Притча о зерне горчичном смысл кратко. Николай леонов, алексей макеев - за все надо платить

22.04.2020

* * *

компанией ЛитРес .

Притча о горчичном зерне

Иную притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его (Мф. 13, 31–32).

И сказал [Христос]: чему уподобим Царствие Божие? Оно – как зерно горчичное, которое, когда сеется в землю, есть меньше всех семян на земле; а когда посеяно, всходит и становится больше всех злаков, и пускает большие ветви, так что под тенью его могут укрываться птицы небесные (Мк. 4, 30–32).

Блж. Иероним Стридонский (по св. евангелисту Матфею)

Господь сидел на корабле, а толпа стояла на берегу: она была вдали, а ученики слушали, стоя ближе. Он предложил им и другую притчу подобно богатому домохозяину, который подкрепляет приглашенных гостей различными яствами, чтобы каждый соответственно свойствам своего чрева получил соответственное питание. Поэтому и о предыдущей притче [евангелист] сказал не: другую, а: иную, ибо если бы он обозначил ее словом, другую, то мы не могли бы ожидать третьей; но он сказал иную, чтобы последовали затем еще многие другие.

Да не будет тягостно читателю то, что мы предлагаем притчи в целом виде; потому что то, что таинственно, должно быть изъяснено гораздо полнее, чтобы чрезмерной краткостью не вводить большее значение сравнительно с тем, что изъясняется. Царство Небесное это есть проповедование Евангелия и уразумение Писания, ведущее к жизни, а также и то, о чем говорится иудеям: Отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его. Итак, этого именно рода царство подобно зерну горчицы, которое человек взял и посеял на поле своем. Под человеком, который сеет на поле своем, весьма многими понимается Спаситель, потому что Он сеет в душах верующих. Другие понимают самого человека, сеющего на поле своем, то есть в себе самом и в сердце своем. Кто есть тот, который сеет, как не наши дух и чувство, которые, принимая семя проповеди и согревая посеянное влагой веры, дают ему силу пустить росток на поле груди своей. Учение евангельское есть самое краткое из всех учений. На первый взгляд оно даже как будто не имеет возможности внушить доверие к своей истинности, проповедуя, что Бог есть человек, что Бог умер, и проповедуя о соблазне [для всех] – Кресте. Сравни учение этого рода с учениями философов, с книгами их, с блестящим красноречием, с изысканностью слога их речей, и ты увидишь, насколько меньше прочих семян посевы Евангелия. Но когда те учения возрастут, то не обнаруживают в себе ничего затрагивающего, пылкого, жизненного; в них вскипает только вялое, изможденное, слабое и быстро производит злак, траву, которая быстро же и засыхает, и пропадает. А эта проповедь [то есть проповедь Евангелия], кажущаяся вначале незначительной, когда она посеяна, – в душе ли верующего, или во всем мире, – не превращается в злак, а вырастает в целое дерево, так что птицы небесные, – под которыми мы должны подразумевать или души верующих, или силы, непрестанно занятые служением Богу, – приходят и живут в ветвях его. Под ветвями евангельского дерева, вырастающего из зерна горчицы, мне кажется, нужно понимать различие догматов, на которых успокаивается каждая из вышеуказанных птиц. Возьмем и мы крылья голубя чтобы, возносясь в высоту, мы могли жить на ветвях этого дерева и устраивать себе гнездышки из учений, и, убегая земного, спешить к небесному. Читая о зерне горчичном, меньшем (из) всех зерен, и о том, что ученики говорят в Евангелии: Господи, умножь в нас веру (Лк. 17, 5), а также и ответ Спасителя им: Господь сказал: если бы вы имели веру с зерно горчичное и сказали смоковнице сей: исторгнись и пересадись в море, то она послушалась бы вас (Лк. 17, 6), многие думают, что или апостолы просили малой веры, или Господь был в сомнении относительно их малой веры, хотя, как известно, апостол Павел веру, сравненную с зерном горчицы, считал величайшей. В самом деле, что говорит он? Если я буду иметь всю веру, так что мог бы и горы переставлять, а любви не имею, то это для меня нисколько не полезно (ср.: 1 Кор. 13, 2–3). Таким образом, то, что по слову Господа совершается верой, подобно горчичному зерну, по учению апостола, может осуществиться только верой во всем ее объеме.

Иероним Стридонский, блж. Толкование Евангелия. Минск: «Лучи Софии», 2008.

Блж. Феофилакт Болгарский (по св. евангелисту Матфею)

Горчичное зерно – это проповедь и апостолы. Ибо, хотя их, по-видимому, и немного было, они объяли всю вселенную, так что птицы небесные, то есть те, которые имеют легкую и взлетающую ввысь мысль, отдыхают на них. Итак, будь же и ты горчичным зерном, малым по виду (ибо не должно хвалиться добродетелью), но теплым, ревностным, пылким и обличительным, ибо в таком случае ты делаешься больше «зелени», то есть слабых и несовершенных, сам, будучи совершенным, так что и птицы небесные, то есть Ангелы, будут отдыхать на тебе, ведущем ангельскую жизнь. Ибо и они радуются о праведных.

Феофилакт Болгарский, блж. Толкование на Евангелие от Матфея. М.: «Лепта», 2007.

Евфимий Зигабен (по св. евангелисту Матфею)

Зерну горчичному уподобил проповедь (евангельскую): малозаметная и простая по выражению, она настолько возросла, что и аттическая, возбуждавшая удивление своими умствованиями, философия греков была закрыта величием выраженного просто Евангелия.

Царством Небесным здесь называет учение веры, как залог Царства Небесного. Уподобляет же его зерну горчичному, потому что оно сеялось в кратких и немногих словах, так как ученики вначале не могли вместить большего. Поэтому и пророк некогда назвал его сокращенным словом (см.: Ис. 10, 23). Но будучи возделано, оно возрастает напоением Божественного Духа, превосходит всякое другое учение и является выше всех. Этою притчею Господь предсказывает возрастание проповеди (евангельской). О человеке сеявшем и поле мы сказали уже в предыдущей притче. Полем называется мир и по той еще причине, что в нем сеется и возделывается разумное семя.

Притча обозначает и рассказ: положил еси нас в притчу во языцех (Пс. 43, 15); иногда – загадочную речь: уразумеет жепритчу и темное слово (Притч. 1, 6); и – подобие, как предлагаемые здесь притчи; кроме того – иносказательную речь: Сыне человечь, повеждь повесть и рцы притчу на дом Израилев… орел великий, великокрилый …, называя орлом царя ассирийского (Иез. 17, 2–3); наконец – означает и образ, когда, напр. ап. Павел (Евр. 11, 19) говорит об Аврааме, что он, приняв обетования, принес в жертву своего единородного сына; темже того и в притче прият , т. е. в образе <…> семя, самое малое по своему количеству, но самое большее по качеству, или силе; посему оно и возрастает в величину. По подобию этого семени и ученики, будучи небольшим стадом, возросли в бесчисленное.

Это сказал для доказательства величины и крепости его. Некоторые под ветвями учения веры разумеют верующих людей, в которых обитают птицы неба, т. е. Ангелы, охраняющие их. Другие же говорят, что ветви – это добродетели, которые обыкновенно взращивает учение веры; птицы же – это возвышающиеся над земными делами, крыльями ума поднимающиеся на высоту знания и устремляющиеся на небо.

