С 1823 г. началось миссионерское служение будущего Апостола Америки и Сибири. 45 лет отдал Святитель Иннокентий делу просвещения народов Камчатки, Алеутских островов, Северной Америки, Якутии, Хабаровского края, совершая свой апостольский подвиг в суровых условиях, с большими опасностями для жизни. Святитель Иннокентий крестил десятки тысяч людей, строил храмы, при которых основывал школы и сам обучал в них основам христианской жизни. Много помогало ему в трудах знание различных ремесел и искусств.

Святитель Иннокентий был замечательным проповедником. Совершая литургии, молебны и всенощные бдения, он неизменно наставлял паству. Во время многочисленных поездок святитель Иннокентий изучал язык, быт и нравы народов, среди которых проповедовал. Его труды по географии, этнографии и языкознанию получили мировую известность. Он составил алфавит и грамматику алеутско-лисьевского языка и перевел на него Катехизис, Евангелие и многие молитвы. Одно из лучших его произведений "Указание пути в Царство Небесное" (1833 г.) переведено на разные языки малых народов Сибири и выдержало более 40 изданий. Благодаря трудам святителя Иннокентия в 1859 г. впервые услышали Слово Божие и богослужение на своем родном языке якуты.

29 ноября 1840 г. митрополит Московский Филарет совершил пострижение отца Иоанна в монашество с именем Иннокентий, в честь святителя Иннокентия Иркутского. 15 декабря архимандрит Иннокентий был хиротонисан во епископа Камчатского, Курильского и Алеутского. 21 апреля 1850 г. епископ Иннокентий был возведен в сан архиепископа.

Промыслом Божиим 5 января 1868 г. святитель Иннокентий стал преемником митрополита Филарета на кафедре Московских первоиерархов. Через Святейший Синод митрополит Иннокентий закрепил вековой миссионерский опыт Русской Церкви (еще в 1839 г. он предложил проект улучшения организации миссионерского служения). Попечением митрополита Иннокентия было создано Миссионерское общество, Московский Покровский монастырь преобразован в миссионерский, в 1870 г. учреждена Японская Православная Духовная Миссия во главе с архимандритом Николаем Касаткиным (впоследствии святитель Николай Японский, память 3/16 февраля), которому святитель Иннокентий передал многое из своего духовного опыта. Весьма плодотворно было и управление святителем Иннокентием Московской епархией. Его стараниями построена церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Московской духовной академии.

Святитель Иннокентий преставился ко Господу 31 марта 1879 г., в Великую субботу, и погребен в Свято-Духовском храме Троице-Сергиевой Лавры. 6 октября 1977 г. Русской Православной Церковью святитель Иннокентий прославлен в лике святых. Память его установлено совершать дважды в год: 31 марта/13 апреля - в день его блаженной кончины, и 23 сентября/6 октября - в день прославления.

Святитель Иннокентий, митрополит Московский (в миру Иван Евсеевич Попов-Вениаминов), родился 26 августа 1797 г. в селе Ангинском Иркутской епархии в семье пономаря. Мальчик рано усвоил грамоту и с 7 лет уже читал Апостол в церкви. В 1806 г. его отдали в Иркутскую семинарию. Здесь, как лучшему воспитаннику, юноше дали фамилию Вениаминов, в честь почившего Иркутского архиепископа Вениамина († 8 июля 1814 г.). 13 мая 1817 г. он был рукоположен в диакона к Благовещенской церкви Иркутска, а 18 мая 1821 г. - во священника.

С 1823 г. началось миссионерское служение будущего Апостола Америки и Сибири. 45 лет отдал Святитель Иннокентий делу просвещения народов Камчатки, Алеутских островов, Северной Америки, Якутии, Хабаровского края, совершая свой апостольский подвиг в суровых условиях, с большими опасностями для жизни. Святитель Иннокентий крестил десятки тысяч людей, строил храмы, при которых основывал школы и сам обучал в них основам христианской жизни. Много помогало ему в трудах знание различных ремесел и искусств.

Святитель Иннокентий был замечательным проповедником. Совершая литургии, молебны и всенощные бдения, он неизменно наставлял паству. Во время многочисленных поездок святитель Иннокентий изучал язык, быт и нравы народов, среди которых проповедовал. Его труды по географии, этнографии и языкознанию получили мировую известность. Он составил алфавит и грамматику алеутско-лисьевского языка и перевел на него Катехизис, Евангелие и многие молитвы. Одно из лучших его произведений "Указание пути в Царство Небесное" (1833 г.) переведено на разные языки малых народов Сибири и выдержало более 40 изданий. Благодаря трудам святителя Иннокентия в 1859 г. впервые услышали Слово Божие и богослужение на своем родном языке якуты.

29 ноября 1840 г. митрополит Московский Филарет совершил пострижение отца Иоанна в монашество с именем Иннокентий, в честь святителя Иннокентия Иркутского. 15 декабря архимандрит Иннокентий был хиротонисан во епископа Камчатского, Курильского и Алеутского. 21 апреля 1850 г. епископ Иннокентий был возведен в сан архиепископа.

Промыслом Божиим 5 января 1868 г. святитель Иннокентий стал преемником митрополита Филарета на кафедре Московских первоиерархов. Через Святейший Синод митрополит Иннокентий закрепил вековой миссионерский опыт Русской Церкви (еще в 1839 г. он предложил проект улучшения организации миссионерского служения). Попечением митрополита Иннокентия было создано Миссионерское общество, Московский Покровский монастырь преобразован в миссионерский, в 1870 г. учреждена Японская Православная Духовная Миссия во главе с архимандритом Николаем Касаткиным (впоследствии святитель Николай Японский, память 3/16 февраля), которому святитель Иннокентий передал многое из своего духовного опыта. Весьма плодотворно было и управление святителем Иннокентием Московской епархией. Его стараниями построена церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Московской духовной академии.

Святитель Иннокентий преставился ко Господу 31 марта 1879 г., в Великую субботу, и погребен в Свято-Духовском храме Троице-Сергиевой Лавры. 6 октября 1977 г. Русской Православной Церковью святитель Иннокентий прославлен в лике святых. Память его установлено совершать дважды в год: - в день его блаженной кончины, и 23 сентября/6 октября - в день прославления.

• Апостол Сибири и Америки, первосвятитель земли Амурской

• Один из основателей Благовещенска, небесный покровитель духовно-просветительского центра Благовещенской епархии

Жизнь под знаком Промысла

«[Господу] угодно было назначить мне поприще служения в Америке – и это исполнилось, несмотря даже на противление воли моей» Святитель Иннокентий (Вениаминов)

Долгий путь сына сибирского псаломщика до московского митрополита, полный миссионерских странствий, научил святителя Иннокентия видеть свою жизнь под знаком Промысла Божьего и безгранично доверять ему.

