"В главном – единство, во второстепенном – свобода, во всем – любовь"
Читайте также
«В Русской Православной Церкви вводится цензура, - пишет на «Русской линии» ее редактор Анатолий Степанов. - Любопытства ради стоит посмотреть, как принималось это решение... Пройдя по ссылке на страничку сайта Издательского Совета, можно обнаружить скупой текст о том, что слушали сообщение анонимного эксперта о результатах экспертизы направленной в Издательский Совет книги с целью решения вопроса о соответствии ее содержания православному вероучению. Получается, что вполне адресную цензуру, которую осуществлял тот или иной архиерей и за которую с него можно было спросить, что же за книгу он благословил, сейчас заменили анонимной цензурой некоего эксперта, фамилия которого даже не упоминается... Почему бы Издательскому Совету не вернуться к практике, которая существовала до революции, когда был официальный цензор, имя которого значилось на обложке книги?
Вероятно, одна из важнейших причин состоит в том, что мы до сих пор боимся самого слова «цензура»? Вот и получается, что фактически вводится цензура в церковном книгоиздании, но при этом говорится, что это не цензура, а экспертиза. Можно назвать цензуру экспертизой, но как ее ни назови, она не должна быть анонимной. Анонимность экспертизы - абсолютно неприемлемый способ решения проблемы церковного книгоиздательства. Это приведет только к кулуарным интригам и ничего доброго для Церкви не даст».
Кроме того, как оказалось, услуга по цензурированию православных книг является не безплатной. Священник Андрей Дудченко, клирик Киевской епархии УПЦ МП, выражает недоумение по поводу того, что посредством новой системы платного рецензирования книг «церковное начальство намерено усложнять труд миссионеров за счет самих же миссионеров». В такой ситуации крупные светские издатели, в ассортименте которых присутствует и православная литература, вряд ли заинтересуются получением церковного грифа, сообщает «portal-credo.ru».
Олег Абышко - основатель и руководитель одного из известных санкт-петербургских издательств, выпускающего немало православной литературы, - уверен, что игра по новым правилам вызовет паралич всего рынка православной литературы. Монополизация рынка со стороны приближенных к Издательскому Совету РПЦ МП издательств, по мнению Абышко, приведет также «к выдавливанию многочисленных небольших частных издательств, издательств православных братств, приходских издательств, к резкому сокращению ассортимента «умных» книг и уходу как их самих, так и их авторов вообще с этого рынка».
Экспертный комитет Издательского Совета предписал «доработать с учетом замечаний рецензента» такие издания, как «Избранные проповеди св. прав. Иоанна Кронштадтского» и «200 глав прп. Иоанна Лествичника». Православные издатели в настоящее время готовят открытое письмо Патриарху Кириллу, где будет изложен их взгляд на проблему упорядочения рынка церковной книготорговли.
Как видим, издатель говорит о неких «приближенных к Издательскому Совету РПЦ МП». По его мнению, уже идет процесс разделения на «приближенных» к МП и «не приближенных», то есть на угодных и неугодных. По этому же признаку, похоже, пытаются разделить не только издателей православной литературы, но и общественные организации. По этому принципу свою правоту в споре за главенство в Союзе православных братств между нынешними его сопредседателями Осиповым В.Н., игуменом Кириллом (Сахаровым), Лукияником В.Б., Ерчаком В.М. и предыдущим - главой Союза православных хоругвеносцев Л.Д.Симоновичем-Никшичем - последний доказывает с помощью факта его вхождения в состав Совета православных общественных объединений при Синодальном отделе по взаимоотношениям Церкви и общества МП, сообщают «Русские новости». Как известно, 5 марта 2010 года на заседании Священного Синода РПЦ было принято решение о создании при Синодальном отделе по взаимоотношениям Церкви и общества Совета православных общественных объединений.
А начался конфликт из-за того, что Юрий Николаевич Агещев стал публиковать материалы, подписываясь координатором Союза православных братств (СПБ) Русской Православной Церкви. На что СПБ (Осипов, игумен Кирилл [Сахаров], Лукияник, Ерчак) заявил, что Агещева не наделяли такими полномочиями. А Валентин Лукияник в статье в «Русской линии» рассказал истинную причину размежевания с хоругвеносцами: «Причиной размежевания СПБ с СПХ был кардинальный разрыв последнего со всей той линией, которой шел СПБ изначально и для чего, собственно говоря, братства и создавались - для отстаивания чистоты Православия. Когда хоругвеносцы стали заявлять, что, мол, мы не богословы, не нашего ума дела такие вопросы, главное - крестные ходы проводить и т.п., стало ясно, что добиваться выхода из так называемого Всемирного Совета церквей, критиковать экуменизм, бороться с антихристианской глобализацией им уже не интересно».