Зигабен Евфимий. Толкование Евангелия от Матфея, составленное по древним святоотеческим толкованиям Византийским, XII века, ученым монахом Евфимием Зигабеном. Киев, 1887.

Свт. Василий Кинешемский (по св. евангелисту Марку)

Жизнь есть вечное движение. Она никогда не стоит.

Духовная жизнь также движется постоянно: или вверх, или вниз, или к добру, или ко злу, но стоять она не может. Это похоже на плавание в лодке вверх по реке. Вы двигаетесь вперед, лишь пока гребете. Как только вы сложили весла, вас сейчас же начинает сносить назад.

Но если вы добросовестно работаете над собой, стараясь жить по заповедям Божиим, и, пользуясь евангельским светом, пытаетесь исправить свои недостатки, то незаметно для вас в вашей душе растет Царство Божие, то есть то высшее состояние нравственного совершенства, когда Господь начинает безраздельно царствовать в душе над вашими мыслями, желаниями и чувствами. Как растет это семя Царства Божия, по каким законам, – человек этого не знает и часто даже не замечает, пока не определится результат роста и семя не превратится в полновесный колос. Но когда вырастает семя, оно заполняет всю душу, вытесняя все лишнее, ненужное. Так зерно горчичное, которое, когда сеется в землю, есть меньше всех семян на земле; а когда посеяно, всходит и становится больше всех злаков (Мк. 4, 31–32).

Последний эпизод разбираемого евангельского отрывка в характерном для святого Марка стиле рисует Господа как властного Царя стихий, Которому повинуются и море, и ветер, и буря.

Василий Кинешемский, свт. Беседы на Евангелие от Марка. М.: «Сибирская благозвонница», 2010.

Сщмч. Григорий Шлиссельбургский (по св. евангелисту Марку)

Зародыш Божьего Царства в душе человека всегда ничтожен, совсем ничтожен, мал, как горчичное семя. Это потому, что душа в миру обуревается стихией мира, отличной от стихии Божьей, и вся она заполнена мирскими вещами, а Божье семя в ней теряется, и оно мало и ничтожно, как горчичное зерно. А когда это малое семя тобою будет укреплено и ты станешь на сторожбу его малого побега и Господь Своей творческой силой будет творить в тебе обновленного человека (ср.: Мк. 4, 26–28), тогда малое семя пойдет в бурный рост (ср.: Мк. 4, 24–25), и быстро, быстро раскинет ветви, и будет глушить сорные травы, и захватит все пространство, весь мир души.

И вот, когда душа заполнится обильными и сочными ветвями Божьей благодати, на нее ложится тень рая. Зной страстей уже не сушит добра. В животворящей прохладе благодати задерживается и зреет все небесное, духовное, как птицы небесные охотно укрываются в тени древесных ветвей.

Григорий (Лебедев), сщмч. Толкование на Евангелие (От Марка и Луки). М.: «Даниловский благовестник», 2006.

Еп. Мефодий (Кульман) (по св. евангелисту Матфею)

Из притчи о сеятеле ученики Господа узнали, что из семян, посеянных на ниве сердец человеческих, три четверти погибает и всходит только четвертая, а притча о плевелах открыла им то, что и этой четвертой части семян грозят опасности от плевел. Эти истины могли смутить будущих сеятелей слова Божия, и вот, чтобы они не впали в малодушие, Господь ободряет их новыми притчами о зерне горчичном и о закваске. Первая изображает постепенное возрастание Церкви, распространение ее по всей земле; вторая – внутреннее действие учения Христова на весь мир и на каждого человека.

<…> В таких жарких странах, как Иудея, горчичное деревце достигает роста, о котором мы не имеем и понятия: там под его ветвями может проехать человек на коне; его сучьями топят большие печи; на его ветвях садятся огромные стаи птиц, и ветви не ломаются даже под тяжестью человека. Семена этого растения считались целебными, и потому самое растение было каждому известно. Зернышки горчичных семян так малы, что у евреев была поговорка: «мал, как горчичное семечко». Поучая народ притчами, Господь и говорил просто по народному. Он Сам есть и горчичное семя и Сеятель. В Нем едином, как в малом семени, заключалась первоначально вся Церковь Его; от Него распространилась она; в Нем едином она обретает и ныне свою жизнь; Он – единая, вечная Глава ее, и без Него не было бы и Церкви.

Он же есть и Сеятель, добровольно предавший Себя на смерть и чрез то даровавший жизнь Своей Церкви – всем верующим в Него. Он Сам говорит о Себе: если пшеничное зерно, падши на землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин. 12, 24). Он был воистину «малым зерном» в глазах людей: родился Он в отдаленной, незначительной стране Иудейской; тридцать лет жил в безвестном Назарете, в презираемой Галилее, в доме древодела; Своим учением привлек к Себе немногих учеников из простых рыбарей и мытарей, и, наконец, предав Себя в руки врагов, умер на Кресте, как един от злодеев… Но вот Он воскрес, вознесся к Отцу, и Его Церковь распространилась по всей земле, подобно древу великому… Сбылось на Нем древнее пророчество: и пустит ветви и принесет плод и сделается величественным кедром, и будут обитать под ним всякие птицы (Иез. 17, 23).

Климент Александрийский действие евангельского учения уподобляет горчичному зерну «оно огорчает душу с пользою для нас». Горькими, неприятными для нашего грехолюбивого сердца представляются заповеди Христовы, но когда мы решимся исполнять их, они будут для нас целительными и спасательными: они обновляют и преображают сердце. Горчичное семя, принятое внутрь, производит теплоту: так и благодатное слово Божие, воспринятое сердцем, согревает его. Такую благодатную теплоту ощущали в себе два ученика Христовы, Лука и Клеопа, на пути в Еммаус: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге (Лк. 24, 32), говорили они. Горчица производит позыв на пищу: и слово Божие возбуждает в душе жажду спасения и оправдания во Христе Спасителе. Еще полнее и еще яснее Господь говорит об этом спасительном действии Его учения на наше сердце в другой притче.

Мефодий (Кульман), еп. Святоотеческое толкование на Евангелие от Матфея. Буэнос-Айрес, 2004.

Митр. Антоний Сурожский

<…> Я хочу обратить ваше внимание на целый ряд моментов в этом коротком отрывке. Для чего приносится свеча? Для того, чтобы светить. А кому? Разумеется, не только тому, кто эту свечу принес и зажег. Она должна светить всем, кто находится в комнате. Эта свечка, поставленная на окно или просто стоящая на столе в хижине, может явиться путеводной звездой для потерявшегося человека. То же самое Христос говорит о том, что мы слышим, чему научились, что раскрылось и расцвело в нашей душе, о том слове, том понимании, которое в нашей душе уже принесло какой-то свой плод. Раньше я говорил, что нам дано с другими делиться тем богатством, которое выпало на нашу долю, другим давать то, что мы получили. А что будет иначе? Иначе мы потеряем то, что нам было дано. Ведь можно сказать, что в конечном итоге все это, конечно, дело Божие. Апостол Павел в Послании к коринфянам говорит: я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог ((см.: 1 Кор. 3, 6). И это мы должны помнить. Причем мы должны помнить: быстрота, с которой слово растет, не обязательно соответствует нашему желанию, чтобы все исполнилось как можно скорее. Как запало в душу слово, образ, понимание, как взошло – иногда непостижимо. Не сразу духовно оживший человек становится зрелым человеком. Нужно иметь терпение и с собой и с другими. Напрасно мы иногда падаем духом, не видя в себе и в других желанного роста, – Божие семя рано или поздно взойдет. Прежде нежели колос может показаться над землей, должно произойти нечто неизбежное с семенем под землею: оно должно раствориться, как бы исчезнуть. Семя это перестает быть замкнутой единицей, оно пронизывается, пропитывается влагой, его больше узнать нельзя, отличить от земли нельзя. И только тогда, когда это семя уже нельзя отличить от почвы, в которой оно находится, тогда начинается плодотворение. И этот плод может явиться не только драматически, каким-то потрясающим образом, но самым малым, незаметным образом.