Рано потеряв отца, Иван (имя до принятия монашества) с девяти лет был отдан на учебу в Иркутскую семинарию. По обычаю того времени некоторым семинаристам меняли фамилии. Отличник Иван Попов становится Вениаминовым в честь недавно умершего иркутского епископа Вениамина (Багрянского) , человека неординарной судьбы, выпускника Лейденского университета в Голландии.

Неоднократные попытки матери устроить Ивана псаломщиком на место отца «были напрасны… потому, что мне суждено служить не на месте моей родины, а в Америке» , — напишет позже святитель.

Мысль жениться приходит семинаристу Иоанну также неожиданно вовремя. Ректор собирался отправить преуспевающего семинариста в академию и не благословил бы ему брак, но рано ставшая от мороза река Ангара прервала сообщение ректора с семинарией, Иоанн успевает жениться в его отсутствие: «Не будь этого случая, конечно, ректор не позволил бы мне подавать просьбу о женитьбе, и тогда пришлось бы ехать в Академию, а не в Америку» .

Разнарядка для Иркутской епархии отправить одного священника на остров Уналашку к алеутам была встречена иркутским духовенством без особого энтузиазма. Дьякон, на которого выпал жребий, предпочёл солдатскую службу отправке на край света в духовном звании.

Поначалу Иоанн тоже отказывается от предложения. Но слова заезжего жителя Уналашки об усердии алеутов к молитве и слышанию Слова Божьего производят в нем неожиданный переворот, он «загорелся желанием ехать к таким людям», несмотря на слезы жены, матери и тещи.

«Желание ехать в Америку было совершенно не мое: Господь по великой милости Своей дал мне его, — пишет святитель. — Да и в самом деле, … был ли мне какой расчет, судя по-человечески, ехать Бог знает куда, — когда я был в одном из лучших приходов в городе, имел уже собственный свой дом, получал доходу более, чем тот оклад, который назначался в Уналашке?» .

Просветив алеутов, Иннокентий собирался отправиться с проповедью к индейскому племени колошей, но по разным причинам откладывал поездку. Наконец, когда он решает, что стыдно медлить дальше, в это время у колошей начинается эпидемия ветряной оспы. Прибудь святитель к колошам немного раньше, и его – белого чужака, посягающего на духовные устои язычников, шаманы обвинили бы в начале эпидемии. И наверняка убили бы, но что еще хуже, «посещение мое колош перед оспою… на полстолетия заградило бы дорогу благовестникам Слова» , — пишет святитель. Так Промысел Божий берег святителя от несвоевременных действий.

В 1840 году святитель находился в Петербурге по делам печати церковных книг для алеутов. Здесь его застает известие о смерти жены. Уговоры митрополита Московского Филарета (Дроздова) и других иерархов принять монашество Иоанн воспринимает как новое указание Промысла. Передав своих шестерых детей на воспитание знатным попечителям, он отправляется в новооткрытую Камчатскую епархию архиереем, постриженным в монашество с именем Иннокентий, в честь святителя Иннокентия Иркутского.

Свое последнее призвание из Благовещенска на Московскую кафедру в 1868 году святитель, незадолго до того просившийся на покой и почти ослепший от катаракты, снова принимает с покорностью воле Божьей: «Кто я, чтобы мне противиться Богу – Царю Небесному, без воли Коего и влас с главы нашей не падает?» . Как итог жизни, проведенной в послушании Промыслу, святитель распоряжается в своём завещании произнести вместо речей на его похоронах проповедь на тему «От Господа исправляются пути человеку».

Хронология служения

1817 – 1823. Иркутск, 6 лет

Святитель начал службу дьяконом, а позже священником в Благовещенской церкви Иркутска. Это событие впоследствии повлияло на выбор названия города Благовещенска.

Время, проведенное в Иркутске, святитель вспоминал как самые счастливые годы жизни. Он создал воскресную школу, был по собственным словам «в почете и даже любви у своих прихожан».

1824-1834. о. Уналашка, 10 лет

Остров Уналашка встретил святителя полуразрушенной часовней – наследием Кадьякской миссии конца XVIII века, в составе которой был его великий предшественник преподобный Герман Аляскинский. Святитель Иннокентий построил храм, попутно обучая алеутов плотницкому, слесарному и кузнечному делу. Это стало первым шагом, расположившим к нему аборигенов.

Изучив алеутский язык, святитель построил церковно-приходскую школу, где сам учительствовал. На основе кириллицы он создал азбуку алеутского языка. Переводы Священного Писания и Катехизиса на алеутский стимулировали стремление населения к грамотности, на многих островах более половины жителей умели читать.

Алеутов отличало искреннее благоговейное принятие веры. Не имея постной пищи, они могли неделями голодать в посту, в церкви стояли не шелохнувшись, уйдя в себя, и не переминаясь с ноги на ногу.

Под влиянием проповеди святителя все 2000 алеутов, разбросанные примерно по 60-ти островам архипелага, со временем приняли Крещение.

Многие отказались от табака, резко сократилось число незаконнорожденных детей, на 20% увеличился прирост населения.

1834-1853. о. Ситка (г. Новоархангельск), Аян, 19 лет

Индейское племя колошей (тлингитов) на Аляске заметно отличалось от алеутов своей враждебностью к русским. Переменить их настроение помог случай. Прибытие святителя на Ситку совпало с эпидемией оспы, которая выкосила половину колошенского населения, но русских не трогала. Заклинания шаманов не помогали, зато помогали прививки. Это заставило колошей задуматься.

Несмотря на запреты шаманов, колоши принимали антиоспенные прививки из рук Иннокентия, а потом и сами научились их делать. Это остановило эпидемию. Святитель стал желанным гостем в домах колошей и мог беспрепятственно проповедовать. Он изучил колошенский и кадьякский языки. На богослужение в 1837 году собрались около полутора тысяч из пятитысячного населения колошей.

В 1841 году святитель возвращается на Ситку из Петербурга в сане епископа Камчатского, Курильского и Алеутского, большую часть времени он проводит в разъездах по своей обширной епархии.

В 1841 году на Ситке было создано Новоархангельское духовное училище, преобразованное позже в семинарию. К этому времени святитель крестил в российско-американских поселениях уже более 10 тысяч человек.

Заслуги святителя были отмечены в 1850 году возведением его в архиерейский сан.

В 1852 году святитель переезжает жить в порт Аян.

1853-1862. Якутск, 9 лет

Ввиду миссионерских успехов Камчатской епархии в 1852 году к ней была присоединена Якутия. Ее тогдашнее 200-тысячное население в десять раз превосходило всю камчатскую и алеутскую паству. Поэтому епископ Иннокентий решил перенести епископскую кафедру в Якутск.

В 1855 здесь был создан комитет по переводу церковной литературы на якутский язык. В 1858 году святитель переводит в Якутск духовную семинарию с Алеутских островов.

