Константин эдуардович циолковский космическая философия. “Космическая философия” Э. К. Циолковского

Как философское течение в России космизм объединяет не только философов, но и писателей, поэтов и художников. Термин "русский космизм" сложился в отечественной философии в 70-е гг. ХХ в. в основном в связи с интерпретацией идей Н. Ф. Федорова, К. Э. Циолковского и В. И. Вернадского. В историко-философской литературе выделяются три разновидности русского космизма: религиозно-философский (Н. Ф. Федоров); естественнонаучный (К. Э. Циолковский, В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский); поэтически художественный (В. Ф. Одоевский, А. В. Сухово-Кобылин). Выделение разновидностей в русском космизме условно, так как идеи его представителей часто противоречат друг другу. И все же для большинства представителей этого течения характерно признание наличия смысла существования космоса и человека в нем, принятие идеи эволюционного развития связи человека и космоса, выдвижение на передний план практически деятельного начала человека. Важнейшей идеей русского космизма была идея об организации связи человека и космоса.

Николай Федорович Федоров (1828 -1903) считается одним из родоначальников русского космизма и самым крупным его представителем.

Идеи Федорова нашли отражение в его труде "Философия общего дела". Федоров полагал, что неустройство нашей жизни -- следствие дисгармонии в отношениях человека к природе. Последняя выступает как враждебная нам сила из-за своей бессознательности. Однако эту силу можно обуздать с помощью человеческого разума. По мнению философа, люди должны "приводить мир в порядок", вносить в него гармонию. В результате этого эволюция природы будет не стихийной, а сознательно регулируемой.

Для преодоления разрыва человека и природы, считал Федоров, надо осуществить всеобщую регуляцию. При этом "внутренняя", или психофизиологическая, регуляция предусматривает управление слепой силой в нас самих. Внешняя регуляция развертывается от единой Земли к целостному миру и охватывает следующие ступени, восходящие по своему масштабу и сложности: 1) метеорическую регуляцию, объектом которой выступает Земля как целое; 2) планетарную астрорегуляцию, объект которой -- Солнечная система; 3) всеобщую космическую регуляцию, объектом которой является бесконечная Вселенная.

Космическая философия К.Э.Циолковского - является одним из столпов русского космизма. Она ощутимо повлияла на современную цивилизацию посредством космонавтики, которая стала одним из основных направлений НТР. Немаловажно и то, что она относится к числу немногих в русском космизме образцов целостной философско-мировоззренческой системы.

Взгляды Циолковского о сущности философии навеяны эпохой Просвещения. Он считал, что философия - "вершина научного знания, его венец, обобщение, наука наук" . Все предшествующие философские системы казались Циолковскому "странными" и их терминология ненужной, говоря, что "трудно связать мою философию с другими". Однако, в космической философии обсуждались в основном традиционные философские проблемы, рассматриваемые с "космической точки зрения". Также традиционны были и представления Циолковского о структуре философского знания: философия "состоит из метафизики, гносеологии и этики. Первые два отдела служат подготовкою для этики или научных основ нравственности. Иногда эту подготовку не отделяют от этики. Так отчасти делаю и я". Тем не менее Циолковский дополнил философское знание ещё одним разделом - социологическим, т.е. построением схем "идеального строя жизни"

Важнейшими принципами космической философии, которые лежат в основе метафизики и научной картины мира Циолковского являются принципы атомистического панпсихизма, монизма, бесконечности, самоорганизации и эволюции.

Принцип атомистического панпсихизма напрямую связан с пониманием Циолковским материи. Циолковский говорил, что "Я не только материалист, но и панпсихист, признающий чувствительность всей Вселенной. Это свойство я считаю неотделимым от материи". Все тела Вселенной "имеют одну и ту же сущность; одно начало, которое мы называем духом материи (сущность, начало, субстанция, атом в идеальном смысле)", что очень сходно с философией Платона. "Атом-дух" ("идеальный атом", "первобытный дух") по Циолковскому, "есть неделимая основа или сущность мира. Она везде одинакова. Животное есть вместилище бесконечного числа атомов-духов, так же, как и Вселенная. Из них только она и состоит, материи, как её прежде понимали, нет. Есть только одно нематериальное, всегда чувствующее, вечное неистребляемое, неуничтожаемое, раз и навсегда созданное или всегда существовавшее" . Следовательно, "атом-дух" - это элемент метафизической субстанции, лежащей в основе мира и отличной от элементарных частиц в современной физике.

Принцип монизма выражает единство субстанциональной основы мира, образуемой "атомами-духами". "Материя едина, и основные свойства её во всей Вселенной должны быть одинаковы" . Это означает:

единство материального и духовного начал Вселенной;

единство живой и неживой материи: "материя едина, так же ее отзывчивость и чувствительность";

единство человека и Вселенной, т.е. его участие в космической эволюции, в противовес христианским представлениям о бессмертии души;

выводимость этических норм из метафизики космоса.

Принцип бесконечности распространялся Циолковским и на мир как целое, и на свойства пространства и времени, и на строение элементарных частиц вещества, и на структурную иерархию уровней космических систем, и на ритмы космической эволюции, и на возрастание могущества космического разума, и на отсутствие пределов для его возможной экспансии во Вселенной. Вселенная, по Циолковскому, бесконечна в пространстве и времени и включает в себя бесконечную иерархию космических структур - от атомов до "эфирных островов" разного уровня сложности. Мысль Циолковского о возможности сосуществования во Вселенной множества космосов намного опередила своё время и теперь она нашла своё развитие в квантовой космологии.

Принципы самоорганизации и эволюции также являются ключевыми для метафизики космической философии и вытекающей из неё научной картины мира. "Всё живо", т.е. способно к бесконечной самоорганизации и эволюции. Циолковский был не согласен с толкованием космической эволюции как неуклонной деградации и его несогласие нашло своё выражение в принципах самоорганизации и эволюции. Ритмические изменения Вселенной в метафизике космической философии очень близки бесконечным циклам эволюции. Эти принципы приобретают в контексте космической философии следующие значения:

эволюция как периодические трансформации, в ходе которых возникают и разрушаются бесчисленные союзы "атомов-духов", образующих космические структуры разных уровней;

самоорганизация как возникновение сложных (в том числе, живых) структур из более простых;

эволюция и самоорганизация как "глобальный эволюционизм" (эти процессы могут быть спонтанными или направляться разумом).

Константин Эдуардович Циолковский (1857-1935 гг.) – ученый, инженер-изобретатель, писатель, философ. Получив диплом учителя, работал в школе и одновременно занимался научной деятельностью. Циолковского интересуют философские проблемы: о космосе, и месте в нем человека, о конечности или бесконечности человеческого существования, о смысле и целях человеческой жизни. В этом человеке удивительно сочетался талант ученого теоретика и экспериментатора, с интересом к научной фантастике. В научной фантастике он был философом, тонким и точным предсказателем будущей реальности (повести “Грезы о Земле и небе”, “Вне Земли”, “Живые существа в космосе” и другие). Циолковский писал, например, о том, что на Луне с ее шестикратно уменьшенной силой тяжести передвигаться лучше всего прыжками, отталкиваясь от грунта обеими ногами вместе.

К. Э. Циолковский является создателем “космической философии”, в которой он представляет космос, как пространство, где жизнь кишит в разнообразных формах, причем на различных ступенях развития, вплоть до самых совершенных, высокосознательных и бессмертных ее представителей.

Циолковский называл себя “чистейшим материалистом”. Он действительно признавал существующий во Вселенной одну субстанцию и одну силу – материю в ее бесконечном превращении: “Этими явлениями синтеза и анализа совершается вечный круговорот материи – то образующий солнца, то разлагающий их в эфир и очень разреженные, невидимые массы... Но кроме этого колебательного, или повторяющегося (периодического), движения возможно общее усложнение материи, так, что периоды несколько отличаются друг от друга, именно все большею и большею сложностью вещества. Есть ли конец этому усложнению и не начнется ли снова упрощение – неизвесно”.1

Э. К. Циолковский, принимая кругооборот, как самый общий тип развития, все же признает в нем огромные отрезки восходящего, усложняющегося развития, но с последующим “разложением”, “упрощением”, возвратом в более элементарную форму и опять – новым витком еще большего усложнения, и так до бесконечности. Циолковский представлял себе Вселенную единым материальным телом, по которому бесконечно путешествуют атомы, покинувшие распавшиеся смертные тела, атомы, которые и есть неразрушимые “первобытные граждане”, примитивные “я”. Настоящая блаженная жизнь для них начинается в мозгу высших, бессмертных существ космоса, притом что огромнейшие промежутки “небытия”, нахождения в низшем материальном виде, как будто и вовсе не существуют. Гарантией достижения бессмертного блаженства для мозговых атомов становится уничтожение в масштабах Земли и космоса несовершенных форм жизни, подверженных страданию, куда эти атомы могли бы попасть.

Для этической направленности утопии Циолковского характерны трансформированные элементы буддийских мотивов переселения душ (на “атомном” уровне) и отталкивание от “низких” форм телесного воплощения. “Калужский мечтатель” боролся с пессимистическими выводами из постулатов науки его времени, утверждая неуничтожимость жизни во Вселенной, возможность ее “вечной юности”, учитывая обязательно творческую активность разумных ее сил. Безграничны возможности человеческого разума, через него бесконечность входит как неотъемлемое измерение человека. “Человеческий разум, сознание, дух на который возлагают надежды активно-эволюционные мыслители, отличается качеством принципиальной открытости, способностью к бесконечному вбиранию в себя мира, творческому развитию, стремлению перерасти себя”.1

В фантастической повести «Живые существа в космосе» Циолковский говорил о взаимодействии и взаимопомощи всех “солнечных систем”, где есть разум.

Отец русской космонавтики, именно в этом словосочетании имя Циолковского упоминается чаще всего, очень расстраивался, когда всю его деятельность связывали только с работой над ракетным двигателем. Его интересы были гораздо шире, всю жизнь он пытался найти ответы на вечные и вечно мучительные для человечества вопросы: Кто мы? Откуда? Куда идем?