Об этом говорит рассказ о горчичном зерне. Малюсенькое зерно падает на землю, углубляется в нее, начинает таять, как бы исчезать, перестает иметь свою обособленную личность, ради того чтобы сродниться, срастись с той почвой, в которой оно находится. Потом это малюсенькое зерно дает плод, и вырастает целый куст, где могут укрыться птицы небесные, громадные по сравнению с малюсеньким зерном. И поэтому нам надо помнить, что не обязательно мы должны что-то громадное принести, какое-то откровение дать. Иногда одно слово, сказанное вовремя, даже сказанное нечаянно, может человеку переменить жизнь. Причем не обязательно Божественное слово – просто слово, которое исходит из недр чего-то чему мы сами научились.

Когда-то я преподавал в Русской гимназии в Париже. Помню, однажды девочка лет четырнадцати сидела и весь урок плакала. Когда она выходила, я стоял у дверей. Я ее остановил и сказал: «Не отчаивайся никогда!» Она прошла мимо. Я не знал, что с этим словом случилось; но для меня это слово имело громадное значение, потому что я верю в помощь Божию в этом отношении. Двадцать пять лет спустя она меня разыскала и написала письмо, что в тот день эти слова дали ей силу жить и надежду на будущее; это будущее перед ней раскрылось, как победа. В тот момент я только сказал ласковое слово бедной плачущей девочке, но оно было сказано изнутри моего собственного опыта и из того, чему я научился от Христа. И это очень значительно переменило для нее нечто <…>.

Антоний Сурожский, митр. Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия. Евангелие от Марка. М.: «Даниловский благовестник», 1998.

Прот. Димитрий Смирнов (по всем евангелистам сразу)

<…> Зачем люди обычно приходят к Богу? Человек привык для своей души делать только благо, чтобы ей было хорошо – и вдруг на душе у него появляется какая-то тяжесть, душа начинает страдать. Тогда он и обращается к Богу: в церковь идет или просто начинает молиться. Или человек по плоти страдает: заболело что-то у него самого, или у сына, или дочери, и его интересует избавление от плотских, телесных страданий. Тогда он тоже к Богу идет, потому что часто обратиться просто больше некуда. И вот приходит человек к Богу, а Господь-то ему говорит совершенно о другом: голубчик, твое душевное страдание и твое телесное страдание связано с тем, что ты дух свой забыл и потерял. Давай лучше послушаем о Царствии Небесном. Может быть, тебя это как-то и заинтересует. Может, ты задумаешься о своем бытии, о том, как ты живешь?

Но большинство людей приходят в церковь совершенно не потому, что им Царствие Небесное нужно. Нет, кому отпеть, кому крестить, кому помянуть, кому избавиться от душевной боли, кому избавиться от телесной болезни – у каждого до Бога своя нужда. <…> Господь помог – и, естественно, человеку хочется что-то сделать для Бога в знак благодарности. Это естественное чувство. И вот именно с того момента, когда у человека рождается благодарность к Богу, начинается жизнь духовная, потому что человек уже не себе хочет, не для себя хочет Бога использовать, а стремится сам что-то сделать для Бога. И когда он задумывается, чем же он может Богу угодить, то узнает, что, оказывается, Богу-то ничего от нас не нужно. Богу нужно только одно: чтобы мы все вместе с Ним были в Царствии Небесном. И Он хочет нас этому научить. Но научить можно только того, кто желает учиться.

Кто имел дело с детьми, например в школе преподавал, знает: если ребенок не хочет учиться, то заставить его невозможно. Единственный способ его к учебе привлечь – это возбудить в нем интерес к данному предмету. И Господь тоже хочет в нас возбудить интерес к данному предмету.

<…> Вот как Господь объясняет: Царствие Небесное начинается в человеке с маленького зерна – с того момента, когда в человеческом сердце рождается благодарность Богу. Зерно горчичное – это самое маленькое изо всех семян, какие только существуют. Если мы зерно посадим и будем на него глядеть, мы не увидим, как оно растет. Но если посадим и придем через месяц, мы увидим маленький росточек. Так же и Царствие Небесное – оно не сразу растет, оно растет постепенно. Постепенно человек начинает молиться, хотя еще, может быть, слов молитв не понимает, но постепенно, с годами до него доходит все больше и больше. Постепенно человек начинает в церковь ходить – сначала редко, потом чаще, а потом каждое воскресенье. И у него возникает даже потребность ходить каждый день. Он начинает это любить и уже страдает от того, что из-за житейских забот вынужден от церкви отлучаться. И желание послужить Богу растет, растет: человеку уже не хватает молитвы, он желает чаще причащаться, он хочет постоянно читать Священное Писание. Потом он и этим насытиться не может. Он хочет уже и ближним своим помогать. И ему уже не хватает собственных детей, внуков, он уже и соседу хочет помочь, а потом и совсем чужому человеку и так далее и так далее – растет в нем Царствие Божие, растет, как дерево.

И сказано: птицы небесные укрывались в ветвях его . Что за птицы небесные? Это христианские добродетели. Когда в человеке вырастает Царствие Божие – в душе его, потому что Царствие Божие внутри нас, – тогда птицы небесные христианских добродетелей поселяются в его сердце, начинают жить в ветвях Царствия Небесного. В человеке вдруг откуда ни возьмись начинает проявляться терпение, смирение, кротость, послушание, молитвенность, рассуждение и много всяких замечательных качеств, которых не было, но постепенно, постепенно они начинают вырастать. И он из преступника – из преступившего все заповеди, раздражительного, злого, полубесноватого человека – начинает преображаться. Он становится совершенно иным, но, конечно, на это уходят годы, как и дерево растет годы. Поэтому Господь привел именно этот образ, как растет Царствие Божие в сердце человека. <…>

А жизнь наша очень коротка. <…> И вот жизнь проходит в грехе, и двери для человека затворяются – человек умирает. Происходит разрыв его состава: тело отдельно, душа и дух отдельно. В таком состоянии человек уже ничем не может себе помочь, бывает поздно. И если он жил только плотью – что ему теперь делать? Плотская жизнь исчезла, его плоть сейчас черви едят. Если он жил душевной жизнью – где его теперь книжечки? где его магнитофончики? где родная природа? искусство? где все, чем он жил? Ничего этого там нет. Чем же ему жить? Только страданием и плачем: что я делал? зачем я жизнь свою загубил? У телевизора просидел, хоккей просмотрел или всю жизнь кастрюлями прогремел, тортов испек полторы тысячи штук, а толку-то в этом нет никакого. Поэтому будет плач и еще скрежет зубов – остается только зубами скрежетать в бессильной злобе, потому что кого еще винить, как не самого себя? Церкви-то открыты, Священное Писание издается, молитвенники – пожалуйста, молись, душу свою исправляй, стремись к Царствию Божию. Но все это было неинтересно, поэтому ничего в душе нет: нет любви к Богу, нет желания Царствия Небесного. Ну а на нет и суда нет.

