Почему труд ради денег философы называют отчужденным. Теория отчуждения к. Маркса. Идеологическая борьба в отношении категории отчуждения

06.08.2019

Добровольное и принудительное отчуждение

Выше было рассказано, что действующее Законодательство предусматривает различные способы законного отчуждения, среди которых есть даже реквизиция (принудительное отчуждение). По сути, эти способы, по своей правовой природе одинаковы, и различаются только способом перехода права собственности.

Под добровольным отчуждением подразумеваются такие действия лица, в том числе юридического, и государственных органов, которые отвечают его внутреннему желанию о наступлении таких последствий, как переход права собственности его объекта другому лицу.

Естественно, что это может происходить за получение определенной материальной или иной выгоды. В некоторых случаях, воля человека направлена на отчуждение безвозмездно, тогда оформляется .

Под принудительным отчуждением подразумевается действия государства в лице его уполномоченных органов, которые проводят реквизицию недвижимости по каким либо законным основаниям.

Это может быть решение суда, либо иных компетентных органов. Реквизиция предусмотрена в Конституции нашего государства.

Вот такие есть особенности отчуждения недвижимого имущества.

Важно знать, что перечень случаев, при которых может произойти реквизиция, четко регламентирован действующим законодательством.

Если она происходит под другим предлогом, это незаконные действия за которые предусмотрена уголовная ответственность.

Отчуждение доли квартиры, особенности таких сделок

Среди некоторых проблем, с которыми сталкиваются собственники имущества, является объектом недвижимости.

Под долевым владением подразумевается, такая ситуация, при которой у одного объекта (квартиры, дома) есть несколько собственников, и каждому из них принадлежит его часть. Естественно, что действующее законодательство встает на защиту их прав следующим образом.

Согласно Гражданскому кодексу, а также ФЗ 159 об особенностях отчуждения недвижимого имущества, собственники имеют первоочередное право на приобретение доли объекта.

Поэтому человек, решивший или дома, после того, как определится с ценой, обязан обратиться с предложением к остальным владельцам.

Только после того как они откажутся, можно смело проводить сделку, и продавать свою часть любому физическому или юридическому лицу. Естественно, что данная сделка будет заверяться нотариально.

Чтобы у нотариуса не возникло вопросов можно поступить следующим образом:

Отбираются письменные заявление от других владельцев, что они не против продажи доли другому лицу, к которым подкладывается ксерокопия паспорта заявителя, чтобы можно было сравнить подписи и убедится в подлинности.
Второй способ, который более действенный, это приглашение совладельцев к , и заверение им, их отказа в установленной (письменной форме).

Таким образом, и происходит отчуждение доли недвижимого имущества. Об этих тонкостях нужно знать. Если таких действий не предпринимать, то после того как произойдет сделка, другой долевой собственник может обратиться в суд с иском о признании сделки не действительной.

Решение суда в таком случае неприятно удивит и покупателя и продавца, так как договор будет признан недействительным, и одной стороне придется вернуть полученные деньги, а второй, непосредственно часть объекта недвижимости.

Важно знать, что если доля продается долго, то ее стоимость может упасть или наоборот вырасти в цене. При падении стоимости, уведомлять других собственников просто необходимо.

Если наоборот, идет повышение, тогда никакого повторного согласия от совладельцев не нужно.

Согласие на отчуждение

Выше был рассмотрен первый проблемный случай, когда имущество находится в долевой собственности. Но есть еще проблемные ситуации.

К ним также относится продажа или другое отчуждение объектов недвижимости, которые принадлежат и малолетним (либо они являются долевыми собственниками).

Вообще, права детей жестко регламентированы, и на их стороне стоят много государственных органов, один из которых опекунский совет.

В его ведении находятся все сделки по отчуждению имущества, которое полностью или частично принадлежит , и именно он дает согласие на все такие отчуждения.

Для того, чтобы не возникало никаких вопросов, родители, или опекуны решившие продать квартиру, где ребенку принадлежит часть должны знать следующие тонкости:

Перед продажей недвижимого имущества, родители должны подыскать равнозначное жилье, которое будет не хуже продаваемого, либо иметь лучшие индивидуальные параметры.

Если по документам, взамен ничего приобретаться не будет, то опекунский совет не даст разрешение, а если продажа все-таки произойдет, он обратится в суд и признает сделку не действительной.

Дети, которым исполнилось 14 лет, должны прийти в опекунский совет (ОС) и подтвердить свое согласие на отчуждение, написав письменное заявление. Если они откажутся это сделать по любому мотиву, разрешения на продажу от ОС не будет.

При подборе недвижимости взамен продаваемой, родители должны учитывать не только благоприятную инфраструктуру (близость общественного транспорта, наличие детских площадок, магазинов) но и удаленность учебных заведений, куда будет ходить ребенок.

Если данные условия будут не удовлетворительными, то опекунский совет также имеет право отказать в отчуждении.

Важно понимать, что процесс отчуждения имущества , таит в себе много нюансов, поэтому подходить к таким сделкам нужно осторожно как продавцам, так и покупателям.

Какие документы необходимо готовить при отчуждении имущества

Для того чтобы процесс отчуждения был правильным, и с юридической точки зрения, такую сделку невозможно было отменить, стороны, участники должны знать какой должен присутствовать.

Со стороны продавца, или того кто отчуждает, прежде всего нужно иметь документ, который подтверждает его право собственности. Это может быть договор купли-продажи, дарения, либо свидетельство.

Если имущество находится в совместной долевой собственности, тогда понадобятся заявления других владельцев, что они уведомлены о намерениях отчуждения, и не против этого.

Следующее, это наличие документов с паспортного стола (районной миграционной службы, ЖЭКа), о том кто в недвижимом объекте. Для коммерческой недвижимости это не нужно.

Если на момент отчуждения будет установлено, что некоторые члены семьи не , то для нового собственника возникнут проблемы с их выпиской.
Последнее это наличие или отсутствие задолженности за коммунальные услуги.

Несмотря на то, что такая справка не является важной, и не влияет на владение и распоряжение, долг может повлечь за собой обращение в суд, и наложения ареста на квартиру или дом.

Последний документ, это выписка с реестра, которая подтвердит, что на момент совершения сделки, квартира, дом или другой объект не сдан в долгосрочную аренду, на него нет ареста, или другого запрета на отчуждение.

Если сделка проходит через нотариуса, то последний, обязан проверить это самостоятельно.

Для того, кто станет новым собственником, никаких собирать не нужно, главное проверить наличие необходимой информации у покупателя.

Важно знать, что сразу после заключения сделки об отчуждении, новый собственник должен зарегистрировать ее в специальном государственном реестре, и только после произойдет полный переход права собственности.

Под отчуждением недвижимого имущества, подразумевается процесс перехода права собственности на него от одного владельца к новому. Оно бывает возмездным и безвозмездным.

Об отчуждении долей в праве общей собственности смотрим видео:

Напишите вопрос жилищному юристу в форму ниже Смотрите также Телефоны для консультации

30 Ноя 2016 189

Обсуждение: есть 1 комментарий

Не совсем понял функции нотариуса при сделках по отчуждению недвижимого имущества. Что именно он заверяет, если все документы все равно проходят через Росреестр и без его согласия на регистрацию сделка ничтожна?

Ответить

Невозможно составить себе полное представление о деятельном, творческом человеке, который своими руками создает и осваивает предметный мир, без понятия «отрицание продуктивности», или «отчуждение».

Для Маркса история человечества – это история постоянного развития человека и одновременно растущего отчуждения. По Марксу, социализм означает освобождение от отчуждения, возврат человека к себе самому, его самореализацию.

Отчуждение, по Марксу, означает, что человек в своем освоении мира не узнает себя самого как первоисточник, как творца, а мир (то есть природа, вещи, другие люди и сам он) кажется ему чужим, посторонним по отношению к нему. Они, как предметы, ему противостоят, хотя могли бы быть созданы им самим. Отчуждение означает восприятие мира (и себя самого) пассивно, разорвано, в отрыве субъекта от объекта.

В западной культуре идея отчуждения уходит корнями в ветхозаветные легенды о служении идолам; она же проявляется в заповеди: «Не сотвори себе кумира». То, что в устах пророков называлось «служением идолам», – это не замена одного Бога многими божками. Идолы – это вещи, это творение человеческих рук, человек же преклоняет колени и молится вещам, то есть тому, что сам он создал своими руками. И в этом своем акте человек сам превращается в вещь. Он переносит атрибуты своей собственной жизни на созданные им вещи и, не видя себя в качестве творца, и к себе самому относится как к существу, зависящему от молитвы, как к игрушке в руках Божьих. Человек выступает как существо подчиненное, лишенное своих жизненных сил, богатства своих возможностей.

В Ветхом завете сказано о безжизненности и пустоте идолов: «есть у них глаза, но не видят; есть у них уши, но не слышат...» (Пс. 113). Чем больше человек возносит своего кумира, приписывая ему свою собственную силу и мощь, тем слабее он становится, тем сильнее его зависимость от идолов.

Идолом может стать фигурка-талисман, икона или другое изображение Бога, церковь, государство, имущество. Служение идолам допускает изменение предмета поклонения. Это служение всегда есть обожествление того, во что сам человек вложил своё творчество и затем забыл об этом и воспринимает свой продукт как нечто стоящее над ним.

Самые распространенные примеры отчуждения мы встречаем в языке. Если я выражаю словами какое-либо чувство, например говорю: «Я люблю тебя», то это слово должно быть указанием на реальность, на то, что во мне живет, то есть должно показывать силу моего чувства.

Слово «любовь» произносится как символ факта любви; когда оно произнесено, оно имеет склонность к самостоятельности, становится реальностью. Я воображаю, что произнесение слова – это то же самое, что и переживание любви, ведь очень скоро я говорю это слово и уже ничего не чувствую, кроме мысли «любовь», которая словом этим обозначена.

Отчуждение в языке иллюстрирует всю сложность проблемы отчуждения в целом. Язык – драгоценнейшее достижение человечества, и было бы безумием прийти к выводу, что во избежание отчуждения следует воздерживаться от разговоров. Но при этом человек должен всегда сознавать опасность сказанного слова, угрозу того, что слово, займет место живого переживания.

И это же относится ко многим другим достижениям человечества: к идеям, искусству, различного рода вещам и любым рукотворным изделиям. Они – продукт труда. Человек – их творец, они нужны ему для жизни. И в то же время каждое из этих завоеваний – ловушка, если дело дойдет до того, что они способны стать в жизни самоцелью, коль скоро место жизни занимают вещи, место естественных переживаний – искусственность, место чувства свободы – подчинение.

Мыслители XVIII и XIX вв. критиковали свои эпохи за возрастающую косность, пустоту и отсутствие жизни. Та же мысль о творчестве, которая встречается у Спинозы, Гегеля и Маркса, является краеугольным камнем и у Гете. В одной из бесед с Эккерманом Гете утверждает: «Божественность доступна лишь живому, а не мертвому; она проявляется в нарождающемся и изменяющемся, а не в остановившемся и застывшем. Поэтому в своем стремлении к божественному началу дух как разум-откровение имеет дело лишь с возникающим и живым, а дух как разум-понимание имеет дело с уже устоявшимся и застывшим, но приносящим пользу».

Подобную же критику мы встречаем у Шиллера, Фихте, а затем и у Гегеля и Маркса, который высказал общую мысль, что в его время существует истина без страсти и страсть без правды.

Вся экзистенциалистская философия, начиная с Кьеркегора, по словам, Пауля Тиллиха, – это вековое движение протеста против обесчеловечения человека в индустриальном обществе. И действительно, в атеистическом словаре понятие «отчуждение» эквивалентно слову «грех» на языке деистов: отказ человека от себя самого, от Бога в себе самом.

Понятие «отчуждение» было внесено в философию Гегелем. Для него история человека была одновременно и историей человеческого отчуждения. В «философии истории» он писал, что то, к чему действительно стремится дух, есть осуществление его представлений, но пока это происходит, дух скрывает эту цель от своей сущности и, предаваясь этому отчуждению от себя самого, становится горд и доволен собой.

Для Маркса, как и для Гегеля, понятие «отчуждение» базируется на разнице между сущностью и существованием, на том факте, что человеческое существование отделено (отчуждено) от его сущности, что человек в наличной действительности представляет собой вовсе не то, что он есть в потенции, или, иначе говоря, он являет собой не того, кем он может и должен стать.

Для Маркса процесс отчуждения происходит в труде и разделении труда. Труд для него – это живая связь человека с природой, сотворение нового мира, включая сотворение себя самого (разумеется, интеллектуальная деятельность, искусство, как и физическая деятельность, – также труд).

Но с развитием частной собственности и разделением труда труд утрачивает характер выражения человеческих творческих сил. Труд и продукты труда приобретают самостоятельное бытие, независимо от воли и планов человека. «... Предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда».

Труд становится отчужденным, ибо он перестает быть частью природы рабочего, и поэтому рабочий «в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы». Поэтому рабочий только вне труда не чувствует себя оторванным от самого себя. Поэтому в процессе производства рабочий относится к своей «собственной деятельности как к чему-то чуждому, ему не принадлежащему. Деятельность выступает здесь как страдание, сила – как бессилие, зачатие – как оскопление, собственная физическая и духовная энергия рабочего, его личная жизнь (ибо что такое жизнь, если она не есть деятельность?) – как повернутая против него самого, от него не зависящая, ему не принадлежащая деятельность».

До тех пор, пока человек испытывает к себе такое отчуждение, одновременно и продукт труда превращается в «чуждую» ему силу, стоящую над ним. В это же самое время все его отношение к чувственному внешнему миру превращается в такое же отчужденное: человек воспринимает этот мир как чужой, враждебный, возвышающийся над ним.