Понять наш мир, считал он, можно только с космической точки зрения. Закономерно, родившиеся в разных культурных и географических регионах все религии несут в себе представление о душе, вечной жизни, потустороннем мире. Для Циолковского это было знаменательно, в этих представлениях он видел символы, смутные догадки о будущем человечества, расшифровать которые необходимо с космической точки зрения. Материя бесконечна в своем развитии, человек (носитель разума) не является последней ступенью. Будущее мира связано с космосом, и человечество как единый объект эволюции изменится, пройдя несколько эволюционных этапов расселения и жизни в космосе, через сотни миллиардов лет превратится в вид лучистой энергии, заполнив собой все космическое пространство.

Космос это не только будущее человечества, это и мерило его сегодняшней жизни. Центральной в космической этике Циолковского стала идея о том, что цель жизни и вся деятельность разумного существа должны служить прогрессу всего космического целого, поскольку это ведет к устранению в космосе несовершенства жизни, зла и страданий. Жизнь каждого человека - частичка общего процесса, своим поведением, нравственностью он определяет не только свой путь, но жизнь космического целого. Человек ответственен не только перед собой, но и перед тем будущим, частью которого он является, его жизнь есть служение человечеству не только сегодняшнему, но и будущему, он в ответе за него. Только это может открыть путь к бессмертию.

К. Э. Циолковский был энтузиастом и идеологом космического расселения человечества в Солнечной системе и других звездных мирах. Он предполагал в отдаленном будущем полную биохимическую перестройку обитателей Земли и превращение их в разумные “животные растения”, непосредственно перерабатывающие солнечную энергию, считая, что носители разума в будущем максимально эмансипируются от среды обитания.

Циолковский фантазировал о живых существах в открытом космосе, которые воспринимают извне лишь лучистую энергию центрального светила, а все жизненные процессы происходят в замкнутой системе их организма. “...Круговорот газов, жидкостей и растворенных твердых тел - все это совершается внутри живого существа, а не через посредство наружной среды. Поверхность тела с наибольшими крылообразными придатками, освещенными солнцем, служит лабораторией для приготовления силы и жизни”.1 Идея соединения космического и земного направления человеческой деятельности принадлежит Циолковскому.

Когда ученый говорил: “Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели”, он не создавал альтернативы - либо Земля, либо Космос. Правда, он придерживался мнения, что жизнь в “эфире”, в искусственных сооружениях, в космическом пространстве более благоприятна, чем жизнь на Земле, к которой человек прикован “цепями тяготения”.

Циолковский никогда не считал выход в космос следствием какой-то безвыходности жизни на Земле. Напротив, он неоднократно говорил о рациональном преобразовании природы Земли, о развитии планеты силой разума. Люди, утверждал он, “изменят поверхность Земли, ее океаны, атмосферу, растения и самих себя. Будут управлять климатом и распоряжаться в пределах Солнечной системы, как и на Земле”.

Утопические космические идеи К. Э. Циолковского были первыми попытками систематического изложения проблем, характерных для начала “космической Эры”. В этих идеях были предвосхищены некоторые современные космологические и информационные теории.

Глубоко пророческими оказались слова Циолковского: “Сначала неизбежно идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет, и уже в конце концов исполнение венчает мысль”. Сам он решительно приступает ко второму этапу этой последовательности, выводит ставшую теперь знаменитой формулу конечной скорости движения ракеты, посвящает свое научное творчество техническому обоснованию ракеты как пока единственно целесообразного снаряда для космических путешествий. Свою веру в реальность полетов за пределы земной атмосферы Циолковский основывал на расчетах условий для жизни в невесомости, что широко используется в практике космических полетов.

Боль за губящее себя в разъединении и раздорах, в своем “небратстве” человечество, понимание того, что вера во всемогущество технического прогресса губительна для человека и природы его окружающей, уверенность в нашем космическом предназначении - эти идеи вышли за пределы философских размышлений и нашли свое продолжение в философских работах крупнейших русских ученых А. Л. Чижевского и В. И. Вернадского. Исследования Чижевского в области космической биологии и учение Вернадского о ноосфере стали связующим звеном между “фантастическими” идеями русских мыслителей начала XX века и современным планетарным мышлением.

В.В.КАЗЮТИНСКИЙ,
доктор философских наук, профессор Института философии РАН,
Москва