Как видим, есть две силы - СПБ и СПХ, две позиции - неудобная и лояльная. И кого после этого может удивить, что в утвержденный Патриархом Кириллом состав Совета православных общественных объединений включена организация, возглавляемая именно Леонидом Симоновичем-Никшичем? Сторонников подавления церковных диссидентов (лат. «dissidens» - несогласный) можно понять: зачем Церковь через свои лавки будет пропагандировать книги, газеты и журналы, высказывающие инакомыслие, зачем признавать православные братства, критикующие церковноначалие? Не проще ли отделить угодных от неугодных? Выдавить их за церковную ограду - и дело с концом. Но пойдет ли это на пользу Церкви? Не играют ли православные СМИ, книги и тем более православные организации роль той самой щуки в море, чтоб карась не дремал?
Как мы помним, в XVI веке многие епископы на Украине были недовольны активной деятельностью православных братств, в частности, львовского в Галиции, которое вело неустанную борьбу против унии. Епископы и духовные лица тяготились вмешательством братств в церковные дела. Наиболее ожесточенной в этом отношении была борьба львовского епископа Гедеона Балабана с львовским братством. После того как константинопольский патриарх Иеремия в 1589 году утвердил широкие права львовского братства, Гедеон принял участие в подготовке церковной унии и сам на некоторое время стал униатом.
Да и должны ли мы, православные, быть единомысленны во всем? Ни у кого не вызывает сомнений и все принимают классическое правило истинных взаимоотношений в Церкви святого Викентия Лиринского: «In necessariis - unitas, in dubiis - libertas, in omnibus - haritas». «В главном - единство, во второстепенном - свобода, во всем - любовь». Напомним, после возведения на престол Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, обратившись с речью к собравшимся, подчеркнул:
«Патриарх должен заботиться о том, чтобы каждая личность во всей ее неповторимости находила свое место в церковном организме и в то же время чтобы разномыслия не нарушали духа любви и не ослабляли общих усилий по созиданию дома Божия. «В главном - единство, во второстепенном - свобода, во всем - любовь» - эти слова святого Викентия Леринского должны оставаться руководящим принципом церковной жизни», - цитирует Патриарха газета «Известия».
Кто, как не православные организации и СМИ, стоят, в частности на Украине, на страже чистоты Православия, противостоя автокефалии, признанию филаретовцев, захвату православных храмов националистическими боевиками... Вот и в Чернигове молитвенное стояние общины Московского Патриархата у стен отобранного у нее храма Святой Екатерины рискует перерасти в прямое столкновение с представителями властей, которые по решению Верховного суда Украины должны снести походный храм, выстроенный прихожанами в знак протеста. «Я готов стоять на защиту походной церкви до конца», - заявил порталу «Интерфакс-Религия» священник Александр Ледовой, духовник общины и настоятель храма, возглавляющий стояние. Епархиальные власти также не отказываются от идеи возврата Свято-Екатерининского храма. Однако их действия ограничены решением Верховного суда Украины, который удовлетворил иск казацкой общины так называемого «киевского патриархата» против Черниговского епархиального управления УПЦ и отца Александра.
Возникают иногда вопросы и к церковноначалию. Так, необдуманное изменение формулировки текста заключения Богословско-канонической комиссии при Священном Синоде УПЦ по вопросам абортов и признания однополых браков было использовано содомитами, чтобы радостно сообщить обществу о том, что «ведущая христианская конфессия страны УПЦ (Московского Патриархата) пересмотрела свое специальное заключение по вопросам признания однополых браков, убрав из него упоминание о фатальном апокалипсисе», - об этом пишет «Комсомольская правда в Украине».
«После широкого общественного резонанса, который вызвало рассмотрение вопроса о геях и лесбиянках на общеевропейском уровне, Украинская Православная Церковь внесла ряд корректив в указанный документ. «Те, кто впервые за историю человеческой цивилизации требует законодательного уравнивания обычного брака с гомосексуальным, сознательно искажают исконное представление о естественности брачных отношений, закладывая условия для глобальной деморализации общества, что равнозначно фатальному апокалипсису», - гласил документ в своей первоначальной редакции. В настоящее время формулировка смягчена: упоминание апокалипсиса исключено из официального украиноязычного текста», - пишет «КП». «Мы имеем дело с активным пересмотром Церковью своего отношения к геям, лесбиянкам и однополым отношениям», - комментирует происходящее лидер гей-форума Украины Святослав Шеремет.
Как здесь православной общественности не возмутиться провокационными действиями содомитов, как и ошибкой священников? Недавно вышла в свет новая книга политолога Татьяны Васильевны Грачевой «Когда власть не от Бога. Алгоритмы геополитики и стратегии тайных войн мировой закулисы». (Две предыдущие книги - «Невидимая Хазария» и «Святая Русь против Хазарии», вышедшие по благословению архиепископа Владивостокского и Приморского Вениамина, - уже стали бестселлерами.) В ее предисловии говорится:
«Предки наши оставили нам немало примеров стояния в истине и хранения православной веры, против которой ополчилась сегодня вся мировая тьма, руководимая идеологами от «тайны беззакония»... Наша активность - это наша активная социальная позиция и посильная помощь друг другу. Каждый на своем месте будь христианином, каждый в себе побори малодушие, робость, гордыню. Если ты русский - помоги русскому! Против русских сегодня основная брань супостатов. «Делай как должно, а будет как Бог даст!»».