Маркс акцентирует два момента: 1. В процессе труда (и особенно в условиях капитализма) человек не сознает своих собственных творческих сил; 2. «Предмет труда есть поэтому опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире».

Даже среди социалистов по этому поводу бытует широко распространенное заблуждение относительно взглядов Маркса. Многие считают, что Маркс говорит преимущественно об экономической эксплуатации рабочего и о том факте, что его участие в присвоении продуктов производства не так значительно, как это должно быть, либо о том, что продукт вообще должен был бы принадлежать рабочему, а не капиталисту.

Но, как я уже говорил, по мнению Маркса, коллективный капиталист, государство-капиталист, нисколько не лучше капиталиста-индивидуала. Даже равенство дохода здесь не является для Маркса первостепенным. Главное, что его волнует, – освобождение человека от такой формы труда, которая разрушает его личность, от такого труда, который превращает человека в вещь, который делает его рабом вещей. В данном вопросе Маркса, как и Кьеркегора, волновала проблема спасения личности. Его критика капитализма направляется не против способа распределения доходов, а против способа производства, против разрушения личности и обращения ее в раба (причем не капиталист превращает рабочего в раба, но и рабочий, и капиталист превращаются в рабов посредством тех вещей и обстоятельств, которые они сами создают).

Маркс идет еще дальше: в процессе неотчужденного труда человек реализует себя не только как индивид, но и как родовое существо. Для Маркса, как и для Гегеля и других мыслителей Просвещения, каждый индивид олицетворяет собою вид, род, человечество в целом, универсального человека: развитие человека ведет, по их мнению, к развертыванию его неограниченных человеческих возможностей.

Поэтому именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо. Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказывается его произведением и его действительностью. Предмет труда есть опредмечивание родовой жизни человека: человек удваивает себя уже не только интеллектуально, как это имеет место в сознании, но и реально, деятельно, и созерцает самого себя в созданном им мире. Поэтому отчужденный труд отнимает у человека его родовую жизнь, его действительную родовую предметность, а то преимущество, которое человек имеет перед животным, превращается для него в нечто отрицательное, поскольку у человека отбирают его неорганическое тело, природу.

Подобным же образом отчужденный труд, принижая самодеятельность, свободную деятельность до степени простого средства, тем самым превращает родовую жизнь человека в «средство для поддержания его индивидуального существования».

Маркс предполагал, что отчуждение имеет глубокую историю, но достигает своего апогея в капиталистическом обществе. И что рабочий класс – это наиболее отчужденный класс. Эта мысль исходит из предположения, что рабочий? не принимая участия в решениях, выступая придатком машины и попадая в зависимость от капитала, превращается в вещь (товар). Отсюда Маркс делал вывод, что «эмансипация общества от частной собственности и т.д., от кабалы, выливается в политическую форму эмансипации рабочих, причем дело здесь не только в их эмансипации, ибо их эмансипация заключает в себе общечеловеческую эмансипацию; и это потому, что кабала человечества в целом заключается в отношении рабочего к производству и все кабальные отношения суть лишь видоизменения и следствия этого отношения».

Еще раз следует подчеркнуть, что Маркс не ограничивал свою цель освобождением рабочего класса, а мечтал об освобождении человеческой сущности путем возвращения всем людям неотчужденного и, таким образом, свободного труда, об обществе, которое живет ради человека, а не ради производства товаров и в котором человек перестает быть уродливым недоноском, а превратится в полноценно развитое человеческое существо.

Идея Маркса об отчуждении продукта труда содержится в «Капитале», в понятии «фетишизация товара». Капиталистический способ производства превращает отношения людей в отношения по поводу качества вещей, «отношения людей опредмечиваются» и это превращение составляет суть самой природы товарного производства. Это и не может быть иначе при таком способе производства, когда механизм производства приспосабливается к слабости человека, чтобы затем слабого человека превратить в механизм. Отчуждение труда в современном производстве куда сильнее, чем во времена ремесленничества и мануфактуры, где человек сам использует орудия труда. На фабрике же рабочий служит машине. Раньше от него шло все движение средств труда и он сам должен был за ними следить, ибо в мануфактуре рабочие составляют звенья единого живого механизма. На фабрике существует один мертвый механизм, независимый от человека, а люди приставляются к нему, как живые винтики.

Для понимания Марксовой концепции в целом чрезвычайно важно уяснить, в какой мере понятие отчуждения составляло всегда доминанту его сознания: в молодые годы (в «Экономическо-философских рукописях») и в зрелые годы, когда он писал «Капитал». Эту преемственность нетрудно доказать цитатами из обеих работ. Так, Маркс пишет: «Этот факт выражает лишь следующее: предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо, как сила, не зависящая от производителя. Продукт труда есть труд, закрепленный в некотором предмете, овеществленный в нем, это есть опредмечивание труда. Осуществление труда есть его опредмечивание. При тех порядках, которые предполагаются политической экономией, это осуществление труда, это его претворение в действительность выступает как выключение рабочего из действительности, опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление предметом, освоение предмета – как отчуждение».

И в «Капитале» Маркс пишет, что внутри капитализма как системы осуществляются всё методы повышения производительности труда в общественном производстве за счет отдельного рабочего; все эти средства превращаются в средства подавления и эксплуатации производителя, они превращают рабочего в частичного человека, придаток машины... то есть отнимают у него его духовные, его творческие силы.

Итак, роль частной собственности (в смысле собственности на капитал, покупающий наемный труд) и отчуждающая функция этой собственности были ясны Марксу еще в молодые годы.

«... Частная собственность есть продукт, результат, необходимое следствие отчужденного труда, внешнего отношения рабочего к природе и к самому себе.

Таким образом, к частной собственности мы приходим посредством анализа понятия отчужденного труда, т.е. отчужденного человека, отчужденной жизни».

Человек подчинен не только вещному миру; создаваемые им общественные и политические обстоятельства также подчиняют его себе. Отчужденный человек, который верит, что он господствует над природой, становится рабом вещей и обстоятельств, беспомощным придатком в мире, который сам есть не что иное, как застывшее (опредмеченное) выражение его собственных сил.

Для Маркса отчуждение в процессе труда – отчуждение от продукта труда и от условий труда – неразрывно связано с отчуждением человека от себя самого, от других людей и от природы. «Непосредственным следствием того, что человек отчужден от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от человека».

Отчужденный человек не только чужд другим людям, он лишен человечности как в естественном, природном, так и в духовном смысле. Такое отчуждение от человеческой сущности ведет к экзистенциальному эгоизму, который Маркс определяет как превращение человека в «средство своего индивидуального существования». В отчужденном труде человек лишается даже своего тела и окружающей природы, а также своего духовного «Я», себя самого как человеческого существа.

Здесь Маркс затрагивает кантовский принцип, который гласит, что человек всегда должен быть сам себе целью и никогда не может быть средством достижения цели. Но Маркс развертывает этот принцип дальше, утверждая, что человеческое существо не должно превращаться в средство не только чужих целей, но и даже в средство своего индивидуального бытия.

Трудно более четко выразить разницу между взглядами Маркса и воззрениями коммунистов тоталитарного толка. Жизнь человека, по Марксу, не должна стать средством даже его индивидуального бытия; ну а если человека рассматривают как средство обеспечения бытия класса, нации или средство существования государства? Тогда как?

Отчуждение ведет к переоценке всех ценностей. Если человек считает высшей целью доход, труд и экономию, трезвость и прочее, он упускает из виду подлинно моральные ценности: богатство чистой совести, добродетели. В состоянии отчуждения каждая сфера жизни не связана с другими (экономика с моралью и т.д.). И это специфическая особенность царства отчуждения, где каждый вращается в кругу своей собственной отчужденности и никого не трогает отчужденность других людей (чужая боль).

Маркс понял, что происходит с человеческими потребностями в мире отчуждения, и он с удивительной прозорливостью предсказал финал этого процесса, который стал очевиден лишь сегодня. В то время как в социалистических идеях главное значение должно иметь богатство человеческих потребностей и отсюда – новый способ производства и новые предметы производства являются новым подтверждением человеческой силы и новым обогащением человека как такового, в капиталистическом мире потребности не являются выражением скрытых человеческих потенций, это не человеческие потребности; при капитализме все обстоит совсем по-другому.

«Каждый человек старается пробудить в другом какую-нибудь новую потребность, чтобы вынудить его принести новую жертву, поставить его в новую зависимость и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к экономическому разорению. Каждый стремится вызвать к жизни какую-нибудь чуждую сущностную силу, господствующую над другим человеком, чтобы найти в этом удовлетворение своей собственной своекорыстной потребности. Поэтому вместе с ростом массы предметов растет царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек, и каждый новый продукт представляет собой новую возможность взаимного обмана и взаимного ограбления. Вместе с тем человек становится все беднее как человек, он все в большей мере нуждается в деньгах, чтобы овладеть этой враждебной сущностью, и сила его денег падает как раз в обратной пропорции к массе продукции, т. е. его нуждаемость возрастает по мере возрастания власти денег. – Таким образом, потребность в деньгах есть подлинная потребность, порождаемая политической экономией, и единственная потребность, которую она порождает. – Количество денег становится все в большей и большей мере их единственным могущественным свойством; подобно тому как они сводят всякую сущность к ее абстракции, так они сводят и самих себя в своем собственном движении к количественной сущности. Безмерность и неумеренность становятся их истинной мерой.

Даже с субъективной стороны это выражается отчасти в том, что расширение круга продуктов и потребностей становится изобретательным и всегда расчетливым рабом нечеловечных, рафинированных, неестественных и надуманных вожделений. Частная собственность не умеет превращать грубую потребность в человеческую потребность. Ее идеализм сводится к фантазиям, прихотям, причудам, и ни один евнух не льстит более низким образом своему повелителю и не старается возбудить более гнусными средствами его притупившуюся способность к наслаждениям, чтобы снискать себе его милость, чем это делает евнух промышленности, производитель, старающийся хитростью выудить для себя гроши, выманить золотую птицу из кармана своего христиански возлюбленного ближнего (каждый продукт является приманкой, при помощи которой хотят выманить у другого человека его сущность – его деньги; каждая действительная или возможная потребность оказывается слабостью, которая притянет муху к смазанной клеем палочке; всеобщая эксплуатация общественной человеческой сущности, подобно тому как каждое несовершенство человека есть некоторая связь с небом – тот пункт, откуда сердце его доступно священнику; каждая нужда есть повод подойти с любезнейшим видом к своему ближнему и сказать ему: милый друг, я дам тебе то, что тебе нужно, но ты знаешь conditio sine qua non 4 0, ты знаешь, какими чернилами тебе придется подписать со мной договор; я надуваю тебя, доставляя тебе наслаждение), – для этой цели промышленный евнух приспосабливается к извращеннейшим фантазиям потребителя, берет на себя роль сводника между ним и его потребностью, возбуждает в нем нездоровые вожделения, подстерегает каждую его слабость, чтобы затем потребовать себе мзду за эту любезность».

Чем беднее человек становится как человек, тем выше его потребность в деньгах, чтобы справиться с враждебными ему существами; а власть его денег находится в обратно пропорциональной зависимости к массе предметов производства; это называется так: его потребности растут по мере того, как прибывает сила денег. Потребность в деньгах, таким образом, есть единственная действительная потребность, как результат экономических законов, и эта единственная потребность все больше становится их главным и единственным мерилом.

Человек, подчиненный своим отчужденным потребностям, – это уже не человек ни в духовном, ни в телесном смысле... это всего лишь самодеятельный и сознающий себя товар. Этот человек-товар знает только один способ отношений с внешним миром: обладание и потребление. Чем больше степень его отчужденности, тем больше потребление и обладание становятся смыслом его жизни.

«Чем ничтожнее твое бытие, чем меньше ты проявляешь свою жизнь, тем больше твое имущество, тем больше твоя отчужденная жизнь...»

«И подобно тому как промышленность спекулирует на утонченности потребностей, она в такой же мере спекулирует и на их грубости, притом на искусственно вызванной грубости их. Поэтому истинным наслаждением для этой грубости является самоодурманивание, это кажущееся удовлетворение потребности, эта цивилизация среди грубого варварства потребностей».

История внесла лишь одну-единственную поправку в Марксову концепцию отчуждения: Маркс думал, что рабочий класс – это самый отчужденный класс и потому освобождение от отчуждения должно обязательно начаться с освобождения рабочего класса. Маркс не мог предвидеть масштабов массового отчуждения, которое охватило большую часть человечества; тем более он не мог предвидеть, что настанет день, когда огромная (и все возрастающая) часть населения попадет в зависимость не от машин, а станет объектом манипулирования со стороны других людей и их символов. Например, служащий, посредник, представитель фирмы, менеджер сегодня – это же люди еще более отчужденные, чем профессиональный рабочий. Деятельность рабочего еще в какой-то мере является выражением его личных способностей (ловкости, надежности и т.д.), и у него нет необходимости продавать свою личность: свою улыбку, свое мнение и т.д.

Людей, манипулируемых символами, только за то и берут на работу, что они «привлекательны внешне», податливы, коммуникабельны и удобны для манипулирования. Они в прямом смысле могут быть названы словом «человек-система, организованный человек», их идеалом является их предприятие. Что же касается потребления, то здесь нет разницы между чернорабочим и представителем бюрократии. Они все одержимы одной страстью: новых вещей, страстью понукать, приобретать и потреблять. Они все – пассивные потребители, обессиленные и повязанные теми самыми вещами, которые служат удовлетворению их неестественных потребностей. Они не состоят в творческих отношениях с миром; они поклоняются вещам и машинам, которые производят эти вещи, – и в этом отчужденном мире они чувствуют себя заброшенными и чужими.

