисею. Кто они, эти люди? В ВЗ их имена не упоминаются, но принято считать, что это два главных волшебника Египта, которых фараон призвал, чтобы они повторили чудеса, совершенные Моисеем.

Возникает вопрос: откуда Павел знал их имена? В этом нет ничего удивительного: если они не передавались иудеями из поколения в поколение в преданиях, то вполне вероятно, что имена были даны апостолу Божественным откровением.

Здесь важно то, что они противились Моисею, подражая его делам, подделывая чудеса. Именно так поступают и секты. Они противостоят Божьему делу, имитируя его. У них есть собственная Библия, их собственный путь к спасению - короче, у них найдется замена для всего, что есть в христианстве. Они противостоят истине Божьей, изготавливая грубые подделки, а иногда и обращаясь к волшебству.

Это люди, развращенные умом. Артур Уэй переводит данные слова так: "Их разум прогнил насквозь". Их разум извращен, испорчен и порочен.

Если испытать их относительно христианской веры, то окажется, что они невежды и любители подделок. Особенно отчетливо это видно, когда им задают простой вопрос: "Бог ли Иисус Христос?" Многие из них пытаются скрыть свое лжеучение, признавая, что Иисус - Сын Божий, но при этом они имеют в виду, что Он сын Бога наряду с другими Божьими сыновьями - христианами. Однако, столкнувшись с вопросом: "Бог ли Иисус Христос", они вынуждены показать свое истинное лицо. Они не только отрицают то, что Он - Бог, но зачастую приходят в ярость, когда их об этом спрашивают. Подобное характерно для сторонников таких сект, как "Христианская наука", христодельфианизм, Свидетели Иеговы и "Путь".

3,9 Павел заверяет Тимофея, что лжеучителя не много успеют. Трудность здесь заключается в том, что в каждом веке людям кажется, что секты всячески преуспевают и ничто не в силах остановить их распространение по всему миру! Здесь, возможно, имеется в виду, что в конце концов каждое из лжеучений будет разоблачено. Системы обмана приходят и уходят одна за другой.

Хотя временами и кажется, что день ото дня они набирают силу, придет время, когда их фальшь для всех станет очевидной. Они могут привести людей к определенным высотам, даже предложить определенную степень изменений. Но они не могут дать возрождения. Они не могут предложить человеку свободу от власти греха и наказания за грех. Они не могут дать жизнь.

Прибегнув к колдовству, Ианний и Иамврий могли в какой-то мере подражать Моисею. Тем не менее, когда нужно было из смерти породить жизнь, они оказались бессильны. В этой области секты терпят полное поражение.

3,10 Разительный контраст поведению этих лжеучителей составляли жизнь и служение Павла. Тимофей был прекрасно осведомлен о девяти особых чертах, присущих этому Господнему слуге. Он внимательно следил за деятельностью Павла и мог засвидетельствовать, что это человек, безгранично преданный Христу и Его Слову.

В своем учении апостол был верен Слову Божьему и предан Личности Господа Иисуса Христа. Его житие и поведение ни в чем не противоречило тому, что он проповедовал. Его расположением, или целью в жизни, было удаляться от всякого зла как в морали, так и в вероучении. Под верой здесь может подразумеваться упование Павла на Бога или же его личная верность.

Тимофей знал его как человека, который во всем и полностью полагался на Господа и в то же время был надежен и заслуживал всяческого доверия. Великодушие апостола проявилось в его отношении к своим преследователям и критикам. Что касается любви, то он был самозабвенно предан Господу и другим людям. Чем меньше его любили, тем непоколебимее была его решимость любить. "Терпение" буквально означает "стойкое отношение", то есть сила духа, стойкость, выносливость.

3,11 Некоторые гонения и страдания Павла описаны во 2 Коринфянам 11,23-28. Здесь, однако, он имеет в виду те, которые были известны Тимофею. Так как родом Тимофей из Листры, то он наверняка знал о гонениях, обрушившихся на Павла в этом и соседних с ним городах Антиохии и Иконии. Богодухновенное описание этих страданий дано в книге Деяний: Антиохия - Деяния 13:45,50; Икония - Деяния 14,3-6; Листра - Деяния 14,19-20.

Павел ликует, потому что Господь избавил его от всех гонений. Господь не оградил его от бед, но избавил из всех гонений. Это еще раз напоминает нам, что Бог не обещает свободу от трудностей, но обещает, что в любой беде будет рядом и поможет нам.

3,12 Гонения - неотъемлемая принадлежность жизни верного христианина. Об этом полезно напомнить каждому молодому Тимофею. В противном случае, когда ему придется идти через глубокие воды, искушение допустить мысль, что он изменил Господу или же что Господь по какой-то причине им недоволен, будет весьма велико. Дело в том, что все желающие жить благочестиво неизменно будут гонимы.

Причина этих гонений проста. Благочестивая жизнь одних обличает нечестие других. Людям подобные обличения не по душе. Вместо того, чтобы покаяться в своих грехах и обратиться к Христу, они пытаются уничтожить того, кто разоблачает их истинную сущность. Подобное поведение безрассудно, но очень характерно для падшего человека.

3,13 Павел не тешит себя иллюзией, что постепенно мир будет становиться лучше и лучше, пока наконец все люди обратятся в христианство.

Через откровение свыше он знал, что будет как раз наоборот. Злые люди и обманщики будут преуспевать во зле.

Их методы будут все утонченнее, а атаки все смелее. Они не только будут обманывать других, но и сами попадут в те же сети своего лжеучения, которыми пытаются опутать своих слушателей. После стольких лет торговли собственной ложью они и сами начинают в нее верить.