Подготовил Юрий Истомин, газета "Мир" №10 2010г.
Самая важная сегодня задача - миссия среди молодежи
Глубоко убежден, что миссия среди молодежи - может быть, самая важная задача, которая сегодня стоит перед Церковью… Все усилия, которые мы предприняли для реализации молодежной церковной миссии, будут бессмысленны, если мы не добьемся самого главного - если мы не повлияем реально на умы и сердца современной молодежи, с тем чтобы молодые люди оказались способными продолжать наши труды на ниве Христовой.
Вообще конфликт отцов и детей - это неизбежный конфликт. Но в Церкви он преодолевается не столько какими-то воспитательными мерами или созданием воспитательных структур, сколько силой благодати Божией. Мы это чувствуем во время совершения Божественной литургии, когда в храме стоят вместе и молодые, и люди среднего возраста, и пожилые. Именно литургическая община являет нам свидетельство о том, что вне зависимости от возраста люди наделены Богом данным достоинством и равны пред лицом Божиим. Мы как поколение отцов должны научиться, прежде всего, любить поколение детей, а любовь, как мы знаем, не превозносится и не гордится (1 Кор. 13: 4-5). Поэтому свойственный части нашего духовенства пренебрежительный, менторский пафос в общении с молодежью больше отталкивает, чем привлекает. Не скрывается ли за таким отношением к молодежи просто нежелание по-настоящему трудиться?..
В мире глобальных коммуникаций мы, люди старшего поколения, призваны постоянно утверждать свой авторитет - в первую очередь не словами, а реальными делами. Конечно, очень большую роль при этом играет искреннее милосердие - не милосердие чиновников или организаций, а милосердие каждого человека, потому что живой пример милосердия воспитывает как ничто другое. Если папа с мамой работают в общественной организации, которая занимается делами милосердия, - это одно. А если папа и мама лично помогают людям, если дети являются свидетелями этой солидарности родителей с несчастными, то на детей оказывается огромное положительное воспитательное воздействие.
Нельзя терять достоинство сана, пытаясь завоевать доверие молодых
Глубоко убежден: священникам нельзя терять достоинство сана, пытаясь завоевать доверие молодых
Нужно также помнить, что у духовенства и вообще церковных людей, которые работают среди молодежи, есть опасность уйти в некоторую крайность. Глубоко убежден, что священникам нельзя терять достоинство сана, пытаясь завоевать доверие молодых. Если священник будет проповедовать сугубо на молодежном сленге, не брезговать вульгаризмами, отпускать шутки на грани приличий, он ничего не добьется. Он добьется сиюминутных симпатий, но он не сможет явить христианский образ жизни и христианский образ мыслей. Можно блистать, прибегая к современной молодежной терминологии, - это будет вызывать интерес, улыбку: мол, свой парень, - но это абсолютно не означает, что миссия будет успешной. А можно говорить на привычном для себя языке и быть очень убедительным.
Мне приходилось встречаться с молодежью - и неофитами, и теми, кто оказался на грани религиозности и неверия. И вот что я почувствовал: молодые люди, вступая в контакт со священником, не хотят быть шокированы, эпатированы - им хочется увидеть что-то светлое, доброе, такое, чего им, может быть, в семье не хватило. Ведь детская душа, душа молодого человека всегда открыта любви и свету, и когда священник приносит этот свет, эту любовь, искренне срастворяя себя с окружающими, когда он протягивает им руку помощи, - тогда он и становится настоящим пастырем…
Поэтому мне кажется, что у пастыря не должно быть никакой развязности ни в интернет-общении, ни при непосредственных контактах. Мы должны быть самими собой и не говорить на жаргоне с теми, кто этот жаргон использует.
За технологиями должна стоять любовь к людям
Несколько слов о современной цивилизации. Церковь живет в этой цивилизации. Разные члены Церкви по-разному относятся ко всему тому, что нас окружает, но без открытости миру, с совершенно новыми средствами связи, коммуникациями и технологиями, трудно будет понять, что происходит с человеком. Поэтому с эллинами нужно быть как эллины, с молодыми людьми - как их друзья, неравнодушные к их интересам. А это возможно, когда пастырь понимает, что вокруг него происходит, что происходит с людьми, что происходит с молодежью.
Проповедь в социальных сетях, видеоблоги, спорт, новые виды образовательных практик: квесты, ролевые игры, интерактивное обучение - всё это может и должно осваиваться церковными миссионерами. Но за всеми технологиями должна стоять любовь, христианское отношение к людям, а не просто галочки в отчетности. Если за галочками не стоит ничего такого, что происходит от человеческого сердца, разума, ревности, то галочки никакой пользы не принесут. Формы молодежной работы мертвы без живой веры и любви к людям.