1 августа (н. ст.) 1859 года в Троицком соборе Якутска впервые прозвучала служба на якутском языке. Евангелие читал сам святитель Иннокентий. Якутские старейшины просили сделать этот день навсегда праздничным, поскольку «они в первый раз услышали Божественное слово в храме на своем родном языке».

Важное значение в духовном и культурном освоении края сыграли особые часовни с алтарем, которые освящались как храмы. Во время приезда священника здесь служили литургию. Знатные якуты – тоены – селились рядом с этими часовнями и строили себе рубленые дома с деревянным полом, подавая пример другим. Якуты, тунгусы и другие кочевые народности имели канонические послабления в совершении церковного брака. Их венчали без разбора дней недели, а также в посты.

В 1870 году осуществилась мечта святителя Иннокентия о выделении Якутии в отдельную епархию.

1862-1868. Благовещенск, 6 лет

В 50-е годы XIX века Россия стремилась защитить свои дальневосточные рубежи от англичан. В это время Цинская империя терпела неудачи во 2-й опиумной войне с Англией. Это побуждало Китай смотреть на Россию как геополитическую союзницу, предоставив ей беспрепятственное судоходство по Амуру, а позже и пойти на территориальные уступки. Экспедиция Г. И. Невельского в 1849 году доказала судоходность устья Амура, что придало реке стратегическое значение.

Святитель отправляется в свой первый сплав по Амуру в 1856 году, изучая левый берег и присматривая удобные места для поселений. Итогом стало его исследование «Нечто об Амуре», в котором святитель доказывал государственную необходимость освоения Амура, а также создания тяжелого тихоокеанского флота.

Низина близ устья Зеи показалась святителю местом, пригодным для поселения, и возможным центром речного судоходства: «Пред устьем Зеи, на подошве последних гор… должен быть город и не менее как губернский». В 1856 году здесь был основан Усть-Зейский казачий пост, куда в 1857 году владыка Иннокентий направил священника-миссионера Александра Сизого. Семья священника стала первой семьей будущего города.

21 мая (н. ст.) 1858 года святитель заложил здесь Благовещенскую церковь, Усть-Зейская станица переименована в Благовещенскую, а в июле того же года – в город Благовещенск. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев отступил в этот раз от обычая называть населенные пункты именами своих ближних и сподвижников: станица Екатерино-Никольская (в честь француженки Екатерины Николаевны, жены генерал-губернатора), Корсаково (в честь М. С. Корсакова, губернатора Забайкальской области), Казакевичево (в честь П. В. Казакевича, губернатора Приморской области). Название Благовещенск он дал в честь первого места службы святителя Иннокентия в иркутской Благовещенской церкви и одноименной церкви нового города.

28 мая 1858 года святитель Иннокентий торжественной речью встречает в Благовещенске Н. Н. Муравьева после подписания в китайском Айгуне договора о передаче левого берега Амура России.
Речное сообщение Сибири с Приморьем по Амуру было единственной транспортной артерией того времени, превращая Благовещенск в ведущий транзитный центр.

В 1859 году святитель Иннокентий переносит в Благовещенск епископскую кафедру Камчатской епархии, город превращается в духовный центр Дальнего Востока. Первыми заботами святителя на новом месте становится строительство семинарии и собственной резиденции. В архиерейском доме (ныне территория судостроительного завода) размещался весь церковный причт и хор. Новый дом «вышел… очень холодный, так что в морозы я не выходил из шубы и теплых сапогов» — пишет святитель об условиях своего проживания.

В 1862 году в Благовещенске открылось духовное училище (с 1871 года – семинария).
В своих ежегодных путешествиях по Амуру святитель закладывает новые церкви, часто собственноручно изготовляя для них деревянные престолы по своей любви к плотницкому делу. За 17 лет в Амурской области появились 30 храмов, несколько школ и две миссии. Всего к 1869 году в Камчатской епархии насчитывалось 111 церквей и окло 200 часовен.

Святитель хотел послать миссионеров в Маньчжурию, но этот проект встретил серьезные затруднения. Миссионер со знанием маньчжурского языка, присланный из Российской Духовной Миссии в Китае, умер вскоре по прибытии в Благовещенск. В надежде вырастить собственные кадры владыка Иннокентий в 1864 году ввел маньчжурский язык в учебную программу духовного училища. Первый миссионер иеромонах Роман Цыренпилов отправился в Маньчжурию через год после отъезда Иннокентия в Москву, но не достиг ощутимых результатов.
Зато миссии у гольдов и тунгусов действовали вполне успешно. В 1857 году сын Иннокентия, протоиерей Гавриил крестил 154 гольда, в 1866 у гольдов построена церковь и школа, были крещены все жители по берегам реки Амгуни. Всего на 1865 год в Камчатской епархии постоянно действовали 11 миссий у разных народностей.

В своем проекте заселения Дальнего Востока святитель Иннокентий отдавал предпочтение не ссыльным, а целым деревням переселенцев, освобождаемым от воинской повинности, забайкальским казакам и семьям раскольников.

Нехватка кадров – наиболее острая проблема Дальнего Востока – ощущалась и среди духовенства. Еще в Якутии владыка столкнулся с тем, что многие священники ранее были «сосланы» сюда на периферию из Иркутска за провинности. Тем более Приамурье с едва начавшейся колонизацией казалось священникам местом изгнания и наказания. Однако льготы и повышенное жалование позволили в короткий срок снять остроту кадровой проблемы. Уже в 1859 году было подано 50 прошений о приеме на службу в Камчатскую епархию.

В рапорте Святейшему Синоду святитель дает любопытную оценку нравственного состояния духовенства Камчатской епархии в сравнении с центральной Россией: «Здешние уроженцы… при всей их завидной простоте и доброте, гораздо склоннее к хмельному, чем русские природные, а между тем характер и ум их слабее чем у тех».

Удаленность священников друг от друга «на сотни верст» в Камчатской епархии затрудняла им возможность исповеди для самих себя. Этот вопрос требовал внесения изменений в каноническую жизнь. Святитель Иннокентий предлагал разрешить письменную исповедь священников своим духовникам. Но митрополит Московский Филарет утвердил право священника в таких случаях совершать чин исповеди над самим собой.

В 1867 году в Благовещенске святитель встретил известие о продаже Аляски и упразднении Российско-Американской компании. По настоянию святителя в договор продажи был внесен пункт о сохранении храмов на Аляске в собственности православной церкви, а определенный ежегодный процент шел на поддержание этих церквей.

Позже святитель добился создания отдельной Алеутской и Аляскинской епархии с кафедрой в Сан-Франциско. По его рекомендации литургические тексты были переведены на английский язык, а клириком мог стать любой американец.

