Вразумления от господа. Господь вразумил слушаться мужа. Икона Божией Матери

Благословлю Господа вразумившаго мя. Толкование на это находим в деяниях Апостольских. Богодухновенному Писанию обычно утробами называть сокровенные и во глубине таящиеся помыслы, а нощию - что невидимо.

Толкование на псалмы.

Блж. Феодорит Кирский

«Благословлю Господа вразумившаго Мя: еще же и до нощи наказаша Мя утробы Моя» . Но впрочем, вразумляемый Господом и водясь совершеннейшими помыслами, преодолею ночь страданий: ибо ночью назвал примрачность искушений. И никто да не почтет неприличным, что Владыка Христос по человеческому естеству вразумляется, слыша, что говорит божественный Лука: «Иисус же преспеваше премудростию и благодатию у Бога и человек» (Лк.2:52). Да слышит, как еще говорит Евангелист, что Иисуса, устрашившагося страданий и источавшаго пот, подобный каплям крови, укреплял пришедший Ангел (Лк.22:43). Если же имел нужду в ангельской помощи, чтобы показать в Себе естество рабия зрака, то тем паче умудряем был живущим в Нем Божеством. Ибо Он вместе и Бог и человек; и умудряем был, как человек, и Сам был источником премудрости, как Бог.

Евфимий Зигабен

Благословлю Господа вразумившего мя.

Эти и следующие затем слова Спаситель говорит как человек. Так и евангелист свидетельствуете о Нем в одном месте, что отроча растяше, и крепляшеся духом, исполнялся премудрости (Лук. 2,40). Посему Он высказывает здесь благодарение за дарованное Ему сокровище мудрости.

Еще же и до нощи наказаша мя утробы моя.

Под утробами разумеется желательная сторона человеческой души, так как пожелания именно обитают в утробах, как мы говорили в предыдущих толкованиях; под ночью же должно разуметь смерть Господа. Мое желание, говорит Он, до самой смерти воспитывало и руководило Меня, не увлекая Меня ничем земным и располагая к одному божественному. Или же под ночью можно разуметь сокровенные тайны, и Спаситель здесь как бы хочет сказать, что вот, пока эти тайны оставались неизвестными остальным людям, Меня воспитывало и руководило мое желание.

Прот. С. Терновский

Еще же и до ночи наказаша мя утробы моя

Многие недоумевают, читая сие изречение, но недоумение происходит от того, что не так понимают слово: утробы. При надлежащем понятии сего слова в настоящем изречении встречается и глубокий смысл, и спасительное для всех назидание.

Утроба у св. писателей не всегда употребляется в чувственном значении, как употребил его Никодим в беседе с Господом: еда может второе внити во утробу матери своея и родитися (Ин. 3:4) . Утробы в священном Писании имеют значение духовное: Бог именуется благоутробным. Св. Писание говорит, что Господь испытует сердца и утробы (Откр. 2:23) , что же это значит? Ужели св. Богослов хотел сказать, что Бог видит внутренние части тела человеческого? Несправедливо. Св. писатель хочет сим выразить, что Всевидящий видит самые потаенные движения сердца, самые сокровенные наши чувства. Давид молится в другом месте: разжжи утробы моя (Пс. 25:2) . Без сомнения, св. Подвижник просит не того, чтобы Бог бросил огнь с небеси во внутренность его тела; но чтобы таинственным крещением огня испытал его чувства, как огнем искушается злато. Апостол заповедует, чтобы мы облеклись во утробы щедрот (Кол. 3:12) , то есть в смиренномудрие, кротость и долготерпение. Итак, что же значит слово утробы? Утробы означают начало внутренней жизни в человеке, вместилище, которым приемлется духовное питание, ежели позволите выразить, ложесна, в которых хранится и растет зародыш внутреннего человека, означают внутреннее чувство, совесть, которая хранит и возвещает нам закон Божий; сие-то внутреннее чувство, сей внутренний Пророк и Священник наказывал Давида до ночи.

Заметим еще, что у пророка ночи было предоставлено благочестивое занятие, ночью он приносил покаяние, измывал на всяку нощь постелю слезами (Пс. 6:7) . Ночь предоставлял и другим как время духовного размышления, яже глаголете в сердцах ваших, на ложах ваших умилитеся (Пс. 4:5) . Вообще, благочестивые ночь отделяли от дня для духовного занятия. От сего весьма естественно, что, улучив безмолвие ночи, они предавались богомыслию, воспоминали грехи свои и в тишине мрака и уединения, при свидетельстве единого Господа, омывали их слезами; а равно приводили на мысль благодеяния Божий, оказанные им в тот день, и проливали пред Богом вместе и слезы покаяния, и слезы благодарения.

Но Давид не ожидал ночи, чтобы приносить покаяние или благодарение Господу, еще до ночи его внутреннее чувство научало его и побуждало или к покаянию, или к благодарению. Так оно наказывало его, то есть производило сильное движение в сердце, как бы наносило внутренние удары, и сии удары выражались в болезни самого тела. Мне кажется, оттого пророк употреблял слово утробы, чтобы показать, что действие духовного чувства не останавливается в духе, но отражается и на самом телесном составе человека. Отсюда происходит, что человек издает воздыхания подобно рыканиям уязвленного льва. Отсюда сильные, обильные слезы, биение персей, потрясение самых костей, ибо сказано: несть мира в костех моих (Пс. 37:3) .

Кто старался очищать свою совесть покорностью Евангелию и не дал ей уснуть, тот знает, что сие внутреннее наказание соединено с тяжкой болезнью: после греха он чувствует смятение внутри себя; и зной, и хлад рождаются в теле его, как будто огонь разгорается в утробе и он готов на раны (Пс. 37:18) , чтобы утушить сие горение.

Сей внутренний пестун еще до ночи начинает наказывать и не дает благочестивым ожидать ночи, чтобы принести покаяние, но сейчас после греха подымает голос и начинает наказывать.

С другой стороны, св. пророк хотел сказать, что внутреннее чувство преследовало его до самой ночи, то есть до того времени не давало ему покоя, доколе он, освободившись от дел и вырвавшись из толпы забот, не достигал часа успокоения. Здесь, взошед в себя, он видел свои преткновения, омывал их слезами покаяния, и тогда оно успокаивалось, потому что сердце очищалось слезами, и сим же слезным покаянием совесть примирялась с Богом.

Сие изъяснение имеет самую непринужденную связь с предыдущими словами; в том Давид благословляет Господа за вразумление или наставление, а в настоящем изречении показывает, как сильно и постоянно было сие наставление Божие. Отсюда-то истинно благочестивые не медлят покаянием, но, ежели случится им впасть в какое преткновение, тут же слышат глас обличения и исправляются: именно, оскорбит ли христианин ближнего - он сейчас спешит примириться с ним, долго носить в себе мучительное чувство греха для него тяжко и убийственно. Уклонился ли каким другим образом от заповеди Божией - немедленно свое преткновение омывает слезами и болезненными воздыханиями к Господу: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4:26) ; что св. апостол сказал о гневе, то должно разуметь и о всяком чувстве, противном любви и чистоте Евангельской.

Не дожидайтесь ночи или времени покоя, чтобы очистить грех. С течением времени он глубже пройдет в сердце и укоренится в нем, тогда труднее будет изгнать его. Сюда же можно отнести изречение св. пророка: блажен, иже имет и разбиет младенцы твоя о камень (Пс. 136:9) . А когда наступит ночь, тогда дайте полную свободу чувству - дайте волю слезам и воздыханиям, тогда ничто не будет вас отделять от лица Божия, никакое внешнее впечатление не будет ослаблять вашей жертвы, и сею жертвою очистится грех. Господь примирится и даст сердцу предвкусить то успокоение, которое вполне подается нам в таинстве покаяния; не откладывайте и благодарения, но сейчас же преклоняйте колена сердца пред Богом благодетельным, а когда придет время успокоения, тогда совершайте коленопреклонную молитву благодарения.

Наконец, настоящий псалом, по изъяснению св. апостола Петра, относится к Спасителю (Деян. 11:27 , 31). Слова: еще же и до нощи наказаша мя утробы моя , - совершенно соответствуют сему таинственному значению песни Давидовой. В ней Искупитель по человеческому естеству хвалит Бога, вразумившего Его. Что действительно Искупитель, яко человек, принимал наставление от Божества, сие видно из следующих изречений в Св. Евангелии. Он говорит: якоже слышу, сужду (Ин. 5:30) . Отец бо любит Сына, и вся показует Ему, яже сам творит: и больша сих покажет Ему дела да вы чудитеся (Ин. 5:20) . И в другом месте: якоже заповеди Мне Отец, тако творю (Ин. 14:31) .