Из слова на заседании Высшего Церковного Совета
25 июля 2017 года
Единство и свобода
Мы знаем, что разделения существуют везде, в любом человеческом сообществе… Но когда мы говорим о сохранении единства, мы должны понимать, о чем идет речь. Нельзя сохранять единство в вопросах второстепенных, потому что тогда человек потеряет всякую свободу, он будет вынужден делать то, чего делать не хочет. У каждого есть свой взгляд на жизнь, свои привычки, свой уровень культуры. Мы очень отличаемся друг от друга, и требовать единства во всем невозможно. Именно поэтому в послеапостольское время, в глубочайшей древности, святой Викентий Леринский дал прекрасную формулировку, которая помогает каждому понять, что означает хранить единство. Он сказал так: в главном и основном - единство, во второстепенном - свобода и во всем - любовь. Вот если мы научимся из всего того, что окружает нас, выделять главное - для каждого из нас, для сохранения нашей национальной жизни, для сохранения свободы и независимости нашего Отечества, для сохранения нашей веры - и если, вычленив это главное, мы будем едины, то во всем остальном мы обретем свободу, без которой человек превращается в раба.
Если мы точно знаем, что от нас требует Бог, мы всегда умом и сердцем поймем, в чем мы все должны быть едины
Сочетание единства и свободы реализуется, в первую очередь, через нашу веру. Можно запутаться в философских понятиях, в разного рода политических учениях, но если мы точно знаем, что от нас требует Бог, то мы всегда умом и сердцем поймем, в чем мы все должны быть едины, и никакая пропаганда, никакие иные взгляды, навязываемые прямо или прикровенно, не сумеют поколебать подлинного единства нашего народа. Но мы должны также помнить недавний опыт нашей страны, когда власть пыталась обеспечить единство в вопросах второстепенных и подстригать всех под одну гребенку. Сегодня мы имеем возможность быть свободными и одновременно сохранять единство в самом главном.
Свобода и любовь
Ну и, наконец, «во всем остальном - любовь», потому что в равенстве тоже могут быть конфликты. Равенство может порождать здоровую или нездоровую соревновательность, что мы сегодня и видим и в бизнесе, и в политической жизни… Но если мы свободу наполняем любовью, то есть христианским образом жизни, то свобода всегда остается свободой. Человеческие изъяны и наши слабости покрываются любовью, потому что Сам Бог есть любовь.
Из слова после Литургии
в Никольском Морском соборе в Кронштадте,
30 июля 2017 года
«В главном единство, во второстепенном свобода и во всем любовь».
Этот знаменитый девиз обычно по ошибке приписывают святому Августину. На самом деле впервые эти слова прозвучали в 1627 и 1628 г. Среди мирно настроенных богословов лютеранской и немецкой реформаторской цекрвей и были охотно приняты умеренныии богословами Англии.
В недавнее время возникла теория, что автором этих слов был Руперт Мелдений, богослов, ничем другим не знаменитый, автор замечательного трактата, в котором впервые встречается эта фраза.Он дал классическую формулировку мирных побуждений таких богословов, как Каллист из Гельмштадта, Давид Парей из Гейдельберга, Кроций из Марбурга, Иоганн Валентин Андреа из Вюртемберга, Иоганн Арнд из Целле, Георг Франк из Франкфурта-на-Одере, братья Бергий из Бранденбурга и неустанный странствующий проповедник христианского союза Иоганн Дури, а также Ричард Бакстер. Трактат Мелдения озаглавлен: Paraenesis votiva pro Расе Ecclesiae ad Theologos Augustanae Confessionis, Auctore Ruperto Meldentio Theologo (62 стр. ин-кварто без указания на дату и место публикации). Вероятно, он вышел в 1627 г. во Франкфурте-на-Одере, который в то время был центром умеренного богословия. Ч. Р. Джиллет (библиотекарь Богословской Семинарии Союза) сообщил мне, что оригинал, который он видел в Берлине, поступил из университета Франкфурта-на- Одере после его перевода в Бреслау.
Доктор Люке опубликовал этот трактат в 1850 г. репринтом в Pfeiffer, Variorum Auvtorum Miscellanea Theologiae (Leipzig, 1736, pp. 136-258) в качестве приложения к монографии на данную тему (pp. 87-145). Позже он сопоставил его с копией оригинального издания из Курфюршеской библиотеки в Касселе. Еще одна копия была обнаружена доктором Клозе в городской библиотеке Гамбурга (1858), третья - доктором Бриггсом и господином Джиллетом - в Королевской библиотеке Берлина (1887).