Космическую философию К.Э.Циолковский считал наивысшим своим достижением, а исследования в области ракетной техники и космонавтики – только сферой применения идей об «океане счастья», разлитом во Вселенной. Изучение мировоззренческой концепции Циолковского показало, что она является не чем иным, как новым вариантом религиозной «доктрины спасения», которую сам ее автор считал «более оптимистической», чем все остальные. Но сейчас его космическая философия стала объектом странных, односторонних и некомпетентных интерпретаций (рассматриваясь, например, как вариант идеологии фашизма), ее представляют в кривом зеркале. Мировоззренческая система русского ученого действительно нуждается в серьезном критическом анализе, но отнюдь не в наклеивании всяческих ярлыков.
Хочу высказать и свои суждения о мировоззрении К.Э.Циолковского. При этом решусь утверждать, что космическая философия остается феноменом малоизвестным. Многие помнят две-три ключевые фразы ученого, например, о неизбежности космического будущего человечества. К этим немногим фразам и сводят всю космическую философию или даже растворяют ее в идеях выдвинутых Циолковским научно-технических проектов (типа использования ресурсов космоса или создания космических поселений). Но в каком контексте возникли эти идеи, были ли у научного творчества основоположника космонавтики философские основания и в чем они заключались? Как сочетались в его мышлении образы космоса физического и космоса духовного, без которого проекты космического будущего человечества не могли бы появиться? К сожалению, эти проблемы не привлекают особого внимания и не осмыслены должным образом. Основной массив философских сочинений Циолковского знаком лишь крайне ограниченному кругу специалистов в области космической деятельности. Ситуация почти не изменилась и после издания трех увесистых томов с работами ученого по космической философии . Содержание этих сочинений удивительным образом проходит мимо сознания даже тех, кто о них упоминает.
Возможны два подхода к раскрытию смысла космической философии и основных ее понятий: антикваристский и презентистский (характеристика соответствующих подходов к истории науки дана в ). Первый подход – реконструкция того смысла космической философии, который вкладывал в нее сам Циолковский, в контексте культуры его времени; второй – анализ новых смыслов, генерируемых взаимодействием текстов космической философии с последующим развитием культуры, выявление современного звучания мировоззренческих идей Циолковского. Оба этих подхода не исключают, а дополняют друг друга, оба они необходимы, целесообразны.
Мировоззренческая концепция Циолковского основывается на принципах единства человека и Вселенной, а также проективного отношения человека к миру, предполагающего коренные преобразования Земли, космоса и самого человека с помощью разума. «Разум – величайшая сила в космосе», – не уставал повторять ученый .
Взгляды Циолковского на сущность философии навеяны эпохой Просвещения. По его словам, философия – «вершина научного знания, его венец, обобщение, наука наук» . Космическая философия содержит основные разделы традиционных философских систем – метафизику, теорию познания, этику, а также детально разработанное социальное учение, выступающее в форме грандиозной утопии. Понимание философии как «науки наук» сейчас устарело, философия рассматривается в качестве феномена культуры, отличного от науки. Ее цель – выработка системы ценностей, касающихся предельных оснований человеческого бытия и познания, смысложизненных императивов, которые в отличие от научных знаний не являются общезначимыми, не могут быть обоснованными и доказанными подобно фактам и законам науки. В моде сейчас отказ от построения философских систем. Остались, впрочем, и крайне немногочисленные сторонники признания научного статуса философии. Сохраняет определенное влияние и убеждение, что подлинная философия призвана быть системой.
К числу высших ценностей Циолковский относил рациональность философии и науки. «Моя проповедь, в моих глазах, даже не мечта, а строго математический вывод из точного знания», – писал он . Но с этой самооценкой ученого согласиться невозможно. Во-первых, Циолковский, постоянно провозглашая научный характер своей философии, где-то в 1902–1904 годах высказал редко цитируемое признание: «...я не могу руководствоваться исключительно научными выводами, сделанными нами ранее.
Помимо того, что они не могут решить мне всех вопросов, которые возникают в жизни, мое сердце жаждет большего, видит дальше, чем разум, и чище его. Смутные чувства и желания влекут меня к великому учителю с его великою любовью... Только непонятно, откуда эти чувства, которые выше разума» . Отсюда следует, что чисто научный подход для Циолковского оказывается недостаточным.
Во-вторых, хотя космическая философия включает многочисленные фрагменты современных Циолковскому научных знаний, в целом она является довольно спекулятивной метафизической концепцией, находящейся далеко за пределами науки. Эта концепция вовсе не построена по канонам научной рациональности! Тем более странно, что космическую философию относят к «естественнонаучному направлению» русского космизма.
В-третьих, космическая философия Циолковского глубоко антиномична, то есть основывается на множестве взаимоисключающих положений. Вот лишь две-три из наиболее парадоксальных антиномий, характерных для ее автора.
Циолковский неоднократно и самым категорическим способом настаивал на материалистическом характере своей мировоззренческой системы: «В сущности, моя философия – чистейший материализм» . Но, по его же словам, материализм остановился на половине дороги в «беспомощном и жалком состоянии» , так как не может разрешить ряд философских проблем. Конечно, в основании космической философии можно усмотреть некоторые материалистические идеи - преимущественно в устаревших формах (гилозоизм, так называемый вульгарный материализм: Циолковский ссылался на философию Бюхнера). В то же время понятие материи у нашего ученого довольно противоречиво. Наука указывает, по его мнению, на «духовность материи». С одной стороны, он говорит о духе или душе как о материальных атомах «без всякой таинственности, кроме научной» . С другой – о духах, воплощающихся, или приходящих, в материальный мир . Дух, по мнению Циолковского, материален. Но, называя себя материалистом, ученый считал, что Вселенная (Космос) имеет сотворившую ее Причину, или Первопричину. Причина Вселенной у автора космической философии совпадает с определением Бога (Бога-отца).
Антиномично отношение Циолковского и к проблеме истины, в том числе научной. Например, он считал истинной свою философию (добавляя, впрочем, что подобная оценка является субъективной), высоко ставил ценность научного знания и научной истины. Ученый неоднократно говорил о «точном знании» и сформулировал ряд положений, которые казались ему несомненными – их «нельзя отрицать». Например: «Нельзя отрицать, что атому присуща способность ощущать жизнь, когда он входит в состав мозга животного»; «Нельзя, таким образом, отрицать, что Вселенная заполнена высшею сознательною и совершенною жизнью» . Некоторые из подобных положений крайне сомнительны, другие не доказаны до сих пор.
Но абсолютной истины, по мнению Циолковского, все же «нет, потому что она основывается на полном познании космоса. Но такого полного познания нет и никогда не будет» . Наука непрерывно идет вперед, «отвергает или утверждает старое и находит новое», причем «конца этому не будет». Значит, «истина может быть только условная, временная и переменная» . Но в контексте свойственной космической философии антиномичности Циолковский настаивал на существовании абсолютной истины, которая заключается в нашем желании, чтобы «каждому чувствующему существу было всегда хорошо» . То есть в качестве абсолютной истины выступает этический императив, выражающий благо.
Современная философия, да и культура в целом, переживает глубокий кризис, связанный с оценкой понятия истины. В этом вопросе я разделяю позицию меньшинства, считающего, что отказ от этого понятия (смысл которого должен, конечно, меняться) означал бы крах всей культуры наших дней .
Антиномично отношение Циолковского и к религии. С одной стороны, он неоднократно утверждал, что учение Галилейского учителя решает все его духовные проблемы. Все же духовный опыт Циолковского, выраженный в космической философии, выходил за рамки какой-либо одной религиозной традиции. Наряду с неортодоксально-христианскими мы находим у него и многочисленные нехристианские идеи – буддистские, эзотерические, оккультные (наличие последних сам ученый категорически отрицал). Но – не будем удивляться. В некоторых своих философских сочинениях Циолковский буквально обрушивался на религию. «Религиозные веры называют свои догматы истиной. Но может ли какая-либо вера быть истиной? Число вер выражается тысячами. Они противоречат друг другу, опровергаются часто наукой и потому не могут быть приняты даже за условную истину» . Подобные высказывания служили даже поводом считать их автора атеистом!
Еще один пример антиномичности космической философии – отношение Циолковского к проблеме свободы. С одной стороны, он провозглашал себя энергичным сторонником демократического устройства будущего, свободы слова, соблюдения того, что впоследствии было названо правами человека. С другой – Циолковский считал, что человек обязан подчиняться воле Вселенной, транслирующей предначертания Причины и целенаправляющей его поступки. Свобода человека может развертываться лишь в пределах этой всепроникающей воли.
Итак, мировоззренческую концепцию Циолковского можно определить как сложное, причудливое, антиномичное сочетание философии и религии, включающее многочисленные и обширные фрагменты научных знаний, зачастую переработанных в метафизическом контексте. Может ли построенная на таких основаниях философская система рассматриваться как образец рациональности, на чем настаивал сам ее автор? Конечно, космическая философия – не какая-то строго логическая система (наподобие гегелевской), а цепь нежестко связанных между собой интуиций, зачастую антиномичных. Откуда мы знаем, например, что основа мира – некий атом-дух, обладающий способностью к переживаниям и т.п.? Циолковский прямо указывает на влияние донаучных образов («остатков разрушенного совершенства, которым обладали наши предки» , в которых возникают идеи космической философии). Кстати, обращение к бессознательному позволяет понять механизмы формирования образов космоса в различных сферах культуры – научных, философских, художественных. Эти механизмы основаны на сложном сочетании объективного и субъективного. Наука создает наиболее объективные, общезначимые образы космоса, пропуская познаваемую ее средствами космическую реальность через многочисленные фильтры научного метода. Но и они опосредованы образами космоса, возникающими в глубинах человеческой психики. Философские и художественные (живопись, поэзия, литература, музыка) образы космоса в значительно большей мере несут на себе печать человеческой субъективности, хотя она и проявляется в разной степени от творца к творцу, от произведения к произведению. Все эти образы космоса имеют два полюса – физический космос, который нас породил, и психический космос, без участия которого было бы невозможно ни познание, ни создание космических образов.
Однако сложность и антиномичность космической философии в упор не видят критикующие ее неспециалисты. Они всеми силами стремятся «выпрямить» мировоззрение Циолковского, выделить лишь некоторые из заключенных в нем идей, придав космической философии не свойственную ей однозначность. Следует, конечно, заметить, что не все в космической философии антиномично. Есть в ней и ряд таких положений, противоположные которым не выдвигаются. Это, например, принципы монизма, бесконечности, эволюции Вселенной, идея космической экспансии разумных существ и другие.
Метафизика Циолковского основывается на следующих понятиях и принципах:
1. Причина космоса, которая находится вне его и «безмерно выше» своего творения. Наш космос – лишь одно из «изделий» Причины, существуют и другие космосы.
2. Атом-дух – подлинный «гражданин Вселенной». Это – неделимая основа или сущность мира, составляющая мировую субстанцию. Атом-дух обладает свойством чувствительности. Принцип атомистического панпсихизма – один из фундаментальных в космической философии, если не краеугольный.
3. Космос: материя, пространство, время, эволюция. Космос, по Циолковскому, – единый живой организм. Ученый провозглашал принцип монизма, который у него означал единство материального и духовного аспектов Вселенной, единство живой и неживой материи, единство космоса и человека, то есть включенность его в ритмы космической эволюции, выводимость этических норм из метафизики космоса, то есть единство знания и морали. Основополагающим в метафизике Циолковского является принцип бесконечности, который распространяется и на свойства пространства и времени, и на структурную иерархию космических систем, и на ритмы космической эволюции, и на возрастание могущества человеческого разума, и на отсутствие пределов его возможной экспансии во Вселенной. Принцип эволюции и самоорганизации также является ключевым для метафизики космической философии и вытекающей из нее картины мира. Конечно, самого термина «самоорганизация» у Циолковского еще не было, но его смысл выражался словами: «все живо». Это означало: способно к бесконечной самоорганизации и эволюции.
4. Ноокосмическая иерархия. По всей Вселенной, считал Циолковский, распространена органическая жизнь. Есть планеты, на которых жизнь значительно старше нашей, обитатели этих планет подобны людям, только более совершенны. Однако большинство обитателей космоса «приноровлено к жизни в эфире», то есть устроены не так, как мы; они состоят из несравненно более разреженной материи. Роль этих «могущественных и мудрых» существ во Вселенной огромна. Они способны изменять мир. Идея эволюции, направляемой космическим разумом, – важнейшая для Циолковского.
С точки зрения современной науки эти мысли пока не находят подтверждения. Более того, сейчас приобрела популярность альтернативная точка зрения – об отсутствии в нашей Галактике высокоразвитых цивилизаций и даже о нашем полном космическом одиночестве. Но проблема остается открытой, научный поиск может принести любые, в том числе ошеломляющие сюрпризы.
Многие положения метафизики Циолковского выглядели архаичными уже в его время. Они, например, вступали в противоречие с неклассической физикой. Ученый негативно отнесся к специальной теории относительности, теории расширяющейся Вселенной, мы не находим у него упоминаний о квантовой механике. Особенно архаична концепция человека: ему отказано в праве быть личностью и предписано действовать так, чтобы доставлять «блаженство» мифическим атомам-духам. Но в рамках своей метафизики Циолковский высказал также идеи и принципы, которые находят сейчас подтверждения. Так, современная инфляционная космология возвращается к образу бесконечной в пространстве и времени Вселенной (Метавселенной), в которой возникает и сосуществует множество мини-Вселенных, или космосов (по Циолковскому). У него мы находим и зародыш идеи относительности бесконечности времени для разных систем отсчета (для Бога, считал он, время существования Вселенной может быть конечным, а для нас оно бесконечно). Прочно вписался в современную культуру сформулированный Циолковским антропный принцип.
Новый и во многом неожиданный смысл приобретает в науке о Вселенной тезис Циолковского «все живо». С одной стороны, возник сценарий самоорганизующейся Вселенной. Он раскрывает механизмы последовательного становления все более сложных структур в коэволюции мега- и микромиров: физический вакуум – кварк – глюонная плазма – атомы – протоскопления галактик – галактики, звезды, планеты – биосфера – антропосфера – социосфера – ноосфера. С другой – выясняется, что в процессах самоорганизации участвует лишь незначительная часть массы нашей Вселенной, Метагалактики (около 1–5%). Но преобладающая часть ее массы (возможно, около 95%) находится в состояниях и формах, наукой пока не изученных («скрытая масса»). О физической природе «скрытой массы» и ее роли в эволюционной самоорганизации Вселенной выдвинут ряд гипотез. Допускается, что она представляет собой смесь нескольких разнородных компонентов. Согласно некоторым предположениям, примерно 60–70% ее может составлять вакуумный конденсат («темная энергия»), 25–30% – неизвестный пока тип элементарных частиц – слабовзаимодействующие массивные частицы, небольшую часть – барионное вещество. Следовательно, почти вся масса нашей Вселенной находится либо в состоянии, которое с точки зрения синергетики представляет собой одну из форм хаоса, либо в состоянии остановившемся, «застывшем» на самых ранних ступенях усложнения. При современном уровне наших знаний складывается впечатление, что «скрытая масса» («темная материя», «темная энергия») к самоорганизации (процессам усложнения, коэволюции) либо вовсе не способна, либо находится пока в состоянии латентном, как бы «законсервированном», либо представляет собой некие эволюционные «отбросы» процессов эволюционной самоорганизации. Любой из этих вариантов, разумеется, резко ограничивает рамки применимости тезиса «все живо».
Не следует ли считать, что прочерчивается некий «магистральный ствол» эволюционной самоорганизации, охватывающий крайне незначительную часть массы нашей Вселенной? Выходит, что Вселенная прошла по «лезвию бритвы» не только в ту кратковременную эру, когда возникло благоприятное для самоорганизации сочетание фундаментальных констант. Ситуация «лезвия бритвы» была характерна и для дальнейших процессов, когда в составе Вселенной разделялись массы, включенные в процесс самоорганизации, и массы, оставшиеся на самых низших уровнях эволюционного процесса. Вселенная проходила по «лезвию бритвы» и в бифуркациях, связанных с возникновением жизни, разума. Все эти моменты по-новому раскрывают жизнь Вселенной, наделяя высказывание Циолковского «все живо» содержанием, выходящим далеко за рамки традиционного эволюционизма.
В свете сказанного процесс самоорганизации, приведший к возникновению мыслящих существ на Земле, а может быть, и в других «краях» нашей Вселенной, вряд ли стоит рассматривать как «эволюционный тупик» (такая точка зрения иногда высказывается). Напротив, разум, как настойчиво подчеркивал Циолковский, является вершиной достигнутого пока уровня организации во Вселенной. Он будет совершенствоваться и в дальнейшем, если ему удастся обуздать различные социальные катаклизмы.