Потому Господь и говорит: И придут от востока и запада, и севера и юга, и возлягут в Царствии Божием. И вот, есть последние, которые будут первыми, и есть первые, которые будут последними (Лк. 13, 29–30). Многие из тех, кто с детства веруют и с детства в храм ходят как попало, через пень-колоду, в Царствие Небесное никогда не попадут. А попадут туда другие люди, которые, может быть, сейчас и в церковь-то не ходят, еще, может быть, у них и веры нет, но которые, уверовав, отбросят все и начнут серьезно заниматься спасением своей души. Человек в последние годы своей жизни может уверовать, опомниться – и за этот короткий срок успеет вырастить в своем сердце Царствие Небесное.

Как этого достичь? Вот мы посадили семя – что теперь нужно делать, чтобы оно выросло быстрее, чтобы усилить его рост? Надо, забыв обо всем, все время за этим семенем ухаживать, нужно землю рыхлить, нужно его постоянно поливать, окучивать, если возможно, сделать какую-то теплицу, постоянно удобрять. А что значит рыхлить землю своего сердца? Это значит постоянно вырывать из своей души всякие грехи, всякие сорняки – то, что выросло в результате нашей жизни. Что значит землю поливать? Это постоянно орошать душу слезами покаяния, все время каяться в своей прежней жизни, в своих прежних грехах. А удобрять? Это в землю нашего сердца всаживать слово Божие, все время читать Евангелие, все время молиться, все время причащаться. Все время, постоянно только так трудиться, забыв обо всем: о том, как ты выглядишь, что тебе есть, что пить, – имея одну вожделенную цель, Царствие Небесное. Тогда Господь увидит: о, какой человек, все бросил, все оставил и желает только Царствия Небесного. И Господь такому человеку поможет, и за оставшуюся жизнь Царствие Небесное вырастет в его душе.

Смирнов Димитрий, прот. Проповеди. Вып. 5. М., 2007.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Рече Господь…» Толкования на Евангельские притчи (О. Е. Голосова, 2011) предоставлен нашим книжным партнёром -

– Вы и так слишком много знаете для своего, согласитесь, довольно-таки скромного положения, – мигом поставил его на место Александров и продолжил: – Степан занимается этим делом со вчерашнего вечера, у него уже должны быть какие-то новости. Сейчас мы его дождемся, выслушаем, а потом вы выработаете план действий и доложите мне. И вот какая мысль пришла мне в голову. Вы сейчас один, так перебирайтесь к ним, по крайней мере, будете сыты и вам не придется отвлекаться на разные бытовые мелочи. Они сейчас вдвоем в квартире Степана живут, а их малыши – у его родителей, так что вы никому не помешаете, а дело только выиграет.

– Бросьте, Олег Михайлович! – поморщился Гуров. – Я же прекрасно понимаю, зачем я там нужен – как сдерживающий фактор. Если Степан уже знает, что говорила о его тесте Болотина, то взбешен до предела и может выкинуть все что угодно. Но вот если все это узнает его жена, то убьет Ольгу без малейших колебаний. Это к гадалке не ходи. Она за свою семью любого на мелкие клочки растерзает и по ветру их пустит.

– Ну, и это соображение тоже сыграло свою роль, – не стал лукавить Александров. – Но эмоции эмоциями, а дело прежде всего. Если вы будете жить у них, то в любой момент сможете со Степаном обсудить любой вопрос, а не ждать до утра или вечера. И уж тем более не по телефону.

– Я не против, – согласился Лев, которому было очень неуютно дома одному. – Остается их уговорить.

– Я уверен, что они будут этому только рады, потому что оба относятся к вам с любовью и уважением – ведь это благодаря вам они познакомились и поженились.

– Хорошо, хоть в причастности к рождению их близняшек меня не подозревают, – пробормотал Гуров.

Александров хотел ему на это достойно ответить, но не успел, потому что запищал селектор, и ему доложили, что и Савельев приехал, и статью принесли.

– Пусть заходит, – буркнул он. – Вместе со статьей.

Гуров знал Степана много лет, видел его всяким, но таким взбешенным – никогда. Парень положил перед Александровым стопку листков и в ответ на его немой вопрос только покачал головой, а потом сдавленным голосом произнес:

– Олег Михайлович, я все знаю. Даже выбрал время и в Интернете запись этой пресс-конференции посмотрел. Мы что, оставим это безнаказанным?

– Нет, Степа, – покачал головой Александров. – Забирай Льва Ивановича, и он тебе все расскажет. Посидите, подумайте, а утром доложите мне свои соображения. И пусть он на время расследования у вас поживет, тогда от работы ни на что отвлекаться не придется.

– Да мы с радостью, – охотно согласился парень.

Приемную они прошли молча, а уже на лестнице Савельев тихо выматерился сквозь зубы и прошептал:

– Убил бы сволочей своими руками.

– Вот в этих самых руках себя и держи, а то если Лика узнает, мы потом трупы устанем считать, – так же тихо посоветовал ему Гуров.

– Знаю, – вздохнул Степан, не питавший никаких иллюзий относительно характера своей жены, и перешел к прозе жизни: – Черт, как жрать хочется. Если я сейчас чего-нибудь не съем, то волком на луну завою.

– Я тоже с утра ничего не ел, – поддержал его Лев.

– Давайте сделаем так: я сейчас Лике позвоню, предупрежу, что едоков прибавилось, а пока она возиться будет, мы к вам за вещами заедем, чтобы каждый день за чистыми рубашками туда не мотаться. Диван в зале в вашем распоряжении, вы с ним уже сроднились, так что будете чувствовать себя как дома.

На улице они разошлись по своим машинам, и Гуров наконец прочитал эсэмэс. Оно было от Орлова: "Срочно позвони". Лев звонить, естественно, не стал – и так понятно, какие песни его ждали, а написал ответ в стиле Джеймса Бонда: "Работаю на правительство". Ничего, разберутся. А еще он позвонил на сотовый Садовникову, но абонент оказался вне доступа, тогда он перезвонил на его домашний и с удивлением узнал, что Василий Ильич, оказывается, уже с лета по этому адресу не живет. Причем ответила ему жена Садовникова, голос которой он знал. "Что-то в этом деле непонятки множатся в геометрической прогрессии", – подумал Лев и нажал на газ…

В квартире Савельева, пока Лев разбирал свои вещи, а Степан ему помогал, Лика возилась в кухне. Конечно, помощи Степана Гурову не требовалось, но встречаться с Анжеликой они решили вдвоем – так безопаснее. Дело в том, что Лика, это хрупкая зеленоглазая блондинка, пошла по стопам родителей и много лет нелегально проработала за границей, в том числе и ликвидатором. Она была не только отличным мастером рукопашного боя, владела ножом, как другие – ложкой, и стреляла из всего, что могло стрелять, но самым опасным в ней была способность внушать. С ее спецназовскими приемчиками они как-нибудь справились бы, но вот с остальным?.. Лев знал, на что она способна, своими глазами видел результаты, так что его опасения были весьма обоснованными. Если она узнает, как Ольга опозорила ее отца, пойдут клочки по закоулочкам.