После сего, обращаясь ко внутреннему чувству своему, говорит, что и внутреннее чувство наказывает меня, то есть не перестает побуждать меня совершить дело искупления человечества. Евангелист неоднократно свидетельствует, что Иисус исполняется чувством милосердия к народу, оставленному без пастыря; что Он скорбит об окаменении сердец упорных фарисеев, что он спешит совершить последнюю Пасху с учениками, дабы вместе совершить и спасение человека: желанием возжелех сию пасху ясти с вами, прежде даже не прииму мук (Лк. 22:15) , что нетерпеливо ожидает той минуты, когда возопиет: совершишася! Сие чувство сострадания о грешниках не оставляло Его в покое даже до ночи. Оно понуждало Его до той ночи, в которую Иуда решился предать Его. Бе же нощь , - говорит евангелист, - егда изыде Иуда на предание Господа (Иер. 8 , с.45, Ин.13:30 . Феодор на сие место). По сему изъяснению слова псалмопевца дают новый спасительный урок: ежели чувствуешь в сердце побуждение к добру, ежели слышишь голос, который зовет тебя на путь христианской деятельности, не заглушай его рассеянностью, не ослабляй невниманием, но дай ему свободу отзываться душе твоей дотоле, доколе по мере сил не исполнишь его требования.

Толкование особых изречений в церковной Псалтири, изложенное по руководству святых отцов Церкви.

Лопухин А.П.

Благословлю Господа вразумившаго мя: еще же и до нощи наказаша мя утробы моя.

Я благословляю Тебя, который научал и подкреплял всегда меня

Вероятно Давиду, во время его пребывания среди филистимлян, было откровение от Бога, о котором не сообщается в исторических книгах, и этим откровением он «был вразумлен», как ему поступать. - «Учит меня внутренность» - я, говорит Давид, «даже и ночью» , долгое время поучался, размышлял о данном откровении.

Статьи отца Валерия посвящены основным вопросам, которыми задается каждый христианин. Как бороться с пагубными страстями и взрастить посеянные Богом в душе каждого человека семена добра? Как строить добропорядочные, основанные на любви отношения с ближними? Что есть истинная православная вера? Опираясь на многолетнюю пастырскую практику, отец Валерий делится своими взглядами на главные стороны жизни православного христианина.

Как вы думаете, так ли уж несправедливо гоним автор строк:

Провозглашать я стал любви
И правды чистые ученья:
В меня все ближние мои
Бросали бешено каменья.

(М.Ю. Лермонтов)

Всегда ли мы правы, когда самоуверенно читаем своим ближним мораль? Кстати, о самом Михаиле Лермонтове, этом по праву великом поэте, увы, придется сказать, что не берег он своих ближних собственным словом. Как итог: печальная для дуэль с Мартыновым была в определенном смысле спровоцирована им самим.

Старец Паисий Святогорец говорил: «Без конца оправдывая себя и считая, что другие его не понимают, что все вокруг несправедливы, а он – невинный страдалец и несчастная жертва, человек становится невменяемым, перестает управлять собой». И это действительно так. Если посмотреть, что происходит в душе этого человека, то с полной уверенностью можно сказать – хотя автор и не провидец, – что там скачут в беспорядке раздраженные чувства и помыслы: «этот поступил со мной совершенно бессовестно», «а этот меня не оценил», «а вот этот вообще человек бестолковый, навредил мне, пусть же за это мучается». Возмущается, словно пена морская, такая душа о чужих делах, судит практически всех подряд, изматывает себя, с трудом выходя из мысленных драм как после изнурительного боя с чудовищем. Если же посмотреть на внешние отношения такого человека с ближними, то там постоянные конфликты, недопонимания, неумение ужиться и сработаться, а как следствие – жизненные неудачи, вплоть до безработицы, пристрастия к алкоголю и нищета.

В общении людей друг с другом встречаются типовые ошибки, которые по сути разрушают общение. Такое бывает, в частности, когда мы уверены в собственном превосходстве и выступаем в роли учителей.

Подобные люди ничего так не любят, как раздавать всем советы, и, быстро поставив диагноз, тут же спешат предложить свой рецепт. Они живут наблюдениями за окружающими и едва заметят что-то вызывающее у них возмущение, как с видом всезнаек выплескивают то, что у них в данный момент на уме. Желание исправлять и подсказывать другим – это их жизненный зуд, никогда им не дающий покоя.

​Не чувствуя ответственности за слова, они спешат раздавать советы и, настырно влезая в чужие судьбы, командуют, словно гениальные стратеги и путеводители. Как правило, такие люди самоуверенны, легко отметают советы, обращенные лично к ним, а в случае неудачи своих прогнозов или вмешательств тут же обвиняют другого, но себя – никогда.

Итак, больше всего ошибаются те, кто слишком привык советовать. Святитель Игнатий (Брянчанинов) о таких говорил: «Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом». Вот почему очень часто, когда мы раздаем направо-налево рекомендации, когда произносим упреки, они словно уходят в пустоту, не достигают своей цели, а подчас настраивают против нас того, к кому мы обратились.

Не каждый имеет дар чувствовать душу другого. Но без этой чуткости невозможно помочь душе человека. Недостаточно увидеть чужие оплошности – на это способны все. Важно так дать совет, словно ближний дает его себе сам.

Заметим, душа практически любого человека весьма чувствительна к посторонним вмешательствам и не приемлет тона обличения, даже просто назидания, поскольку это сразу резко противопоставляет людей, поставляя одного, то есть обличителя, выше, а другого, то есть обличаемого, ниже. В возникшей ситуации конфликта, обиды или явной несправедливости ближнего лучше всего в задушевной беседе коснуться проблемы по касательной, не изобличая упреком в лоб, а дружелюбно рассматривая возможные варианты действий, как бы для вразумления самого себя. И то это возможно только тогда, когда есть общая почва для разговора; если же между вами заведомо пролегает пропасть, пытаться ее преодолеть, если вы не обрели еще крылья духовности, – значит наверняка упасть в эту пропасть и разбиться.

Древний патерик повествует, как однажды авва Аммон посетил место некоторых иноков. В то время один из братьев подвергся сильному искушению: его посещала женщина. Это стало известно прочим инокам, которые сильно смутились и, собравшись на совещание, решили изгнать соблазнившегося брата. С собой они пригласили пойти и авву Аммона, чтобы вместе осмотреть хижину инока. Согрешивший брат узнал об этом заранее и скрыл женщину под большим деревянным сосудом, перевернув его кверху дном. Войдя в хижину, авва Аммон тут же все понял, сел на деревянный сосуд и приказал обыскать хижину. Иноки никого не нашли, и авва Аммон сказал им: «Бог да простит вам согрешение ваше». Затем он помолился и велел всем выйти, сам же пошел последним. Покидая келью, он взял милостиво за руку обвиненного инока и с любовью сказал: «Брат! Внимай себе». Так одним ласковым, теплым словом старец исправил того, которого безнадежно хотели исправить обличением прямолинейным и без любви.

Удивительное наставление дает нам : «С ближними надо обходиться ласково, не делая даже и вида оскорбления. Когда мы отвращаемся от человека или оскорбляем его, тогда на наше сердце как бы камень ложится. Дух смущенного или унывающего человека надобно стараться ободрить словами любви. Видя брата делающего грех, покрой его, как советует святой Исаак Сирин: “Простри ризу твою над согрешающим и покрой его”».

Вот как поступали в таких ситуациях сами святые. однажды ночью, проходя через монастырское гумно, застал человека, крадущего пшеницу. Вор, испугавшись, пал к ногам святого, умоляя его никому не говорить об этом, чтобы не потерять уважения своих соседей. Но старец был настолько незлобив, что не только не укорил вора ни одним словом, но даже сам помог ему поднять мешок с краденым зерном. Наставив при этом смиренными словами не делать впредь ничего подобного, напомнив заповеди Божии и предстоящий нелицеприятный Суд, на котором во всем предстоит дать отчет Господу, старец отпустил вора.