Особенно эвристически ценными оказались пронизывающие метафизику Циолковского два принципа космизма. Один – знаменитый принцип: «Судьба существа зависит от судьбы Вселенной» , который формулируется у Циолковского в связи с эволюционными трансформациями совокупностей атомов-духов (из них состоят разумные обитатели Вселенной). Он сейчас приобрел обновленный смысл, прочно вписавшись в культуру наших дней. Другой – фактически сформулированный Циолковским (вслед за Н.Ф.Федоровым) дополнительный по своему содержанию принцип: судьба Вселенной зависит от преобразующей деятельности разума, – также не противоречит идеалам современной техногенной цивилизации. Возможно, он будет значим для культуры наступившего тысячелетия.
Итак, устаревшие представления в метафизике Циолковского парадоксальным образом сочетаются с идеями и принципами, намного опередившими свое время. Почему же проходят мимо этого современные критики космической философии нашего ученого?
Этику Циолковский считал центральным разделом космической философии. Именно этика является ценностным стержнем предлагавшихся им преобразований живой природы и общества. Но этика Циолковского глубоко погружена в его метафизику. По его понятиям, представления о добре и зле, этические нормы следует выводить из изучения Вселенной. Одно из основных своих философских сочинений он так и назвал «Этика, или Естественные основы нравственности». Но это не значит, что этика космической философии натуралистична. Основание космической этики составляли также некоторые фрагменты религиозных, философских и научных представлений: радикально переосмысленные Циолковским и дополненные нехристианскими этическими доктринами принципы христианской этики; утверждение, что источником этического начала является Причина космоса. Космическая этика включает и знания, которые можно назвать собственно научными: прошлое и будущее Вселенной, свойства материи и динамика неба, биологическая жизнь. Впрочем, их связь с этическими ценностями прослеживается слабо. Целенаправляющую роль для этических выводов играют и в этом контексте метафизические представления.
Самым глубинным из истоков этики Циолковского является ярко выраженное религиозное, мистическое чувство, которое прорывается во многих моментах космической философии, парадоксальным образом сочетаясь с оценкой церковных догматов как «суеверия». Это – «космическое сознание», проявляющее себя на уровне коллективного бессознательного К.Г.Юнга , в которое была погружена рациональная деятельность Циолковского как мыслителя.
Этическая система Циолковского содержит несколько взаимосвязанных уровней. Наиболее фундаментальным из них является теистический, который провозглашает в качестве императива «благоговение» по отношению к Причине Вселенной, «послушание» высшим человекоподобным существам космоса и «исходящей из них истине, ведущей нас к нескончаемому и великому благу» . Если в христианстве любовь человека к Богу неотделима от представления, что человек - «венец творения», то у Циолковского по сути это место занимает атом-дух. Для христианства заведомо неприемлем призыв к послушанию «космическим махатмам», которые становятся своего рода посредниками между Причиной космоса и человеком и рассматриваются как боги в различных рангах. С точки зрения христианства этот политеизм - не что иное, как язычество, чудовищная ересь. Естественно, неприемлем он и для материалиста, не признающего никаких богов. Далее, неприемлемым должно оказаться и фактическое отрицание свободы воли человека, долг которого – подчиняться воле Вселенной.
На метафизическом уровне этики Циолковского формулируется императив «любви к самому себе», или «истинного себялюбия». Но смысл его отнюдь не любовь к себе как личности. По словам Циолковского, «онов том – в таких наших поступках, при которых всякому атому Вселенной было бы только хорошо» . Каждого человека посмертно ожидает «непрерывная радость» – «счастье, совершенство, беспредельность и субъективная непрерывность богатой органической жизни» . Но Циолковский сводит посмертную жизнь к бесконечным трансформациям комбинаций атомов-духов, в том числе тех, из которых состоит тело данного человека. Они могут «воплощаться» в тела высокоорганизованных существ космоса, где и будут испытывать «субъективную радость». А времени между воплощениями для них нет, атомы-духи его субъективно не ощущают, хотя бы в физическом смысле прошли миллиарды и более («биллионы биллионов») лет. В этих воплощениях и состоит посмертная жизнь человека. Внутренний мир умершего не воспроизводится, он «истребляется» смертью. Встреч с родственниками или друзьями в загробной жизни не будет, космическая этика отказывает человеку в том, что обещает ему христианство, – в бессмертии души. Отвергая претензии на личное бессмертие, Циолковский включает человека в бесконечные космические круговороты.
Итак, посмертное спасение человека, по Циолковскому, состоит в бесконечной жизни составляющих его атомов-духов, которые он рассматривал как единство материального и духовного начал, сводя к ним и человеческую душу. Загробное счастье обеспечивается для всех – добрых и злых, праведников и грешников. Свои представления ученый считал более утешительными, «чем обещания самых жизнерадостных религий» . Это вызывало в свое время возмущение и протест у многих христиан, о чем свидетельствуют их письма, публиковавшиеся Циолковским в приложениях к своим философским сочинениям. И в самом деле, «спасение» человека в бесконечных ритмах космической эволюции не имеет ничего общего с христианским спасением.
Но «счастье» и «блаженство», в котором пребывают атомы-духи и их совокупности – разумные существа космоса, не обеспечиваются, так сказать, автоматически. Они должны непрерывно поддерживаться активной деятельностью разума, грандиозной по своим масштабам. Истинная этика сознательных существ космоса, по Циолковскому, «состоит в том, чтобы не было нигде никаких страданий: ни для совершенных, ни для других недозрелых, или начинающих свое развитие животных» . Надо уничтожить повсюду во Вселенной несовершенные зачатки жизни, притом для их собственного блага. Тогда примитивный гражданин Вселенной – атом-дух «не сможет вселиться в дурное существо, ибо их совсем не будет» . Но поскольку, согласно космической философии, «все живо» и «смерти нет», то и уничтожение жизни по сути невозможно. Смерть означает новое рождение.
На изложенных идеях Циолковского основывается социально-практический уровень его этики, включающий максимы, которые отвечают на вопрос: «что я должен делать?» Выдвинутые ученым проекты преобразований имеют целью «благоденствие» атома-духа и коренятся, таким образом, в метафизике автора этих проектов. Вот, например, какие вытекают отсюда «обязанности для разумных, исполнение которых для них же самих выгодно: если исполнять их - будут счастливы, не исполнять - несчастны.
1) Стремиться к безболезненному погашению высшего животного мира, начиная примерно с позвоночных...
2) Стремиться к безболезненному погашению жизни неудавшихся людей. Этого можно достигнуть безбрачием таковых или бесплодными браками.
3) Совершенствование людей заключением браков между наилучшими людьми, поощрением деторождения таковых и ослаблением деторождения менее совершенных…
4) Милосердие ко всему несовершенному, к животным, и людям. Например, к людям больным, старым, слабым, маленьким, с несовершенными телами, чувствами, умом и т.д. Если установить жестокость, то и сами когда-нибудь ей подвергнемся и получим справедливое возмездие» . Еще одна из самых парадоксальных антиномий космической философии!
Именно к этим идеям односторонне сводят все содержание космической философии те, кто хотел бы назвать Циолковского «космическим фашистом». Но мало того, что подобная процедура вырывает цитируемые рассуждения из контекста и тем самым меняет их смысл. Ведь, с точки зрения ученого, все несовершенные формы живого, подвергнутые «космической селекции», через более или менее длительное время неизбежно возродятся в новых, более совершенных формах. Циолковский рассматривал это как благо. Для него повышение уровня организации живого не только естественными, но также искусственными способами означало движение к «спасению» жизни и разума в рамках безграничного вселенского счастья. Признаюсь, что и у меня евгенические идеи Циолковского, столь характерные вообще для 20-х годов прошлого века, но не находящие резонанса в современной культуре, вызывают отторжение. Но стоит ли бороться с ними, как с живым и грозным противником, если они остались феноменом по преимуществу архивным? Циолковский хотел сделать человечество счастливым, в этом он видел смысл своей философии.
Да и вся этика Циолковского не нашла какого-либо распространения, не оказала на нашу жизнь сколько-нибудь заметного влияния. Лишь за последние годы она неоднократно подвергалась критическому анализу со стороны изучавших ее специалистов. Говорилось, в частности, что: 1) этика Циолковского имеет значение не для наших современников, а для людей отдаленного будущего, которым и давать ее оценку ; 2) значительная часть рекомендаций Циолковского нравственно непривлекательна, в частности, потому, что они дают характеристику разумной силы, которая, опираясь на научные знания, смешивает истину и благо, решая проблемы создания или уничтожения, подавления или преобразования ; 3) позволяет нам дать с точки зрения космической перспективы нравственную оценку современной этики. Конечно, необходимо видеть антиномичность этической системы Циолковского, соединяющей принципы ненасилия и свободы с жестоким насилием и несвободой, уничтожением или подавлением «низших» форм жизни. Но позитивная черта его этики – призыв к учету «интересов» атомов-духов, что на языке современной культуры можно было бы переформулировать, как экологический императив. Этические размышления Циолковского об «улучшении» человеческого рода отчасти созвучны современным проектам в области генной инженерии, лечения наследственных болезней, радикального продления человеческой жизни .
Социальная философия Циолковского исходит из идеи, что движущей силой истории человечества являются гении. «Гении совершали и совершают чудеса. Кому же это неизвестно!» . Гении «нужны не только для распространения и усвоения уже открытых давно истин, хотя и не использованных людьми, но и для добывания новых. Нравственный и всяческий свет исходит от гениев» . «Мысли гениев бессмертны так же, как и дела их, потому что и после смерти они продолжаются и дают бесконечный и беспредельный плод» . Отсюда как раз и следует, во-первых, что необходимо «улучшение человеческой породы», имеющее целью искусственное увеличение числа гениев. Во-вторых, для этих целей необходим беспредельный рост человечества. По оценкам Циолковского, население Земли может возрасти в тысячи раз, а то и более. Современная футурология не подтверждает такой прогноз. Считается, что к 2050 году население Земли стабилизируется на уровне 10 – 12 миллиардов человек (проблема выхода в космос при этом не рассматривается).
Социальные утопии Циолковского ценны своим стремлением связать будущее человечества с космической экспансией. Но современная ему социально-философская мысль на них повлияла мало. Мы находим в его философии скорее определенные переклички с утопиями Т.Мора и некоторых других авторов. Критическое переосмысление утопий Циолковского в контексте культуры наших дней – самая неразработанная часть наследия ученого. Заметим, что и в этом разделе своей философии он крайне антиномичен. С одной стороны, подчеркивается необходимость самой широкой демократии в различных структурах общества – выборность всех должностей, возможность каждому быть выбранным, свобода слова, ненасилие и т.д. С другой – провозглашается жесткая регламентация различных сторон социальной жизни. Например, возможность браков только между членами определенного социального разряда, необходимость получать согласие на деторождение, запрещение размножения «несовершенным» членам общества, преступникам и их родственникам, а также многое другое. Странной выглядит и идея раздельного существования выборных органов для мужчин и женщин.
Цель неуклонного роста народонаселения (для общего повышения уровня организации космоса, увеличения количества гениев) диктует, согласно мировоззренческой концепции Циолковского, необходимость освоения не только всей Земли (ее суши, морей и океанов, ее атмосферы), но и космического пространства. «Со временем Землю разберут до центра, чтобы образовать жилища и высшие существа, живущие кругом Солнца» . (Впрочем, в духе присущей ему антиномичности Циолковский признавал, что «заботы о Земле необходимы» , так как в нее попадают атомы-духи умерших, которыми продолжается посмертная жизнь людей.) Люди будут «управлять климатом и будут распоряжаться в пределах Солнечной системы, как и на самой Земле. Будут путешествовать и за пределы планетной системы, достигнут иных солнц... » . Человек изменит свой биологический облик, чтобы не быть привязанным к планетам или искусственной среде космических поселений. В этом смысле и надо понимать известные слова Циолковского, что «Планета есть колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели» .
Эти представления Циолковского иногда оценивают как предвосхищение модной ныне концепции устойчивого развития. А на мой взгляд, речь идет о чем-то прямо противоположном – неуклонном распространении деятельности техногенной цивилизации на земную и космическую природу с целью все возрастающей ее эксплуатации. Никаких границ для этих преобразований не выдвигается, так как ресурсы космоса безграничны. Должна быть обеспечена непрерывная деятельность ноокосмической иерархии по преобразованию космоса на протяжении практически безграничных сроков. Современный подход к этому вопросу, как известно, резко изменился. Космическая деятельность ориентируется на сохранение нашей хрупкой «колыбели». Отброшена идея безграничного демографического роста. Хотя создание «эфирных островов» технически вполне реально, сценарий космического будущего человечества сейчас не играет серьезной роли среди сценариев решения глобальных проблем техногенной цивилизации. Напомним, что на заре космической эры мировая космонавтика наряду с освоением в земных интересах ближнего космоса большое внимание уделяла и перспективам выхода человечества в дальний космос, о чем мечтал Циолковский. (Б.Н.Кантемировым были проанализированы в этом аспекте проекты М.К.Тихонравова , а также совместный С.П.Королева и М.К.Тихонравова .) Но со временем произошла переориентация космонавтики преимущественно на проблемы, связанные с земными потребностями техногенной цивилизации.
Современная культура призывает ввести определенные экологические ограничения на прогресс космонавтики, переориентировав ее в земных интересах (см., например, работы С.В.Кричевского ). Но и сейчас выдвигаются планы экспансии разума в масштабах Вселенной, которые по своей сути очень напоминают идеи Циолковского. Ф.Типлером предложен довольно экстравагантный способ обеспечить бессмертие разума в осциллирующей Вселенной на основе создания принципиально новой технологии. План Типлера, подобно плану Циолковского, предусматривает заселение Галактики, затем местного скопления галактик, а потом и всей нашей Метагалактики.
Как же следует оценить космическую философию Циолковского? Повторим еще раз: такую оценку следует вырабатывать в историко-философском и футурологическом, а не в политологическом контексте, – даже в тех случаях, когда мы обращаемся к рассматриваемым в ней проблемам социально-политического порядка. Конечно, в истории философии мировоззренческая философия Циолковского имеет значительно более скромный ценностный статус, чем статус его работ по ракетам и космонавтике в истории науки, техники и всей мировой цивилизации ХХ века, необратимо изменивших не только нашу эпоху, но и будущее человечества. Если предложенный Циолковским план научно-технического освоения космоса выполняется в зримом приближении (есть, впрочем, и другие мнения), то вклад его философских идей в современную культуру хотя и очевиден, но не однозначен, вариабелен; нельзя их рассматривать как строгие предписания, которым в своем развитии должно неуклонно следовать общество.
Положительной чертой мировоззренческой философии Циолковского является, по моему мнению, стремление создать монистическую философскую систему, в которой рассматриваются фундаментальные проблемы человека и мира, жизни и смерти, истины и заблуждения, добра и зла, свободы и долга, человеческого будущего и т.д. Значительные затруднения для анализа представляет антиномичность этой концепции. Но кто знает, может, такова вообще глубинная природа человеческого мышления. Не следует ли видеть в антиномиях Циолковского диалектику, им самим не подчеркивавшуюся?
Стремясь понять место космической философии среди других подобных систем, мы констатируем, что она сильно отличается от большинства из них, так сказать, выпадает из контекста. Сам Циолковский о других философских системах говорил, что они кажутся ему странными, а их терминология – ненужной. Тем не менее он назвал ряд предшественников, фрагменты взглядов которых странным образом сочетаются с его мировоззрением: Платона, Джордано Бруно, Лейбница, Бюхнера и других. Вот почему его собственная философская система оказывается столь беспрецедентно антиномичной, переполненной парадоксами. Любопытно, что Циолковский не ссылался ни на кого из русских философов, включая Н.Ф.Федорова. Вопрос о том, как он пришел к своим идеям космического будущего человечества – под влиянием философии «общего дела» или же самостоятельно, – остается, я думаю, пока открытым. Слишком различны мотивации и ценностные ориентации обеих этих версий русского космизма. Этические и социально-философские идеи Циолковского также обнаруживают мало признаков влияния мировой философской мысли. Особенно поразительно стремление представить гражданином Вселенной чувствительный атом-дух, мифическим интересам которого должен служить человек. В современной культуре оно приобретает новый смысл – отказ от идеала антропоцентризма, который созвучен идеям критиков техногенной цивилизации (тогда как сам Циолковский был ее горячим сторонником!). Социальная ценность научно-технического прогресса находится в процессе пересмотра ее современной культурой; его технократические версии, которым отдал столь значительную дань Циолковский, заменяются гуманистическими; укрепляет свои позиции мировоззренческое течение, получившее название биоцентризма. Дискуссионный характер сохраняет идея космического будущего человечества. Сможет ли человек настолько изменить свою биологическую природу, чтобы стать не временным, а постоянным обитателем космических поселений? Сохранится ли человечество как единое целое в процессах космической экспансии? Культура современной цивилизации не имеет обоснованных ответов на эти вопросы. Но их нетривиальность и стимулирующее влияние очевидны Оценка автором космической философии К.Э.Циолковского подробнее изложена в работах:
Казютинский В.В. Космическая философия К.Э.Циолковского в контексте русского космизма // Циолковский К.Э. Космическая философия. М., 2001;
Казютинский В.В. Космическая философия К.Э.Циолковского на рубеже XXI века // Циолковский К.Э. Очерки о Вселенной. Калуга, 2001. .