Покончив с вещами, Лев и Степан вымыли руки и с самым честным выражением на лицах отправились в кухню-столовую. Уже за столом, разложив по тарелкам еду, Лика ровным голосом произнесла:

– Я все знаю. Пока лютовать не буду. Но вы разберетесь с этим делом побыстрее, пока у меня терпение не кончилось. А теперь всем приятного аппетита!

Естественно, после этого ужин прошел в гробовом молчании. Поев, мужчины отправились в кабинет и только там перевели дух.

– Степа, мне иногда кажется, что ты живешь на минном поле, – тихо сказал Гуров.

– Бросьте, Лев Иванович! – отмахнулся парень. – Просто Лика очень остро реагирует на любую несправедливость, а уж когда она касается ее родных, так вдвойне. Давайте лучше к делу, а то я за сегодняшний день нагонялся, как савраска, и хотел бы все-таки нормально выспаться.

– А где ты гонялся-то?

– Разбирался, что там произошло с машиной Болотина. Короче, по ней стреляли из "Мухи". Как специалист, должен сказать, что стрелок попался паршивый, потому что лично я, да еще с такого расстояния, раздолбал бы эту машину вместе с людьми в клочья, а это говорит о том, что работал не профессионал или же ему могли помешать. Место, откуда стреляли, я вычислил – с пригорка справа по ходу кортежа, но на машине туда не подъехать – снег глубокий. Отсюда вывод: стрелок пришел на лыжах, а потом съехал вниз и был таков. Следов никаких не осталось, потому что был ветер со снегом. Использованный гранатомет стрелок унес с собой – на нем же серийный номер, так что выяснить, откуда он, вполне реально. На дороге Болотина подобрал Виктор Михайлович Самсонов – в нашем же поселке живет, я с ним договорился встретиться утром, пока он в Москву не уехал. Он же привез Болотина в Склиф, но уже почему-то на "Скорой помощи", данные свои там оставил, все чин-чином.

– Самсон? – удивился Гуров. – Знакомый персонаж. Немало крови он нам в 90-е попортил. А теперь, надо же, в элитном поселке живет, дочь имеет. Что еще? – Степан развел руками. – Негусто, – вздохнул Лев. – Теперь слушай, что я знаю. – Он рассказал все, что успел выяснить к этой минуте, и предложил: – Бери лист бумаги и пиши. Итак, что мы имеем и что нам надо сделать. Первое и основное – найти Садовникова. Дай бог, чтобы жив был.

– Да он после всего так заныкался, что…

– Степа! – оборвал его Лев. – Меня сегодня Александров хорошо мордой по столу повозил за то, что я, не имея фактов и доказательств, слишком категоричен в суждениях. Мне эту процедуру с тобой повторить?

– Но ведь Болотина сказала…

– А не ты ли говорил мне, что должна быть выслушана и другая сторона? – напомнил Гуров, и Степан поднял руки, показывая, что сдается. – Вот обо мне говорят, что я живая легенда МУРа, а я к этому отношусь с иронией. И знаешь почему? Потому что легенды быстро забываются и остается от них только фотография в музее. Васька Садовников действительно личность легендарная! Я по сравнению с ним – подмастерье. У него за плечами и Афган, и первая чеченская, когда он, сам раненый, командира полка несколько часов на себе под бомбежкой нес. А потом его самого по частям собирали. И дослужить до пенсии ему дали в кадрах, а он опер от бога! И кто его сейчас помнит? Единицы! А ты принял за истину в последней инстанции то, что эта истеричка наговорила! Она мне еще за каждое свое слово ответит! Причем публично извиняться будет!

– Лев Иванович! Ну, все! Успокойтесь! – уговаривал его парень и вдруг предложил: – А давайте по коньячку? Сосуды расширятся, голова заработает, и мы с вами мигом все проблемы решим.

Гуров махнул рукой, соглашаясь, и коньяк действительно помог, по крайней мере, успокоиться.

– Ну, вернемся к нашим баранам, – продолжил он. – Первое: Садовников. Без него нам в этих хитросплетениях не разобраться. Сотовый его не отвечает, а его жена заявила, что он дома с лета не живет. Следовательно, искать надо везде, а с учетом его состояния, и в больницах с моргами, потому что, если он услышал то, что про него Ольга наговорила, вполне мог этого не выдержать. Болотина сказала, что на сайте концерна выложены данные об охранниках. Нужно будет их найти и побеседовать с ними – вдруг знают, где Садовников.

– Понял, попозже позвоню и напрягу людей, будут искать, – пообещал Савельев.

– Второе. Некий вице-премьер со своим зятем. Но учти, что они могут быть такой же фикцией, как Попов. Третье. Непонятно откуда взявшаяся, никем не санкционированная проверка налоговой инспекцией, причем одновременно в нескольких городах. И четвертое. Как ты думаешь, что это?

Что величественнее Царства Небесного и что незначительнее зерна горчичного? Как же безграничное Царство Небесное уподобляется здесь ограниченному и ничтожному зерну горчичному? Но если мы поглубже вникнем, что такое Царство Небесное и что такое горчичное зерно, то увидим, как прекрасно и вполне естественно было уподобить их одно другому. Что такое Царство Небесное, как не Христос? Разве не говорил Он о самом Себе: «вот, Царствие Божие внутрь вас есть» ()? Что же больше Христа по Божеству? Вот как изображает пророк Его величие: «Сей есть наш, и никто другой не сравнится с Ним. Он нашел все пути премудрости и даровал ее рабу Своему Иакову и возлюбленному Своему Израилю. После того Он явился на земле и обращался между людьми» (). Говорит о Нем и Исайя в подобных же выражениях. Как именно говорит он? «Труды Египтян и торговля Ефиоплян, и Савейцы, люди рослые, к тебе перейдут и будут твоими; они последуют за тобою, в цепях придут и повергнутся пред тобою, и будут умолять тебя, говоря: у тебя только Бог, и нет иного Бога. Истинно Ты сокровенный, Бог Израилев, Спаситель» (). Такой же точно смысл имеют и слова блаженного Петра: «Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» ().

Что же незначительнее Христа в таинстве воплощения? Вот как, например, Давид говорит о том, что Он был ниже ангелов: "что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? Не много Ты умалил его пред Ангелами: славою и честью увенчал его» (). А что эти слова Давида относятся ко Христу, это поясняет Павел, говоря: «За претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами» («а умаленнаго малым чим от ангел видим Иисуса, за приятие смерти» ) (). Точно так же и сравнительно с людьми Он казался ничтожным. В самом деле, что говорит Исайя? «Нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми» («Видехом его и не имяше вида, ни доброты, но вид его безчестен, умален паче всех сынов человеческих» ) (). Потому-то и сам Он применил к Себе название червя. Где же это? «Я же червь, а не человек» (). А в книге Исайи Отец именует Его так: «Не бойся, червь Иаков» () . Затем, имея в виду Его славную кончину, тот же пророк говорил: «и черви – покров твой» (). Да и необходимо было, конечно, чтобы Он, как мудрый рыболов, блестящую, подобно молнии, удочку Божества Своего прикрыл в качестве приманки червяком плоти и, закинув в глубину этой жизни, уловил таким образом змия, чтобы в действительности исполнилось написанное в книге Иова: «можешь ли ты удою вытащить левиафана» ().