Автор трактата - ортодоксальный лютеранин, далекий от идеи церковного союза, но желающий, чтобы в церкви был мир и практическое евангельское благочестие, а не сухая и бесплодная схоластика, характерная для его эпохи. Он относится, по словам Люке («Stud, und Kritiken», 1851, p. 906) к числу «тех благородных, искренних и сердечных евангельских богословов, которые, подобно Иоганну Арнду, Валентину Андреа и другим, переживали из-за плачевного состояния своей родины, а особенно из-за внутреннего разлада в церкви своего времени, но также знали путь к спасению и миру и указывали на него». Очевидно, Мелдений был весьма образованным ученым, хорошо знакомым с еврейским, греческим, латинским языками и с противоборствовавшими богословскими течениями. В плане вкуса и стиля он превосходит многих авторов своей эпохи. Он осуждает фарисейское лицемерие, филодоксиа, филаргиа и гилонейкиа богословов и призывает их прежде всего к смирению и любви. Когда мы слишком много спорим об истине, мы рискуем ее утратить. Nimium altercando amittutur Veritas. «Многие, - говорит он, - ссорятся по поводу телесного присутствия Христа в причастии, не имея Христа в своем сердце». Он не видит другого пути к согласию, кроме как объединение вокруг живого Христа, источника духовной жизни. Он говорит, что природа Бога - это любовь, и первая обязанность христиан - любить друг друга, и комментирует серафическую главу Павла о любви (1 Кор. 13 ). Он обсуждает разницу между necessaria и nonnecessaria. Обязательные учения - это:
- догматы веры, необходимые для спасения;
- догматы, основанные на ясном свидетельстве Библии;
- догматы, выработанные всей церковью на синодах и в символах веры;
- догматы, которые все ортодоксальные богословы считают обязательными.
Необязательные учения - это те, которые:
- не содержатся в Библии;
- не принадлежат к общему наследию веры;
- не единодушно преподаются богословами;
- в которых сомневаются отдельные выдающиеся богословы;
- которые ничего не дают благочестию, милосердию и воспитанию.
Он завершает труд защитой Иоганна Арнда (1555-1621), знаменитого автора «Истинного христианства», от нападок ортодоксальных фанатиков, с пылкой и трогательной молитвой о том, чтобы Христос пришел на помощь Своей терзаемой раздорами церкви (Отк. 22:17 ).
Наша сентенция находится во второй половине трактата (стр. 128 в издании Люке), упоминается мимоходом, в форме предположения:
Verbo dicam: Si nos servaremus IN NECESSARIIS UNITATEM, IN NON-NECESARIIS LIBERTATEM, IN UTRIUSQUE CHARITATEM, optimo certe loco essent res nostrae.
Те же самые чувства, но в более краткой и увещевательной форме, выражены в книге ГРЕГОРА ФРАНКА ПОД названием Consideratio theologica de gradibus necessitatis dogmatum Christianorum quibus fidei, spei et charitatia officio reguntur, Francf. ad Oderam, 1628. Франк (1585-1651) был сначала лютеранином, потом реформатом и профессором во Франкфурте. Он различает три типа учений:
- обязательные для спасения: ясно явленные в Библии истины;
- выводы из того, что ясно говорится в Писании, с которыми согласны все ортодоксальные христиане;
- специфические и противоречивые учения определенных исповеданий.
Он заканчивает обсуждение призывом:
Summa est: Servemus IN NECESSARIIS UNITATEM, IN NON-NECESSARIIS LIBERTATEM, IN UTRIUSQUE CHARITATEM.
Oн добавляет к этому: Vincat Veritas, vivat charitas, maneat libertas per Jesum Christum qui est Veritas ipsa, charitas ipsa, libertas ipsa.
Берто считает неясным, кто изобрел эту фразу, Мелдений или Франк, но проблема была решена благодаря четкому свидетельству Конрада Берга, который был коллегой Франка по университету между 1627 и 1628 г. и который приписывает фразу Мелдению.
Пять лет спустя, 15 ноября 1679 г., Ричард Бакстер, пуританский миротворец из Англии, употребляет эту фразу в предисловии к The True and Only Way of Concord of All Christian Churches (London, 1680) в несколько иной форме: «Я вновь повторяю вам древние слова миротворцев, которыми пренебрегают: Si in necessariis sit unitas, in поп necessariis libertas, in utriusque charitas, optima certo loco essent res nostrae.
Люке первым процитировал этот отрывок, но пропустил прямую ссылку Бакстера на Мелдения в том же трактате, стр. 25. Ее обнаружил доктор Бриггс и процитировал так:
«Даже если бы на эту тему не писали больше ничего, кроме написанного Рупертом Мелдением, которого цитирует Конрад Бергий, раскол закончился бы, если бы эти слова поняли и применили», и т. д. Далее следует наша фраза. Бакстер упоминает Мелдения и на предыдущей странице. Это подкрепляет мнение о том, что Мелдений был «миротворцем», ибо здесь нам указывают на свидетельство современника Мелдения. Самуил Веренфельс, выдающийся богослов-миротворец из Базеля, также упоминает Мелдения и Конрада Бергия вместе как богословов-миротворцев и testes veritatis и цитирует несколько мест из Paraenesis votiva.