Литература:

1. Циолковский К.Э.
2. Циолковский К.Э. Очерки о Вселенной. Калуга, 2001.
3. Циолковский К.Э. Гений среди людей. М., 2002.
4. Презентизм и антикваризм как дилемма историко-научных исследований // Познание социальной реальности. Теория познания. Т. 4. М., 1995.
5. Циолковский К.Э. Промышленное освоение космоса. М., 1989.
6. Казютинский В.В. Истина и ценность в научном познании // Проблема ценностного статуса науки на рубеже XXI века. СПб., 1999.
7. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991.
8. Лесков Л.В. Космическое будущее человечества. М., 1996.
9. Мапельман В.М. «Космическая этика» К.Э.Циолковского // Циолковский К.Э. Космическая философия. М., 2001.
10. Казютинский В.В. Как возможна космическая этика // Космизм: традиции и современность. Труды XXIX чтений, посвященных разработке научного наследия и развитию идей К.Э.Циолковского. Секция 6. «К.Э.Циолковский и философские проблемы освоения космоса». М., 1996.
11. Циолковский К.Э. Исследование мировых пространств реактивными приборами (1911–1912 гг.) / Избранные труды. М., 1962.
12. Кантемиров Б.Н. Циолковский и современные концепции космонавтики // XXXII Научные чтения, посвященные разработке творческого наследия К.Э.Циолковского. Тезисы докладов. М., 1997.
13. Брыков А.В. К тайнам Вселенной. М., 1993.
14. Королев С.П. (в соавт. с Тихонравовым М.К.). О перспективных работах по освоению космического пространства // Творческое наследие академика С.П.Королева. М., 1980.
15. Власов М.Н., Кричевский С.В. Экологическая опасность космической деятельности. М., 1999.
16. Tipler F. The Physics of Immortality. NY, 1995.