1868-1879. Москва, 11 лет

В 1868 году после смерти святителя Филарета Синод назначает Иннокентия митрополитом Московским. Он вступает на московскую кафедру в возрасте 71-го года, почти ослепшим от катаракты. На новом посту святитель решает вопросы социального обеспечения: строит богадельни, ремесленное училище для обучения детей бедного духовенства, учреждает пенсии для престарелых священнослужителей. В 1873 году было открыто Московское епархиальное училище иконописи.

В Духовной Академии святитель вводит курс естественных наук для защиты веры от растущего светского безбожия. Он добивается решения Синода о введении общежительного устава как наиболее эффективного в тех монастырях, где он еще не введен.

Духовное образование в то время не имело специальных учреждений для подготовки миссионеров, чего требовала специфика этой работы. Поэтому в 1870 году святитель создает Православное Миссионерское общество и призывает епархиальных архиереев присылать способных молодых людей в Покровский монастырь в Москве для обучения на миссионера. В течение трех лет была удовлетворена потребность в кадрах для всех миссий.

В 1876 году заложен алтарь храма Христа Спасителя.

После смерти в 1879 году святитель Иннокентий был похоронен в Троице-Сергиевой лавре, рядом с мощами святителя Филарета.

Будущий святитель Иннокентий Московский и Коломенский родился 26 августа 1797 года в глухом сибирском селе Ангинском, что в Иркутской губернии, у пономаря церкви святого Ильи Пророка Евсевия Попова. Но не святительские труды на московской кафедре принесли ему венец угодника Божия, хотя и это служение нес владыка достойно. Более того, прославлен митрополит за свой апостольский подвиг, за ревностный миссионерский труд на ниве Христовой среди народов Приамурья, Якутии, Камчатки и Аляски.

Ване Попову, не было и пяти лет, когда отец стал учить его грамоте. Мальчик оказался на редкость смышленым. К восьми годам он уже читал в храме за богослужением Апостол, да так, что доставлял прихожанам большое утешение. В шесть лет Ваня осиротел — умер его отец, и мать, имея на руках еще троих маленьких сирот, вынуждена была отдать Ваню на воспитание брату покойного мужа — Димитрию Попову. В девять лет Иван был привезен в Иркутск и определен в тамошнюю духовную семинарию. Дядя его, Димитрий Попов, к тему времени овдовел и, приняв монашество с именем Давид, был перемещен также в Иркутск, где поселился в архиерейском доме уже в сане иеромонаха. В свободное время Иван часто навещал своего дядю и всегда заставал его за каким-либо занятием. Особенно тот любил заниматься механикой; племянник присматривался, помогал и наконец сам пристрастился к этому делу. Так в одной из комнат семинарии он устроил водяные часы с боем. Колеса сделаны были, при помощи простого ножа и шила, из дерева, циферблат — из писчей бумаги, стрелки — из лучинок.

В 1814 году в семинарии сменился ректор, и новый ректор решил переменить фамилии ученикам. Прежде всего изменены были неблагозвучные фамилии, затем наиболее употребляемые — чтобы не было путаницы. Так Иван Попов стал Вениаминовым, получив фамилию в честь умершего в том году уважаемого всеми епископа Иркутского Вениамина (Багрянского). В 1817 году, за год до окончания семинарии, Иван Вениаминов вступил в брак и был посвящен в диакона Иркутской Благовещенской церкви. В этом сане ему пришлось прослужить четыре года, и только в 1821 году он был рукоположен во священника той же церкви. Как священник отец Иоанн прослужил здесь всего два с небольшим года, но успел снискать любовь прихожан истовым совершением богослужения и в особенности тем, что по воскресеньям перед литургией собирал в храм детей и давал им уроки Закона Божьего. Но промыслом Божиим отец Иоанн был предназначен к иного рода деятельности.

В начале 1823 года Иркутский епископ Михаил получил предписание от Святейшего Синода послать священника на Алеутские острова (остров Уналашку), входившие тогда в состав русских владений, для просвещения светом Христовой веры тамошних инородцев. Однако, боясь дальности расстояния и суровых условий жизни, никто из духовенства ехать не хотел. Епископ Михаил оказался в большом затруднении: добровольцев не находилось, а насильно посылать было нельзя. И вдруг приходит к нему отец Иоанн Вениаминов и выражает желание ехать.

С грустью отпустил епископ Михаил такого примерного священника, и 7 мая 1823 года отец Иоанн выехал из Иркутска со своим семейством, которое состояло тогда из старушки-матери, жены, годовалого сына и брата.

Нужно заметить, что когда иркутское духовенство получило предложение преосвященного, отец Иоанн, как и другие священники, и не думал его принимать. Об Уналашке он слышал от одного выходца из тех мест, некоего Ивана Крюкова. Тот много рассказывал ему о тамошней жизни и даже убеждал его принять предложение преосвященного, но убеждения эти не действовали. О том, как появилось желание у отца Иоанна отправиться в столь далекое путешествие, он сам написал много лет спустя: «Когда этот же выходец, Иван Крюков, уже простивший со мною совсем и на прощание все еще убеждавший меня ехать в Уналашку — в тот же самый день, при прощании своем с преосвященным (у которого и мне случилось быть в то время), стал рассказывать об усердии алеутов к молитве и слушанию Слова Божия — то (да будет благословенно имя Господне!) я вдруг и, можно сказать, весь загорелся желанием ехать к таким людям. Живо помню и теперь, как я мучился нетерпением, ожидая минуты объявить мое желание преосвященному, и он точно удивился этому, но сказал только: посмотрим».

Отправился он прежде всего на свою родину, в село Ангинское, а оттуда на павозке (род баржи) по реке Лене до Якутска. Из Якутска путешественники должны были ехать на город Охотск, лежащий на востоке Сибири, у побережья Охотского моря. Весь этот трудный путь в тысячу верст отец Иоанн со всей семьей проехал верхом на лошадях. А дорога шла то узкими тропами через густые леса, то и вовсе по болоту; порой приходилось взбираться на длинный косогор или на крутую каменистую гору и двигаться по ее скользкой, покрытой снегом вершине... С помощью Божией все эти трудности были преодолены, и путешественники услышали наконец глухой рев морских волн, бившихся о высокие скалы, мало-помалу им стали показываться мачты судов, стоявших на реке Охоте, а потом и самый город Охотск. После долгого и трудного пути до Охотска, плавание оттуда до Уналашки показалось путникам несравненно легким. 29 июля 1824 года, более чем через год, они благополучно прибыли на место.

Остров Уналашка, где должен был поселиться отец Иоанн, принадлежит к группе Алеутских островов, которые, вместе с при-легающей территорией Аляски, были открыты русскими в половине XVIII столетия и вскоре объявлены владениями России. Заселение их русскими промышленниками, привлекаемыми богатым пушным промыслом, началось с конца XVIII века. Одновременно началась и проповедь христианства среди туземцев. В конце XVIII века здесь подвизалась миссия под начальством архимандрита Иосафа, которой удалось крестить жителей на Кадьяке и других островах.