И хотя Маркс несколько недооценивал роль бюрократии, в целом его общая характеристика этого слоя абсолютно верна. «Производство производит человека не только в качестве товара, не только человека-товар, человека с определением товара, оно производит его, сообразно этому определению, как существо и духовно и физически обесчеловеченное».

Маркс едва ли мог предвидеть, до какой степени становимся мы рабами вещей и обстоятельств, созданных своими руками; однако его пророчество сбылось сегодня полностью, неоспоримым доказательством чего является тот факт, что все человечество сегодня попало в плен ядерного оружия, которое также явилось когда-то продуктом рук и мыслей человеческих.

Человек является также пленником политических институтов, которые сам же он создал. И сегодня запуганное человечество со страхом ждет, удастся ли ему спастись или оно все равно попадет под иго созданных им вещей, либо окажется жертвой слепых и бездумных бюрократов, которых сами же люди поставили над собой.

Фромм Э. Концепция человека у К. Маркса./Э. Фромм//

Душа человека. М.: Республика, 1992. С. 375-402.

4 0 Непременное условие (лат .). – прим. ред.

Ш он Сейерс (Sean Sayers) - профессор философии Университета Кента (Кентербери, Кент, Великобритания)

Отчуждение как критическая концепция

Отчуждение - один из самых широко известных терминов марксистской философии. Это один из тех немногих терминов марксизма, которые вошли в повседневную речь. Он широко используется в социальных науках; есть обширная академическая литература, посвященная отчуждению. И в то же время это один из тех терминов марксизма в целом, которые наиболее неправильно интерпретируются и которыми больше всего злоупотребляют. В повседневной речи и даже в социальных науках он обычно применяется для описания неясных чувств неудовлетворенности или бессмысленности, в частности - по отношению к работе. Похожее расплывчатое понимание также иногда приписывается самому Марксу. Согласно Леопольду , для Маркса отчуждение - это «вид разобщенных отношений между субъектами (например, неестественное расслоение общества или классовый антагонизм)». Элстер и Вуд , следуя Пламентацу , пытаются определить как социальную, так и духовную сущность отчуждения; последнюю Элстер определяет, с сомнительной точностью, как «либо отсутствие ощущения смысла, либо ощущение отсутствия смысла».

Практически повсюду «отчуждение» употребляется как моральная и критическая категория. Однако, что бы другие ни подразумевали под данным термином, его использование Марксом не может трактоваться подобным образом. Маркс придавал данному понятию четкое и конкретное значение, происходившее из гегелевской философской традиции, в рамках которой Маркс и формулировал свои идеи. Именно это я и собираюсь доказывать в настоящей работе.

«Отчуждение» - один из традиционных переводов термина Маркса «Entfremdung» или «Entäusserung». Также распространены переводы «отчужденность» для первого термина и «экстернализация» для последнего . Согласно Лукачу , слова «Entfremdung» и «Entäusserung» изначально были немецким переводом английского термина «alienation», использовавшегося в восемнадцатом веке в экономическом или юридическом смысле для обозначения продажи товара или отказа от свободы. Мы не знаем ни одного убедительного доказательства того, что Маркс использовал эти два термина для обозначения различающихся теоретических категорий; судя по всему, он применяет их как взаимозаменяемые понятия [см. Боттомор о Марксе (Bottomore in Marx (1961b, xix))] . Я не буду пытаться их обособить и буду оба эти слова переводить как «отчуждение» (по-английски «alienation»).

Маркс говорит об отчуждении применительно ко множеству сфер жизни - религии, политике, социальным и экономическим отношениям, - но особое место в его рассуждениях занимает труд, поэтому в данной работе основное внимание будет уделено сфере труда . В понимании Маркса, человек испытывает отчуждение, когда что-либо, продукт его труда или деятельность, принимает форму, которая не зависит от него и работает против него. Таким образом, для Маркса отчуждение не является исключительно субъективным явлением, оно есть объективное социальное состояние, которое может быть преодолено только путем исторических изменений [см. Хардимон (Hardimon 1994, 119-22)].

Маркс использует категорию отчуждения в критическом смысле, но какая именно разновидность критицизма подразумевается? Практически всегда подразумевается, что речь идет о моральном и гуманистическом критицизме, основанном на понятии универсальной человеческой природы - оно, как предполагается, дает ту мерку, исходя из которой Маркс критикует отчуждающие социальные условия. Хорошее изложение такого подхода дает Хоннет :

«Согласно Марксу, главная характеристика людей - их способность к воплощению (опредмечиванию) и реализации самих себя в продукте их труда; только посредством этого акта опредмечивания индивидуумы оказываются способны уверенно осознать свои собственные силы и тем самым обрести самосознание. Таким образом, возможность свободно и добровольно испытывать свой собственный труд как процесс самореализации образует решающую предпосылку для хорошей жизни. Но эта предпосылка разрушается установлением капиталистического способа производства, т. к. наемный труд лишает субъектов возможности контролировать свою деятельность. Капитализм, таким образом, представляет социальную форму жизни, которая противопоставляет человека его сущности, тем самым лишая его надежды на хорошую жизнь».

Хотя о месте категории отчуждения в работах Маркса спорили очень много, изложение наподобие приведенного оспаривается редко. Оно лежит в основе «гуманистического» марксизма, в котором концепция отчуждения (вместе с ранними сочинениями Маркса, где об отчуждении много говорится) высоко ценится за включение этического измерения в марксистскую мысль - измерения, которое, как утверждается, отсутствует в поздних работах Маркса [Фромм (Fromm 1963)]. Аналогичное толкование категории отчуждения дают и представители структуралистской «антигуманистической» трактовки марксизма, приводящие доводы в пользу того, что Маркс в своих поздних работах отказался и от идеи универсальной человеческой природы, и от концепции отчуждения [Альтюссер, (Althusser 1969)]. Другие ставят под сомнение обе эти точки зрения и доказывают, что Маркс сохранил концепцию отчуждения во всех работах, - но многие из них также рассматривают отчуждение как гуманистическую моральную категорию .

В настоящей работе доказывается, что у подобной трактовки есть серьезные изъяны. Концепция отчуждения сложнее и хуже укладывается в знакомые шаблоны универсалистской моральной мысли, чем предполагает эта трактовка.

Еще один предварительный пункт: я разделяю взгляд, согласно которому категория отчуждения присутствовала в мысли Маркса на протяжении всей его научной деятельности, но здесь я не буду пытаться это доказывать. Но самое развернутое изложение этой концепции в явном виде содержится в «Экономическо-философских рукописях» 1844 года (далее - Рукописи 1844 года). В настоящей статье я сосредоточусь главным образом (хотя и не исключительно) на этой работе Маркса.

Гегель о труде

Как отмечает Хоннет, концепция Маркса об отчужденном труде основана на особой теории о месте трудовой деятельности в жизни человека. Эта теория происходит от Гегеля, в философии которого труд является фундаментальной концепцией. Вместе с тем понятие труда является базовой категорией в классической экономической теории, также принадлежащей к числу основных источников идей Маркса в данной области. В экономической науке под трудом, как правило, понимается тягостная и неприятная деятельность, которой мы вынуждены заниматься, поскольку у нас есть материальные нужды, которые мы не можем удовлетворить более легким способом. Труд рассматривается как чисто «инструментальная» деятельность, то есть всего лишь средство для получения желаемого.

Напротив, согласно Гегелю, труд - не только инструментальная деятельность, служащая удовлетворению естественных нужд, но и деятельность духовная, отличающая человека от других животных - исключительно природных существ, находящихся в прямом и непосредственном отношении к природе: как к своей собственной натуре (их аппетитам и инстинктам), так и к окружающей среде. Животные движимы своими природными инстинктами и желаниями и непосредственно потребляют то, к чему имеют беспрепятственный доступ в окружающей среде .

Труд включает в себя разрыв с естественной и прямой связью с природой. В процессе трудовой деятельности удовлетворение откладывается, объект не потребляется немедленно, а подвергается воздействию и трансформируется для последующего использования, в связи с чем устанавливается опосредованное человеческое отношение к природе. Этим разрывом с природой, однако, дело не заканчивается, ибо именно через труд мы также и преодолеваем это отчуждение. С помощью трудовой деятельности мы воплощаем («опредмечиваем», «объективируем») себя в продукте своего труда, придаем человеческую форму миру вокруг нас. Мы приходим к пониманию того, что наши силы и возможности реальны и объективны, и таким образом - развиваемся как агенты, обладающие самосознанием. Согласно Гегелю, любой труд, - в действительности, любая деятельность, целенаправленно ведущая к некоторому материальному эффекту, - включает в себя опредмечивание и таким способом приводит к саморазвитию.

Преобразуя нашу окружающую среду и наше отношение к ней, мы также преобразуем самих себя. Человеческая натура не является неизменной универсалией, она развивается и меняется как в отдельной личности, так и в обществе в ходе истории. Труд и отчуждение играют существенную роль в данном процессе. Несмотря на то, что трудовая деятельность содержит в себе разрыв с природной непосредственностью и ведет к состоянию отчуждения, она же является средством, с помощью которого этот разрыв можно устранить. Через труд мы очеловечиваем мир и изменяем самих себя, мы начинаем чувствовать себя «дома» в мире и преодолеваем наше отчуждение.

Рассматриваемый процесс развития происходит по характерной схеме. Исходя из первоначального состояния непосредственности и простого единства, он проходит через стадию разделения и отчуждения и достигает конечной кульминации в виде перехода на более высокую ступень единства - опосредованного и конкретного, которое имманентно содержит различия внутри себя. По Гегелю, все человеческие (духовные) явления следуют в своем развитии по такому пути. Индивидуальное человеческое развитие протекает от начального состояния младенческой чистоты и невинности через стадии разделения и отчуждения к зрелости и «принятию себя». Аналогичную картину представляет собой ход общественного развития. Первые общества были простыми едиными сообществами. Например, в такой форме существовали родоплеменные группы и древнегреческое общество на ранних стадиях. В ходе исторического развития происходит разделение и отчуждение и все более проявляются индивидуальность и отличия. Согласно Гегелю , в Европе конечной высшей точкой этого развития становится современная либеральная форма общества. По его мнению, она представляет собой наивысшую ступень социального единства, на которой индивидуальность и отличия включены в единый социальный порядок.

Для объяснения Гегель использует библейскую историю грехопадения человека. В его интерпретации, Райский Сад воплощает идею о том, что изначально люди вели простую жизнь, в гармонии друг с другом и природой. Социальное развитие нарушает это невинное состояние - с грехопадением приходит разделение: отчуждение от других и от природы. Согласно Библии, Адам и Ева съели запретный плод и в качестве наказания были изгнаны из Райского Сада. В соответствии с обычной интерпретацией, начальное состояние простоты является идеалом, к которому мы должны стремиться, и считается, что этот сюжет подразумевает идиллическое и романтическое видение жизни до грехопадения и страстное желание вернуться к ней. Гегелевское понимание - совершенно другое. Он не идеализирует прошлое и не отстаивает возращение к нему. Напротив, историческое развитие движется в направлении иной, более высокой формы единства в будущем:

«…человек не должен остановиться на раздвоении, в котором мы находим все человеческое. Но неправильно, что непосредственное, естественное единство есть подлинный путь. <…> Детская невинность имеет в себе, несомненно, нечто привлекательное и трогательное, но она такова, лишь поскольку она напоминает о том, что должно быть порождено самим духом. То единство, которое мы наблюдаем в детях как нечто естественное, должно быть результатом труда и культуры духа » [Гегель (Hegel 1892, 55, §24Z)]. (Русский перевод: Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Том 1. Наука логики. М.: Мысль, 1975. С. 129. - Прим. перев. )

Маркс об отчуждении

Вооружившись этими гегелевскими идеями, Маркс развивает их в радикальном и критическом русле. Подобно Гегелю, он рассматривает труд как определенно человеческую форму деятельности, как нашу «сущностную», «родовую» деятельность. Более того, он рассматривает труд - любой труд - как процесс, в котором мы воплощаем себя в нашем продукте труда. Однако Маркс делает важное различие между «опредмечиванием» (Vergegenständlichung) и «отчуждением». Трудовая деятельность не всегда приводит к самореализации - в состоянии отчуждения этого не происходит: «…предмет, производимый трудом, его продукт, противостоит труду как некое чуждое существо , как сила, не зависящая от производителя» [Маркс (Marx, 1975b, 324)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 88. - Прим. перев. )

В Рукописях 1844 года Маркс выделяет четыре признака отчужденного труда, из которых отчуждение от предмета труда является первым. Во-вторых, работники также отчуждены от трудовой деятельности - работа рассматривается как мучительный, неприятный и принудительный процесс. Именно подобным образом классическая экономическая теория представляет себе труд, и именно так зачастую трудовая деятельность ощущается на самом деле. Но, по Марксу, это характерно именно для отчужденного труда и присуще лишь конкретным социальным и историческим условиям. Ибо концепция отчуждения подразумевает, что труд не обязан носить отчужденный характер. Работа может быть деятельностью по самореализации, отчуждение может быть преодолено.

Маркс перенимает у Гегеля его (изложенную выше) трактовку человеческой природы и роли труда в жизни человека. Это выражено у Маркса в понятии «родовой сущности», то есть нашей специфически человеческой сути. Труд - это наша «родовая деятельность», которая отличает человека от движимых аппетитом и инстинктами животных, деятельность которых сводится к удовлетворению материальных потребностей. В состоянии отчуждения наш труд сводится к своему «животному» характеру - он становится просто способом удовлетворения наших чисто материальных потребностей. Таким образом, мы становимся отчужденными от нашей «родовой сущности» . Это третий признак отчуждения, выделяемый Марксом.