Для христианина это крайне важно – в общении с ближними не выпячивать и выискивать их грехи, а, напротив, замечать в них лучшее, светлое, доброе. Что же касается исправления чужих ошибок, то если и браться за это, делать это с добротой и любовью. Преподобный Марк Подвижник по этому поводу верно сказал: «Лучше с благоговением молиться о ближнем, нежели обличать его во всяком согрешении».

Святой праведный Иоанн Кронштадтский предлагает нам такой совет: «Люби всякого человека, несмотря на его грехопадения. Грехи грехами, а основа-то в человеке одна – образ Божий. Иногда слабости людей очевидны, когда, например, они бывают злобны, горды, завистливы, скупы, жадны. Но помни, что и ты не без зла, а может быть, в тебе его даже больше, чем в других. По крайней мере в отношении грехов все люди равны: “Все, – сказано, – согрешили и лишены славы Божией” (Рим. 3: 23); все повинны перед Богом и все нуждаемся в Его милосердии. Поэтому надо терпеть друг друга и взаимно прощать, чтобы и Отец наш Небесный простил нам согрешения наши (см.: Мф. 6: 14). Смотри, как много любит нас Бог, как много Он сделал для нас и продолжает делать, как Он наказывает слегка, а милует щедро и благостно! Если хочешь исправить кого-нибудь от недостатков, не думай исправить его одними своими средствами. Сами мы больше портим, чем помогаем, например своей гордостью и раздражительностью. Но возложи свою печаль на Господа (см.: Пс. 54: 23) и от всего сердца молись Ему, чтобы Он Сам просветил ум и сердце человека. Если Он увидит, что твоя молитва проникнута любовью, то непременно исполнит твою просьбу, и ты вскоре увидишь перемену в том, за кого молишься. “Эта перемена десницы Вышнего” (Пс. 76: 11)».

Что же можно предложить еще относительно попыток вразумлять других? Прежде всего, оценивать конкретный поступок, а не совершившую его личность. Особенно же остерегаться называть допущенную ближним оплошность правилом его жизни. Судите сами: одно дело, если кто-то вам скажет: «Ты никогда ничего не сделаешь как следует!», «Да ты ни к чему не способен!», «Сразу видно, что ты бестолковый» и т.п., другое дело, когда кто-то вам скажет: «Обычно у тебя лучше получается», «Сегодня ты не совсем правильно поступил», «По-моему, ты способен на лучшее» и т.п. То есть надо оставлять вразумляемому надежду на спасение, а не загонять его в угол.

Действительно, существенной ошибкой бывает то, когда, пытаясь вразумить кого-либо, мы начинаем выпячивать его отрицательные черты, подчас перед другими подчеркиваем его недостатки. Соответственная реакция – отторжение наших слов. Досаждая другим и публично унижая, желая, видимо, помочь в обретении смирения, мы чудовищным образом провоцируем в человеке проявление гордости. А вот у преподобного Ефрема Сирина встречается совет иного характера: «Оказывай честь брату перед знакомыми его, и будешь почтен перед Господом». Предложить совет можно только при доброжелательности, не противопоставляя себя другому, а становясь с ним на одну почву: «Я сам намного хуже тебя, в данной же ситуации, как ты думаешь, может быть, я попробовал бы поступить вот так?»

Давайте подумаем, от кого нам самим легче перенести упрек: от человека доброжелательного, говорящего ласково и с любовью, или от нетерпеливого, говорящего вспыльчиво и презрительно?

Так как же мы сами должны обращаться к другим, чтобы они восприняли наше слово?

Есть замечательное жизненное правило: начни с себя, и у тебя сложатся отношения с ближними. Перестань по своему суду исправлять других, и ты найдешь с ними взаимопонимание. Победи в самом себе то, что не нравится в окружающих, и с тебя будут брать пример ближние.

Предлагает даже такой совет: «Когда встретишься с ближним своим, принуждай себя оказывать ему честь выше меры его… Хвали его даже за то, чего он не имеет… Этим и подобным этому привлечешь его к добру, заставишь его стыдиться тем приветствием, каким приветствовал ты его, и посеешь в нем семена добродетели… Берегись кого-либо и в чем-либо порицать или обличать, потому что есть у нас нелицеприятный Судия на небесах. Если же хочешь обратить кого к истине, то скорби о нем и со слезами и с любовию скажи ему слово или два, а не воспаляйся на него гневом, и да не увидит в тебе признака вражды». Никогда наши слова или наставления не будут восприняты человеком, если мы заранее не расположим его к принятию слова добрым отношением. Даже к самолюбию другого человека надо относиться со снисхождением. Не тыкать человека носом в его недостатки, а аккуратно исправлять их, опираясь на то хорошее, что в нем еще есть.

И все-таки значит ли это, что лучше только молчать? Бывает, мы загоняем свое недовольство внутрь, не высказав нужного замечания, хмуро копим обиду, а потом, сорвавшись, выплескиваем в лицо. «Гораздо лучше обличить, нежели сердиться тайно» (Сир. 20: 1), – сказано еще в Ветхом Завете. В Евангелии же читаем: «Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему» (Лк. 17: 3), – значит, выговаривать ближнему о его проступке все-таки нужно, «и если покается, прости ему» (Лк. 17: 3). Но здесь же, во-первых, предполагается полное искоренение в самом себе злобы и раздражительности: «если семь раз в день согрешит против тебя, и семь раз в день обратится, и скажет: “каюсь”, – прости ему» (Лк. 17: 4), так что выговаривание брату должно иметь целью не восстановление справедливости самой по себе, но обращение ко спасению души брата, когда ты сам готов простить ему, лишь бы он обратился. Во-вторых, наши слова не должны становиться соблазном для ближнего. Произнесенный не к месту или не во время упрек лишь ввергнет другого человека в искушение. «Невозможно не придти соблазнам; но горе тому, через кого они приходят» (Лк. 17: 1).

Увы, реалии жизни не всегда отвечают нашим надеждам и планам. Желая донести какую-то истину до человека, допустим, слово о вере, порой мы терпим крах. Иногда наше слово не могут принять, так как оно произнесено весьма неумело, без приложения к реальной жизни человека. Но к великому сожалению, мы также часто встречаем в обществе неприкрытый цинизм. И о носителе подобного морального качества можно сказать словами из стихотворения «Демон»:

Он звал прекрасное мечтою;
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел –
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.

С человеком, который смеется тебе в лицо, вряд ли возможен искренний разговор. Как донести святое тому, для кого нет в принципе ничего святого? Говорить с циником о вере и обо всем самом святом представляется вряд ли возможным. «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас» (Мф. 7: 6). Иной раз лучше промолчать о том, что со временем объяснит цинику сама жизнь.

Итак, важно учиться чувствовать, кому, что, при каких условиях и каким образом можно сказать. Жизнь предлагает нам возможность обрести этот опыт. А терпеливое и тактичное отношение к другим людям подскажет, как поступить правильно, если конечно нами движут любовь и доброе отношение к нашим ближним.

В защиту веры и особенно Православной

В продолжение публикации:

Представляем актуальнейший, на наш взгляд, труд дореволюционного духовного писателя, помощника протопресвитера военного и морского духовенства протоиерея Иоанна Морева († 1935) «В защиту веры и особенно Православной» (Санкт-Петербург, 1910).

Надеемся, как сказано в предисловии к современному изданию (Издательство миссионерского отдела Львовской епархии УПЦ МП, 2002), это сочинение поможет нашим читателям «разобраться в вопросах истинной веры и не впадать в религиозные заблуждения, пагубные для христианской души».

ЧАСТЬ 1

БОРЬБA С НЕВЕРИЕМ

Если неверие есть тяжелая и опасная болезнь, причиняющая великие страдания душе человека как в этой, так и в будущей жизни, то спрашивается: есть ли какие-либо средства против этой болезни?

Как и чем лечить ее?

Т. к. неверие имеет свой корень в испорченном сердце человека, то весьма трудно бороться с ним доводами и соображениями умственными. Убеждать неверующего словами - это то же, что доказывать слепому, что небо имеет синий, а трава зеленый цвет: он не захочет понять и взять в толк того, что ему будут говорить. Никакое человеческое слово и даже чудо, совершенное перед его глазами, не в состоянии вразумить упорного и ожесточенного невера. О людях, чрезмерно преданных удовольствиям мира, Авраам говорит страждущему в геенском пламени богачу: Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят (Лк. 16, 31).