Несмотря на кратковременность проповеди, в этих краях имело большой успех. Особенно усердно принималось оно алеутами, которые по своему мягкому и кротком характеру охотно принимали христианскую веру, навсегда оставляя язычество. Ко времени прибытия отца Иоанна в русских владениях в Северной Америке, на разных островах, служили еще три священника-миссионера.

Приехав на Уналашку, отец Иоанн Вениаминов нашел крайнюю скудость решительно во всех сторонах жизни и миссионерского дела. На острове не было даже храма, и богослужение совершалось в ветхой часовне. Поэтому первой заботой отца Иоанна было построение храма, что, однако, оказалось делом нелегким, так как из алеутов никто работать не умел, и миссионеру пришлось предварительно обучать их плотничному, столярному и другим ремеслам. В построенном наконец храме многое, как например, престол и иконостас, было сделано руками самого отца Иоанна. Одновременно он усердно изучал алеутский язык. Все это помогло ему с большим успехом заниматься миссионерской деятельностью. Его постоянные проповеди и беседы отличались простотою и доступностью и были согреты таким непосредственным христианским чувством, что производили большое впечатление и устанавливали настоящие сыновние отношения паствы к своему пастырю.

Помимо Уналашки, отец Иоанн Вениаминов часто бывал и на других островах, наставляя свою паству и проповедуя Слово Божие среди некрещеных. Невозможно себе представить те трудности и опасности, которые ему приходилось переносить в подобных путешествиях, совершавшихся на утлой туземной лодке в холод и непогоду. Но зато во время бесед с алеутами, когда, по словам отца Иоанна, «скорее утомится самый неутомимый проповедник, чем ослабнет их внимание и усердие к услышанию слова», он «деятельно узнал утешения христианской веры, эти сладостные и невыразимые прикосновения благодати». О чудесном же случае во время одного из таких посещений отец Иоанн рассказывает так.

«Проживши на Уналашке почти четыре года, я в Великий пост отправился в первый раз на остров Акун к алеутам, чтобы приготовить их к говению. Подъезжая к острову, я увидел, что они все стояли на берегу наряженными, как в торжественный праздник, и когда я вышел на берег, то они все радостно бросились ко мне и были чрезвычайно со мною ласковы и предупредительны. Я спросил их: почему они такие наряженные? Они отвечали: «Потому, что мы знали, что ты выехал и сегодня должен быть у нас. На радостях мы и вышли на берег, чтобы встретить тебя». — «Кто же вам сказал, что я буду у вас сегодня, и почему вы узнали меня, что я именно отец Иоанн?» — «Наш шаман, старик Иван Смиренников, сказал нам: ждите, к вам сегодня приедет священник, он уже выехал и будет учить вас молиться Богу; и описал нам твою наружность так, как теперь видим тебя». — «Могу ли я видеть этого вашего старика-шамана? — Отчего же, можешь; но теперь его здесь нет, и когда он приедет, то мы скажем ему, да он и сам без нас придет к тебе».

Это обстоятельство хотя чрезвычайно меня и удивило, но я все это оставил без внимания и стал готовить их к говению, предварительно объяснив им значение поста и прочее, как явился ко мне этот старик-шаман и изъявил желание говеть, и ходил очень аккуратно. Я все-таки не обращал на него особенного внимания и во время исповеди упустил даже спросить его, почему алеуты называют его шаманом. Приобщив его Святых Таин, я отпустил его... И что же? К моему удивлению, он после причастия отправился к своему тоену (старшине) и высказал свое неудовольствие на меня, а именно за то, что я не спросил на исповеди, почему алеуты называют его шаманом, так как ему крайне неприятно носить такое название от своих собратий, и что он вовсе не шаман.

Тоен, конечно, передал мне неудовольствие старика Смиренникова, и я тотчас же послал за ним для объяснения. Когда посланные отправились, то Смиренников попался им навстречу со словами: «Я знаю, что меня зовет священник отец Иоанн, и я иду к нему». Я стал подробно расспрашивать его о неудовольствии ко мне, о его жизни. На вопрос, грамотен ли он, он ответил, что хотя и неграмотен, но Евангелие и молитвы знает. Затем я попросил его объяснить, откуда он знает меня, что даже описал мою наружность своим собратьям, и откуда узнал, что в известный день должен явиться к вам и что буду учить вас молиться. Старик отвечал, что ему все это сказали двое его товарищей. «Кто же эти двое твоих товарищей?» — спросил я его. «Белые люди», — отвечал старик. «Где же эти твои белые люди, что они за люди и какой наружности?» — спросил я его. «Они живут недалеко здесь в горах и приходят ко мне каждый день», — и старик представил мне их так, как изображают святого архангела Гавриила, т. е. в белых одеждах и перепоясанного розовою лентою через плечо. «Когда же явились к тебе эти люди в первый раз?» — «Они явились вскоре после того, как окрестил нас иеромонах Макарий». После сего разговора я спросил Смиренникова, могу ли я их видеть. — «Я спрошу их», — ответил старик и ушел от меня. Я же отправился на некоторое время на ближайшие острова для проповедания Слова Божия и по возвращении своем увидел Смиренникова и спросил его: «Что же, ты спрашивал этих белых людей, могу ли я их видеть, и желают ли они принять меня?» — «Спрашивал, — ответил старик. — они, хотя и изъявили желание видеть и принять тебя, но при этом сказали: «Зачем ему видеть нас, когда он сам учит вас тому, чему мы учим?» — Так пойдем, я приведу к ним». Тогда что-то необъяснимое произошло во мне, какой-то страх напал на меня и полное смирение. Что, ежели в самом деле, подумал я, увижу их, этих ангелов, и они подтвердят сказанное стариком? и как я пойду к ним? ведь я же человек грешный, следовательно, и недостойный говорить с ними, и это было бы с моей стороны гордостью и самонадеянностью, если бы я решился идти к ним; наконец, свиданием моим с ангелами я, может быть, превознесся бы своею верою или возмечтал бы много о себе... И я, как недостой-ный, решился не ходить к ним, сделав предварительно по этому случаю приличное наставление как старику Смиренникову, так и его собратьям-алеутам, чтобы они более не называли Смиренникова шаманом».

Отец Иоанн Вениаминов весьма утешался усердием алеутов к слушанию Слова Божия и исполнению заповедей. Редкие из них при его посещении уклонялись по лени или нерадению от говения и очищения совести, и так как их пища всегда одинакова, то они, чтобы отметить пост , в дни говения совсем ничего не ели. Во время богослужения они стояли внимательно и настолько неподвижно, что можно было по следам их ног узнать, сколько народу было в храме. Многие были большими молитвенниками, что часто обнаруживалось лишь случайно или при их кончине. К священникам питали предан-ность и любовь и готовы были услужить им, чем могли. С распространением христианства стало прекращаться многоженство и внебрачное сожитие, а также убийство рабов при погребении знатных лиц. Даже ссоры и драки стали происходить редко, а междоусобия, сильно распространенные до того, совсем прекратились.