Для экономистов-классиков труд - это индивидуальная по своей сути деятельность, направленная на удовлетворение индивидуальных потребностей. Он может иметь место в контексте отношений с другими людьми или вне такого контекста - это лишь случайное внешнее обстоятельство. Маркс отвергает эту точку зрения. Подобно Гегелю, он рассматривает человека как социальное существо. Труд как человеческая деятельность всегда и с необходимостью имеет место в рамках социальных отношений. В Рукописях 1844 года и в дальнейших работах Маркс подчеркивает это, настаивая на том, что в процессе трудовой деятельности мы не только создаем материальный продукт, но и производим и воспроизводим наши социальные отношения: «…посредством отчужденного труда человек порождает не только свое отношение к предмету и акту производства как к чуждым и враждебным ему силам, - он порождает также и то отношение, в котором другие люди находятся к его производству и к его продукту, а равно и то отношение, в котором сам он находится к этим другим людям » [Маркс (Marx, 1975b, 331)]. Другими словами, социальные отношения в той же мере являются творением человеческого труда, что и его более осязаемые материальные продукты, а труд овеществляется в них точно так же, как в наших материальных продуктах] . Поскольку они - продукты нашего труда, мы должны уметь видеть в них доказательство наших сил и способностей. Но в условиях отчуждения они становятся независимыми от нас и противостоят нам.

Это четвертый аспект отчуждения - отчуждение «человека от человека». В Рукописях 1844 года Маркс говорит об этом аспекте кратко и бегло. При этом он имеет в виду разрушение общинных связей экономическими силами, в результате чего происходила атомизация индивидов, а экономические силы начали жить своей собственной жизнью и подчиняться своим собственным объективным законам . Именно таким образом индивиды и экономика рассматриваются в экономической науке. Но, как разъясняет Маркс, отдельные люди - не обособленные атомы; экономические законы, в отличие от законов природы, специфичны для конкретных форм общества. Таким образом, классическая экономическая теория представляет отчужденные формы конкретных обществ как якобы объективные и универсальные. Следовательно, критика Марксом политической экономии в этой области составляет параллель его критике (описанных ранее) представлений экономистов о труде, в которых отчужденный труд рассматривается как универсальная форма.

Марксизм как критическое направление

Маркс характеризовал свой замысел как «критику политической экономии» . Основные категории политической экономии критикуются им за то, что они изображают капиталистическую систему как соответствующую универсальной человеческой природе. Как мы уже видели, концепция отчужденного труда играет здесь центральную роль. Обычно предполагается, что марксова трактовка отчуждения предполагает гуманистическую моральную критику существующих типов труда и социальных отношений. Отчуждение представляется как чисто негативное состояние, препятствующее реализации универсальной человеческой природы. Труд и его продукт должны быть путями самореализации, но они превращаются в свою противоположность.

Нужно быть осторожными с приписыванием таких идей Марксу. Конечно, Маркс осуждает капитализм, но мнение, будто основной целью, которой служит концепция отчуждения, является моральная критика, ошибочно - даже по отношению к его ранним работам. Подобно Гегелю и другим мыслителям посткантовской философской традиции [Гегель (Hegel 1991, Preface); Ницше (Nietzsche 1994, Preface), Хайдеггер (Heidegger 1962, 211) и др.)], Маркс утверждает, что его основная цель -теоретическое понимание, а не моральное осуждение. Здесь не имеется в виду, что моральная трактовка полностью ошибочна. Маркс действительно считал, что труд может быть деятельностью по самореализации и что условия отчуждения препятствуют осуществлению этих возможностей. Но человеческая природа - не неизменная универсалия, а историческое явление, развивающееся диалектически. Труд и отчуждение играют в этом процессе существенную роль. Следовательно, отчуждение - не чисто негативный феномен, его воздействие более сложно и противоречиво.

У Гегеля, как мы видели ранее, труд вызывает разрыв с чисто природным состоянием. Он подразумевает разрыв людей как самосознающих существ с начальным состоянием природной непосредственности. Но в той же мере верно и то, что именно через труд мы преодолеваем это наше отделение от природы. Мы придаем человеческую форму миру вокруг нас и приходим к осознанию наших сил и возможностей как реальных и объективных. Мы преобразуем окружающую нас среду и наше отношение к ней, и в этом процессе мы преобразуем себя. Маркс, понимая труд в этих категориях, следует идеям Гегеля: «…именно в переработке предметного мира человек впервые действительно утверждает себя как родовое существо . Это производство есть его деятельная родовая жизнь. Благодаря этому производству природа оказывается его произведением и его действительностью. Предмет труда есть поэтому опредмечивание родовой жизни человека : человек … созерцает самого себя в созданном им мире» [Маркс (Marx, 1975b, 329)] (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 94. - Прим. перев. )

Маркс выводит это представление непосредственно из идей Гегеля, что он явным образом признает в часто цитируемом отрывке: «Величие гегелевской «Феноменологии » … в том, что Гегель рассматривает самопорождение человека как процесс, рассматривает опредмечивание как распредмечивание, как отчуждение и как снятие этого отчуждения, в том, что он, стало быть, ухватывает сущность труда и понимает предметного человека, истинного, потому что действительного, человека как результат его собственного труда » [Маркс (Marx, 1975b, 385-6)] (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 159. - Прим. перев. )

Всей значимости этих слов Маркса не было уделено достаточного внимания. Описываемый Марксом процесс развития человека в целом соответствует изложенной ранее гегелевской / диалектической схеме, хотя, конечно, конкретные этапы развития «по Марксу» и «по Гегелю» сильно отличаются. Отправляясь от первоначального состояния непосредственности и простого единства, развитие проходит через стадии разделения и отчуждения. Кульминацией в конечном итоге становится переход на более высокую ступень единства - опосредованного и конкретного, которое имманентно содержит различия внутри себя .

Как следует из этого отрывка, марксистская оценка роли отчужденного труда в развитии человека соответствует этой гегелевской схеме. Она должна быть осмыслено в этих категориях. Важное следствие состоит в том, что отчуждение не является чисто негативной или критической концепцией . Отчуждение не означает просто отрицания человеческих возможностей в том смысле, в каком это подразумевается «моральной» интерпретацией . Напротив, этап разделения и отчуждения является неотъемлемой частью хода человеческого развития. Он выражает начало процесса человеческой эмансипации, в котором люди постепенно освобождаются от состояния природной непосредственности и развивают самосознание и свободу. Отчужденный труд и отчужденные общественные отношения играют существенную роль в этом процессе [Артур, (Arthur 1986, 12, 67, 72, 148); Леопольд (Leopold 2007, 86)].

Конечно, это не значит, что отчуждение является таким состоянием, которым можно удовлетвориться или в котором стоит «успокоиться», по Гегелю. Напротив, это состояние разлада, оно подразумевает расстройство и страдание. Но сами эти негативные аспекты являются движущей силой наших попыток преодолеть их и обрести единство. По Гегелю, единство не может быть достигнуто путем возвращения к предшествующим условиям - нас стимулирует поиск «высшего единства». Оно не дано сразу, а должно быть создано; и достичь этого можно только через трудовую деятельность. Маркс добавляет к этой картине конкретные детали. Так, отчужденный труд создает материальные условия для более высокой - коллективной - формы общества; Маркс называет это «цивилизаторской стороной» капитализма. Но отчуждение способствует человеческому развитию не только внешним и инструментальным образом - оно является также процессом, посредством которого производители преобразуют сами себя. Через отчужденный труд и отношения, которые он создает, происходит экспансия человеческой деятельности, растет круг потребностей и ожиданий людей, а их отношения и горизонты расширяются. Отчужденный труд, таким образом, создает субъективные факторы - тех действующих лиц (агентов), которые уничтожат капитализм и приведут к новому обществу.

С этой точки зрения, отчужденный труд играет позитивную роль в процессе человеческого развития, не являясь чисто негативным феноменом. Не следует судить о нем как об исключительно отрицательном явлении, обращаясь к универсальным и неисторическим стандартам, к которым апеллирует моральный подход. Отчуждение должно оцениваться относительно и исторически. По отношению к более ранним формам общества, как ни странно это может показаться на первый взгляд, отчуждение представляет собой достижение и позитивное развитие. Однако по мере создания условий для его преодоления оно становится чем-то отрицательным - помехой для дальнейшего развития. В этой ситуации оно может быть подвергнуто критике, но на основании не универсальных моральных стандартов, а этой относительной оценки [Сейерс, (Sayers 1998, Part II)].

Такого рода трактовки подвергаются критике за то, что они подразумевают некий квази-богословский сюжет о падении и искуплении [ср. (Jonathan Lear in Honneth, 2008)]. В некотором смысле здесь действительно используется эта «модель». Гегель в этом отношении совершенно откровенен, как мы видели, он прямо обращается к библейской истории о грехопадении для разъяснения своей точки зрения. Сам по себе факт такой формы изложения не является состоятельным возражением. Нет ничего неправильного в том, чтобы представить человеческое развитие таким образом, если реальность на самом деле соответствует этой схеме, и ситуация становится яснее, если посмотреть на нее под этим углом.

Но Гегеля также критикуют за представление его трактовки истории как «теодицеи», предназначенной не только для описания закономерностей исторического развития, но и для примирения нас со злом и страданиями, ему присущими. Гегель, опять же, недвусмысленно выражает свои взгляды на этот счет:

«В этом отношении наше рассмотрение является теодицеей, оправданием Бога, которое Лейбниц старался выразить на свой лад метафизически в еще не определенных абстрактных категориях, так, чтобы благодаря этому стало понятно зло в мире и чтобы было достигнуто примирение мыслящего духа со злом. В самом деле, нигде не представляется большей надобности в таком примиряющем познании, как во всемирной истории. Это примирение может быть достигнуто лишь путем познания того положительного, в котором вышеупомянутое отрицательное исчезает, становясь чем-то подчиненным… » [Гегель, Hegel (1988, 18)]. (Русский перевод: Гегель Г. В. Ф. Лекции по философии истории. СПб.: Наука, 1993. С 69. - Прим. перев. )

Марксову идею прогресса критикуют за изображение исторического развития в аналогичных категориях. Но Маркса нельзя обвинить в попытках оправдать разрушительное воздействие исторического развития, в особенности - в его капиталистической форме. Его возмущение по поводу страданий и нищеты, порожденных капитализмом, видно почти во всем им написанном. Но Маркс действительно утверждает, что эти страдания не доказывают несостоятельность идеи прогресса, - более того, в его представлении они являются его неизбежной частью. Историческое развитие идет через конфликты и раздоры, как слепой процесс природы, - так устроен мир. В этом смысле Маркс вовсе не стремится «примирить» нас с таким положением дел; его описание далеко от того, что обычно понимается под «теодицеей». «Разве буржуазия … когда-нибудь достигала прогресса, не заставляя как отдельных людей, так и целые народы идти тяжким путем крови и грязи, нищеты и унижений?» [Маркс (Marx 1978b, 662)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 9. С. 228. - Прим. перев. ) Лишь в будущем, когда «великая социальная революция овладеет достижениями буржуазной эпохи, мировым рынком и современными производительными силами и подчинит их общему контролю», историческое развитие может принять более мягкую форму [Маркс (Marx 1978b, 664)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 9. С. 230. - Прим. перев. )

Отчуждение как историческое состояние

Такова марксова трактовка отчуждения и его роли в развитии человека - гегельянская, историческая и диалектическая. По крайней мере, таково ее абстрактное и формальное резюме. Тем не менее, отчуждение как историческое состояние есть характеристика конкретных обществ. Оно возникает в определенный момент в истории конкретных обществ и будет преодолено при условии определенного характера развития исторических событий. Когда оно начинается? Как оно будет изжито?

Для Гегеля, современное либеральное (т. е. капиталистическое) общество означает конец отчуждения индивидуума и сообщества, которым характеризовались более ранние общественные формы. Маркс, конечно, отвергает эту точку зрения, рассматривая отчуждение как неизбежную черту капиталистического общества. Он также считает, что отчуждение может быть преодолено с приходом коммунизма . Но ограничивается ли отчуждение капитализмом или же оно существует и в докапиталистических условиях? Маркс оказывается неожиданно неясен в этом вопросе, особенно в отношении отчужденного труда как такового [Элстер (Elster, 1985, 77)]. То, что он все-таки говорит по этому поводу, представляется противоречивым. В Рукописях 1844 года дело по большей части выглядит так, что, по допущению Маркса, отчужденный труд является специфической особенностью капитализма. Так считал Лукач; он указывал, что Маркс , когда он говорит о продукте отчужденного труда, «принадлежащего другому», явно описывает ситуацию «так называемого свободного рабочего, который вынужден работать с не принадлежащими ему средствами производства и которому, следовательно, и эти средства производства, и его собственный продукт противостоят как чуждая, независящая от него сила». [Лукач (Lukács 1975, 549)]. (Русский перевод: Лукач Д. Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества. М.: Наука, 1987. С. 596. - Прим. перев. )

Еще более явно Маркс пишет об отчуждении как о специфической особенности капитализма в своем знаменитом тексте «Товарный фетишизм и его тайна» в I томе Капитала [Маркс (Marx 1961a, chapter 1 section 4)]. В ней он описывает, каким образом социальные отношения при капитализме принимают отчужденную и «фантастическую форму отношения между вещами» [Маркс (Marx 1961a, 72)], и противопоставляет это положение дел «простому», «прозрачному» и легко «уразумеваемому» способу проявления общественных отношений как в докапиталистических обществах, так и в будущем «союзе свободных людей, работающих общими средствами производства» [Маркс (Marx 1961a, 77-9)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 23. С. 82, 86-89. - Прим. перев. )

Аналогичная трактовка дана в известном отрывке из работы «Основные черты критики политической экономии» («Grundrisse der Kritik der Politischen Ökonomie») - предварительном наброске соответствующего раздела «Капитала». Здесь к тому же Маркс представляет развитие как диалектический процесс, который проходит путь от первоначального состояния простого единства через стадию отчуждения к более высокой форме единства. Процесс социально-экономического развития, как описывает его Маркс, начинается с докапиталистической ситуации, в которой имеют место «прочные (исторические) отношения личной зависимости в сфере производства» [Маркс (Marx 1973, 156)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 46. Ч. 1. С. 99. - Прим. перев. ) Это «те первые формы, при которых производительность людей развивается лишь в незначительном объеме и в изолированных пунктах» [Маркс (Marx 1973, 158)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 46. Ч. 1. С. 101. - Прим. перев. ) С приходом капитализма эти формы связи распадаются, и на их место приходят отчужденные отношения рынка, где:

«Общественный характер деятельности, как и общественная форма продукта, как и участие индивида в производстве, выступает здесь как нечто чуждое индивидам, как нечто вещное; не как отношение индивидов друг к другу, а как их подчинение отношениям, существующим независимо от них и возникающим из столкновения безразличных индивидов друг с другом. Всеобщий обмен деятельностями и продуктами … представляются им самим как нечто чуждое, от них независимое, как некая вещь ». [Маркс (Marx 1973, 157)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 46. Ч. 1. С. 100. - Прим. перев. )

Эти отчужденные отношения в конечном итоге будут преодолены. «Свободная индивидуальность, основанная на универсальном развитии индивидов и на превращении их коллективной, общественной производительности в их общественное достояние, - такова третья ступень» [Маркс (Marx 1973, 158)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 46. Ч. 1. С. 101. - Прим. перев. ) Здесь же Маркс явно утверждает, что «вторая ступень создает условия для третьей»; иначе говоря, необходимо пройти через капитализм и отчуждение, чтобы создать условия для их преодоления и для коммунизма [см. Гулд (Gould 1978, chapter 1].