То же можно сказать об упорных неверах. «Покажи мне хоть одного воскресшего из мертвых, чтобы увидеть и поверить », - говорил неверующий Автолик Феофилу, епископу Антиохийскому. «Я, может быть, показал бы тебе , - отвечал Феофил, - мертвеца, который воскрес, еще жив, но ты и этому не поверишь » (Три книги к Автoлику о вере христианской. Кн. 3. Гл. 13). Если и можно на кого подействовать словом, то разве на человека, заблуждающегося относительно веры по неведению, по простоте, а не по упорству и развращенности сердца. Но неужели нельзя указать никаких путей, которыми и упорных неверов можно было бы привести к покаянию и обращению к Богу?

Одно из средств - это вразумление людей неверующих особенным, чудесным образом. Господь Бог, заботящийся о спасении грешников, иногда употреблял чрезвычайные меры к тому, чтобы остановить и исправить неверов. При этом Он действовал, сообразуясь с их душевным настроением; врачевал применительно к их болезни. Чаще всего Премудрый Промыслитель вразумлял неверующих через особенно тяжкие бедствия, в которых давал чувствовать Свою грозную, наказующую руку. Укажем несколько примеров наказания Божия за неверие.

Летом 1887 года в деревне Кувшиновой, близ Вологды, произошел следующий поразительный случай. Молодой деревенский парень поссорился со своей матерью и грубо толкнул ее в спину.

- Бога ты не боишься! - крикнула оскорбленная мать.

- Да Бога-то нет! - со злым нахальством отозвался молодой парень.

Через несколько времени в тот же день богохульник вместе с матерью вышел на работу в поле. День был ясный, только небольшие тучки ходили по небу. Вдруг сверкнула яркая молния, раздался громкий удар грома, и отрицатель Бога упал на землю. Сбежался с поля народ и окружил его кольцом.

Пролежав несколько минут без чувств, молодой парень очнулся, жалуясь на боль спины.

Мать и крестьяне обнажили его спину и ужаснулись: на спине оказался крупный след от обжога молнией в виде креста.
Парень раскаялся в своем неверии и упал матери в ноги, прося прощения за обиду (Церковные ведомости. 1907. № 43. С. 1889).

***

Молодой человек, воспитанный в детстве добрыми и набожными родителями в вере и благочестии, испортился под влиянием дурных товарищей.

«Я сделался отчаянным безумцем, - говорил он о себе. - Бытие Бога, бытие души, будущая загробная жизнь - все это я считал порождением фантазии и зло смеялся над всем. Крест, это орудие нашего спасения, я сбросил с себя и с каким-то презрением посмотрел на него.

Когда стоял в церкви по велению начальства, как издевался я, как смеялся над отправлением Божественной службы!
Когда наступали постные дни, я нарочно старался поесть скоромного, чтобы показать полное презрение к церковным постановлениям.

Святые иконы, жития святых были главными предметами моих насмешек. Одним словом, в это время я был каким-то извергом, а не человеком». Единственная добрая искра, оставшаяся в душе молодого человека, - была некоторая его любовь к родителям. Вот этим-то остатком добра в порочном человеке и воспользовался благой и премудрый Господь для вразумления невера.

Когда родители молодого человека в один год умерли от холеры, у него появилось желание побывать на их могиле. Приехав в родное село, он отправился к месту упокоения отца и матери. Но каково же было его удивление и страх, когда, приближаясь к могиле родителей, он почувствовал головокружение и без памяти упал на землю.

Обморок случался с молодым человеком всякий раз, когда он хотел подойти к дорогой для него могиле. Наконец, он почувствовал общее расслабление тела: не мог пошевелиться, язык не повиновался. Впоследствии болезнь осложнилась тем, что на теле появились гнойные раны, от которых несся смрадный запах.

Врач, сначала лечивший больного, потом отказался от лечения, заявив, что болезнь для него непонятна. Каково было положение молодого человека?

Ни днем, ни ночью он не находил себе покоя. Вот в это-то время милосердный Господь употребил особенное средство для вразумления невера - через его умершую мать. «Как только я стал засыпать, - рассказывал впоследствии молодой человек, - вдруг почувствовал в своей руке другую руку. Я вздрогнул, раскрыл глаза, и - Боже мой! - что я увидел? Передо мною стояла моя мать. Я не мог вообразить, как и каким образом она очутилась передо мною.

„Да ведь она умерла, - подумал я, - как же она может существовать?!“

А между тем сердце билось при виде дорогой матери. Она была в белом, и только в одном месте было черное пятно.

Ее лицо было сумрачно.
„Я - твоя мать, - начала она, - твои беззакония и твоя распутная жизнь, полная неверия, дошли до Господа, и Он хотел истребить тебя, стереть с лица земли. Ты не только погубил себя, но даже запятнал и нас, и это черное пятно на моей одежде - твои тяжкие грехи. Господь, говорю, хотел поразить тебя, но отец и я молились перед престолом Всевышнего о тебе, и Он захотел обратить тебя к Себе - не милостью, потому, что ты этого не мог понять, а строгостью.

Он знал, что одна могила наша дорога для тебя здесь, и потому не допустил тебя к ней, поражая сверхъестественной болезнью, дабы ты признал над собой Высшую Силу, тобой отвергаемую, но ты не обратился! Потом Господь послал меня к тебе - это последнее средство для твоего исправления. Ты не признавал Бога, будущей жизни, безсмертия души; вот же тебе доказательство загробной жизни: я умерла, но явилась и говорю с тобой. Уверуй в отрицаемого тобой Бога. Помни твою мать, которая, жизни не жалея, старалась сделать из тебя истинного христианина“.

С этими словами лицо ее еще больше омрачилось, глухие могильные рыдания раздались в комнате и потрясли мою душу. „Еще раз заклинаю тебя, - продолжала мать, - обратись к Богу. Ты не веришь и, быть может, думаешь объяснить мое явление расстройством твоего воображения; но знай, что все твои объяснения ложны, и я своим духовным существом перед тобой. И в доказательство этого вот тебе крест, отвергнутый тобой, - прими его, иначе погибнешь. Уверуй - и твоя болезнь исцелится чудесными образом. Погибель и вечный суд тебе, если ты отвергнешь меня“.

Так сказала мать и скрылась. Я опомнился и увидел в руке своей маленький крестик. Сверхъестественное явление матери, ее просьбы и проклятия потрясли до самой сокровенной глубины мою душу; никогда, кажется, не бывало со мной такого переворота; совесть поднялась со всей силой; прежние убеждения разрушились, и я в минуту, кажется, весь переродился!»

Такими словами закончил свой рассказ молодой человек, вразумленный столь поразительным образом за свое неверие. (Ледовский, свящ. Торжество веры над маловерием и безбожием в примерах современной жизни. 1904. С. 13-17).

Так вразумлял Господь людей неверующих, вразумлял через Свой грозный суд и наказание. Но тех же людей обращал к Себе милосердный Бог и другими средствами, не такими чудесными и поразительными, но имевшими самое благотворное действие на неверов.

Был один помещик-безбожник, отличавшийся большой ученостью и метким остроумием. Эти свои способности он тратил чаще всего на то, чтобы смеяться над Православной верой. С кем поумнее ни встретится, сейчас начинает речь о вере и опровергает ее учение. Больше всего ему не нравилось учение о вечных муках грешников, и он нападал на него с особенной силой. Многих людей, даже самых умных и знающих, он побеждал и оспаривал. И что же? Господь вразумил самонадеянного и дерзкого невера через простого сельского священника. Приходит священник к помещику по делу. «Что, батюшка, не о вере ли говорить пришли? - спрашивает помещик. - Пожалуй, я сему очень рад». - «Нет, господин почтенный, - отвечает священник, - где нам, людям неученым и темным, спорить с Вами; я пришел совсем за другим, поговорить о своем домашнем деле». Но тем не менее помещик поспешил завести свой любимый разговор о том, что вечных мучений не будет. Выслушав его, священник сказал: «В самом деле, хорошо бы, если бы не было вечного мучения. В таком случае и всем нам можно было бы пожить, как кто захочет, и всякий, кто только имеет способы, мог бы пить, есть и веселиться, не думая о будущем и ничего не боясь после своей смерти. Но что, если оно есть? Подумали ли Вы об этом? Если вечное мучение есть, то не сделаете ли Вы самой большой ошибки? Мы, веря вечному мучению и стараясь поэтому избегать грехов, ничего не потеряем, если бы наша вера оказалась и напрасной; и при вере в суд Божий и будущее наказание мы можем быть счастливыми и спокойными, если только будем делать добро. Но Вы отвергаете возможность вечного мучения и, ничего не страшась в будущем, живете теперь в полное свое удовольствие. А что, если Вам на самом деле придется изведать тяжесть этих мук? Каково Вам покажется тогда? Подумали ли Вы об этом?» При этих словах священника мысль о возможности адских мучений пронеслась в голове помещика. Он живо представил себе, какого наказания достоин за свои грехи. Близкий к отчаянию, он упал со стула и воскликнул: «Горе мне, я погиб!» Священник пришел к нему на помощь: напомнил о безконечном милосердии Божием, принимающем всякого грешника, и тем внес некоторое утешение в сокрушенную душу бывшего невера (Там же. С. 53-57).