Перед вами сборник философско-мировоззренческих работ, написанных гениальным человеком, который оказал - сознаем ли мы это или нет - очень заметное влияние на жизнь каждого из нас. К. Э. Циолковский - основоположник космонавтики, одного из магистральных направлений научно-технического прогресса, определяющего многие черты (как положительные, так, увы, и отрицательные) нашей «техногенной» цивилизации. Но сам он считал своим главным достижением отнюдь не теорию ракеты, а космическую философию, раскрывающую смысл жизни, цели и перспективы человечества на пути в космос к достижению «совершенного и прекрасного» будущего.

Вот некоторые из вопросов, которые стоят в центре философско-мировоззренческих размышлений К. Э. Циолковского: «Какая цена известной нам земной жизни? Жили ли мы до рождения и будем ли жить после смерти? Каковы основы нравственности и в чем она состоит?.. Как улучшить будущее, если существование беспредельно? И беспредельно ли оно?»

Космическая философия и мировая культура

Космическая философия К. Э. Циолковского несет на себе отблеск личности ее автора. Это - очень своеобразный парадоксальный интеллектуальный феномен. Во многих отношениях уникальный, он вес же сформировался в контексте мировой культуры на «перекрестке» многообразных, иногда взаимоисключающих традиций - как западных, так и восточных, прежде всего, конечно, традиций русской философии, в частности русского космизма. Это заметно сказалось на содержании философско-мировоззренческих размышлений К. Э. Циолковского.

1) теория познания, которую часто считают основой всякого философствования, отодвинута на второй план;

2) на первом плане - антропоцентризм русских философских исканий. Хотя, конечно, они в своем большинстве глубоко религиозны, но больше всего посвящены проблеме человека: его судьбе, смыслу жизни и человеческой истории. Прежде всего это сказывается в том, насколько доминируют - даже в самых отвлеченных проблемах - моральные установки;

3) антропоцентричность русской философии выдвигает в качестве идеала поиски целостности, единства всех сторон реальности, всех движений человеческого духа. Эти моменты нашли свое преломление и в космической философии К. Э. Циолковского.

Проблемам теории познания в ней также уделено сравнительно небольшое внимание. Смысловая канва космической философии - это проблема человека. Автор считал своей целью показать, что каждого в будущем «ожидает непрерывная радость», которая субъективно бесконечна. К. Э. Циолковский разрабатывал космическую этику, императив которой, по его словам, «состоит в том, чтобы не было нигде никаких страданий, ни для совершенных, ни для других недозрелых или начинающих свое развитие животных» («Научная этика»). Основой своей этической системы К. Э. Циолковский считал «чистейшее себялюбие (эгоизм)», которое, в соответствии с космической философией, будет благом для всех. Земля, по его словам, - часть космоса, в которой моральные принципы, основанные на «истинном себялюбии», уже выполняются. Эта проблематика сначала рассматривалась К. Э. Циолковским в индивидуально-личностном плане, но затем перерастала в размышления о целях и смысле жизни вообще, их сверхличном, космическом разрешении, которое К. Э. Циолковский считал единственно подлинным.

Особое место в этической концепции К. Э. Циолковского занимает тема освобождения человека от страстей. «Есть счастливая и несчастливая жизнь. А если это так, то и жизнь имеет значение. Значение ее состоит в том, чтобы управлять жизнью и природой и делать жизнь счастливой для всего чувствующего». Естественный и искусственный отбор «в течение тысячелетий может выработать очень совершенные организмы, малочувствительные к радостям и страданиям. Молодость их не очень восторгает и старость их не очень мучает. Получается философское равнодушие, равнодушие Будды, величие нирваны. Не смертный покой, но жизнь, богатая делами, великими поступками, только философски спокойная» («Нирвана»).

К. Э. Циолковский считал, что неравенство людей необходимо, «оно есть условие прогресса». В своих социально-этических поисках («Горе и гений» и др.) он отводил выдающуюся роль гениальным людям. Сейчас «человек-гений для средних людей непонятен… Нужен особый общественный строй, чтобы выделить из человечества этих его драгоценных руководителей».

Свой подход к этим проблемам К. Э. Циолковский считал не только рационалистическим, но и «строго научным» (отсюда, между прочим, такие названия его работ, как «Научная этика» и др.). Он писал, что «основатели религии такие же мыслители, как и ученые. И те, и другие основывали первоначально свои учения на известных им фактах и наблюдениях». К. Э. Циолковский живо интересовался рационалистическим истолкованием библейских текстов и создал свой собственный, весьма неортодоксальный вариант христианства.

«Есть ли бог?» - спрашивал К. Э. Циолковский. Его мысли по этому поводу, высказанные в разное время, не вполне совпадают. Вот несколько цитат из работы, включенной в настоящую книгу. «Высший человек может получить более крепкое здоровье, долголетие, совершенный ум, техническое могущество и пр., всего ни предвидеть, ни вообразить нам нельзя. Вот вам бог с этой точки зрения». Богами более высокого порядка являются, по Циолковскому, «президенты» других миров. «…мы должны признать существование множества богов самых разных рангов. Чем они выше, тем дальше от человека, тем непостижимее ему». Что же представляет собой «последний, самый высочайший правитель»? «Есть ли он сам космос или некое выделение из него, так сказать, личный бог (некое отдаленное подобие высшего воображаемого человека), сказать трудно». Но в некоторых более ранних сочинениях К. Э. Циолковский называл богом «причину» космоса.

Он подчеркивал, тем не менее, что для понимания космической философии следует «совершенно отрешиться от всего неясного, вроде оккультизма, спиритизма, темных философий, от всех авторитетов, кроме авторитета точной науки, то есть математики, геометрии, механики, физики, химии, биологии и их приложений». Но этические и религиозные принципы из научных знаний все же не вытекают, они формируются всей духовной жизнью людей, а не только наукой.

В чем же состоит то качественно новое, что внес К. Э. Циолковский в развитие не только русского космизма, но и мировой философской мысли, человеческой культуры? Этот вопрос большинство исследователей человеческой философии освещает, к сожалению, лишь частично, неполно или даже неточно. Достаточно ли ограничиться, например, тем, что философско-мировоззренческим идеям К. Э. Циолковского свойственна космическая направленность? Нет, такая характеристика является слишком общей, она еще не выделяет их не только из космизма, но даже из многих других философских концепций. Кроме того, она оказывается недостаточной еще по одной причине: К. Э. Циолковский связывал обсуждение этих проблем не только с космосом, но и с богом, о чем еще недавно предпочитали стыдливо умалчивать. Между тем проблематика «человек - космос - бог» традиционна почти для всех философских систем, а не только для космической философии.

Может быть, смысл космической философии в достаточной мере исчерпывается известным высказыванием К. Э. Циолковского, что «судьба существа зависит от судьбы вселенной» и потому «необходимо проникнуться историей вселенной» («Необходимость космической точки зрения»)? Эта мысль, несомненно, выражает один из ключевых аспектов космической философии. Но и она разрабатывалась не только космизмом. Например, и теория расширяющейся вселенной, и то, что иногда называют теорией тепловой смерти вселенной, связывают прошлую и будущую судьбу человечества с глобальными эволюционными процессами. Но К. Э. Циолковский на протяжении всей своей жизни очень эмоционально отвергал идею тепловой смерти мира, а расширение системы галактик хотя и признавал, но с перспективами человечества не связывал. Таким образом, эти намеченные современной наукой типы коэволюции человека и вселенной не были ему близки. Иногда напоминают, что и сам человек не рассматривался К. Э. Циолковским как вершина космической эволюции. Но подобную точку зрения разделяли и В. И. Вернадский, и другие космисты, - да и не только они.

Конечно, к специфическим чертам философско-мировоззренческой концепции К. Э. Циолковского относится идея о неизбежности космического будущего человечества. И все же «за кадром» остается нечто еще более важное, пожалуй, даже определяющее наиболее глубинную суть космической философии. В немногих словах она может быть выражена так: «конструктивистский» подход к человеку и миру как объектам преобразования, основанного на принципах науки и научной этики.

Несомненно, этот подход возник под сильнейшим влиянием идей «философии общего дела» Н. Ф. Федорова о регуляции природы, но идет неизмеримо дальше.

Стремясь быть правильно понятым, К. Э. Циолковский неоднократно высказывался следующим образом: «Никаких претензий на преобразование человечества, на практическую деятельность и политическое значение я, конечно, не имею. Я предлагаю только глубоко продуманные мысли, основанные на познании человека и натуралистических знаниях». Но смысла его взглядов это не меняет. «Время сделает человека когда-нибудь хозяином Земли. Он будет распоряжаться жизнью растений и животных, даже собственной судьбой. Он будет преобразовывать не только Землю, но и существа, не исключая самого себя». Так, необходимо «усовершенствование человеческого мозга без умаления сознательности». Сейчас «многие люди не могли бы обойтись без страстей, потому что разум и воля их слабы. Но со временем, путем искусственного отбора, может быть произведено существо без страстей, но с высоким разумом» («Ум и страсти»). Космическое будущее человечества, достижение «безграничного могущества» нашей цивилизации - не только его расселение в просторах космоса. Наша космическая экспансия не может быть ограничена простой «подстройкой» к эволюционным процессам во вселенной, она неотделима от тотального преобразования в интересах высшего разума как вселенной, так и облика человека, изменения его биологической природы и превращения в «эфирное существо, которое не имеет с современным человеком ничего общего». (Речь идет, разумеется, о самой отдаленной перспективе.)

Космос, его «причина» и «воля»

В своей космической философии К. Э. Циолковский создал грандиозную концепцию космоса, вселенной, органической частью которой является человек, а сам космос выступает как «мир человека».

Основные идеи этой концепции можно суммировать так:

1) вселенная - это единый, бесконечно сложный организм, имеющий свою «причину» и «волю». Свойства вселенной такие, какие мы их наблюдаем в силу существования причины вселенной, а также неслучайности человеческого бытия в мире;

2) вселенная бесконечна в пространстве и времени. Она включает в себя бесконечную иерархию космических структур - от атомов («атомов - духов») ло «эфирных островов», то есть, выражаясь современным языком, метагалактик разного уровня сложности;

3) вселенная «живая» («самоорганизующаяся», как сказали бы мы сейчас) и «вечно юная». В ней протекают процессы, компенсирующие тенденции к умиранию и разрушению;

4) во вселенной огромную, в известном смысле даже определяющую роль, играют космические цивилизации; наше человечество - лишь одна из них.