Но в других местах Маркс, как представляется, утверждает, что отчуждение - более «всепроникающий» феномен, присущий не только капитализму. Так, в Рукописях 1844 года у него встречается характеристика феодального землевладения как формы «отчуждения» [Маркс (Marx 1975b, 318); Артур (Arthur 1986, 22-5)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 80-81. - Прим. перев. ) Есть и другие его высказывания, где, по-видимому, предполагается, что особенности труда, обычно ассоциирующиеся с отчуждением, присутствуют и в других видах общества. Например, в «Немецкой идеологии» Маркс дает понять, что разделение труда как таковое - форма отчуждения [Маркс и Энгельс (Marx and Engels 1970, 53)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 3. С. 33. - Прим. перев. ) Но разделение труда существовало на протяжении всей известной истории. Аналогично, в «Grundrisse» Маркс говорит о том, что труд выступает как чисто инструментальный и несвободный не только при капитализме, но и во всех обществах, разделенных на классы. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 46. Ч. 2. С. 109-110. - Прим. перев. )

Является ли отчуждение специфической особенностью капитализма или присутствует во всех классовых обществах? Полагаю, вопрос поставлен неправильно. Вместо того, чтобы пытаться дать ответ на него, следует критически рассмотреть то понятие отчуждения, которое выступает предпосылкой вопроса. Вышеописанная историческая трактовка рассматривает отчуждение как необходимый этап более широкого процесса развития. Это - общая теоретическая схема для осмысления того, как изменяются люди. Этот шаблон можно применять по-разному даже к одному и тому же историческому явлению - здесь нет единственно правильного способа. Мы должны не пытаться определить какое-то одно-единственное состояние как состояние отчуждения, а задаться вопросом: могут ли конкретные исторические изменения с пользой рассматриваться как отвечающие модели отчуждения и его преодоления - и если могут, то как? Это можно сделать разными способами, и могут быть разные временные масштабы, на которых можно увидеть соответствующие этапы развития. Этим различным вариантам рассмотрения будут соответствовать различные концепции отчуждения.

Например, весь ход исторического развития человечества можно рассматривать как начинающийся с этапа естественной простоты и единства. Энгельс [Маркс и Энгельс (Marx and Engels 1978, 473n); Энгельс (Engels n.d. , chapter IX)] в явном виде постулирует такой этап, который он называет «первобытным коммунизмом». С разделением общества на классы, человечество вступает на путь длительного развития, проходя через многочисленные формы разделения и отчуждения. В конце концов, по Энгельсу, оно преодолеет их в будущем бесклассовом обществе. С этой точки зрения, отчуждение было характеристикой классовых обществ на протяжении всей истории.

Не совсем ясно, принимал ли Маркс гипотезу начальной доисторической стадии «первобытного коммунизма». Некоторые цитаты, как мы уже говорили, подразумевают подобное видение . Однако чаще он рассматривает отчужденный труд как особенность капитализма, подразумевая, что труд в докапиталистических обществах не отчужден. Это не означает, что люди в условиях докапиталистических обществ не воспринимают свой труд как изнуряющий и несвободный. Конечно, в таких обществах трудовая деятельность часто тяжела и неприятна, и она (например, в ситуации рабства или уплаты налогов или десятины) часто воспринимается как принудительная, вынужденная либо императивом «природных нужд», либо давлением со стороны других людей, либо и тем, и другим. Но в рамках отстаиваемого мною толкования «отчужденный труд» означает нечто более четко выделенное, чем просто неудовлетворенность работой. Это не универсальное и абстрактное моральное понятие, а обозначение исторически конкретного явления.

Для прояснения вопроса полезно интерпретировать в этом свете описание Марксом четырех аспектов отчужденного труда в Рукописях 1844 года как применимое именно к труду в условиях капитализма .

1) Решающим фактором, порождающим отчужденный труд с приходом капитализма, является преобладание товарного производства и наемного труда. В докапиталистических условиях товарный обмен играет лишь ограниченную роль. Производство удовлетворяет потребности, которые редко выходят за рамки семьи и местного сообщества. Существует прямая и непосредственно видимая связь между трудом и потребностями, который он удовлетворяет. С приходом капитализма ситуация меняется. Прямая связь между трудом и потребностями нарушается. В отношения между производителем и потребителем теперь вмешиваются деньги и рынок. Продукт уже не создается для удовлетворения местных, непосредственно видных потребностей, а предназначен для обмена на более широком рынке.

Кроме того, в капиталистической системе производители более не контролируют процесс обмена; они не владеют ничем, кроме своей способности к труду. Они теперь - наемные работники, которым не принадлежат ни средства производства, ни материалы, с которыми они работают, ни продукты их труда. Они теперь принимают форму капитала, который становится силой, независимой от рабочих и противостоящей им. Таков конкретный смысл первого аспекта отчуждения, как его описывает Маркс [Маркс (Marx, 1975b, 325)], - отчуждения от предмета труда. Это не туманное субъективное отсутствие связи с продуктом, а конкретная, объективная экономическая ситуация.

Необходимо заметить, что эффект понимаемого таким образом отчуждения труда не является чисто негативным. При разрыве своей связи с объектом (предметом труда) труд в то же время освобождается от того подчинения (даже рабства) объекту, которое существует в докапиталистических формах - в крепостном труде, где оно достаточно очевидно, и в ремесленном труде, где оно проявляется в виде цеховых ограничений. Тем самым отчужденный труд создает условия, в которых могут развиваться более универсальные формы трудовой деятельности и жизни [(Сейерс (Sayers 2011, chapter 3)]. Таким образом, потеря связи с предметом труда в отчужденном труде одновременно освобождает его и создает условия, благодаря которым предмет труда может быть впоследствии вновь присвоен более полным образом .

2) Что касается второго аспекта - отчуждения от трудовой деятельности: опять же, Маркс имеет в виду не недовольство или неудовлетворенность вообще, а конкретное состояние, вызванное наступлением эпохи наемного труда. Труд - всегда «инструментальная» деятельность в том смысле, что он направлен на производство продуктов, удовлетворяющих человеческие нужды (потребительных стоимостей). В докапиталистических обществах труд является автономной деятельностью, по большей части - непосредственно удовлетворяющей потребности домашнего хозяйства или кого-то живущего в данной местности. С приходом капитализма труд сам становится товаром и осуществляется за плату. Люди работают не на себя, а на кого-то другого, и их деятельность принадлежит этому другому - капиталу - и контролируется им: «…внешний характер труда проявляется для рабочего в том, что этот труд принадлежит не ему, а другому, и сам он в процессе труда принадлежит не себе, а другому. <…> …деятельность рабочего не есть его самодеятельность. Она принадлежит другому, она есть утрата рабочим самого себя». [Маркс (Marx, 1975b, 326-7)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 91. - Прим. перев. )

Опять же, такое отчуждение не является чисто негативным явлением. Работа больше не совершается для удовлетворения конкретных потребностей домохозяйства или (местного) сообщества - но она теперь обслуживает какие-то более общие потребности. Они опосредованы через рынок, они проявляются в отчужденной форме. В работе на другого индивида за заработную плату труд освобождается от непосредственной связи с удовлетворением конкретных потребностей и приобретает более универсальный характер. Таким образом, работник больше не связан с конкретными лицами и местностью, а включается в более широкую сеть общественных отношений. Более того, труд, приобретая характер более широкой социальной деятельности, становится частью более масштабного разделения труда; и даже если это разделение труда выступает как нечто чуждое и навязанное извне, оно на самом деле является отчужденной («остраненной») формой новоприобретенной социальности труда.

«Социальная сила, т. е. умноженная производительная сила, возникающая благодаря обусловленной разделением труда совместной деятельности различных индивидов … представляется данным индивидам не как их собственная объединенная сила, а как некая чуждая, вне их стоящая власть, о происхождении и тенденциях развития которой они ничего не знают; они, следовательно, уже не могут господствовать над этой силой ». [Маркс и Энгельс (Marx and Engels 1970, 54)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 3. С. 33. - Прим. перев. )

Эти отчужденные формы деятельности, в конечном итоге, будут вновь присвоены и перейдут под сознательный контроль человека. Отчужденный труд и отношения, которые он создает, играют решающую роль в «расчистке пути» к этому будущему. «Всесторонняя зависимость, эта стихийно сложившаяся форма всемирно-исторической деятельности индивидов, превращается... в контроль и сознательное господство над силами, которые, будучи порождены воздействием людей друг на друга, до сих пор казались им совершенно чуждыми силами и в качестве таковых господствовали над ними» [Маркс и Энгельс (Marx and Engels 1970, 55)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 3. С. 36. - Прим. перев. )

3) В докапиталистических условиях труд является прямым ответом на естественные потребности - в этом отношении он похож на природную активность, наподобие дыхания. Труд не является «средством», внешним по отношению к жизни, он неотделим от самой жизни. Прямая связь между трудом и потребностями, производством и потреблением нарушается с появлением наемного труда. В результате производительный и общественно полезный труд - наша «сущностная» и отличительная «родовая» деятельность - превращается в средство зарабатывать зарплату. Работа становится чисто инструментальной деятельностью, только внешне связанной с потребностями, которые она удовлетворяет - любой вид труда «годится», пока за него платят. Наша родовая деятельность сводится к простому средству для удовлетворения физических потребностей, и мы отчуждены от нее. Это третий аспект отчуждения. Однако данное отчуждение от производственной деятельности также представляет собой шаг на пути к нашему освобождению от чисто природных условий. Ибо в этом случае производственная деятельность перестает быть квази-естественной и квази-инстинктивной, она становится сознательной и, в конечном счете, свободно выбранной деятельностью.

4) Четвертым аспектом является отчуждение «человека от человека». Изложение у Маркса в Рукописях 1844 года носит, как уже было сказано выше, отрывочный характер. Но в более поздних работах он анализирует этот аспект отчуждения подробно: например, в «Grundrisse» и в «Капитале» - в разделах о «товарном фетишизме» [Маркс (Marx 1973, 156-65; 1961a, chapter 1.4)]. Более того, в соответствующих текстах Маркс в явной форме говорит о таком отчуждении как об особенности капитализма и товарного производства.

В докапиталистических условиях люди связаны друг с другом в виде некоторого «квази-естественного» сообщества. Рынок разрушает это сообщество. При наемном труде индивиды, по видимости, работают исключительно сами по себе - независимо от других. Общество фрагментировано на множество «атомов» - индивидуумов. В то же время произведенные товары, как кажется, обретают на рынке собственную самостоятельную экономическую жизнь. С одной стороны, общество выглядит как состоящее из множества отдельных индивидов, преследующих свои собственные интересы, а с другой стороны - экономика как бы подчиняется объективным и не зависящим от человеческой воли законам. Обе видимости обманчивы. В отличие от законов природы, эти экономические законы суть исторические феномены, характерные для капиталистического общества; и то же относится к отчужденным друг от друга индивидам. «Категории буржуазной экономии» суть «мыслительные формы для производственных отношений данного исторически определенного общественного способа производства - товарного производства» [Маркс (Marx 1961a, 76)] (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 23. С. 86. - Прим. перев. ) То, что представляется в виде безличных экономических законов рынка, действующих в мире товаров, то есть вещей , на самом деле есть отчужденные социальные отношения между производителями вещей, между людьми . Они являются социальным оформлением творческой деятельности человека, но в отчужденной и внешней форме.

Такие отчужденные экономические силы не существуют в докапиталистических обществах, в которых рынок не доминирует и где «общественные отношения лиц в их труде проявляются... как их собственные личные отношения» [Маркс (Marx 1961a, 71-2)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 23. С. 87-88. - Прим. перев. ) Они специфичны для капитализма. И такое отчуждение будет преодолено в будущем обществе, в котором производственная деятельность будет возвращена под сознательный социальный контроль. Мировая экономическая система капитализма создает необходимые условия для такого будущего, развивая экономические и социальные отношения универсальным образом.