В. Призыв перед лицом вероотступничества черпать из Божьей сокровищницы (3,14 - 4,8)

3,14 Снова и снова Павел напоминает Тимофею непоколебимо пребывать в учении Божьего Слова. Именно это будет его главной сокровищницей в те дни, когда лжеучения станут в изобилии встречаться на каждом шагу. Если он будет знать Писание и повиноваться ему, никакие самые изощренные заблуждения не смогут увести его с правильного пути.

Тимофей не только был научен великим истинам веры, но они были ему вверены. Он был уверен в них. Несомненно, ему говорили, что это учение устарело, что его никто не назовет высококультурным или высокоинтеллектуальным. Но он не должен оставлять истину ради теорий или человеческих домыслов.

Далее апостол советует ему помнить, кто научил его всем этим истинам. Есть небольшое разногласие в том, к кому относится местоимение "кем": к самому Павлу, к матери и бабушке Тимофея или же ко всем апостолам вообще. В любом случае главная мысль здесь такова: Священному Писанию его научили люди, которые подтверждали своей жизнью реальность их веры. Это благочестивые христиане, в жизни которых была одна лишь цель - слава Божья.

3,15 Этот стих заставляет хорошенько задуматься. Его смысл в том, что Тимофей с детства знал священные писания, или буквы. Подразумевается даже то, что, уча его алфавиту, мать использовала части ветхозаветных Писаний. С младенчества Тимофей находился под влиянием богодухновенных Писаний и ни при каких обстоятельствах не должен был забывать ту благословенную Книгу, что формировала его жизнь для Бога и для добра.

О Священных Писаниях говорится, что они могут умудрить людей во спасение. Это прежде всего означает, что о пути спасения люди узнают из Библии.

Здесь также может иметься в виду и то, что уверенность в спасении приходит от Слова Божьего.

Спасение дается верой во Христа Иисуса. Нам следует обратить на это особое внимание. Спасение приобретается не добрыми делами, не крещением, не членством в церкви, не конфирмацией, не исполнением Десяти заповедей, не исполнением Золотого правила или еще каким-то путем или методом, где какая-то роль отводится человеческим усилиям или достоинствам. Спасение дается верой в Сына Божьего.

3,16 Говоря "все Писание", Павел, несомненно, имеет в виду весь ВЗ, а также существовавшие на то время части НЗ. В 1 Тимофею 5,18 он цитирует Евангелие от Луки (10,7) как Писание. Петр говорит о посланиях Павла как о Писаниях (2 Пет. 3,16). Сегодня мы имеем право считать, что этот стих относится ко всей Библии.

Это один из самых важных стихов Библии на тему богодухновенности.

Он учит, что все Писание богодухновенно. (Греческое слово здесь "theopneustos".) Бог чудесным образом передал Свое слово людям и руководил ими, когда они его записывали, стремясь сохранить навеки. То, что они записывали, было непосредственно словом Божьим, данным свыше и непогрешимым. Хотя при этом литературный стиль каждого отдельного автора не был уничтожен, слова, которые он использовал, давал ему Святой Дух. Поэтому мы читаем в 1 Коринфянам 2,13: "Что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным". Если этот стих вообще что-то утверждает, то именно то, что богодухновенные авторы использовали СЛОВА, которым учил их Святой Дух. Именно это и понимают под буквальной богодухновенностью.

Авторы Библии не пытались дать личное толкование чего-либо, но записывали то, что давал им Бог. "Зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божьи человеки, будучи движимы Духом Святым" (2 Пет. 1,20-21).

Неправильно говорить, что Бог просто дал мысли конкретным авторам, а потом позволил им излагать эти мысли своими словами. Истина, на которой настаивает Писание, заключается в том, что богодухновенны были и сами слова, которые Бог дал людям.

Так как Библия - Слово Бога, она полезна. Полезна каждая ее часть. Хотя люди могут недоумевать относительно некоторых родословий или не совсем понятных мест, разум, наученный Духом, понимает, что духовная пища содержится в каждом слове, вышедшем из уст Божьих.

Библия полезна для научения. Она излагает взгляды Бога на такие темы, как Троица, ангелы, человек, грех, спасение, освящение, Церковь и будущее.

Она, опять же, полезна для обличения. Она не только указывает на все, что неправильно, но и объясняет, как его можно исправить. Так, например, Писание не только говорит: "Кто крал, вперед не кради", но и добавляет: "...а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся". Первую часть этого стиха можно расценить как обличение, вторая же часть - исправление.

И наконец, Библия полезна для наставления в праведности. Благодать Божья учит нас жить благочестиво, Слово же Божье подробно описывает, что такую благочестивую жизнь составляет.

3,17 Посредством Слова Божьего человек достигает совершенства, или зрелости. Он приготовлен ко всякому доброму делу, которое составляет цель его спасения (Еф. 2,8-10). Это прямая противоположность царящему сегодня мнению, что приготовиться можно лишь через приобретение научных степеней.

Ленски пишет: "Писание не имеет себе равных; никакая другая книга, библиотека или что-либо другое не в состоянии умудрить погибшего грешника во спасении; всякое другое писание, каким бы нужным во всех других областях оно ни было, оказывается бесполезным по причине его небогодухновенности, когда речь идет о том, чтобы: научить нас дарующим спасение истинам; опровергнуть ложь и заблуждения, отрицающие эти истины; помочь подняться павшему грешнику или оступившемуся христианину; научить, наставить, обличить и исправить человека в истинной праведности". (Lenski, Epistles, p. 841.)