Конрад Бергий (Берг), от которого Бакстер узнал эту фразу, был профессором университета во Франкфурте-на-Одере, а потом проповедником в Бремене. Он и его брат Иоганн Берг (1587-1658), придворный капеллан в Бранденбурге, были богословами-миротворцами немецкой реформатской церкви, умеренными кальвинистами. Иоганн Берг присутствовал на Лейпцигской встрече в марте 1631 г., где лютеране и реформаты на основании Аугсбургского исповедания 1540 г. согласились по всем пунктам учения, кроме телесного присутствия и поедания тела. Встреча опережала дух своей эпохи и не оказала на современников большого влияния. См. Schaff, Creeds of Christendom, I. 558 sqq., и Niemeyer, Collectio Confessionum in Ecclesiis Reformatispublicatarum, p. LXXV, 653-668.
Доктор Бриггс исследовал труды Конрада Бергия и его единомышленников в Королевской библиотеке Берлина. Свой трактат Praxis Catholica divini canonis contra quasvis haereses et schismata, который вышел в Бремене в 1639 г., Бергий завершает классическими словами, принадлежащими Rupertus Meldenius Theologus, с кратким комментарием к ним. В этой форме их цитирует и Бакстер. Осенью 1627 г. Бергий произнес две речи во Франкфурте на тему христианского союза, которые согласуются с этой фразой и были изданы в 1628 г. с согласия богословского факультета. Позже они были включены в Praxis Catholica. Бергий был хорошо знаком с полемикой и трудами миротворцев своего времени, так что его утверждениям об авторстве слов можно верить.
Но кем был Мелдений? Этот вопрос остается без ответа. Возможно, его имя происходит от названия небольшого селения Мелден на границе Богемии и Силезии. Его голоса не было слышно, и его имя было забыто в течение двух веков, но теперь к нему опять прислушиваются. Я подписываюсь под заключительными словами моего коллеги доктора Бриггса: «Подобно горному потоку, который на время исчезает под камнями, а потом вновь появляется по пути в долину, эти давно забытые мирные принципы вновь появились после двух веков забвения, когда наступила лучшая эпоха истории этого мира и живущие ныне могут воздать должное богословам-миротворцам, которые пришли на смену старым протестантам-полемистам и протестантам-схоластам».
О происхождении этой фразы впервые писал голландский богослов доктор Ван дер Хевен из Амстердама в 1847 г.; потом - доктор Люке из Геттингена, Ueber das Alter, den Verfasser, die urspriinglische Form und den wahren Sinn des kirchlichen Friedenspruchs "In necessariis unitas", etc., Gottingen, 1850 (XXII, 146 стр.); с дополнительными замечаниями в «Studien und Kritiken», 1851, p. 905-938. Люке первым доказал авторство Мелдения. Следующие шаги были сделаны доктором Клозе в первом издании «Theol. Encycl.» Герцога, sub Meldenius, vol. IX (1858), p. 304 sq., и доктором Карлом Берто во втором издании Герцога, IX (1881), р. 528-530. Доктор Бриггс приводит дополнительную информацию в двух статьях в «Prebyterian Review», vol. VIII, New York, 1887, pp. 496-499, 743-746.
«История христианской церкви».
Том 7. Современное христианство. Реформация в Германии
* филаргиа - любовь к праздности
> С конца XIX века в русский язык вошло изречение: “В главном единство, в спорном свобода, во всём любовь ”. Эти слова часто цитировал Владимир Соловьев, любил их крупнейший церковный историк Василий Болотов, а в наши дни редкий литератор, защищающий веротерпимость и настоящее, а не административное единство Церкви, не процитирует их хоть раз. Со времён Соловьева и Болотова автором этих слов указывают блаженного Августина.
> Правда, два обстоятельства настораживают: не только Соловьев, человек не академического склада, но и Болотов не дал ссылки на конкретное сочинение Августина, где бы встречались эти слова. Главное же, сам Августин не совсем тот человек, который мог бы их написать. Как и большинство своих современников христиан и нехристиан Августин не делил истину на главное и второстепенное, и с одинаковым пылом сражался и за догматы веры, и за богословские мелочи.