В этом смысле условия для преодоления отчуждения создаются самим отчужденным трудом, который формирует не только объективные, материальные предпосылки для его преодоления (хотя он создает их и они имеют важное значение), но и субъективные и человеческие условия для этого. Ибо отчужденный труд - это не просто средство для достижения экономических целей, как это изображается в экономической теории; это не какая-то чисто негативная деятельность, которая одновременно производит некоторый желаемый результат. Это более сложный и противоречивый феномен, содержащий внутри себя как положительную, так и отрицательную сторону. Он сам порождает условия для собственного преодоления. «Труд есть для-себя-становление человека в рамках отчуждения , или в качестве отчужденного человека» [Маркс (Marx 1975b, 386)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 159. - Прим. перев. )

Идея о том, что отчужденный труд является необходимым этапом в историческом развитии, часто рассматривается как консервативная по своей сути. Утверждается, что она слишком далека от объяснения критической силы концепции отчуждения и работает на рационализацию капитализма и оправдание его как «прогрессивного» строя. Собственные аргументы Маркса направлены главным образом против тех политэкономистов, которые пытаются оправдать капитализм, утверждая, что он соответствует универсальной человеческой природе. Моральная критика капитализма осуждает его в таких же универсальных терминах. Я изложил свою позицию: обе оценки в равной степени неудовлетворительны. Исторический подход судит о капитализме в относительных терминах, утверждая, что капитализм образует необходимый этап исторического развития. Но это всего лишь этап , следовательно, его необходимость ограничена и относительна. Капитализм прогрессивен, но только по отношению к прежним условиям, а не «по природе своей». Со временем он перестает быть прогрессивным и становится тормозом в развитии. Тогда капитализм может быть подвергнут критике - в этих терминах, по отношению к той ситуации будущего, наступлению которой он препятствует. Соответственно, капитализм необходим, но лишь в течение определенного времени, поскольку это лишь этап, и со временем он будет преодолен [Энгельс (Engels 1958b, section I)].

Такова историческая теория Маркса в ее минимальном объеме; но было бы неверно относиться к ней слишком догматически или утверждать ее как незыблемый закон. Сам Маркс так не делал. К концу своей жизни он считал возможной революцию в России, которая перейдет к построению социализма на основе существующих российских сельских общин, минуя капиталистическую стадию [Сейерс (Sayers, 1999)]. Маркс и Энгельс обсуждают это в предисловии к «Манифесту коммунистической партии», написанном для русского издания 1882 года:

«Но рядом с быстро развивающейся капиталистической горячкой и только теперь образующейся буржуазной земельной собственностью мы находим в России большую половину земли в общинном владении крестьян. Спрашивается теперь: может ли русская община - эта, правда, сильно уже разрушенная форма первобытного общего владения землей - непосредственно перейти в высшую, коммунистическую форму общего владения? » (Маркс и Энгельс ) (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 19. С. 305. - Прим. перев. )

Маркс и Энгельс не исключают такой возможности. Такой переход может произойти, продолжают они, лишь при благоприятных международных обстоятельствах (а именно, если одновременно произойдет «пролетарская революция» на Западе, которая его поддержит). Маркс признает, что исторические процессы сложны и непредсказуемы, они не могут быть спрогнозированы с какой-либо определенностью.

Впоследствии эти вопросы были подняты русской и китайской революциями. Обе эти революции пытались перепрыгнуть через капиталистическую стадию и создать социалистические общества на основе преимущественно докапиталистических условий. Ленин (Lenin, 1969) и Мао (Mao, 1967) утверждали, что исключительные международные условия сделали такой скачок возможным. С распадом советской системы и эволюцией Китая в необузданно капиталистическое общество сама идея, что созданные в этих обществах формы «реального социализма» в принципе были формами социализма, должна быть подвергнута сомнению; соответственно, развитие событий в этих странах вовсе не составляет исключения из теории, согласно которой капитализм является необходимым этапом, но, напротив, подтверждает ее. [МакКарни (McCarney 1991)].

Преодоление отчуждения

Как отчуждение может быть преодолено? Данный вопрос также нужно понимать с точки зрения изложенной выше исторической и диалектической трактовки. В соответствии с ней, как мы видели, отчужденный труд не является чисто негативным явлением, как то предполагается «моральной» интерпретацией. Отчуждение не просто мешает реализации некоей неизменной человеческой природы, а играет важную роль в процессе человеческого саморазвития, составляя необходимый его этап. Далее, преодоление отчуждения не достигается просто через отрицание или отмену порождающих его условий. Этого невозможно добиться посредством возвращения к прежнему докапиталистическому состоянию. Даже если в докапиталистических условиях отчуждения нет, эти условия более не будут нас устраивать. При моральной трактовке, напротив, нет веских доводов в пользу того, почему бы не преодолеть отчуждение таким путем. Например, Каменка использует концепцию отчуждения Маркса для такой критики капитализма, которая предполагает подобный вариант, и после этого недоумевает по поводу несовместимости этого подхода с настойчивыми утверждениями Маркса о необходимости индустриальной базы для социализма. В соответствии с исторической трактовкой, однако, преодоление отчуждения предполагает наличие достижений, реализуемых благодаря отчужденному труду, и строится на этих достижениях. Оно предусматривает выход за пределы отчуждения на более высокую ступень развития.

Говоря кратко, преодоление отчуждения не есть его голое отрицание. Оно принимает форму диалектического преодоления (снятия), при котором условия отчуждения не только отрицаются, с выходом за их рамки, но одновременно и удерживаются как то, на чем строится желаемый результат . Для описания такого типа развития Гегель использует слово «Aufheben». (Стандартный русский перевод - «снятие». - Прим. перев. ) Этот термин по-разному переводится на английский язык («supersede», «transcend» или «sublate»), но ни один из этих вариантов не отражает адекватно немецкое значение, которое, по Гегелю , сочетает в себе идеи отрицания и сохранения: «Aufheben имеет в немецком языке двоякий смысл: оно означает сохранить, удержать и в то же время прекратить, положить конец. <…> Таким образом, снятое есть в то же время и сохраненное…». (Русский перевод: Гегель Г. В. Ф. Наука логики. Том 1. М.: Мысль, 1970. С. 168. - Прим. перев. )

Это, опять же, формальное и абстрактное философское описание процесса. Каков его конкретный характер? Как может отчуждение, которое является особенностью капиталистического общества, быть снято в действительности? Маркс говорит об этом мало - и в Рукописях 1844 года, и в дальнейших работах. Он, как известно, неохотно выдвигал гипотезы о будущем. Однако то, что он все же высказал (в Рукописях 1844 года и в других работах), временами выглядит так, что, по Марксу, отчуждение является результатом того обстоятельства, что продукт труда принадлежит капиталу, а не производителю, и это используется для господства над рабочим и его эксплуатации. Иными словами, Маркс, по-видимому, предполагал, что основной причиной отчуждения является капиталистическая система с частной собственностью. Это хорошо вписывается в обычное понимание его идей, и этот тезис позволяет предположить, что для преодоления отчуждения нужно уничтожить капиталистическую собственность - частную собственность на средства производства.

Несомненно, это существенный аспект трактовки вопроса Марксом, но это еще не полное ее изложение. Оно недостаточно ни для характеристики взглядов Маркса, ни для описания реальной ситуации. В одном из параграфов в последней части рукописи «Отчужденный труд» Маркс утверждает, что частная собственность - не причина отчужденного труда, а его следствие. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 97. - Прим. перев. ) Это озадачило ряд комментаторов [Артур (Arthur 1986, 156)]. Данное положение становится особенно проблематичным, если, как это часто бывает, отчуждение рассматривается как чисто субъективное отношение к труду. С другой стороны, если «отчужденный труд» интерпретируется, как я предлагаю, как понятие, относящееся к наемному труду и объективно существующей экономической системе, частью которой он является, то слова Маркса вполне здравы и согласуются с остальными его философскими взглядами. Маркс говорит, что система собственности порождается экономической системой наемного труда и капитализма, а не наоборот. Это - основное положение того, что впоследствии станет известно как «исторический материализм» .

Это также означает, что в целях преодоления отчуждения необходимо изменить больше, чем просто систему собственности. Важно понимать, что именно такова позиция Маркса - и в Рукописях 1844 года, и в последующих его работах. Один из самых развернутых текстов Маркса о преодолении отчуждения содержится в разделе Рукописей 1844 года, посвященном частной собственности и коммунизму. Маркс там критикует то, что он называет «грубым» коммунизмом, который предполагает отмену частной собственности и ее преобразование в коммунальную или государственную. «Грубый» коммунизм противопоставляется тому, что Маркс считает подлинным коммунизм, требующим гораздо более глубокой и полной трансформации, направленной на создание условий для «истинного присвоения человеческой сущности» [Маркс (Marx 1975b, 348); Сейерс (Sayers 2011, chapter 7)].

В более поздних работах Маркса на место этой трактовки приходит теория, согласно которой посткапиталистическое общество делится на две стадии. Первая из этих стадий характеризуется многими чертами, которые в Рукописях 1844 года приписывались неадекватным концепциям коммунизма . В частности, она предполагает отмену капиталистической частной собственности путем преобразования ее в коммунальную . В Рукописях 1844 года Маркс критикует эту идею, поскольку она основана на ограниченных и неудовлетворительных представлениях о «присвоении». Но в более поздних работах он считает, что это - необходимый начальный этап [Маркс (Marx 1978a, 531)]. Лишь спустя какое-то время (длительность которого остается неопределенной) будут созданы условия для перехода ко второй стадии - «полного коммунизма» и «истинного присвоения». Маркс ясно дает понять, что этот переход будет предполагать не только правовые и политические изменения (достигнутые на первом этапе), но и намного более широкие и глубокие человеческие и социальные трансформации, требуемые для окончательного преодоления отчуждения.

Идея о необходимости такой трансформации для преодоления отчуждения неизменно присутствует в мысли Маркса, но он указывает лишь в общих чертах, что именно она будет включать и как фактически может быть осуществлено преодоление отчуждения . Однако в Рукописях 1844 года содержатся некоторые указания на то, к каким изменениям в человеке это приведет. Марксово изложение расплывчато, но тем не менее наводит на размышления и даже обладает провидческим оттенком. Там появляются два «тематических блока»: «истинное присвоение» повлечет за собой трансформацию наших отношений 1) к вещам и 2) к другим людям. Эти темы могут быть связаны с четырьмя описываемыми Марксом аспектами отчужденного труда (хотя в явном виде он этого не указал).

1) Все наши способности, связанные с объектами, - «зрение, слух, обоняние, вкус, осязание, мышление созерцание, ощущение, желание, деятельность, любовь», - являются, по Марксу , способами их «присвоения». (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 120. - Прим. перев. ) Отчужденный труд и система частной собственности ограничивают и сковывают эти отношения, сужая их до соображений владения и полезности. «Частная собственность сделала нас столь глупыми и односторонними, что какой-нибудь предмет является нашим , лишь тогда, когда мы им обладаем, т. е. когда он существует для нас как капитал или когда мы им непосредственно владеем, едим его, пьем, носим на своем теле, живем в нем и т. д., - одним словом, когда мы его потребляем » [Маркс (Marx 1975b, 351)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 120. - Прим. перев. ) Например, «торговец минералами видит только меркантильную стоимость, а не красоту и не своеобразную природу минерала» [Маркс (Marx 1975b, 353)] (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 122. - Прим. перев. ) . Такая ограниченность является одной из форм отчуждения. «Истинное присвоение» способствует его преодолению, выходя за рамки просто изменения характера собственности. Оно будет означать «полную эмансипацию всех человеческих чувств и свойств» [Маркс (Marx 1975b, 352)]. Оно освободит чувства и позволит им функционировать полностью человеческим образом.

2) Преодоление отчуждения от трудовой деятельности превратит труд в деятельность по самореализации. Работа станет «первой потребностью жизни», как позже выразился Маркс . Но переход от частной собственности к общему владению не приведет к этому сам по себе. Многие виды работ по существу своему не приносят удовольствия, они имманентно являются ограничивающими и опустошающими. Простое изменение формы собственности вполне может повысить мотивацию к работе, но оно не изменит коренным образом характера самой трудовой деятельности, внутренне ей присущего. Необходимы более глубокие изменения, преобразующие нынешнюю форму работы и разделения труда. Изменения, предлагаемые Марксом, могут быть осуществлены только на основе развитой индустриальной экономики, созданной отчужденным трудом капитализма. Эти мысли занимают центральное место в обсуждении Марксом будущих форм работы в «Немецкой идеологии» и «Капитале». Но в Рукописях 1844 года об этом почти не говорится. Здесь эта тема развиваться не будет; отмечу лишь, что это один из основных недостатков изложения темы в этой работе Маркса (см. [Сейерс (Sayers 2011, chapter 9)] для дальнейшего обсуждения).