«Подобно Царствие Небесное зерну горчичному» . Но кто-нибудь из слушателей скажет: «Как это одно и то же является и Царством Небесным, и зерном горчичным, и великим, и малым – в одно и то же время?» По безмерной любви к своему созданию Он бывает для всех всем, чтобы спасти всех. Он был Богом, как конечно и есть, и будет по Своей природе, и делается человеком ради нашего спасения. «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (). О, Зерно, через которое мир сотворен, которым тьма рассеяна и воссоздана! Это Зерно, вися на Кресте, такой возобладало силой, что, будучи само в узах, единым словом разбойника подъяло с древа крестного и ввело в рай сладости; это Зерно, пронзенное копьем в ребро, источило жаждущим питье бессмертия; это Зерно горчичное, снятое с древа и положенное в саду, всю поднебесную осенило своими ветвями; это Зерно горчичное, будучи положено в саду, корни свои пустило в ад и оттуда извело души и на третий день привело их на небо; это Зерно горчичное, будучи сокрушено на дереве, врага нашего змия поразило и помрачило и, пробудив от сна ад, принудило его вернуться в то место, которое ему отведено.

Итак, «Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем» (). Посей это горчичное зерно в саду души твоей, чтобы и ты мог говорить потом: «Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, – и польются ароматы его!» (). Если будет посеяно это горчичное семя в саду души твоей, скажет и тебе пророк: «и ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают» (); если будет это горчичное семя в саду души твоей и ты усвоишь себе его благоухание, сказано будет и тебе: «Благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!» () т. е., запах тела твоего – как благовонный ладан. «Запертый сад – сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник» (). Это зерно горчичное, стертое на древе Крестном и употребленное всеискусной и бессмертной Премудростью в качестве закваски, будучи вложено в «три меры муки» , под которыми нужно разуметь душу, тело и дух, единой верой заквасило все человечество.

Образ этого таинства собственными руками начертали Авраам и жена его Сарра, жившие в палатке под дубом Мамврийским. Здесь нам приходится несколько нарушить течение своей речи: что изображает Авраам, что изображает Сарра, что дуб, что палатка, что испеченные в золе хлебы, почему там три меры семидала и здесь три меры муки, – все это необходимо выяснить подробно. Кого бы мог изображать Авраам? Имя его в переводе значит: «избранный отец множества». Кто же может быть избранным отцом, как не Бог, о Котором «по всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной слова их» (), Кого изображает Сарра? В переводе это имя значит «начальствующая и предводительствующая». К кому же другому можно бы было приложить эти наименования, кроме Премудрости Отчей? Далее – что такое палатка под дубом Мамврийским? Очевидно, осеняемая Крестом. Дубу именно уподобляется Крест ввиду мощности и крепости этого дерева. Что означают три меры семидала? Ясно, что под ними нужно разуметь, как я уже сказал выше, человеческую природу, состоящую из души, духа и тела. Именно так научил нас апостол, говоря: «Бог да сохранит ваше тело и душу и дух» () .

Итак, Премудрость Божия – Сарра, предводительница или начальница, берет тело, душу и дух, подвергает их действию огня, т. е. озаряет неугасимым светом Божества, и приготовляет три печеные хлеба, т. е. в природу нашу внедряет исповедание Отца, Сына и Святого Духа. Весьма соответствует этому, возлюбленные, прочитанное вам сегодня Евангелие. Зерно горчичное и закваска; закваска обращается в хлебы, зерно развивается в зелень, хлеб же и зелень – это принадлежности поста, в котором Господь Иисус неуклонно да наставляет нас, свершающих ныне течение поста. «Подобно Царство Небесное зерну горчичному» ".

Смысл этого сравнения мы можем уразуметь не иначе, как уяснив себе сначала существо, цвет и величину горчичного зерна. Зерно горчицы по величине незначительно, будучи же посеяно, оно своим развитием превосходит рост всех других огородных растений и по высоте, и по силе разветвления ветвей, и по обилию листьев, так что дает тень, и птицы летающие могут садиться и отдыхать на его ветвях. На вкус оно очень приятно, обладает свойством согревать и имеет целебную силу при приеме внутрь. Ни птицы, ни кто-либо другой не употребляют его в пищу, кроме человека. Снаружи оно красно, внутри же оказывается белым. Таковы свойства этого растения и особенности семени.

Теперь, если мы вникнем в этот предмет со всей тщательностью, мы найдем, что притчу эту можно применить к самому Спасителю. Ведь и Он был ничтожен на вид; и Он недолговечен в мире нашем и велик на небе; Он – и Сын человеческий, и Бог, Сын Божий; Он – неисчетный, вечный; Он – невидимый, небесный, доступный вкушению одних лишь верных; Он был сокрушен и по страдании сделался белым как молоко; Он величием превосходит всякое другое растение; Он – неразлучное с Отцом Слово; Он – Тот, на котором обитают птицы небесные, т. е. пророки, апостолы и все избранные; Он Своей собственной теплотой очищает страдания души, Он освежает нас водой крещения, и под Его сенью мы укрываемся от мирского зноя; Он по смерти своей был посеян в землю и, там явив плодоносную силу, тридневно восставил святых из гробов мертвых; Он воскресением Своим показал себя больше всякого пророка; Он спасает всех силой Отчей; Он от земли процвел до небес; Он, будучи посеян на собственном поле, в мире, верующих в Него приводит к Отцу.

О, семя жизни, посеянное Богом Отцом на земле! О, росток бессмертия, питающихся от Тебя примиряющий с Богом! О, дерево высокое, насажденное одним лишь Отцом! Это дерево произросло из отчего сердца; это растение в небесах имеет свой корень, но явившись в мире, служит пищей для людей. О, насаждение, утвержденное на земле и процветшее до неба! О, семя, малое по виду, но перед Отцом большее чего бы то ни было! Это-то растение произросло и для мертвых в аду; плодом Его явилось воскресение людей; Оно поразило смертоносной стрелой; перед Ним преклонились стены преисподней, согнув с трудом сгибаемые колена; Его ветви осенили весь мир; Оно обвевается Святым Духом; Оно не боится зноя; под этим растением радуйся и веселись вместе с ангелами, прославляя Отца и Сына и Святого Духа, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Освальд Тярк

Источник: Тярк О.А. Избранные труды / Ред. Куликов В.Г. – В 2-х томах, М., 2005.