> Соловьёв и Болотов слукавили. Эти слова написаны были не великим Августином, авторитетным для многих христиан. Прошло более тысячи лет после смерти Августина, пока эти слова не вышли из-под пера скромного протестантского богослова Руперта Мельдения (См.: Schaff Philip. History of the Christian Church. Vol. VII. Ch. 108, note) . Скорее всего, и великий мыслитель, и великий историк знали, что цитируют не Августина, а Мельдения. "Руперт Мельдений" псевдоним, составленный из букв настоящего имени: "Петер Мейдерлин". Мейдерлин родился в селе Оберакер под Гейдельбергом на границе Богемии и Силезии в 1582 г., умер в Аугсбурге в 1651. Знаменитые слова этот лютеранский богослов написал в сочинении, которое, действительно, было посвящено “Исповеди” Августина: “Если мы будем соблюдать в главном единство..., то преуспеем”. Труд Мельдения вышел во Роттенбурге в 1626 году, а уже в следующем году в том же городе появился труд лютеранина, профессора местного университета, Грегора Франка “Богословские рассуждения о степени обязательности христианских догматов”, в котором “золотые слова” Мельдения были повторены в более энергичной форме: “Да блюдем в главном единство...”. Впрочем, когда через полвека, в 1679 г., пуританский проповедник Ричард Бакстер в Лондоне цитировал эти слова в книге “Истинный и единственный путь примирения всех христианских церквей”, он воспроизвел именно формулу Мельдения.
> В семнадцатом веке эти слова стали итогом усилий множества протестантских богословов остановить распад движения, восходящего к Лютеру, на множество кружков и течений, враждующих друг с другом причем враждующих с оружием в руках. За этими словами горчайший опыт полутора веков религиозных войн. Такого в истории Европы не было ни до, ни после XVI-XVII вв. Совершенно не случайно эти слова вновь всплыли в середине XIX века, когда трактат Мельдения был переиздан в 1850 г. в Лейпциге: ведь и тогда военно-политические конфликты оправдывались религиозными спорами, хотя, в отличие от XVII века, все уже понимали, что это лишь предлог. И уж вовсе не случайно в конце XX века их вспомнили в России: свержение атеистического тоталитаризма освободило дорогу тоталитаризму с христианскими лозунгами. Православные, противостоящие тоталитаризму своих же собратьев по Церкви, чувствуют себя в меньшинстве и с радостью прибегают к таким замечательным словам признанного святоотеческого авторитета.
> Проблема не в том, что замечательные слова принадлежат не признанному авторитету, а человеку, который в силу своего лютеранства скорее анти-авторитетен для многих христиан в нынешней России. Проблема в том, что изящная, математически точная по форме фраза больше ставит проблем, чем решает. Действительно, что, собственно, считать “необходимым”, “главным”? Надо заметить, что в первоначальном виде фраза звучит так: “In necessariis unitatem, in non-necessariis libertatem, in utrisque charitatem ”. Тут догматы веры делятся на “необходимые” и “не необходимые”. Чаще эти слова цитируют иначе: “In necessariis unitas, in dubiis libertas, in omnibus caritas ”. Тут уже “не необходимое” названо “спорным”, “сомнительным”. В сущности, совершенно о том же говорят те православные, кто противопоставляет догматы теологуменам, то есть то, что признано за безусловную истину всей Церковью, частному мнению отдельных богословов.
> Все такие противопоставления делаются из добрых чувств. Например, учение о Непорочном Зачатии или о Святом Духе объявляется “теологуменом”, частным мнением западных богословов. Мельдений так отличал “необходимое” от “спорного”: “необходимо” то, что необходимо для спасения, выводится из ясных свидетельств Библии, принято всей Церковью на соборе или включено в Символ веры, считается необходимым всеми богословами. Всё остальное может быть предметом спора. Франк поделил все догматы на три части: необходимые для спасения и ясно провозглашенные Библией; выведенные из ясных свидетельств Библии и принятые всеми христианами; оспариваемые догматы различных конфессий.
> Всё это, когда пронумеровано и изложено на латыни, производит большое впечатление, а слово “теологумен” свободно непривычного человека просто уложить наповал. Но опытный человек превосходнейшим образом выдерживает всю эту бомбардировку терминами и ответствует: ваши определения, господа терпимцы, это совершеннейшее “масло масляное” и приведение в доказательство того, что хотят доказать. То, о чём не спорят, называется бесспорными истинами, а то, о чём спорят спорными. Но ведь нет такой истины начиная с бытия Божия о которой бы не спорили. Нет такого бреда, который бы не возводили к Библии, путем более или менее сложных толкований ее текста. Нет такого догмата, который бы кто-то не оспаривал.
> Викентий Леринский современник блаженного Августина определил “главное” в Церкви как то, с чем были согласны все, всегда и везде. Тоже очень красиво сказано, только опять незадача: святой Викентий Леринский не был, к примеру, согласен с блаженным Августином в одном чрезвычайно важном богословском споре. Но в святцы вошли оба, а спор возгорелся со страшной силой в XVI веке, да так и о стался нерешённым. Когда критерием истины делают людей, их согласие, то вступают в порочный круг: то, с чем согласны согласные с нами, объявляют принятым единогласно, а то, с чем кто-то несогласен объявляют ересью, в которую веруют только еретики, стоящие вне Церкви. Словно сенокосилка идет по людям, одним взмахом разделяя тех, кто думает одинаково с нами и потому считается “всеми” Церковью, православными, католиками, ортодоксами и тех, кто думает не по-нашему, а потому автоматически объявляется не принадлежащим к Церкви. Как если бы на референдуме о судьбе СССР всех, кто проголосовал против Союза, автоматически объявили бы лишенными гражданства.