3) В процессе трудовой деятельности мы производим не только товары, но и социальные отношения, и в действительности мы создаем и изменяем саму человеческую природу: «…вся так называемая всемирная история есть не что иное, как порождением человека человеческим трудом» [Маркс (Marx 1975b, 357)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 126. - Прим. перев. ) Как я уже подчеркивал выше, данный процесс включает прохождение через стадию отчуждения. В конечном итоге результатом является не только богатство в виде имущества и товаров - богатства в узком экономическом смысле, - но также, в конечном счете, и высокоразвитый социальный индивид [Маркс (Marx 1975b, 356)], по-настоящему богатый человек - «богатый в своих потребностях». В этом и реализуется наша «родовая сущность». «Мы видим, как на место экономического богатства и экономической нищеты становятся богатый человек и богатая человеческая потребность. Богатый человек - эт о в то же время человек, нуждающийся во всей полноте человеческих появлений жизни, человек, в котором его собственное осуществление выступает как внутренняя необходимость, как нужда » [Маркс (Marx 1975b, 356)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 125. - Прим. перев. )

Предпосылкой этих изменений является максимально полный рост человеческих производительных и творческих сил. Коммунизм есть «положительное упразднение частной собственности - этого самоотчуждения человека - и в силу этого … подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека; … полное … возвращение человека к самому себе как человеку общественному , т. е. человечному» [Маркс (Marx 1975b, 348)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 116. - Прим. перев. )

4) Ликвидация отчуждения «человека от человека» означает конец экономического фетишизма, возвращение наших социальных и экономических отношений под сознательный социальный контроль. Это, опять же, предполагает радикальную трансформацию, которая устраняет не только частную собственность на средства производства, но и товарное производство, и рынок в целом. Этот результат должен быть достигнут не путем возвращения к докапиталистическим условиям, когда производство сосредоточено вокруг определенной местности и диктуется императивами «естественных нужд», а через полную реализацию коммунального и социального начала:

«Предположим, что мы производили бы как люди. В таком случае … в моем индивидуальном проявлении жизни я непосредственно создавал бы твое жизненное проявление и, следовательно, в моей индивидуальной деятельности я непосредственно утверждал бы и осуществлял бы мою истинную сущность, мою человеческую , мою общественную сущность .

Наше производство было бы в такой же мере и зеркалом, отражающим нашу сущность» [Маркс (Marx 1975с, 277-8)]. (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е. Т. 42. С. 35-36. - Прим. перев. )

Идея о том, что преодоление отчуждения означает восстановление контроля над нашей собственной производственной деятельностью и социально-экономической жизнью, не фигурирует в явном виде в Рукописях 1844 года , но она неявно присутствует в понятии отчужденного труда и его преодоления как «истинного присвоения» человеческих сил. Это положение разработано Марксом в ряде его более поздних трудов . Я старался показать, что эти темы обладают исторически конкретным критическим содержанием, которое невозможно понять, если понимать отчуждение как абстрактную универсальную моральную концепцию. Их можно по-настоящему увидеть лишь тогда, когда марксова трактовка отчужденного труда интерпретируется в контексте гегелевских идей, в котором она формировалась. Именно это я и попытался здесь доказать .

Список литературы

Althusser, Louis, 1969. For Marx . London: Allen Lane.

Arthur, C.J., 1986. Dialectics of Labour . Oxford: Blackwell.

Avineri, Shlomo, 1968. The Social and Political Thought of Karl Marx

Chattopadhyay, Paresh, 2006. "Passage to Socialism: The Dialectic of Progress in Marx," Historical Materialism 14, 3: 45-84.

Cohen, G.A., 1978. Karl Marx"s Theory of History: A Defence . Oxford: Clarendon Press.

Cohen, G.A., 2000. If You"re an Egalitarian, How Come You"re So Rich? Cambridge MA: Harvard University Press.

Colletti, Lucio, 1975. "Introduction." In Karl Marx, Early Writings , 7-56. Harmondsworth: Penguin.

Cowling, Mark, 2006. "Alienation in the Older Marx," Contemporary Political Theory 5: 319-39.

Elster, Jon, 1985. Making Sense of Marx . Cambridge: Cambridge University Press.

Engels, Frederick, 1958a. "The Housing Question." In Marx-Engels Selected Works in Two Volumes , Vol. II, 557-635. Moscow: Foreign Languages Publishing House.

Engels, Frederick, 1958b. "Ludwig Feuerbach and the End of Classical German Philosophy." In Marx-Engels Selected Works . 2 vols, Vol. 2. Moscow: Foreign Languages Publishing House.

Engels, Frederick, 1964. "Outlines of a Critique of Political Economy." In Karl Marx, Economic and Philosophical Manuscripts of 1844 , 197-226. New York: International Publishers.

Engels, Frederick, n.d. . The Origin of the Family, Private Property, and the State . Moscow: Foreign Languages Publishing House.

Hardimon, Michael O., 1994. Hegel"s Social Philosophy: The Project of Reconciliation . Cambridge: Cambridge University Press.

Hegel, G.W.F., 1892. Logic . Translated by William Wallace. 2nd ed. Oxford: Clarendon Press.

Hegel, G.W.F., 1956. The Philosophy of History . Translated by J. Sibree. New York: Dover Publications.

Hegel, G.W.F., 1969. Science of Logic . Translated by A.V. Miller. London: Allen and Unwin.

Hegel, G.W.F., 1988. Introduction to the Philosophy of History . Translated by Leo Rauch. Indianapolis: Hackett.

Hegel, G.W.F., 1991. Elements of the Philosophy of Right . Translated by H.B. Nisbet. Cambridge: Cambridge University Press.

Heidegger, Martin, 1962. Being and Time . Translated by John Macquarrie and Edward Robinson. Oxford: Blackwell.

Honneth, Axel, 2007. Disrespect: The Normative Foundations of Critical Theory . Cambridge: Polity Press.

Honneth, Axel, 2008. Reification: A New Look at an Old Idea . Oxford: Oxford University Press.

Kain, Philip J., 1982. Schiller, Hegel, and Marx. State, Society, and the Aesthetic Ideal of Ancient Greece . Kingston, Ontario: McGill-Queen"s University Press.

Kamenka, Eugene, 1966. "Marxian Humanism and the Crisis in Socialist Ethics." In Socialist Humanism , edited by Erich Fromm, 118-29. Garden City NY: Anchor Books.

Lenin, V. I., 1969. "State and Revolution." In Selected Works. A One-Volume Selection of Lenin"s Most Essential Writings , 264-351. London: Lawrence & Wishart.

Leopold, David, 2007. The Young Karl Marx: German Philosophy, Modern Politics, and Human Flourishing . Cambridge: Cambridge University Press.

Lukács, Georg, 1975. The Young Hegel . London: Merlin Press.

Mao Tsetung, , 1967. "Why Is It That Red Political Power Can Exist in China?" In Selected Works , Vol. 1, 63-72. Peking: Foreign Languages Press.

Marx, Karl, 1961a. Capital . Translated by S. Moore and E. Aveling, Vol. I. Moscow: Foreign Languages Publishing House.

Marx, Karl, 1961b. Selected Writings in Sociology and Social Philosophy . Edited by T.B. Bottomore and M. Rubel. 2nd ed. Harmondsworth: Penguin.

Marx, Karl, 1971a. Capital , Vol. III. Moscow: Progress.

Marx, Karl, 1971b. A Contribution to a Critique of Political Economy . Moscow: Progress.

Marx, Karl, 1973. Grundrisse: Foundations of the Critique of Political Economy (Rough Draft) . Translated by Martin Nicolaus. Harmondsworth: Penguin.

Marx, Karl, 1975a. Early Writings . Harmondsworth: Penguin.

Marx, Karl, 1975b. "Economic and Philosophical Manuscripts of 1844." In Early Writings , 279-400. Harmondsworth: Penguin.

Marx, Karl, 1975c. "Excerpts from James Mill"s Elements of Political Economy." In Early Writings , 259-78. Harmondsworth: Penguin.

Marx, Karl, 1978a. "Critique of the Gotha Program." In The Marx-Engels Reader , edited by Robert C. Tucker, 525-41. New York: W.W. Norton.

Marx, Karl, 1978b. "The Future Results of the British Rule in India." In The Marx-Engels Reader , edited by Robert C. Tucker, 659-64. New York: W.W. Norton.

Marx, Karl, 1978c. The Poverty of Philosophy . Peking: Foreign Languages Press.

Marx, Karl, 1978d. "Preface to a Contribution to the Critique of Political Economy ." In The Marx-Engels Reader , edited by Robert C. Tucker, 3-6. New York: W.W. Norton.

Marx, Karl, and Frederick Engels, 1970. The German Ideology Part I . New York: International Publishers.

Marx, Karl, 1978. "Manifesto of the Communist Party." In The Marx-Engels Reader , edited by Robert C. Tucker, 473-500. New York: W.W. Norton.

McCarney, Joseph, 1991. "The True Realm of Freedom: Marxist Philosophy after Communism," New Left Review I, 189: 19-38.

McLellan, David, 1971. The Thought of Karl Marx: An Introduction . London: Macmillan.

Nietzsche, Friedrich, 1994. On the Genealogy of Morality . Translated by Carol Diethe. Cambridge: Cambridge University Press.

Plamenatz, John, 1975. Karl Marx"s Philosophy of Man . Oxford: Clarendon Press.

Sayers, Sean, 1999. "Review of James D. White, Karl Marx and the Intellectual Origins of Dialectical Materialism ," Historical Materialism , 5: 359-66.

Sayers, Sean, 2005. "Why Work? Marx and Human Nature," Science & Society 69, 4: 606-16.

Sayers, Sean, 2011. Marx and Alienation: Essays on Hegelian Themes . Basingstoke and New York: Palgrave Macmillan.

Tucker, Robert C., 1961. Philosophy and Myth in Karl Marx . Cambridge: Cambridge University Press.

Wood, Allen W., 1981. Karl Marx . London: Routledge and Kegan Paul.

. Отчуждение - понятие, характеризующее, во-первых, процесс и результаты превращения продуктов человеческой деятельности (как практической - продукты труда, деньги, общественные отношения и т. д., так и теоретической), а также свойств и способностей человека в нечто независимое от людей и господствующее над ними; во-вторых, превращение каких-либо явлений и отношений в нечто иное, чем они являются сами по себе, искажение и извращение в сознании людей их реальных жизненных отношений.

Истоки идеи отчуждения можно найти у представителей французского (Руссо) и немецкого (Гёте, Шиллер) просвещения. Объективно эта идея выражала протест против антигуманистического характера частнособственнических отношений.

Проблема отчуждения разрабатывалась далее в немецкой классической философии. Уже у Фихте полагание чистым «Я» предмета (не-Я) выступает как отчуждение. Идеалистическую интерпретацию отчуждения наиболее полно развил Гегель, у которого весь объективный мир выступает как «отчуждённый дух». Задача развития, по Гегелю, состоит в том, чтобы снять в процессе познания это отчуждение. Вместе с тем в понимании отчуждения у Гегеля содержатся рациональные догадки о некоторых особенностях труда в условиях антагонистического общества. Фейербах рассматривал религию как отчуждение человеческой сущности, а идеализм - как отчуждение разума. Однако, сводя отчуждение только к явлениям сознания, он не нашёл реальных путей его ликвидации, так как видел их лишь в теоретической критике.

Карл Маркс , который уделил анализу отчуждения большое внимание, особенно в «Экономическо-философских рукописях 1844 года», «Немецкой идеологии», «Экономических рукописях 1857-1859 годов», исходит из того, что отчуждение выражает противоречия определённой ступени развития общества. Оно порождено общественным разделением труда и связано с частной собственностью. В таких условиях общественные отношения формируются стихийно, выходят из-под контроля людей, а результаты и продукты деятельности отчуждаются от индивидов и социальных групп и выступают как навязанные либо другими людьми, либо сверхъестественными силами. В центре внимания Маркса - анализ отчуждения труда, при помощи которого он характеризует систему капиталистических отношений и положение пролетариата. Признание отчуждения труда в качестве основы всех других, в том числе и идеологических, форм отчуждения давало возможность понять искажённое, ложное сознание как результата противоречий реальной общественной жизни. Таким образом, устанавливалась зависимость теории от практики, и на этой основе пересматривалась философия. Одновременно Маркс обосновал задачу ликвидации отчуждения путём коммунистического переустройства общества.

В дальнейшем в своих классических произведениях («Капитале») Маркс вычленяет различные аспекты отчуждения и обосновывает методологическую роль этой категории для анализа функционирования и развития всей системы общественных отношений капитализма (Фетишизм).

К. Маркс открыл феномен отчуждения человека. Он описал его в своей ранней работе «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Эта книга не была известна до 30-х годов 20 века.

По К.Марксу сущность человека составляют несколько основных качеств. Человек – существо универсальное , потенциально безграничное в своем развитии. В принципе человек может сделать весь мир объектом своей деятельности.

Человек – существо деятельное , практически преобразующее мир. Животное приспосабливается к окружающей среде, а человек способен ее преобразовать.

Человек – существо родовое , сознающее себя как единый человеческий род. Каждый человек сознает себя частью человеческого рода. Человек развивается только в общении с себе подобными. В качестве связующего звена между народами и поколениями выступает культура , предметное тело, воплощающее способности человеческого рода.

Человек – существо сознательное . Животное слито со своей жизнедеятельностью. Человек делает же отличает себя от своей свою жизнедеятельности и делает ее предметом своей воли и сознания. Он способен противопоставлять себя своей жизнедеятельности, и поэтому может изменять и совершенствовать ее.

В силу этого человек - существо свободное . Свобода, по К. Марксу – это развитая способность преодолевать препятствия.

Однако сущность человека еще не обладает подлинной реальностью. Человек еще не таков на действительности, как его сущность. Человек еще не завершен. Поэтому, строго говоря, еще нет подлинной истории человека, есть лишь предыстория. Существует противоречие между развитием человеческого рода в целом и развитием отдельного человека. Над человечеством господствует нечеловечская сила. Она называется отчуждением. Человек рассматривает реальность, особенно, социальную как нечто чуждое и враждебное себе.

Отчуждение – это превращение человеческих сил и отношений в самостоятельную силу, господствующую над людьми. Мы сами создаем общество. Но оно становится господином над нами, а мы – его игрушками.