Так вразумил Господь образованного и остроумного безбожника через простого и неученого священника. Для той же цели Он употреблял иногда самые, по-видимому, простые средства.

Один германский ученый, закоренелый невер, зашел случайно в дом крестьянина и увидел на стене картину, изображающую распятие Иисуса Христа; на картине имелась следующая надпись: «Вот что Я для тебя сделал! Что ты сделал для Меня? » Картина и эти слова так потрясли душу ученого, что он не мог удержаться от слез, ушел поспешно домой и раскаялся в своих заблуждениях (Там же. С. 59).

Но, кроме чрезвычайных и особенных способов, которыми обращал к Себе Господь людей неверующих, есть средства к их спасению, зависящие от самих людей.

Главнейшее из них заключается в том, чтобы жить согласно заповедям Божиим. Неверие, как сказано выше, происходит от уклонения сердца человека в сторону зла, от нежелания его исполнять требования веры. Поэтому, когда есть это желание, наши сердце и воля не только не восстают против Бога и Его заповедей, но и охотно их исполняют. Они действуют также и на ум человека и располагают его веровать и во всем подчиняться истине Божией.

Сам Христос указывает нам это средство борьбы с неверием в следующих словах: Мое учение - не Мое, но Пославшего Меня; кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю (Ин. 7, 16-17). Спасительность и действенность указанного средства к убеждению в истине Христианства была проверена людьми на самом опыте.

В первой половине 18-го столетия жил в Германии знаменитый законовед и судья Иоганн Якоб Мозер. В юности своей он познакомился с насмешками Вольтера над Библией. Но прежде чем поверить суждениям Вольтера, он решился сам внимательно прочитать Библию и рассмотреть, действительно ли тот прав. Читая Слово Божие, он обратил внимание на приведенное свидетельство Иисуса Христа о Своем учении. «Как? - сказал Мозер самому себе. - Иисус Христос сделал испытание столь легким?

Было бы низко и безсовестно, если бы человек с душой, жаждущей истины, прошел мимо, не проверив его. Попробуем». И вот он начинает исследовать волю Того, Кто послал Иисуса. Он читает Слово Божие, и все, что он читает, звучит новыми звуками в ушах его, дает новое направление его сердцу. Он начинает жить в Боге.

С каждым днем он более и более признает волю Божию, и с каждым днем он более и более исполняет заповеди Божии. Но все обширнее и неизмеримее представляется ему круг заповедей Божиих, и чем больше кажутся ему заповеди, тем меньше и ничтожнее представляется он сам себе, тем величественнее является Христос.

Спустя немного времени он с твердостью и радостью в душе мог исповедать: «Да, Святый Боже, кто Тебя видит, видит Отца ». Он сделался верующим христианином (Ледовский, свящ. Торжество веры над маловерием и безбожием в примерах современной жизни. 1904. С. 88-89).

Кроме того, добрая жизнь может скорее всего расположить и других людей к нашей вере .

Известно, что пример и дело гораздо сильнее действуют на людей, чем слово и убеждение. Если мы будем жить по заповедям Божиим, великая польза последует отсюда как для нас самих, так и для наших ближних: мир и спокойствие совести принесут истинное счастье нашей душе; любовь, благожелание, справедливость и честность вызовут и к нам добрые чувства со стороны других людей.

Разумеется, такое наше поведение не останется незамеченным со стороны других и расположит их к той вере, которую мы исповедуем и которая управляет нашими поступками. Вы - свет мира у многих подписчиков не хватает средств к полноценной оплате (700 р. за полгода). Поэтому мы призываем оказать посильную финансовую поддержку редакции и ее читателям.

Телефон редакции (отдел подписки): 89153536998

Немногие делайтесь учителями. Иак. 3,1

Мы часто склонны бываем обличать, учить и вразумлять ближних. Чаще всего от этого бывает больше вреда, чем пользы ближним из-за отсутствия любви, потери душевного равновесия, появления раздражения. Учить другого — это очень трудное и ответственное дело и под силу лишь возросшим духовно.

Как пишет прп. Иоанн Лествичник: «Желающий научить другого или подать ему совет должен сперва сам очиститься от страстей, чтобы не ошибаться в познании воли Божией и хорошо понять душевное устроение того, кому он говорит слово. Так как не всем полезно одно и то же лекарство, хотя болезнь может быть одна и та же».

Нам надо всегда помнить о словах Господа: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? Или как скажешь брату твоему: “дай, я выну сучок из глаза твоего”, а вот в твоем глазе бревно? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф. 7, 3-5).

Поэтому игумен Феодосий из Оптиной пустыни имел обыкновение давать братии такой совет: «Смотри на себя и будет с тебя».

Кроме того, надо знать, что св. отцы запрещали вообще давать другим указания, если не было о том просьбы.

«Прежде вопроса не хорошо начинать говорить», — говорят старцы Варсонофий Великий и Иоанн.

А еп. Игнатий (Брянчанинов) пишет: «Без собственного вопрошения человека я никак не дерзну преподать совета: это воспрещено святыми отцами».

Лишь когда в душе есть чувство горячей любви к ближнему и когда мы сами в полном мире и спокойствии, когда знаем, что ближний расположен к нам, и наши слова доходчивы до его сердца, и он в этот момент сам мирен и хочет слушать нас, тогда только мы можем с любовью, ласково, кротко, осторожно, всячески оберегая его самолюбие, указать ему на грех, проступок, искушение или ошибку или дать ему совет.

При этом совет или указание могут быть даны в форме, про которую так говорит прп. Исаак Сириянин: «Если станешь говорить кому что-либо полезное, то говори в виде учащегося, а не со властию и бесстыдством, и наперед сам себя осуди и покажи, что ты ниже его, чтобы слушающим показать чин смирения и побудить их выслушать речь твою...»

При всех вразумлениях или обличениях нужно помнить, что поскольку надо всячески оберегать самолюбие собеседника, то в этих случаях беседа должна быть только вдвоем.

Как пишет прп. Исаак Сириянин: «Кто исправляет брата своего в клети своей, тот исцеляет собственный свой порок; и кто обвиняет кого-либо перед собранием, тот увеличивает болезненность собственных язв своих».

Если же что-либо из перечисленных условий не имеет места, и главное — говорим мы не из чувства любви и без ласковости, то мы не должны учить ближнего или указывать на его проступки.

Как говорит прп. Варсонофий Великий: «Всякое вразумление, при котором сам человек смущается в сердце, не угодно Богу, но происходит по действию диавольскому и бывает смешано с самооправданием».

Есть и еще одно условие правильности наших слов, которое мы должны помнить при наставлении или вопросах ближнего. Это память о том, что и здесь надо полагаться не на себя и свою мудрость, а на помощь Божию.

Поэтому при необходимости чему-либо научить ближнего или указать ему на его ошибку, неправильность в действиях, проступок или грех — надо прежде всего обратиться к Богу с молитвой даровать нам мирный дух и любовь к этому ближнему.

Только любовь может провести наши слова до сердца ближнего, размягчить и устранить его ожесточение, черствость и самоуверенность.

Как пишет о. Иоанн С.: «Если хочешь исправить кого от недостатков, не думай исправить его одними своими средствами (словами и увещеваниями). Но помолись Богу от всего сердца, чтобы Он Сам просветил ум и сердце человека; если Бог увидит, что молитва твоя дышит любовью и исходит от всего сердца, то непременно исполнит желание твоего сердца, и скоро ты же скажешь, увидевши перемену в том, за кого молишься: это “изменение (от) десницы Всевышнего” (Пс. 76, 11)».