> Разделение Истины на “главное” и “спорное”, на “догмат” и “теологумен” несостоятельно не только логически, но и религиозно. Так разделяя Истину, пытаясь вычленить из нее куски, которые подлежат обсуждению и голосованию, мы принимаем логику неверующих, думающих, что Истина выдумана людьми, что Церковь создана так же, как создаются партии. Истина цельное, живое существо, и поступиться частью Истины означает отдать на распятие Христа. Это надо признать, не надо бояться такой постановки вопроса, а часто ее боятся, ибо именно так рассуждают фанатики, от злобных до благоуветливых. Раз “всё главное”, всё так или иначе связано с Христом, то уж конечно надо креститься двумя перстами (или “молиться на латыни”, или “разбивать статуи святых”, или “служить по старому стилю”). Бесполезно этому фанатизму противопоставлять анти-фанатизм, который всё провозглашает второстепенным, а Истину превращает в “центр круга”, к которому ведут “все радиусы”, все религии, забывая про то, что, кроме радиусов, есть еще и хорды, которые отнюдь к центру круга не ведут. Именно к такому всеядному анти-фанатизму и пришли в конце концов некоторые протестанты, склонные к миролюбию, согласные с тем, чтобы епископ открыто провозглашал себя не верующим в Воскресение Христово. Лишь бы не было войны!
> Фанатизму и всеядности противостоит одно - вера. Это не означает, что фанатик не может быть верующим, или что агностики вовсе лишены веры. Но вера, покрывая фанатизм или легковесность, утихомиривает их, как утихают морские волны, на которые выливают масло, и при этом вера не смешивается с тем, что обуздывает, как масло не смешивается с водой. Вера лучший путь к терпимости, единственный способ защитить Истину. Терпимость, которая не видит Истину и всё же защищает ее, достойна уважения, но всё же трудно защищать то, чего не видишь. Вера, которая видит Истину и всё же защищает и невидящих, и кривых, это и есть тот радиус, который, однако, не столько ведет к Центру, сколько соединяет Его с людьми.
Ограниченность и зашторенность- это признак сектантского мышления.Ограниченные люди есть везде, не зависимо от вероисповедания. Я не указываю на какую-то одну конкретную конфессию, где люди "более" ограничены, ибо людей закрытых, ограниченных, во всех конфессиях хватает. И в православии, и в католицизме, и у евангельских христиан. Я знал (и знаю) одного православного священника, который вырос в семье баптистского пастора, а уже будучи молодым человеком перешел в православие. Так вот, он всю жизнь думал, что истина-только у баптистов, что только там спасение и Божье благословение. Что остальные, даже близкие концессии, да, это тоже братья во Христе, но, как бы это сказать, "меньшие" братья. Когда же он вырос и начал общаться с христианами других церквей, для него было шоком, что оказывается и там Бог есть, и там есть спасенные люди, и там тоже христиане, и не "младшие", а полноценные. И в других протестантских конфессиях таких людей полно. Тоже только себя считают у Бога за пазухой, а остальные, по их мнению тоже где-то рядом, но как бы немного в отдалении.
В католицизме и в православии еще "круче"- там многим евангельским христианам, стоящим на ортодоксальных позициях (тринитарии, придерживающиеся основных символов веры), искренне верующих Богу-их вообще за христиан не считают (правда не все православные христиане так считают, а ограниченное меньшинство. Тот же патриарх Кирилл в одном из последних интервью (я его позже процитирую), назвал консервативных евангельских христиан-тринитариев братьми во Христе. Многие католики тоже начинают осознавать, что христианство не ограничивается католицизмом). Я не призываю к экуменизму- упаси Бог!, а просто призываю христиан разных конфессий понять, что в других конфессиях тоже могут быть дети Божьи. Я не беру тот случай, когда человек принадлежит к совершенно другой религии (буддист, например) или называясь христианином не веруют в основные христианские (библейские) учения, которые кратко изложены в Символах Веры (я имею ввиду Свидетелей Иеговы, мормонов и им подобным). Тут совершенно другая ситуация. Но если человек стоит (в учении) на здравых библейских позициях и верует именно согласно Библии и если он искренне верует в Бога- это наш брат во Христе, не зависимо от его конфессиональной принадлежности. Да, внешняя практика богослужения может не соответствовать привычной вам- но это вторичные вещи, не влияющие на наше спасения. Так давайте же прислушаемся к словам Иоанном Златоуста, которые очень соответствуют всему вышеизложенному: В главном- единство, во второстепенном- свобода и во всем-любовь. Аминь.