Кроме своей паствы на островах отец Иоанн Вениаминов посетил также селение Нушегак на материке Америки, где в первое его посещение крестилось тринадцать человек, а во второй приезд число уверовавших возросло до двухсот двадцати.

Жизнь среди алеутов, постоянная проповедь им Слова Божия спо-собствовали углублению знания отцом Иоанном алеутского языка. В дальнейшем он сам изобрел для алеутов азбуку и мало-помалу стал переводить священные книги. Так, он перевел Катехизис и Евангелие от Матфея. Появление этих переводов алеуты встретили с большой радостью и стали усердно учиться грамоте. Отец Иоанн устроил на Уналашке училище для мальчиков и сам учил их, составив все учебники.

Кроме языка отец Иоанн усердно изучал быт своей паствы. Так, он собрал песни алеутов, по своим наблюдениям за природными явлениями составил «Записку об островах Уналашкинского отдела». Хорошо изучив фауну острова, он даже подавал ценные советы русским промышленникам относительно охоты на морских котиков, направленные к сохранению и умножению стада этих ценных животных.

Сам отец Иоанн Вениаминов жил с семьей сначала в тесной землянке, или юрте, а потом перешел в скромный домик, выстроенный собственными руками. Свободное время он посвящал деланию органчиков, а также беседам и играми с детьми, своими и чужими, которых он очень любил и был с ними очень нежен.

В таких заботах и неусыпных трудах отец Иоанн Вениаминов провел на Уналашке десять лет. В течение этого времени он обратил в всех жителей острова. Труды и подвиги отца Иоанна Вениаминова не могли остаться незамеченными со стороны начальства, и он был награжден наперсным крестом и переведен на остров Ситху, в Новоархангельск — административный центр русских владений в Северной Америке, для просвещения другого народа — колошей.

Новая паства отца Иоанна сильно отличалась от алеутов как по внешнему виду, так и характером. В отличие от некрасивых неуклюжих, но добрых алеутов, колоши были довольно красивы: у них большие черные глаза, правильные черты лица, черные волосы, средний рост. По нраву были они горды и самолюбивы. Идя в гости к русским, они надевали самые лучшие свои наряды и держали себя с большим достоинством. Они очень мстительны: если колош почему-либо не мог отомстить за обиду при жизни, он завещал свою месть потомкам. О проповеди христианства среди колошей не могло быть и речи, так как к русским они относились с большим подозрением.

Прибыв на Ситху, отец Иоанн занялся сначала изучением языка и обычаев колошей. Вскоре особенный случай изменил отношение колошей к русским. На острове началась эпидемия оспы, от которой колоши, отказывавшиеся принимать прививки от русских, гибли в большом количестве. Между тем русские и алеуты, которым оспа была привита, остались невредимыми. Это заставило и колошей просить русских о помощи, и после своего спасения они перестали смотреть на них как на своих врагов. Тем самым открылась возможность проповеди христианства. И хотя обращение колошей шло медленно, однако они относились к проповедникам с уважением и не препятствовали желающим креститься.

На острове Ситхе отец Иоанн пробыл пять лет. Вся его пятнадцатилетняя деятельность, сначала на острове Уналашке, а потом на Ситхе, отличалась тем же рвением, которое издревле прославило проповедников Евангелия. Он всегда с большой осторожностью принимался за свое дело и тем привлекал к себе грубые сердца дикарей; старался более убеждать, чем принуждать, и терпеливо выжидал добровольного желания креститься. Для детей он устраивал школы, в которых преподавал по им самим составленным учебникам. Наконец, кроме просвещения светом Евангелия, он обучал туземцев кузнечному и плотницкому ремеслам, научил их прививать оспу. При этом он снискал сердечное расположение к себе: дикари полюбили его. И поистине он был их благодетелем и наставником.

За время пребывания на Ситхе отцом Иоанном была начата книга «Замечания о колошском и кадьякском языках и отчасти о прочих наречиях в Российско-американских владениях», которая, как и грамматика алеутского языка, удостоилась лестных отзывов специалис-тов и внесла много нового в науку.

Многолетний опыт в деле распространения Слова Божия убедил отца Иоанна в том, что при разбросанности туземных поселений и все возраставшем числе крещеных трудно поддерживать дух христианства у паствы. Для этого была нужна постоянная проповедь, что было невозможно при малочисленности священников и недостатке средств. Решение этого зависело от высшего начальства, следовательно, нужно было хлопотать. Кроме того, ему нужно было лично просить разрешения на издание священных книг на алеутском языке. С этой целью отец Иоанн решился отправиться в Петербург. Приняв такое решение, Иоанн взял отпуск и, отправив супругу и детей на родину в Иркутск, 8 ноября 1838 года отплыл с острова Ситхи. Плавание его продолжалось около восьми месяцев. 25 июня 1839 года он прибыл в Петербург.

По прибытии в столицу отец Иоанн в тот же день явился в Святейший Синод и своими рассказами живо заинтересовал его членов. Однако хлопоты в Синоде растянулись на несколько месяцев, которые отец Иоанн не потратил напрасно. Он занялся сбором пожертвований для распространения и утверждения христианства на Алеутских островах и с этой целью отправился в Москву. В Москве он явился к преосвященному Филарету, тогдашнему митрополиту Московскому. Святитель с первого взгляда полюбил трудолюбивого проповедника. «В этом человеке есть что-то апостольское», — говорил он об отце Иоанне. Не раз в свободное время беседовали они наедине, и святитель с удовольствием слушал дивные рассказы отца Иоанна о его жизни среди алеутов. Осенью отец Иоанн вернулся в Петербург, где его ждало решение Святейшего Синода об увеличении штата священно- и церковнослужителей в американских владениях России. Ему также было разрешено печатать свои переводы, и, кроме того, за свои долголетние апостольские подвиги он был награжден званием протоиерея.

Но не только радостные вести ждали его в Петербурге; из Иркутска сообщили о кончине его супруги. Тяжко поразило его это горе. Митрополит Филарет, утешая его, убеждал принять монашество. Но из-за обремененности большой семьей и невозможности в миссионерских разъездах выполнять все требования монашеского устава отец Иоанн согласился не сразу. Когда же, по ходатайству митрополита Филарета, дети его (а их у него было шестеро: две дочери и четыре сына) были устроены на казенное содержание, то он, видя в этом указание Божие, подал прошение о пострижении в монашество. Постриг был совершен 19 ноября 1840 года с наречением имени Иннокентия, в честь святителя Иркутского. На другой день иеромонах Иннокентий был возведен в сан архимандрита.