В Евангелиях от Матфея и Луки притчи о горчичном зерне и закваске находятся рядом. Обе притчи имеют, видимо, одно и то же учение, и поэтому мы можем рассматривать их совместно.
Предшествующие две притчи Иисуса Христа могли оставить отпечаток некоторой печали, что надежда на победу не очень велика. Но в притчах о горчичном зерне и о закваске содержится больше оптимизма и дается больше надежды на отрадный исход. Царство Небесное имеет в себе великую силу, хотя и скрытую. Обе притчи имеют один и тот же смысл: Царству Небесному надлежит расти из очень небольшого начала до великого конечного результата. При этом притча о горчичном зерне показывает видимый рост Царства Божия, а притча о закваске показывает преобразующее влияние Царства Божия на людей.
Притча о горчичном зерне
В Евангелии от Матфея эта притча дана нам в следующем изложении: «Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое, хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так-что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его» — Мф. 13, 31-32,
Относительно притчи могут возникнуть некоторые вопросы в связи с незначительной разницей в повествовании: по Евангелию от Матфея «горчичное зерно меньше всех семян», а евангелист Марк говорит, что «оно меньше всех семян на земле». Также может вызывать различные мнения и то, что горчичное зерно называют «деревом», в ветвях которого могут укрыться птицы небесные — Мф. 13, 32.
Но смущаться могут лишь те, кто не видит величия мыслей Христа. Богослов Г.Х. Хулбард сравнивает таких толкователей с друзьями искусств, которые, рассматривая картину Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», начинают спорить о том, из какого материала сделана скатерть на столе, а великая идея художника не трогает их.
Горчичное зерно здесь является, без сомнения, чистым семенем горчицы, которая употребляется в растолченном виде в качестве приправы к пище. Богослов Майер и некоторые другие старались доказать, что здесь говорится о горчичном дереве. Но взгляд Майера не нашел подтверждения. Сравнение с обыкновенным горчичным семенем вполне удовлетворило Иисуса Христа. Зерно горчицы действительно очень маленькое, но оно, в самом деле, вырастает в очень большое растение, напоминающее дерево. Это однолетнее растение в Палестине порой вырастает до и выше трех метров в высоту. Профессор Хакетт пишет, что он своими собственными глазами видел, как птицы садились на ветви горчицы.
Ясно, что когда Христос говорил о горчичном зерне, то Он употребил знакомое слушателям понятие чего-то очень маленького — Мф. 17, 20; Лк. 17, 6. «Великий Учитель, — говорит богослов Брус, — показывал не только поразительное смирение и здравые взгляды, но и выдающуюся мудрость и сочувствие к тем, кого Он хотел учить».
И, кажется, что никакое другое растение не подошло бы для сравнения лучше, чем горчичное зерно. Если бы Христос, например, взял в пример дуб, то это могучее дерево, пожалуй, передало бы величину и силу будущего Царства Божия, но жёлудь едва мог бы показать первоначальное его ничтожество. Горчичное же зерно настолько мало, что его на земле и не заметишь. Далее, если бы Христос взял, например, семя ветреницы, которое меньше горчичного семени, то из него вырастает только слабый цветок. Притча о горчичном семени замечательно выполнила свое назначение, и лучшего сравнения невозможно найти.
К счастью, у нас нет сомнения относительно духовного значения этой притчи. Царство Божие имеет очень малое начало, но оно обладает большой жизненной силой и вырастает в очень великое Царство.
Трудно поверить, что из такого малого начала может вырасти нечто великое. Рождение Иисуса Христа в Вифлееме было в общем незамеченным явлением. Но малость, к счастью, не является аргументом против истины. В этом малом начале, как в семени, скрывалась божественная жизнь. Это была малость не песчинки, но горчичного зерна. В зерне же содержалась жизнь. Господь в Своей премудрости часто использовал малое начало для больших духовных пробуждений.
Людям обычно свойственно восторгаться разного рода величием. Интересуются, например, какой самый большой город, какой самый длинный мост. «Сделаем себе имя» — этот мотив строителей Вавилонской башни в ходу и поныне — Быт. 11, 4. Но Бог открывает Царство Свое и в малых вещах, которыми нельзя пренебрегать. Так, капля воды под микроскопом выглядит как Венеция, на водных путях которой кипит жизнь. Атом представляет собой своего рода систему небесных тел, где электроны, подобно планетам, вращаются вокруг ядра.
Иисус Христос никогда не пренебрегал малыми вещами. Чаша холодной воды, один талант, лепта вдовы, вера, величиной с горчичное зерно — все это имеет определенную ценность в Его глазах.
Мы являемся свидетелями тому, что из малых семян на земле вырастают большие деревья. Подобный рост мы можем наблюдать и в духовной жизни. Пусть этим семенем будет библейский стих, который запал нам в душу, молитва матери или чей-нибудь добрый совет в критический момент.
Во времена земной жизни Иисуса Христа Царство Небесное имело очень малое распространение, но в нем содержалась божественная сила, давшая ему возможность превозмочь все препятствия. Оно выросло настолько, что превзошло все другие движения, казавшиеся тогда великими и важными. Сила этого роста не прекратилась и поныне.
Следует заметить, что в этой притче некоторые придают особое значение птицам. Но птицы символизируют здесь только силу и размеры растения. Та же мысль встречается и в Ветхом Завете — Иез. 17,22-24; 31, 3-14; Дан. 4,10 и др.
Притча о закваске
По Евангелию от Матфея притча о закваске гласит так: «Царство Небесное подобно закваске, которую женщина взявши положила в три меры муки, доколе не вскисло все» — Мф. 13, 33; Лк. 13, 20-21.
Содержание этой притчи было понятно каждой галилейской женщине. Обыкновенно повседневной заботой женщины было: встать рано утром и испечь хлеб для семьи. При приготовлении хлеба пользовались опарой или закваской, которую смешивали с тестом. Процесс скисания происходил медленно. Тесту нужно было постоять, «пока не вскисло все».
Духовный смысл этой притчи для учеников, очевидно, был понятен, и они не спросили у Христа объяснения. Но позднее толкователи эту простую мысль превратили в очень непонятную. Они старались найти какую-то затаенную мысль в этих трех мерах муки.
По толкованию одних, эта притча символизирует собой дух, душу и тело; по толкованию других, Христос подразумевал иудеев, греков и самаритян. Как видно, нет предела воображениям толкователей. Но то, над чем ломали головы европейские теологи, было очень ясно для галилейских крестьянок.
Три меры муки брали для испечения хлеба на среднюю семью. Для Иисуса Христа было важно не количество муки, а действие закваски. Царство Божие имеет такое влияние, которое, проникая в человеческие сердца, подобно закваске, изменяет все проявления жизни.
Влияние Царства Божия передается от одного человека к другому, от сердца к сердцу. Поэтому притча о закваске является очень хорошим сравнением.
Еще мы должны обратить внимание на то, что Царство Божие приходит невидимо. «Не придет Царство Божие приметным образом» — Лк. 17, 20. Оно приходит незаметно, как правда, добродетель, любовь. Оно внутри нас, в наших сердцах. Однако через наши слова, дела и образ жизни невидимые ценности становятся видимыми и явными.
Иисус Христос проявляет Себя одинаково как в обыкновенном, так и в необыкновенном: цветы на полях — это результат таких же дел Божиих, как и исцеление больных. Он свободен от сенсации. Идеи Царства Божия проявляются бесшумно, как соль или свет. О Самом Господе сказано: «Не воспрекословит, ни возопиет, и никто не услышит на улицах голоса Его» — Мф. 12, 19. Великие созидательные дела Божий совершаются в тишине. Неслышно наступает весна и творит все новое. Но когда Бог будет творить суд, «тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся» — 2 Пет. 3, 10.
Влияние Царства Божия захватывающее. Одно зажженное сердце зажигает другое. Так Иисус Христос по дороге в Эммаус зажег сердца двух мужей. В Пятидесятницу Он зажег сто двадцать сердец, и таким образом к вечеру было зажжено уже три тысячи душ. Проблему христианского благовестия разрешает всепроникающая сила Христа. Но только зажженные сердца могут зажечь других, и только пропитанное закваской тесто может передать дальше эту удивительную силу. Сухая мука ничего не преобразует.
Но насколько далеко распространяется влияние Царства Божия? Христос сказал: «Пока не вскисло все». Слов «все» означает весь мир.
Но разве Царство Божие смогло повлиять на всех людей и на все проявления жизни в этом мире? В известной степени — да. Например, больницы в первую очередь построили христиане, и теперь больницы имеются везде. Моральные нормы христианской веры распространились по всему миру.
Но можем ли мы ожидать времени, когда все проявления жизни в этом мире изменятся и станут претворением воли Христа? При разрешении таких вопросов мы должны основываться не на отдельных притчах, а на всем учении Нового Завета.
По Божьему плану в наше время прежде осуществляется создание Церкви, и это означает — собирание из мира избранных. А пришествие Царства Божия является делом Самого Бога. Эта притча учит, что влияние Царства Божия исходит из одной среды и своим преобразующим влиянием охватывает все, что поддается этому влиянию.
Закваска была тем, что находилось вне муки и что вложили в муку. Влияние Царствия Божия проникло в человечество извне, благодаря делу Самого Бога. Совершенное Им дело — это небесный подарок людям, а не их достижение. Господь достигает того, чего люди даже всеми своими способностями никогда не достигнут. К нам явилась с неба преобразующая сила, и блаженны те, кто ее принимает.