Можно выделить несколько видов отчуждения. К Маркс исследует положение наемного рабочего, который вынужден работать на капиталиста. Рабочий трудится, опредемечивает, воплощает свои человеческие сущностные силы в продукте труда. Но этот продукт ему не принадлежит. Это – собственность хозяина-капиталиста. Капиталист видит в рабочем не человека, а силу, создающую его капитал. Таким образом, от рабочего отчужден продукт его труда .

Далее, сам труд выступает для рабочего как отчужденный труд – труд принудительный, вынужденный. Принуждение к труду может быть прямым, как при рабовладении и феодализме, и экономическим, как при капитализме. Рабочий воспринимает труд как бремя, которого желательно избежать. А по сути дела труд есть положительная творческая деятельность, необходимая для полноценной человеческой жизни. Отчуждение труда отнимает у человека радость от трудовой деятельности.

Еще один вид отчуждения - отчуждение человека от природы , когда она либо подавляет человека, либо рассматривается как чисто утилитарный объект. А по сути дела природа. Общение с ней необходимо для человека. Природа, как писал К. Маркс, есть неорганическое тело человека, его продолжение.

Так как один человек работает на другого между ними возникают враждебные отношения. Появляется отчуждение человека от человека , когда другой рассматривается как враг или объект для использования, т. е. как вещь. Этому способствуют, по К. Марксу, рыночные отношения и деньги. В рыночных отношениях нам безразличен другой человек, нам нужна вещь, которая ему принадлежит. Поэтому другой человек рассматривается как средство, а не как самоцель (вспомните категорический императив И. Канта). Вещи ценятся больше людей. Отчуждение человека от человека выражается в факте частной собственности. А ведь по сути дела, для человека самым нужным существом является другой человек.

К. Маркс приводит стихи двух поэтов, посвященные деньгам и анализирует их.

«Тьфу, пропасть! Руки, ноги, голова

И зад - твои ведь, без сомненья?

А чем же меньше все мои права

На то, что служит мне предметом наслажденья?

Когда куплю я шесть коней лихих,

То все их силы - не мои ли?

Я мчусь, как будто б ног таких

Две дюжины даны мне были!”

Гёте. «Фауст» (слова Мефистофеля), часть I, сцена четвертая («Кабинет Фауста»).

Шекспир в «Тимоне Афинском»:

«...Золото? Металл

Сверкающий, красивый, драгоценный?

Нет, боги! Нет, я искренно молил...

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать все чернейшее - белейшим,

Все гнусное - прекрасным, всякий грох -

Правдивостью, все низкое - высоким,

Трусливого - отважным храбрецом,

А старика - и молодым и свежим!

...Это

От алтарей отгонит ваших слуг

Из-под голов больных подушки вырвет.

Да, этот плут сверкающий начнет

И связывать и расторгать обеты,

Благословлять проклятое, людей

Ниц повергать пред застарелой язвой,

Разбойников почетом окружать,

Отличьями, коленопреклоненьем,

Сажая их высоко, на скамьи

Сенаторов; вдове, давно отжившей,

Даст женихов; раздушит, расцветит,

Как майский день, ту жертву язв поганых,

Которую и самый госпиталь

Из стен своих прочь гонит с отвращеньем! -

Ступай назад, проклятая земля,

Наложница всесветная, причина

Вражды и войн народов...».

«О милый мой цареубийца! Ты,

Орудие любезное раздора

Отцов с детьми; ты, осквернитель светлый

Чистейших лож супружеских; ты, Марс

Отважнейший; ты, вечно юный, свежий

И взысканный любовию жених,

Чей яркий блеск с колен Дианы гонит

Священный снег; ты, видимый нам бог,

Сближающий несродные предметы,

Белящий им лобзаться, говорящий

Для целей всех на каждом языке;

Ты, оселок сердец, - представь, что люди,

Твои рабы, вдруг взбунтовались все,

И силою своею между ними

Кровавые раздоры посели,

Чтоб сделались царями мира звери».

Шекспир «Тимон Афинский», акт IV, сцена третья.

Шекспир превосходно изображает сущность денег. Чтобы понять его, начнем сперва с толкования отрывка из Гёте.

То, что существует для меня благодаря деньгам, то, что я могу оплатить, т. е. то, что могут купить деньги, это – я сам, владелец денег. Сколь велика сила денег, столь велика и моя сила. Свойства денег суть мои - их владельца - свойства и сущностные силы. Поэтому то, что я есть и что я в состоянии сделать, определяется отнюдь не моей индивидуальностью. Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Значит, я не уродлив, ибо действие уродства, его отпугивающая сила, сводится на нет деньгами. Пусть я - по своей индивидуальности - хромой, но деньги добывают мне 24 ноги; значит я не хромой. Я плохой, нечестный, бессовестный, скудоумный человек, но деньги в почете, а значит в почете и их владелец. Деньги являются высшим благом - значит, хорош и их владелец. Деньги, кроме того, избавляют меня от труда быть нечестным, - поэтому заранее считается, что я честен. Я скудоумен, но деньги – это реальный ум всех вещей, - как же может быть скудоумен их владелец? К тому же он может купить себе людей блестящего ума, а тот, кто имеет власть над людьми блестящего ума, разве не умнее их? И разве я, который с помощью денег способен получить все, чего жаждет человеческое сердце, разве я не обладаю всеми человеческими способностями? Итак, разве мои деньги не превращают всякую мою немощь в ее прямую противоположность?

Если деньги являются узами, связывающими меня с человеческою жизнью, обществом, природой и людьми, то разве они не узы всех уз? Разве они не могут завязывать и расторгать любые узы? Не являются ли они поэтому также и всеобщим средством разъединения? Они, поистине, и разъединяющая людей «разменная монета» и подлинно связующее средство; они - химическая сила общества.

Шекспир особенно подчеркивает в деньгах два их свойства:

1) Они - видимое божество, превращение всех человеческих и природных свойств в их противоположность, всеобщее смешение и извращение вещей; они осуществляют братание невозможностей.

2) Они - наложница всесветная, всеобщий сводник людей и народов.

Извращение и смешение всех человеческих и природных качеств, братание невозможностей, - эта божественная сила денег - кроется в сущности денег как отчужденной, отчуждающей и отчуждающейся родовой сущности человека. Они - отчужденная мощь человечества.

То, чего я как человек не в состоянии сделать, т. е. чего не могут обеспечить все мои индивидуальные сущностные силы, то я могу сделать при помощи денег. Таким образом, деньги превращают каждую из этих сущностных сил в нечто такое, чем она сама по себе не является, т. е. в ее противоположность.

Когда мне хочется какого-нибудь кушанья или когда я хочу воспользоваться почтовой каретой, ввиду того что я недостаточно силен, чтобы проделать путь пешком, то деньги доставляют мне и кушанье и почтовую карету, т. е. они претворяют и переводят мои желания из чего-то пребывающего в представлении, из их мыслимого, представляемого, желаемого бытия в их чувственное, действительное бытие, из представления в жизнь, из воображаемого бытия в бытие реальное. В качестве такого опосредствования деньги - это подлинно творческая сила.

Спрос имеется, конечно, и у того, у кого нет денег, но такой спрос есть нечто пребывающее только в представлении, нечто не оказывающее на меня, на другого, на третьего никакого действия, нечто лишенное существования и, следовательно, остающееся для меня самого чем-то недействительным, беспредметным…

Так как деньги, в качестве существующего и действующего понятия стоимости, смешивают и обменивают все вещи, то они представляют собой всеобщее смешение и подмену всех вещей, следовательно, мир навыворот, смешение и подмену всех природных и человеческих качеств.

Кто может купить храбрость, тот храбр, хотя бы он и был трусом. Так как деньги обмениваются не на какое-нибудь одно определенное качество, не на какую-нибудь одну определенную вещь или определенные сущностные силы человека, а на весь человеческий и природный предметный мир, то, с точки зрения их владельца, они обменивают любое свойство и любой предмет на любое другое свойство или предмет, хотя бы и противоречащие обмениваемому. Деньги осуществляют братание невозможностей; они принуждают к поцелую то, что противоречит друг другу.

Предположи теперь человека как человека и его отношение к миру как человеческое отношение: в таком случае ты сможешь любовь обменивать только на любовь, доверие только на доверие и т. д. Если ты хочешь наслаждаться искусством, то ты должен быть художественно образованным человеком. Если ты хочешь оказывать влияние на других людей, то ты должен быть человеком, действительно стимулирующим и двигающим вперед других людей. Каждое из твоих отношений к человеку и к природе должно быть определенным, соответствующим объекту твоей воли проявлением твоей действительной индивидуальной жизни. Если ты любишь, не вызывая взаимности, т. е. если твоя любовь как любовь не порождает ответной любви, если ты своим жизненным проявлением в качестве любящего человека не делаешь себя человеком любимым, то твоя любовь бессильна, и она - несчастье. Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г.// Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – М., 1974. - С.147 – 151.

Происходит также отчуждение индивида от общества , когда индивидуальный и общественный интересы противоречат друг другу. Общественный интерес оформляется в форме государства и при помощи принуждения подчиняет себе индивидуальные интересы. А в сущности, ведь, индивидуальный интерес и общественный должны находиться в гармонии друг с другом. Общее дело в таком случае отдельный индивид рассматривает как свое личное.

В ХХ веке остро прочувствовал феномен отчуждения австрийский писатель Франц Кафка. Вот его рассказ «Перед законом»:

Перед законом стоит привратник. К этому привратнику подходит человек из деревни и просит разрешения войти в закон. Но привратник говорит, что сейчас он не может разрешить ему войти. Человек думает и спрашивает потом, нельзя ли ему тогда войти позже. «Что ж, это возможно», - отвечает привратник, «но только не сейчас». Поскольку ворота, ведущие в закон, раскрыты, как всегда, и привратник отходит в сторону, человек нагибается, чтобы заглянуть через ворота вовнутрь. Когда привратник замечает это, он смеется и говорит: «Если это тебя так манит, то попробуй тогда войти туда вопреки моему запрету. Но запомни: я всемогущ. И я только самый нижний привратник. От зала к залу там дальше стоят привратники один могущественнее другого. Уже перед лицом третьего теряюсь даже я».

Таких трудностей человек из деревни не ожидал; закон ведь должен быть доступен каждому и всегда, думает он, но когда он сейчас внимательнее разглядывает привратника в меховом пальто, его большой острый нос, его длинную, тонкую, черную татарскую бороду, он решает все же лучше подождать до тех пор, пока не получит разрешение на вход. Привратник ставит ему табуретку и указывает ему сесть в стороне от дверей.

Там он сидит дни и годы. Он делает много попыток добиться позволения войти и утомляет привратника своими просьбами. Привратник же нередко устраивает ему маленькие расспросы, спрашивает его о его родине и еще много о чем, но это все безучастные вопросы, из тех, которые задают владетельные персоны, и в конце он говорит ему снова и снова, что еще не может впустить его. Человек, который много чего взял с собой в дорогу, использует все, даже самое ценное, чтобы подкупить привратника. Тот, хотя и принимает все, но говорит при этом: «Я беру только потому, чтобы ты не думал, что куда-то не успел».

За эти долгие годы человек почти непрерывно наблюдает за привратником. Он забывает других привратников и только этот первый кажется ему единственным препятствием на пути в закон. Он проклинает такое несчастное стечение обстоятельств, в первые годы бесцеремонно и громко, позднее, когда стареет, только лишь ворчит себе под нос. Он впадает в ребячество и, поскольку за время многолетнего изучения привратника он рассмотрел также и блох в его меховом воротнике, он просит и блох помочь ему и переубедить привратника.

В конце концов его взор слабеет, и он не знает, действительно ли это вокруг него стало темно, или это только обманывают его глаза. Однако и сейчас он не может не распознать в этой темноте сияния, негасимо льющегося из дверей закона. Только жить ему уже осталось недолго. Перед смертью опыт всей его жизни собирается в его голове в один-единственный вопрос, который он еще не задавал привратнику. Он слабо машет ему рукой, потому что больше не может выпрямить свое немеющее тело. Привратник вынужден глубоко склониться к нему, ибо разница в росте изменилась отнюдь не в пользу человека. «Что же тебе сейчас еще хочется знать?» - вопрошает привратник, - «ты и впрямь ненасытен». «Все ведь так стремятся к закону», – говорит человек, - «почему же тогда за многие годы никто, кроме меня, не потребовал войти в него?»

Привратник видит, что человек уже находится при смерти и, чтобы достичь его затухающего слуха, громко кричит ему: «Здесь никто больше не мог получить разрешения на вход, ибо этот вход был предназначен лишь для тебя одного! Сейчас я уйду и закрою его».

Наконец, происходит самоотчуждение личности, отчуждение человека от самого себя, когда все чувства подчиняются эгоистическому расчету, а творческая деятельность становится лишь средством для заработка и выживания.

Таким образом, общество, в котором господствует отчуждение есть извращенное, нечеловеческое общество. В нем человек отчужден от своей родовой сущности . Отчуждение мешает ему стать настоящим человеком.

Отчуждение некоторое время выступало неизбежной формой развития рода человек. Оно стимулировало развитие вещественного богатства и духовной культуры общества. Однако, при достижении определенного уровня развития культуры, оно становится излишним. По Марксу, высшая форма общества – это строй гуманизма или коммунизма, где люди берут под сознательный контроль общественные силы. Тогда целью общества станет развитие всех человеческих сил, свободное развитие всех индивидуальностей без заранее предустановленного масштаба.

Почему труд ради денег философы называют отчужденным. Теория отчуждения к. Маркса. Идеологическая борьба в отношении категории отчуждения

Читайте также

Добровольное и принудительное отчуждение

Отчуждение доли квартиры, особенности таких сделок

Согласие на отчуждение

Какие документы необходимо готовить при отчуждении имущества