При обличениях следует вместе с тем учитывать и духовное состояние того, кого мы обличаем. Как пишет Премудрый Соломон: «Не обличай кощунника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя» (Притч. 9, 8).

Поэтому прп. Варсонофий Великий дает такое указание: «При обличении согрешившего рассмотри, может ли помысел его перенести обличение, и тогда скажи ему о том с кротостью, вразумляя его по Богу. Если же он не может принять обличения, то не повреждай его совести, чтобы он от стыда не сделал чего-либо еще хуже».

Архиепископ Иоанн считает очень важным наличие у всякого, кто к ближнему обращается со словом поучения, дара способности слышать духом других людей, т. е. ясно воспринимать их душевное состояние и степень симпатии, интереса и доверия к собеседнику.

Он пишет также: «Старцы Оптинские по большей части обличали прикровенно (под видом какого-нибудь рассказа или события из их личной жизни). Таинственное вразумление — самое острое... Мы ищем убеждения, не насилующего нашей свободы».

На осторожность при даче советов и поучений ближним указывает и митрополит Московский Филарет, который так пишет в одном письме: «Можно стучать в запертую дверь с молитвою, но с советами можно войти только в отверстую».

При наставлениях надо также учитывать душевное состояние собеседника, степень его духовного возраста и постигать ту меру подвигов и добродетели, которую он сможет понести.

«Кто толкует, — пишет прп. Симеон Новый Богослов, — о последних степенях совершенства для новоначальных и особенно более ленивых из них, тот не только не принесет им пользы, но еще сделает, что они возвратятся вспять».

Вместе с тем есть одна из форм наставления и поучения ближнего, которая применима ко всем и которая всегда может быть рекомендована: это поучение примером своей жизни и своих поступков. Эта молчаливая проповедь действительнее всех убеждений и всегда спасительна для самого проповедника.

Как пишет прп. Исаак Сириянин: «Тех, которые держатся учения, противного твоему, обличай силою добродетелей твоих, а не убедительностью слов твоих».

По мнению прп. Симеона Нового Богослова, «не столько пользуют слова духовных учителей, сколько пользуют дела их, которые побуждают к подражанию себе».

«Поражать своей жизнью, — говорит св. Иоанн Златоуст, — значит поражать решительно и доказать своими делами значит доказать неопровержимо».

О. Александр Ельчанинов указывает при этом, что «всякое принуждение, даже к добру, вызывает всегда только отпор и раздражение. Единственный путь привести человека к чему-либо — это действовать собственным примером и привести его к желанию стать на тот же путь, тогда только — как самостоятельный, свободный акт — поворот этот будет прочен и плодотворен».

Следует помнить, что учить-то ближних мы можем лишь тому, что на деле сами применяем в жизни, ибо Господь сказал: «Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5, 19).

Поэтому св. Григорий Богослов пишет: «Надобно прежде всего самому очиститься, потом уже других очищать; умудриться, потом умудрять; стать светом, потом просвещать; приблизиться к Богу, потом приводить к Нему других; освятиться, потом освящать».

А прп. Исаак Сириянин дает по этому поводу следующее наставление: «Не сообщай другому, чего сам не постиг, чтобы не было тебе стыдно себя самого и по сличении жизни твоей не открылась ложь твоя».

У старца игумена Антония Оптинского было обыкновение: познакомившись с кем-нибудь, старец как бы присматривался к нему, сначала говорил мало и только молился о нем. Но зато, когда наконец начинал говорить, его слово имело такую неотразимую силу, что иногда в течение одной беседы человек духовно перерождался.

В течение разговора старец Антоний, щадя самолюбие собеседника, так искусно направлял беседу, что, говоря в третьем лице или рассказывая как будто про себя, он как бы мимоходом и обличал и наставлял своих собеседников.

Часто случалось, что только по выходе от старца посетитель, опомнясь, понимал, что какое-нибудь, как будто к слову сказанное, замечание прямо относилось к нему и сокровенным его недоумениям и недостаткам, разрешало вопросы, которых старец не дал выговорить, а иному даже открывал и то, чего тот сам в себе прежде не замечал.

Прп. Исаак дает еще и такой совет при наставлении ближних: «Когда пожелаешь наставить кого на добро, упокой его сперва телесно и почти его словом любви. Ибо ничто не преклоняет так человека на стыд и не заставит бросить порок свой и перемениться на лучшее, как телесные блага и честь, какую видит от тебя».

В тех же случаях, когда вопрос к нам касается серьезного дела, то лучше всего подражать преподобному Памве Египетскому.

Прп. Памва имел такой обычай: когда кто просил у него совета о чем-либо, он отвечал: «Повремени немного и поручи дело свое Богу», — и никогда никому не давал своего совета прежде, пока сам не попросит у Господа, чтобы Он внушил ему, что он должен сказать просящему у него совета.

Бывали случаи, что проходило три месяца, а он еще не давал ответа. Зато ответы его принимались всеми, как от Самого Бога, и св. отцы Египта считали, что прп. Памва своей осмотрительностью в слове превосходил даже самого Антония Великого.

Поэтому и нам в тех случаях, когда у нас просят совета, а мы не знаем, что ответить, или не вполне уверены в своем мнении, следует отсрочить свой ответ и начать молиться о вразумлении от Господа.

Если же вопрошавший был человек верующий, то ему надо сказать: «Давайте молиться вместе о вразумлении нас от Господа, Который сказал нам: “Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного” (Мф. 48, 19)».

В тех же случаях, когда у нас имеется нужда научить или вразумить в чем-либо ближнего и мы видим безрезультатность наших попыток, то нам надо помнить всегда, что есть более могучее средство воздействия на душу ближнего, чем наше слово.

Вот что говорит по этому поводу игумения Арсения (Усть-Медведицкого монастыря):

«Прежде познания я ставила очень высоко, и поэтому стремилась передать другим свои познания. Я тогда много говорила, желая иногда в церкви вслух всем сказать какое-нибудь полезное слово, особенно уяснившееся мне во время службы. Мне хотелось передать другим, если можно, всему миру, свои познания.

Я готова была взойти на колокольню и оттуда кричать всем: “Спешите, спешите, пока не кончился торг”, — т. е. работайте над душою, пока есть случай, пока обстоятельства дают возможность потрудиться.

Теперь же я чувствую совсем другое. Без благодати Божией, действующей в душе и усовершающей ее, одни познания — ничто.

Поэтому я все меньше говорю и прихожу к такому состоянию, что не нахожу, что сказать. К этому состоянию влечется моя душа Я молюсь за ближнего и нахожу, что это большое благо.

Так хорошо чувствуется, когда молишься о спасении кого-либо и отдаешь спасение этого человека в руки Божии».

О том же пишет и схиархимандрит Софроний:

«Кто познал на опыте величие и трудность христианского пути, тот раздирается двумя чувствами: одно из них — горячее желание всем познания Истинного Бога и света вечного бытия; другое — страх: а что если призываемые не понесут тяготы испытаний?

Вот почему он в большей мере обращается к Богу с молитвою о спасении всех и каждого, чем к проповеди. Истинное христианство в мире почти не проповедуется потому, что проповедь эта превосходит силы (призываемого) человека».

«Все меньше становится у меня вкуса и веры к словесным методам воздействия, вообще к словам», — пишет про себя о. Александр Ельчанинов.

Таким образом, молитва за ближнего есть всегда верное и часто более действительное средство, чем слова научения, увещания или вразумления.

Здесь следует упомянуть об одном случае из жизни старца Силуана: он много молился ночью, чтобы Господь благословил предстоящую ему встречу с приезжим братом.

Вот пример, которому мы должны следовать: молиться перед началом каждой беседы, важной для нас или нашего ближнего. При этом хорошо обдумать заранее и тему беседы, чтобы она принесла наибольшую духовную пользу.

Действенным средством к исправлению недостатков ближних являются (по советам св. отцов) кроме усердной молитвы за них - заказ за них церковных «сорокоустов».