(Мф. 13:31, 32; Мк. 4:30-32; Лк. 13:18, 19)

Среди слушающих Христа было много фарисеев. Они отмечали с презрением тот факт, что мало было тех, кто признавал Его Мессией. И они спрашивали самих себя, как этот простой учитель может возвысить Израиль до вершин могущества, как без богатства, власти или славы может Он установить новое царство? Христос читал их мысли и отвечал им:

“Чему уподобим Царствие Божие? или какою притчею изобразим его?” В земных властях нет ничего, что могло бы служить для сравнения. Никакое гражданское общество не могло стать для Него символом Царства Божьего. “Оно - как зерно горчичное, - говорит Он, - которое, когда сеется в землю, есть меньше всех семян на земле; а когда посеяно, всходит и становится больше всех злаков, и пускает большие ветви, так что под тенью его могут укрываться птицы небесные” (Мк. 4:31, 32 ).

Семя, брошенное в землю, прорастает благодаря заложенным в нем Самим Богом законом жизни и совершенно не зависит от силы самого человека. То же справедливо и в отношении Царства Христа. Это - новое творение. Принципы его развития противоположны законам, которыми управлялись и управляются земные царства. Земные правители утверждают власть физической силой; они поддерживают свое правление войнами. Основатель же Нового Царства есть Князь Мира. Святой Дух представляет мирские царства в образе свирепых зверей - хищников; Христос же - это “Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира” (Ин. 1:29 ). В Его способе управления нет места грубой силе, попирающей совесть и свободу. Евреи ожидали, что Царство Божье будет установлено таким же образом, как всегда устанавливались царства мира сего. Для склонения людей к праведности они использовали внешние воздействия. Они изобретали земные методы и разрабатывали человеческие планы праведной жизни. Христос же, укореняя в сердце вечную истину и праведность, противодействует заблуждениям и греху.

Когда Иисус рассказывал свою притчу, горчичные растения можно было видеть везде. Они высоко поднимались над травами и зерновыми, их ветви легко раскачивались в воздухе. Птицы перелетали с ветки на ветку и распевали среди густой листвы. А начинались эти гигантские растения едва ли не из самых маленьких семян. Сначала такое семя образует нежный росток. Но на самом деле оно обладает огромной жизненной силой и упорно растет, развиваясь, пока не достигнет в конце концов величественных размеров. Так же и Царство Христа вначале кажется скромным и незначительным. В сравнении с земными царствами оно выглядит самым маленьким. У правителей этого мира Христово притязание на царство могло вызвать насмешку. Однако в великих истинах, дарованных последователям Христа, Царство Евангелия несло в себе могучую Божественную жизнь. И как быстро оно разрослось, как широко распространилось его влияние! Когда Христос рассказывал притчу о горчичном зерне, в новое Царство входило лишь несколько галилейских крестьян. Их бедность и малое количество становились еще одним поводом, чтобы отговорить других от присоединения к этим простым рыбакам, следовавшим за Иисусом. Но горчичному семени предстояло расти и раскинуть свои ветви по всему миру. Когда все земные царства, чья слава поражала воображение людей, погибнут, Царство Христа останется могущественным и всеобъемлющим.

То же и с благодатью. Вначале она утверждается в сердце человека малозаметно. Но Слово сказано, луч света проник в душу, и воздействие, знаменующее начало новой жизни, уже началось; и кто может измерить результаты этого?

Притча о горчичном семени не только в целом иллюстрирует рост Царства Христа, но каждая отдельная стадия этого процесса роста повторяет моменты развития, описанные в притче. В каждом поколении Бог дает Своей Церкви особую истину и особые задачи. И каждый раз истина, сокрытая от мудрецов мира сего, слишком осторожных и осмотрительных, открывается людям простым и скромным. Истина зовет к самопожертвованию; зовет на путь битвы и победы. Вначале истину исповедуют немногие. Их презирают, им противостоят великие мира сего и церковь, сообразовавшаяся с этим миром. Посмотрите на Иоанна Крестителя, предтечу Христа, поднявшегося, чтобы в одиночку изобличить иудеев в гордости и формализме. Посмотрите на первых вестников Евангелия в Европе. Какой незаметной, какой безнадежной представлялась миссия Павла и Силы, когда они вместе со своими соработниками отправились из Троады в Филиппы. Так было и с Павлом, в цепях проповедовавшим Христа в дворце цезарей. Так было с малыми общинами рабов и крестьян, вступившими в конфликт с язычеством императорского Рима. Так было с Мартином Лютером, восставшим против могущественной церкви, которая в его времена была олицетворением мудрости мира сего. Он крепко держался Слова Бога, выступив против императора и папы: “На этом я стою и не могу иначе. Да поможет мне Бог”. Так было с Джоном Уэсли, проповедовавшим Христа и Его правду в эпоху формализма, чувственности и неверия. Представьте себе этого человека, удрученного несчастиями языческого мира, жаждущего нести этому миру Христово послание любви и услышавшего в ответ: “Садитесь, молодой человек. Когда Бог пожелает обратить язычников, Он сделает это без вашей или моей помощи”.

Вожди религиозной мысли нашего времени возносят хвалу и ставят памятники тем, кто сеял семена истины в прошедших веках. Но разве это не правда, что зачастую, совершая эту работу, они вытаптывают ростки тех же семян в современном мире? Вновь выдвигается старое возражение: “Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог; Сего же не знаем, откуда Он” (Ин. 9:29 ). Как и в прошлые века, особые истины, предназначенные как раз для нашего времени, открываются не авторитетами духовенства, но в среде мужчин и женщин, не являющихся ни слишком учеными, ни слишком мудрыми, но просто верующими в Слово Божье.

“Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее” (1 Кор. 1:26-28 ); “чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией” (1 Кор. 2:5 ).

И в нынешнем, последнем поколении притча о горчичном семени найдет свое триумфальное исполнение. Малое семя станет деревом. Последняя весть милости и предостережения зовет идти ко “всякому племени, и колену, и языку, и народу” (Откр. 14:6 ), “чтобы составить из них народ во имя Свое” (Деян. 15:14 ; Откр. 18:1 ). И земля озарится славой Его.

Притча о зерне горчичном смысл кратко. Николай леонов, алексей макеев - за все надо платить

Читайте также

* * *

* * *