Некоторые из перечисленных идей космической философии «переоткрываются» современной наукой.

К. Э. Циолковский неоднократно и довольно-таки категорически подчеркивал: «Я - чистейший материалист. Ничего не признаю, кроме материи. В физике, химии и биологии я вижу одну механику. Весь космос только бесконечный и сложный механизм». Но не следует понимать эти слова слишком прямолинейно. Понятие материи в космической философии было очень специфическим, сочетаясь с панпсихизмом, то есть идеей всеобщей одушевленности всех природных структур.

Природные объекты, в том числе космические тела, состоят из атомов, которые К. Э. Циолковский понимал весьма своеобразно. С одной стороны, атом рассматривался им как бесконечно малая материальная частица, но с другой - еще и как «атом - дух», обладающий способностью к ощущению. «Я не только материалист, но и панпсихист, признающий чувствительность всей вселенной. Это свойство я считаю неотделимым от материи», - писал К. Э. Циолковский в «Монизме вселенной».

Долгое время подобные высказывания К. Э. Циолковского служили поводом для упреков его в том, что он не видит качественного различия между живой и неживой природой, необоснованно переносит свойство чувствительности, известное только для живых организмов, на всю вселенную и т. д. Но сейчас ситуация в науке заметно меняется, и мы начинаем как будто понимать глубинный смысл пророчеств мыслителя. Идея о том. что вся природа представляет собой гигантский живой организм, несмотря на гневные возражения многих философов, сейчас возрождается, но со ссылкой на традиции восточной мудрости.

Обсуждая идею причины космоса, К. Э. Циолковский ссылался на пример человека-творца, создающего автоматические приборы, отличие которых от человека только качественное, а не количественное, считал он: «Та же материя и там и сям, те же законы природы». Напротив, «трудно считать причину вселенной тождественной с нею самой», так как она создала «бесконечность в виде безбрежного космоса», который «обусловливает нашу жизнь».

По словам К. Э. Циолковского, «вселенная непрерывно кричит нам о существовании причины», которая «безмерно выше космоса» и несоизмерима со своим творением, так как создает вещество и энергию, что «космос сам не в силах сделать». Космос - лишь одно из множества «изделий причины». Она является всемогущей в отношении космоса и способна как создавать, так и уничтожать материю. Причина «есть высшая любовь, беспредельное милосердие и разум, и причина, и органические существа вселенной и их разум составляют одну и ту же любовь».

Во многих своих сочинениях К. Э. Циолковский прямо отождествлял причину с богом, стоящим над миром и находящимся вне космоса, отвергая идею обожествления природы (пантеизм). Но иногда у него можно найти высказывания иного рода, в частности очень сходные с пантеистическими. Это - одна из парадоксальных черт его космической философии.

Цитированные мысли К. Э. Циолковского еще раз показывают, до какой степени метафорически следует понимать его слова «ничего не признаю, кроме материи». Ведь фактически он признает сотворимость и уничтожимость материи «причиной космоса», что никак не может быть согласовано с принципами материализма!

В связи с проблемой причины К. Э. Циолковский обсуждал также следующий вопрос: «Если мы скажем, что мир всегда был, есть и будет, и дальше этого не захотим идти», то «трудно избежать вопроса: почему все проявляется в той, а не в иной форме, почему существуют те, а не иные законы природы? Ведь возможны и другие… на то должна быть какая-нибудь причина, как и причина самого мира…» С одной стороны причиной «вещества и всех его законов» К. Э. Циолковский считал бога. С другой же стороны он высказал еще одну, без преувеличения замечательную, мысль: поскольку человеческое бытие в космосе не случайно, «тот космос, который мы знаем, не может быть иным». Мы видим здесь не что иное, как ясную и вполне современную формулировку антропоморфного принципа, который вызывает в наши дни полное смятение в умах космологов. Фундаментальные константы вселенной оказались с ювелирной точностью подогнанными друг к другу так, что стало возможным появление человека. Вопрос о причинах этой подгонки (божественное вмешательство, игра случая, следствие самоорганизации) вызывает сейчас не утихающие дискуссии. Интересно, однако, что этот принцип, который считают детищем современной космологии, был сформулирован в контексте космической философии.

Еще одна ключевая идея философско-мировоззренческой концепции К. Э. Циолковского, развивавшаяся им в «Монизме вселенной», «Космической философии» и многих других работах, опубликованных и неопубликованных, - периодичность явлений космоса: «…все непрерывно периодически перемешается и преобразуется. Этот процесс обмена и преобразования элементов совершается всегда, помимо катастрофических явлений». В ряде случаев К. Э. Циолковский рассматривал космическую эволюцию как повторение одних и тех же состояний, форм, процессов: «В общем, вселенная имела всегда один вид», - писал он. Но все же обратимость всех процессов следует подразумевать «в широком значении, в приблизительном, а не точно математическом, потому что точно ничего не повторяется»; «тут вмешивается скрытая потенциальная внутриатомная энергия вещества, и явление иногда запутывается».

Если бы эти мысли были своевременно опубликованы, они безусловно вызвали бы возражения. Расширяющаяся вселенная, то есть наша метагалактика, интерпретировалась как единственная и всеобъемлющая система, охватывающая все пространство, все время. Сама мысль о существовании других вселенных (других космосов) обычно считалась невежественной. Но затем в космологии пробила себе дорогу идея множественности вселенных, которая стала сейчас наиболее влиятельной. Эти вселенные различаются между собой свойствами пространства-времени, образующими их структурами, типами элементарных частиц и др. Таким образом, и эта идея К. Э. Циолковского находит подтверждение в современной науке.

Одной из «сквозных» проблем, постоянно волновавших К. Э. Циолковского - он возвращался к ней снова и снова, последний раз в «Космической философии», была такова: «Какой бы смысл имела вселенная, если бы не была заполнена органическим, разумным, чувствующим миром?» Этот смысл состоит, по его мнению, в неизбежности возникновения высокоразвитых космических цивилизаций, стремящихся к совершенству.

В процессах космического круговорота возникают временные ассоциации атомов, способные принимать «высшую органическую форму сознательного животного». После смерти такая ассоциация распадается, причем атомы, из которых она прежде состояла, бесконечное множество раз соединяются в новые ассоциации живого. По словам К. Э. Циолковского: «Кусочек материи подвержен бесчисленному ряду жизней, хотя и разделенных громадными промежутками времени, но сливающихся субъективно в одну непрерывную и, как мы доказали, прекрасную жизнь». Отсюда следует, что «общая биологическая жизнь вселенной не только высока, но и кажется непрерывной. Мы всегда жили и всегда будем жить, но каждый раз в новой форме и, разумеется, без памяти о прошедшем» («Космическая философия»). Мысли о бессмертии каждого человека, состоящего из атомов, бесконечное множество раз как в прошлом, так и в будущем, объединяющихся в ассоциации живого, считал К. Э. Циолковский, «более утешительны, чем обещания самых жизнерадостных религий».

По всей вселенной, считал К. Э. Циолковский, «распространена органическая жизнь». Но мы «должны отречься от мнения», что наиболее высокого уровня развития она достигла на Земле. Напротив, есть «передовые, зрелые планеты», на которых жизнь значительно старше нашей. Они «по развитию жизни и разума достигли высшей степени и опередили все планеты» («Космическая философия»).

Роль этих «могущественных и мудрых» существ во вселенной огромна. Особенно часто К. Э. Циолковский высказывал мысль, что «разум и сила высших животных», посещая миры, на которых развивается «несовершенная, неразумная и мучительная жизнь», уничтожают ее - «по возможности без мучений и заменяют своей совершенной породой». Вот почему в космосе возможна только жизнь «разумная, могущественная и счастливая»: всякую иную «устраняет разум и могущество передовых планет».

«Отчего же мы не замечаем до сих пор признаков деятельности на Земле высшего разума?» - спрашивал К. Э. Циолковский. Может быть, считал он, вмешательство иных существ в жизнь Земли «еще не подготовлено развитием большинства людей. А может быть, оно бы повредило человечеству в настоящее время». Но есть ряд необъяснимых явлений, в большинстве случаев, правда, сомнительных, которые все же «говорят нам о проникновении каких-то разумных сил в наш мозг и вмешательстве их в человеческие дела» («Воля вселенной»). Но «абсолютная воля и власть принадлежат космосу - и только ему одному. Он - единый наш владыка. Но мы должны жить так, как будто тоже имеем волю и самостоятельность, хотя и то, и другое не наше». Наша воля, наши стремления и желания часто «натыкаются на препятствия, которые мы не в силах одолеть. Это препоны со стороны космоса. В таком случае не нужно унывать, а следует утешать себя тем, что не настало еще время для исполнения наших желаний, что надо еще бороться, что самые наши желания могут быть ошибочны с высшей точки зрения и что надо еще их проверить». Суперцивилизации лишены этих ограничений свободы, у них «больше свободы, больше воли», причем воля этих высших разумных сил «почти согласуется с абсолютной волей вселенной. Их техническое могущество, в связи с их общественной организацией, сделало их владыками мира. Через них космос и проявляет свою власть» («Неизвестные разумные силы»).