1. Горит, горит царей столица

Вся история России показывает, что отступление от православных нравственных начал, охлаждение к вере, всегда приносило нашему народу неисчислимые бедствия. И наобо­рот — покаяние, молитва, обращение к Богу поднимало дух на­рода и помогаю преодолевать тяжелейшие испытания. Еще ле­тописцы Киевской Руси предсказывали гнев Божий за кня­жеские усобицы, падение нравственности и отступление от евангельских заповедей. Что и подтвердилось татарским на­шествием. «Господь силу от нас отъя, а недоумение и грозу, и страх, и трепет вложи в нас за грехи наша», — говорится в Лавретьевской и Новгородской летописях. В тех же летописях утверждается, что Бог смирил русскую землю нашествием безбожных иноплеменников. А со смирения началось и духовное возрождение, семена которого посеял в русские души преподобный Сергий Радонежский и его ученики. Деятельность игумена Всея Руси Сергия Радонежского способствовала объединению народа, укреплению веры в побе­ду, военным и политическим успехам.

И все последующие события русской истории показы­вают, что за отступление от Православия грядет наказание, за обращение к Богу — прощение и помощь. Именно духовный упадок русских правителей и части народа в 17 веке привел к Смутному времени. Об этом свидетельствуют современники тех страшных событий. Так преподобный Галактион Вологодский предупреждал: «Православные, Господь Бог послал на нас гнев свой и воздвиг на нас языки польских и литовских людей за наши беззакония, вы же прибегните к покаянию и утвердите себя в воздержании и молитве». И взмолились о спасении нашего Отечества праведные православные христиане и вознес свой молитвенные воздыхания о русском народе святитель Гермоген. Тогда, как это было явлено святителю Арсению, архиепископу Элассонскому, заступничеством Богоматери «суд об Оте­честве нашем был переложен на милость».

Однако в конце 18 века наше высшее общество вновь стало изменять православию. В России стало распространяться французское вольномыслие, масонские идеи. Особенно ими было заражено дворянство. Следуя западному либеральному мировоззрению, оно стало впадать в пороки, которые на Руси еще не знали. Свобода нравов привела это сословие к половой распущенности, вольномыслие к насмешкам над православной верой и критике в адрес Церкви. Среди придворных чиновников и офицерства распространились казнокрадство и самоуправство. Женщины, зараженные идеями равноправия, стали поддаваться чувствам похоти. И все это происходила под лозунгом подражания «просвещенной» Европе. Святитель Игнатий Брянчанинов с горечью и возмущением говорил: «И сюда проникло европейское просвещение с блудом своим».

Чуждыми православию западными либеральными идеями особенно заразилась столица. И тогда Божье наказание постигло нас в виде нашествия Наполеона и сожже­ния Москвы.

Поэт и Федор Глинка написал об этом так:

Горит, горит царей столица;

Над ней в кровавых тучах гром

И гнева Божьего десница,

И бури огненны кругом.

Слава Богу, что наш народ тогда нашел в себе силы для горячей молитвы об освобождении Отечества, и мужества для стояния за него. И вновь Господь помиловал Россию.

Но прошли десятилетия, и Россия вновь преклонилась пред Западом. Заразилась безбожными учениями немецкой философии — материализмом, атеизмом, социализмом. А ведь еще в конце 18 века предупреждал русский народ святитель Феофан Затворник Вышенский, пророчествовал: «Поднимется на нас немчура, а с ней вся Европа». В 1914 году пророчество святителя полностью сбылось. Германия напала на Россию и началась 1-я мировая война. Но уже не было на Руси таких молитвенников, как прежде. Не было и подъема народного духа. Как писал митрополит Антоний (Вадковский) «Не в первый раз посещают Русь Святую тяжелые бедствия. Пережила она времена самозванщины, с честью и торжеством вышла из вековой борьбы со шведами и из страшных Наполеоновских войн. Но не тою Русь была тогда, какою стала теперь. В те времена она сильна была любовью и святой верой своей, непоколебима в своей преданности Царю и Отечеству. А ныне что мы видим? Идет тяжкая война. Сплотиться бы всем нам надо в высоком самоотвержении, полном, патриотическом чувстве, а вместо этого в земле нашей царит внутренняя смута. Родные сыны России, под влиянием неведомых в старину пагубных учений, враждою раздирают ее материнское сердце. Любви к Церкви нет, благоговение к власти исчезло».

Все это и привело к последующему излиянию Божьего гнева на Россию. Революционные события 1917 г. явились неизбежным следствием сложившегося к началу XX века в России нового мировоззрения. Сначала интеллигенция заразилась учениями Канта, Гегеля и Фейербаха, которые ставили человека на место Бога и своему «я» приписывающую Божественное достоинство. Потом приняла учение Маркса и Энгельса с коммунистической установкой построения рая на земле.

Отступление от православия в 1917 г. привело к кровавым ужа­сами красного террора, а последующая в 1920-х годах «безбожная пятилетка» и гонения на православие закончились страшной войной 1941-1945 годов. И только обращение рус­ского народа к Богу, открытие храмов и монастырей, возвращение священства из тюрем, молебны в храмах и на фронтах войны, спасли Россию от гибели. Великая Отечественная война, как и говорила праведная Пелагея Захаровская, стала спасительной для нашего народа, который в своей великой скорби обратился к Богу.

В стране открылось около двадцати тысяч храмов, Духовная академия и семинария. Священнослужителей выпустили из тюрем. На фронтах перед боем служились молебны.

Война взрастила новое поколение верующих. О том, как это происходило, поведал нашему поколению листочек, найденный в шинели убитого русского солдата. Перед боем на этом листочке он в предчувствии смерти написал стихотворение-исповедь, которое хочется привести здесь полностью:

«Послушай Бог… Еще ни разу в жизни

С Тобой не говорил я, но сегодня

Мне хочется приветствовать Тебя.

Ты знаешь, с детских лет мне говорили,

Что нет Тебя. И я, дурак, поверил.

Твоих я никогда не созерцал творений.

И вот сегодня ночью я смотрел

Из кратера, что выбила граната,

На небо звездное, что было надо мной.

Я понял вдруг, любуясь мирозданьем,

Каким жестоким может быть обман.

Не знаю, Боже, дашь ли Ты мне руку,

Но я Тебе скажу, и Ты поймешь:

Не странно ль, что средь ужасающего ада

Мне вдруг открылся свет, и я узнал Тебя?

А кроме этого мне нечего сказать,

вот только, что я рад, что я Тебя узнал.

На полночь мы назначены в атаку,

Но мне не страшно: Ты на нас глядишь…

Сигнал! Ну, что ж? Я должен отправляться.

Мне было хорошо с Тобой. Еще хочу сказать,

Что, как Ты знаешь, битва будет злая

и, может, ночью же к тебе я постучусь.

И вот, хоть до сих пор Тебе я не был другом,

Позволишь ли Ты мне войти, когда приду?

Но, кажется, я плачу. Боже мой, Ты видишь,

Со мной случилось то, что ныне я прозрел.

Прощай мой Бог, иду! И вряд ли уж вернусь.

Как странно, но теперь я смерти не боюсь!».

Так скорбь русского солдата привела его к вере. Воистину, чем больше скорбь, тем ближе Бог. Святитель Иоанн Златоуст говорит, что Бог являет скорбные и бедственные для нас обстоятельства для того, «чтобы человек освободился от грехов, а не для того, чтобы пребывал во грехах и добавлял новые».

Но и после Великой Отечественной войны русский народ, несмотря на понесенные бедствия, до конца не смог принести покаяния, которого так ждал от него Господь. Не обратился всецело к православной вере, не оставил советского материалистического мировоззрения. А со стороны государственной власти и вовсе начались отступления от поддержки Церкви. Более того начались новые преследования за веру. Как известно эти памятные хрущевские гонения, которые происходили в 1960-х годах, сопровождались Карибским кризисом, угрозой новой мировой войны. Мы были в шаге от катастрофы… Но, по-видимому нашлось в России «десять праведников», благодаря которым Господь пощадил Россию.

А вспомним недавние события, современниками кото­рых мы являлись. В 1992 г. нашу страну просто захлестнул разгул бесовщины. Были созданы школы призраков, проводились симпозиумы представителей внеземных цивилиза­ций, магов, съезды колдунов и экстрасенсов. Потому 1993 г. чуть было не обер­нулся для России катастрофой. До гражданской войны был один шаг. В те роковые дни черного октября вся святая Православная Церковь молилась об умиротворении враж­дующих. Были отслужены молебны перед Владимирской чудотворной ико­ной Божьей Матери, не раз спасавшей наше Отечество от гибели. И Господь помиловал Россию.