Между тем в Святейшем Синоде состоялось решение об образова-нии новой епархии, к которой были отнесены и Алеутские острова. Возник вопрос о назначении архиерея на новое место. Императору Николаю Павловичу был представлен список из трех избранников, в числе которых был и архимандрит Иннокентий. Государь пожелал его видеть. Обласкав новопоставленного архимандрита, император сказал ему на прощанье: «Передайте митрополиту, что я желаю, чтобы вы были назначены архиереем новой епархии».

Посвящение Иннокентия во епископа Камчатского, Курильского и Алеутского последовало 15 декабря 1840 года в Казанском соборе. «Я твердо уповаю и верую, — говорил во время своего наречения во епископа Иннокентий, — что Господь, так давно путеводящий меня и дающий мне ныне новый жребий служения благодатию Своею, дарует мне и новые силы к совершению моего служения. Молю вас, Богоизбранные отцы и предстоятели сущей на земле Церкви! Восприимите меня в молитвы ваши и молите Господа, да будет со мною благодать и милость Его всегда». 10 января 1841 года преосвященный Иннокентий уже выехал из Петербурга к месту своего служения на остров Ситху, в Новоархангельск, где было назначено его местопребывание.

Обратный путь епископ Иннокентий совершал уже через Сибирь. По пути он заехал в Иркутск. Можно себе представить, с каким чувством въезжал преосвященный Иннокентий в свой родной город и с каким благоговением и радостью встречали жители Иркутска бывшего своего священника. Народ толпами встречал его при въезде, все церкви приветствовали колокольным звоном. Преосвященный посетил Благовещенскую церковь, где прежде служил священником, и совершил там литургию с благодарственным молебствием. Отъезжая из Иркутска, он заехал на место своего рождения в село Ангинское, заходил в избу, в которой родился и провел детство, посетил своих старых знакомых и, отслужив молебен, пустился в дальний путь, напут-ствуемый добрыми пожеланиями земляков. Наконец, 27 сентября 1841 года после утомительного и долгого пути Иннокентий благополучно прибыл на остров Ситху.

Теперь, с принятием нового звания, круг просветительской деятельности епископа Иннокентия сильно расширился. Он начал с открытия новых приходов, в которых до сих пор чувствовался сильный недостаток. Поставляя священников во вновь открытые приходы, преосвященный давал им самые подробные наставления и убеждал их действовать силой проповеднического слова, а не принуждением или заманчивыми обещаниями.

Обращения туземцев шли также успешно и почти без всяких настояний миссионеров; напротив, искавшие крещения подвергались самому строгому испытанию. Особенно утешительными для миссионеров были обращения тех язычников, которые сначла сопротивлялись обращению, а затем сами являлись с мольбой о крещении.

В местах, регулярно посещаемых миссионерами, население особенно ревностно исполняло их наставления. Случаев отпадения или возвращения к шаманству почти не бывало, если же они происходили, то скоро оканчивались раскаянием и исправлением. Бывали случаи и чудесного исцеления после крещения. Так, одна старуха, будучи при смерти, пожелала принять крещение, но так как сама она ходить уже не могла, то была принесена для таинства на носилках. После крещения она вернулась домой самостоятельно, лишь опираясь на палку. Точно также молодой мужчина, с детства страдавший припадками безумия, после крещения совершенно исцелился. Нечего и говорить, что подобные случаи, свидетельствуя о Божественной силе христианства, особенно способствовали обращению туземцев. Помимо проповеди и наставлений в Законе Божием, епископ Иннокентий предписывал миссионерам учить детей и всех желающих грамоте как на местном, так и на русском языке, что население делало очень охотно, и вскоре грамотность туземного населения стала даже выше, чем грамотность населения коренной России.

Прожив в Новоархангельске около семи месяцев, преосвященный отправился обозревать свою епархию. На каждом острове, в каждой деревне принимали его с величайшим торжеством и радостью, и нигде не оставлял он жителей без архипастырского назидания. Его епархия была чрезвычайно обширной и обнимала многочисленные народы, жившие на американском материке, Алеутских и Курильских островах, на Камчатке и на побережье Охотского моря. Так, в первую свою поездку по епархии он преодолел более пяти тысячи верст где морем, а где и на собаках. Таких поездок для обозрения епархии, во время которых он старательно осматривал вновь устроенные приходы, освящая церкви, лично поучал инородцев Слову Божию и устраивал, где можно, училища для детей, у него было три.

За свою плодотворную миссионерскую деятельность среди народов далекой окраины России епископ Иннокентий в 1850 году был возведен в сан архиепископа.

Во время своих путешествий по материковой части России архиепископ Иннокентий бывал также и у якутов, и тунгусов, за отдаленностью жительства никогда не посещавшихся своими архипастырями. Архиепископ был знаком с этими народами еще с детства, когда сталкивался с ними у себя на родине, в селе Ангинском и в Иркутске. Следствием такого попечения было то, что Якутская область была отчислена от Иркутской епархии и присоединена к Камчатской. По этой причине преосвященный Иннокентий должен был переменить место своего постоянного жительства и переехать в Сибирь, в город Якутск.

Новые миссионерские труды предстояли здесь архиепископу Иннокентию. Якуты, принимая крещение, главным образом, из-за подарков и некоторых льгот, оставались почти в полном неведении христианства и, вследствие редкого посещения их священниками, часто сохраняли прежние языческие верования и обычаи. Верный своим принципам, архиепископ Иннокентий немедленно принялся за просвещение страны, открывая храмы и часовни, переводя на якутский язык священные и богослужебные книги, для чего им была организована специальная комиссия. Несмотря на трудности этого перевода, комиссия успешно справилась со своей задачей, и 19 июля 1859 года в Якутском Троицком соборе впервые было совершено богослужение на якутском языке. Преосвященный сам служил молебен и читал Евангелие. Якутов до того тронуло это событие, что старшины их от лица всех своих собратьев представили владыке Иннокентию просьбу, чтобы день этот навсегда стал праздничным. Кроме этого велась работа по переводу священных и богослужебных книг и на тунгусский язык.

Несмотря на свои уже преклонные лета, архиепископ почти постоянно предпринимал путешествия по своей еще более расширившейся епархии, часто подвергая себя разного рода лишениям и опасностям. В одно из таких путешествий, находясь в Аянском порту, он едва не был взят в плен англичанами, которые в связи с Крымской войной напали на российские дальневосточные владения. Преосвященный убедил англичан не брать его в плен, так как пользы им от этого не будет, что принужденные кормить его, они понесут только ущерб. Англичане не только оставили его в покое, но даже освободили захваченного ими ранее одного священника.

Миссионерское рвение архиепископа Иннокентия простиралось и на более отдаленные народы, жившие по Амуру и даже за границей с Китаем. Как человек, преданный своей Родине, близко принимавший к сердцу ее интересы и радеющий о ее величии, он проявлял большую заботу о благоприятном для России разрешении амурского вопроса. С этой целью он сам предпринял путешествие по Амуру и составил подробную записку «Нечто об Амуре», в которой, на основании личных наблюдений и опросов, обосновал возможность навигации по Амуру и заселения его берегов. Содействие архиепископа Иннокентия присоединению Амура к России было оценено очень высоко: в его честь был назван город Благовещенск — в память начала его священнослужения в Благовещенской церкви Иркутска.