С точки зрения современной науки, эти мысли пока не находят подтверждения. Более того, сейчас приобрела значительную популярность альтернативная точка зрения - об отсутствии в нашей Галактике, по крайней мере, суперцивилизаций и о нашем космическом одиночестве. Но проблема остается открытой, интенсивный научный поиск может принести любые, в том числе и ошеломляюще неожиданные «сюрпризы». Так что, возможно, не следует слишком спешить с выводами…

Что же касается взглядов К. Э. Циолковского относительно «воли вселенной» - деятельности суперцивилизаций по «избавлению от страданий» несовершенной жизни, то как раз они представляют, пожалуй, наиболее уязвимый момент космической философии и способны вызвать у нас наибольшее смущение или несогласие. Одно дело - некоторые выводы К. Э. Циолковского, не находящие подтверждения в современной науке: ситуация может измениться, так бывало уже не раз. Совсем иное дело - размышления, нарушающие нравственные чувства, независимо от того, является ли человек неверующим или верующим и какую религию он исповедует. Мы сочувствуем мечтам К. Э. Циолковского, обстоятельства жизни которого долгое время были исключительно тяжелыми, буквально изобиловали несчастьями, трагическими случайностями, об устранении страданий из жизни любого мыслящего существа. Но достижение этой цели за счет уничтожения форм разумной жизни, которые, возможно, и кажутся примитивными, но все же не могут быть вырваны из «великой цепи природы» без ущерба для вселенского организма, - не только безнравственно, но и саморазрушительно. Такая цель не может рассматриваться как благо никем из тех, для кого моральный императив - «благоговение перед жизнью» (А. Швейцер).

Следует, впрочем, иметь в виду, что К. Э. Циолковский ставил задачу, выходящую далеко за наши современные горизонты, в том числе этические. Он считал, что в отдаленном будущем естественный отбор, направляемый случайными мутациями, будет заменен искусственным, в том числе и по отношению к человеку. «Человечество - эта богато одаренная раса - будет путем подбора и браков совершенствовать само себя. Останутся члены с глубоким умом, истинными познаниями и множеством хороших физических и умственных качеств» («Органический мир вселенной»). Что и говорить, с нашей современной точки зрения эта картина не может не показаться достаточно суровой. К. Э. Циолковский, по существу, отвлекается от эмоционального мира человека, и в этом можно видеть еще одну парадоксальную черту космической философии.

И все же: несмотря на то, что есть вечные, непреходящие этические ценности, не стоит слишком настойчиво экстраполировать на отдаленное будущее всю систему идеалов и норм современной морали.

Нам сейчас трудно судить, какую конкретную форму примут общечеловеческие, в том числе нравственные ценности, если человечеством - через немыслимо большое время - будет принята идея о необходимости вмешательства в эволюцию человека путем искусственного отбора. Поразившись смелости мыслей К. Э. Циолковского, отложим их обоснованную моральную оценку на будущее.

Космическое будущее человека

Согласно взглядам К. Э. Циолковского на будущее:

1) выход в космос - необходимый этап развития нашей цивилизации;

2) процесс космической экспансии, освоения и преобразования все более расширяющейся в пространстве и времени «экологической ниши» человечества будет продолжаться бесконечно;

3) приспосабливаясь к разнообразным условиям космоса, человек изменится не только социально и нравственно, но и в биологическом отношении;

4) процесс преобразования космоса будет происходить совместно с другими космическими цивилизациями, в семью которых вольется наше человечество.

Напомним одно из самых известных высказываний К. Э. Циолковского: «Человечество не останется вечно на Земле, но, в погоне за светом и пространством, сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство». Выход в космос является, согласно К. Э. Циолковскому, с одной стороны, законом развития человечества, а с другой - его моральным долгом. Но есть и причины более практические. К. Э. Циолковский уже сознавал опасность возникновения тех проблем, которые в наши дни получили название глобальных: истощение ресурсов, загрязнение среды обитания, опасность «демографического взрыва», которой он придавал особое значение, и др. Освоение космоса позволяет ослабить давление этих проблем на цивилизацию. К. Э. Циолковский наметил следующие программы:

«1) изучение вселенной, общение с братьями;

2) спасение от земных катастроф;

3) спасение от перенаселения;

4) лучшие условия существования…;

5) спасение в случае понижения солнечной температуры и, следовательно, спасение всего хорошего, воплощенного человечеством…;

6) беспредельность прогресса и уничтожение смерти».

Современное развитие мировой космонавтики блестяще подтвердило надежды К. Э. Циолковского на возможность ослабить остроту глобальных проблем за счет освоения космоса. Но возникает следующий деликатный вопрос. Наше общество переживает глубочайший кризис, испытывает недостаток средств для удовлетворения самых насущных человеческих потребностей, приближается к экологической катастрофе. Может быть, нам следует оставить, хотя бы на время, мечты об освоении космоса и заняться земными, «геоцентрическими» проблемами? Может быть, сейчас - самое неподходящее время для осуществления прогнозов К. Э. Циолковского? Не должны ли мы, независимо от остального человечества, забыть о проблеме освоения космоса до лучших времен? Совсем не трудно догадаться, что так, вероятно, думает большинство (если не подавляющее большинство) наших соотечественников. Но постараемся умерить эмоции.

Предсказанный К. Э. Циолковским выход человечества в космос открывает перед ним еще более грандиозные перспективы, чем в свое время эпоха великих географических открытий. Процесс космической экспансии, бесспорно, окажет огромное влияние на будущее нашей цивилизации. Но и современное общество просто не мыслимо без космонавтики, которая перестала быть «бездонной бочкой», поглощавшей огромные средства (прежде всего - в сфере военного соперничества), и стала приносить огромную пользу. Нельзя, наконец, забывать, что в нашем разделенном мире космонавтика высвечивает общечеловеческие ценности, объединяя современную цивилизацию вокруг грандиозной цели, общей для всех.

Какие же прогнозы мы находим в космической философии относительно более далеких перспектив космонавтики? После осуществления глобального преобразования солнечной системы наша цивилизация распространится по вселенной как носитель разума и счастья. В этом, считал К. Э. Циолковский, и состоит величайшая миссия человечества, высшая цель его существования. На основе нарастающего по своим темпам научно-технического прогресса человек станет «фактором в эволюции космоса». К. Э. Циолковский допускал возможность значительного продления человеческой жизни. По его словам, когда «человечество найдет возможность жить в среде без тяжести, в безграничном эфире, окружающем наше Солнце», «можно будет ожидать беспредельного размножения, строжайшего отбора и высокого совершенствования человека».

На определенной стадии освоения космоса наша цивилизация вступит в контакт с другими цивилизациями космоса, которые также стремятся к изменению природы в соответствии со своими идеалами и потребностями. Выход в космос становится необходимостью и долгом для каждой такой цивилизации, достигшей высокой ступени «могущества». Вся совокупность космических цивилизаций, включая нашу собственную, выступает как единый фактор эволюции космоса, единая сила, изменяющая его своей преобразовательной деятельностью.

В связи с оценкой этих впечатляющих прогнозов возникает несколько вопросов.

1) Хорошо известно, что идеи К. Э. Циолковского о космическом будущем человечества, преобразовании вселенной в контексте человеческих целей и перспектив не только не испытали на себе идеологической цензуры, но их считали даже «непосредственным продолжением» крупномасштабных социальных экспериментов, которые проводились в «геоцентрических» масштабах. Мечты великого основоположника космонавтики о будущем «никогда не кончающемся» счастье, которое принесет нам выход в космос, призваны были вуалировать суровые реальности: милитаризацию экономики, подчиненной гонке ракетно-космических вооружений, и т. п. Но как отнестись к ним сейчас после крушения тоталитаризма?

2) Нужны ли такие прогнозы, не ограничивают ли они свободу выбора человечеством своего будущего, навязывая ему не только единственный, но и жестко детерминированный вариант развития?

3) Насколько вообще могут быть обоснованными суждения об очень отдаленном будущем, не относятся ли они скорее к сфере фантастики, чем футурологии?

4) Отвечает ли идеалам и нормам современной этики даже самая абстрактная постановка вопроса о возможности вмешательства в природу вида «хомо сапиенс», искусственное выведение, так сказать «конструирование» все более совершенных человеческих индивидуумов?

Несомненно, каждый из этих вопросов способен породить самый широкий спектр мнений, включая диаметрально противоположные, причем любое из них, строго говоря, не доказуемо и не опровергаемо, а некоторые - явно утопичны. Но это, конечно, еще не означает, что перспективы космического будущего человека и человечества не заслуживают серьезного обсуждения.

Ясно, что прогнозы К. Э. Циолковского не имеют никакого отношения к попыткам увязать их с социальными проблемами, возникшими совершенно независимо от идей космической философии.

Далее, парадоксальным образом оказывается, что математическое моделирование различных «сценариев» развития космических цивилизаций позволяет проанализировать различные варианты научно-технических и социальных изменений в современном обществе, представляющие практический интерес на ближайшие годы, и может содействовать выбору оптимального «сценария».

Конечно, в подобных прогнозах часто принимаются допущения, мягко говоря, спорные. Совсем не очевидно, например, что наша цивилизация всегда будет оставаться «техногенной» и подобный тип ее развития не сменится каким-то иным, скажем, адаптацией к окружающей среде вместо ее глобального преобразования. Острые дискуссии ведутся и вокруг перспектив человека как биологического вида. Некоторые известные естествоиспытатели считают неизбежным его вырождение за сравнительно короткое по космическим масштабам время (десятки тысяч лет); о бессмертии для общества и тем более для человеческого индивида, по их мнению, не может быть речи. Но несмотря на то, что в прогнозах космического будущего человека и человечества действительно много гипотетических, неопределенных, взаимоисключающих и просто произвольных допущений, - обсуждение альтернативных «сценариев» в этой сфере позволяет предвидеть и своевременно устранять ожидающие нас неприятные неожиданности, как это происходит в связи с разработкой глобальных проблем современности.

Наиболее сложной остается проблема направленного изменения биологической природы человека, вмешательство в эволюцию вида «хомо сапиенс». Даже постановка такой проблемы с позиций современного гуманизма выглядит малопривлекательной.

Но не будем забывать, что проблема подобного вмешательства возникла сейчас и в связи с чисто земными достижениями научно-технического прогресса, безотносительно к космическим перспективам человечества. Будем же надеяться, что происходящие в этой сфере острейшие дискуссии приведут к прояснению моральных оценок задолго до того, как они окажутся практически значимыми в проблеме освоения космоса.

В заключение хотелось бы отметить то, что многие идеи космической философии К. Э. Циолковского уже оказались буквально пророческими. Не исключено, что и некоторые спорные выводы ученого обнаружат новые эвристичные смыслы в обновляющемся потоке человеческой культуры.

В. В. Казютинский, к.ф.н.