Хочется привести конкретный пример силы общественной молитвы русских людей. Так в трагические дни 23-26 октября 2002 года в Москве, когда террористы захватили множество людей в здании театрального центра, то заложники решили: «Будем молиться, будем молиться всеми молитвами, которые только знаем». И молились непрерывно. Не давали им молиться вслух — молились про себя, взявшись за руки.

Молился в это время Святейший Патриарх. Молились священники. Молился спецназ. Молился весь наш православный народ. Молился Афон, молился Кипр… И в день Иверской иконы Божией Матери совершилось чудо. В здании, до отказа наполненном взрывчаткой, во время штурма не взорвалась ни одна граната, ни один террорист не выполнил задуманного. Кто-то из наших бойцов тогда сказал: «Надо же какое везение». Нет, это было не везение. Это проявилась сила народной молитвы. Была Божия милость, было Божие чудо. О силе такой молитвы известный историк, философ и поэт Сергей Аверинцев написал примечательный стих:

Неотразимым острием меча,

Отточенного для последней битвы,

Да будет слово краткое молитвы

И ясным знаком — тихая свеча.

Да будут взоры к ней устремлены

В тот недалекий, строгий час возмездья,

Когда померкнут в небесах созвездья

И свет уйдет из солнца и луны.

Сегодня над Россией вновь сгущаются тучи. Но доко­ле же мы будем испытывать Божие терпение? Неужели история нас так ничему и не научила. Доколе мы будем раздумывать за каким новоявленным пророком пойти, под какой транспарант встать, какому лозунгу пове­рить, по какой Конституции жить. Не пора ли вспомнить, что у нас есть раз и навсегда данный нам Закон Божий, по которому и следует устраивать свою жизнь. И тогда спадет пелена с наших духовных очей, и мы сумеем увидеть, где ложь, а где истина, где добро, а где зло. А иначе мы просто не сможем бороться со злом, которое, как писал апостол Петр «ходит, аки лев рыкающий, и ищет кого поглотить».

Следует помнить, что зло может поглотить не только отдельно взятых людей. Оно может поглотить целые сообщества и народы, как поглотило ныне страждущий народ украинский. Оно может поглотить и наше Отечество. И не спасут его ни Конституция, ни законы. Конечно любое государство, желающее избегнуть кровавой смуты, должно опираться на закон. Сама человеческая совесть требует справедливости: закон должен наказывать зло и утверждать добро. Но насколько несовершенны люди, подверженные греховности, страстности, настоль­ко несовершенны и законы, которые они пытаются утвер­ждать. Единственно праведный, спасительный для всякой души закон был дан человеку Самим Богом, и закон этот — Закон Божий, закон совершенной праведности и абсолютной нравственности.

2. Перед выбором

Господь создал человека свободным. Также свободны общества и народы. Наш народ также свободен и всегда имеет выбор своего существования. Сделать тот или иной выбор — это его право. Но как говорится в основах социальной концепции Русской Православной Церкви «Для христианского правосознания идея свободы и прав человека неразрывно связана с идеей служения. Права нужны христианину прежде всего для того, чтобы, обладая ими, он мог наилучшим образом осуществить свое высокое призвание к «подобию Божию», исполнить свой долг перед Богом и Церковью, перед другими людьми, семьей, государством, народом и иными человеческими сообществами».

Однако по большому счету мы стоим не перед выбором экономической модели и политического государственного устройства, не перед выбором Госу­дарственной Думы или Президента. Хотя Церковь и признает участие православных мирян политике. Но при этом, как говорится основах социальной концепции Русской Православной Церкви «участвуя в управлении государством и в политических процессах, православный мирянин призван основывать свою деятельность на нормах евангельской морали, на единстве справедливости и милосердия (Пс. 84. 11), на заботе о духовном и материальном благе людей, на любви к Отечеству, на стремлении преображать окружающий мир по слову Христову».

Итак, мы стоим перед выбором. Перед выбором как жить дальше — по каким правилам, по какому закону. Но от того какая у нас будет Конституция, мало что изменится в людях. Лжецы останутся лжецами, прелюбодеи — прелюбодеями, воры — ворами, убийцы-убийцами — до тех пор, пока не будут бояться Высшего Суда, которого нельзя избежать. Ничего не изменится в людях, пока не они не будут иметь страха Божьего, пока не станут жить по Евангельскому закону — не лги, не прелюбодействуй, не кради, не убивай…

Каждый из нас перед выбором. И от каждого из нас зави­сит, будет Россия великим, национально самобытным Право­славным государством, несущим миру Высшую Правду, или она станет безлико общемировая, унифицированная, «прида­точная» Западу территория. Так, о значении каждого отдельно взятого человека в истории целого общества или народа святитель Василий Великий говорил: «И за немногих приходят бедствия на целый народ, и за злодеяния одного вкушают плоды его многие. Ахар учинил святотатство, и побит был весь полк; еще Замврий блудодействовал и весь Израиль понес наказание».

Потому и велика наша ответственность. Конечно весьма трудно осознать свои грехи, очиститься от них, обновить свою сущность. Но не надо унывать. Мы — русские, с нами Бог. К Нему надо обратиться, Ему молиться. «Сердце чисто созижди во мне Боже и дух прав обнови во утробе моей…» Если будет так, если мы своею жизнью подтвердим стремление к Нему, то Господь непременно поможет нам. Но чтобы встать на путь обновления, чтобы удостоиться того, что с русскими всегда был Бог, необходимо ответить на вопросы, которые были сформулированы влады­кой Иоанном.

«С нами Бог — помним ли мы об этом, русские люди? Разумеем ли, что сие не повод для гордыни и возношения, но великий дар, ответ за который держать России в последний день на Страшном Суде Христовом?

С нами Бог — когда мы боремся со злом в себе и в мире, боремся без ненависти и мятежа, смиренно и нелице­мерно. Но делаем ли мы это?

С нами Бог — когда мы утверждаем «на земле мир и в человецех благоволение», оставив распри и ссоры, обиды и честолюбивые вожделения, когда «едиными усты и единым сердцем», совокупив святую ревность, жажду к истине и стремление к праведности, устрояем свое земное бытие. Но так ли мы живем?

С нами Бог — когда все силы наши направляем по веле­ниям совести, дабы управить жизнь личную и семейную, общест­венную и государственную «во всяком благочестии и чистоте», храня сознание высокого достоинства человеческого, не уподобляясь скотам бессмысленным в безоглядной погоне за удовлетворением страстей и похотей. Но стремимся ли мы к этому?

Не обманывайтесь, соотечественники: пока мы отвер­гаем целительное «иго и бремя» евангельских заповедей, ос­корбляем святыню ложью и пренебрежением — далеко от­стоит от нас Господь, предавая в руки скорбей и бед, чтобы хоть так вразумить тех, кто еще способен к вразумлению».

Не ответив на эти вопросы, мы не сможем возродить Россию, Русь православную, Святую Русь… Как писал Игорь Северянин:

«Родиться русским -

Слишком мало:

Им надо быть,

Им надо стать!»

Конечно, для этого необходим труд — тяжелый духов­ный труд истинного подвижничества и покаяния. Необ­ходимо человеческое мужество и стойкость. В мире, кипящем страстями, расставляющем сети соблазнов, пытающемся всеми силами отвратить русского человека от истинного пути, нелег­ко остаться верным высшим идеалам. Но уже в самом стремлении к ним, в борьбе за их утверждение обретает человек смысл жиз­ни, познает ее высшую ценность, видит великую цель.

Главное на этом пути — не унывать, не опускать руки. И да будет нам на этом пути в утешение и ободрение звучать слово митрополита Ио­анна: «Итак, братия и сестры, соотечественники, люди русские. Молю вас усердно, вседушно повинуясь своему архипастырскому долгу и голосу совести своей — воспрянем, опомнимся, одумаемся наконец! Господь милосерд и нелицеприятен; всякую искренне обратившуюся душу приемлет с радостью и любовию, омывает от грехов и неправд благодатию Своей, утешает утешением возвышенным, духовным, о котором суетный мир не имеет даже приблизительного понятия. Лишь начнем нелицемерно — появятся и силы, и ревность, ибо нераскаянны обетования Божий, и великая судьба России зависит ныне от нашего произволения. Мы — никто иной — можем и должны вос­создать державу Святорусскую. Да будет так».

Ждут победы России святые,

Отзовись православная рать!

Где Илья твой и где твой Добрыня?

Сыновей кличет Родина-мать.

Встань за веру, русская земля! (Из марша «Прощание славянки» )