В конце июня 1857 года архиепископ Иннокентий был вызван в Петербург для присутствия в Святейшем Синоде. Его участие в работе высшего органа церковного управления помогло благополучно разрешить вопрос об открытии викариатства на Ситхе и в Якутске. Кафедру решено было перевести в Благовещенск.

Вернувшись из Петербурга, преосвященный Иннокентий переселился в Благовещенск, где так же неутомимо, так же ревностно продолжал дело своего служения, неусыпно заботясь о поддержании православия в епархии. Отсюда он также предпринимал частые путешествия по Амуру и по другим областям для личного надзора и наставления новообращенных. Но преклонные лета и плохое здоровье заставляли его задумываться об отдохновении. Но не к покою от трудов, а к новой деятельности готовил архиепископа Иннокентия Промысел Божий. В 1867 году скончался Московский митрополит Филарет и на место почившего был назначен архиепископ Иннокентий. Сам преосвященный Иннокентий был поражен этой вестью более всех. Прочитав депешу, он изменился в лице и несколько минут был в раздумье. Затем целый день оставался один, а ночью долго и усердно молился, стоя на коленях. Дивился он собственной судьбе: сын бедного сельского пономаря, которому во время оно и в пономари, на место отца, невозможно было попасть, делается преемником великого архипастыря, одним из первых иерархов Русской Церкви — митрополитом Московским!

С глубоким смирением принял преосвященный Иннокентий новое свое назначение и стал собираться в путь. Излишне говорить, с каким чувством радости и благоговения встречали его жители сибирских городов, через которые ему приходилось проезжать по пути в Москву. В первый раз на своем веку видели они митрополита. С особой торжественностью приветствовали митрополита Иннокентия в его родном Иркутске, где из-за распутицы он пробыл довольно долго и несколько раз совершал литургию в сослужении с другими архиереями.

Наконец 25 мая 1868 года, вечером, огласивший всю Москву колокольный звон возвестил о прибытии в столицу ее нового архипастыря. На другой день высокопреосвященный Иннокентий, митрополит Московский и Коломенский, вступил в Большой Успенский собор, на ступенях которого произнес речь, исполненную истинного смирения. «Кто я, — говорил он, — дерзающий восприять и слово и власть моих предшественников? Ученик отдаленнейшего времени, отдаленнейшего края и в отдаленной стране проведший более половины своей жизни; не более как смиренный делатель на ниве Христовой, учитель младенцев и младенчествующих в вере».

С таким смирением вступал преосвященный Иннокентий в новое свое служение. Ему было уже более семидесяти лет, он был удручен болезнью, почти слеп, но все-таки был преисполнен сил и рвения к деятельности. За новыми заботами он не забывал своего миссионерского призвания. С целью проповеди Евангелия на окраинах России им было учреждено миссионерское общество. Открытое в Москве в январе 1870 года, оно встретило большое сочувствие во всех уголках России. Во многих епархиях были открыты соответствующие комитеты. Но главной его заботой оставалось наставление народа в истинах христианской веры и нравственности.

Однако среди всех пастырских трудов и забот старость недуги телесные давали о себе знать. Митрополит дважды ходатайствовал об увольнении на покой, однако просьбы его были отклонены. С некоторого времени ему пришлось отказаться от поездок по епархии, которые теперь за него совершали его викарии. С середины 1878 года митрополит Иннокентий почти непрерывно хворал и даже отменил в конце этого года поездку в Петербург для присутствия в Святейшем Синоде. На Страстной неделе, почувствовав приближение кончины, он попросил себя пособоровать. Последний раз приобщался в Великий четверг. 30 марта 1879 года он потребовал к себе преосвященного Амвросия (позднее епископа Харьковского) для чтения канона на исход души, а 31 марта в 2 часа ночи его не стало.

«Дайте знать, — говорил, умирая, преосвященный, — чтобы при погребении моем речей не было, в них много похвал. А проповедь по мне скажите, она может иметь назидание, и вот текст для нее: «от Господа стопы человеку исправляются» () ».

На другой день в одиннадцать часов утра колокол Ивана Великого возвестил москвичам о кончине их святителя, а 5 апреля тело почившего было предано земле рядом с могилой митрополита Филарета в Троице-Сергиевой Лавре.

Не оставляет Господь Своих праведников и, предуготовляя им место в Царствии Небесном, заботится о их прославлении среди верных чад Своих под омофором земной Церкви. В марте 1974 года на заседании Святейшего Синода Православной Церкви в Америке был поднят вопрос о канонизации приснопамятного просветителя Аляски митрополита Московского и Коломенского Иннокентия (Вениами-нова). 8 мая того же года американские иерархи обратились к Матери-Церкви в Москву с просьбой изучить вопрос о возможной канонизации митрополита Иннокентия, если на то изволится Духу Святому и Священному Синоду Русской Православной Церкви.

Три года ушло на изучение бережно собранных в США и на родине святителя свидетельств о его жизни и равноапостольных трудах. А 23 сентября (6 октября по новому стилю) 1977 года Священный Синод Русской Православной Церкви, воздав славу и хвалу Господу, определил: приснопамятного митрополита Иннокентия, святителя Московского и апостола Америки и Сибири, причислить к лику святых, благодатию Божиею прославляемых, и совершать его память дважды в год — 31 марта, в день блаженной кончины, и 23 сентября — в день его прославления. 10 июня память святителя Иннокентия празднуется вместе со всеми Сибирскими святыми, прославленными в 1984 году.

Тропарь святителю Иннокентию, митрополиту Московскому, глас 1

Во вся страны полунощныя изыде вещание твое, / яко приемшия слово твое, / ихже боголепно научил еси, / неведущия Христа светом Евангелия просветил еси, / человеческия обычаи украсил еси, / Российская похвало, святителю отче наш Иннокентие, / моли Христа Бога // спастися душам нашим.

Ин тропарь святителю Иннокентию, митрополиту Московскому, глас 3

Первый учитель прежде темным языческим племенам, / первый возвеститель им пути спасительнаго, / апостольски потрудивыйся в просвещении Сибири и Америки, / святителю отче наш Иннокентие, / Владыку всех моли / мир вселенней даровати // и душам нашим велию милость.

Кондак святителю Иннокентию, митрополиту Московскому, глас 4

Истинный и неложный учитель был еси: / заповеданная бо Господом сам сотворив, / имже учил еси и наказал еси ко благочестию приходящая чада, / неверныя вразумлял еси познати веру истинную, / просвещая их святым Крещением. / Сего ради со апостолы радуешися, // приемля почесть благовестника Христова.