Евангельский свет. Истории об Иисусе Христе для детей (Н. П. Вагнер)

Ирод Антипа (20 год до н.э. — после 39 года н.э.) — правитель Галилеи и Переи (область на вост. берегу Иордана) с 4 года до н.э.по 39 год н.э., второй сын царя Ирода Великого и одной из его жен, самарянки Малтаки (Малфаки). Воспитывался в Риме вместе со старшим братом Архелаем, сводным братом Филиппом (у них был общий отец, Ирод Великий, но различные матери) и Манаилом, впоследствии пророком и учителем в христ. общине Антиохии (Деян., 13:1).

По завещанию Ирода Великого после его смерти Иудея была разделена между тремя его сыновьями: Архелаем, Филиппом и Антипой. При этом Архелай должен был наследовать царский титул, на который претендовал и Антипа. Однако римский император Октавиан Август, который утверждал назначение, «предоставил Архелаю половину царства с титулом этнарха и обещанием возвести его в царский сан, как скоро он покажет себя этого достойным. Вторую половину он разделил на две тетрархии, которые предоставил двум другим сыновьям Ирода» (Иосиф Флавий, «Иудейская война» II, гл. 1-6, также «Иудейские древности» XVII, гл. 8-11). Таким образом Антипа получил лишь более низкий титул тетрарха.

В Новом Завете (Мф., 14:1; Лк., 3:1) Ирод Антипа фигурирует как Ирод-тетрарх (четвертовластник); именуется он также царем (т.е. властителем) в принятом в то время значении этого слова (Мф., 14:9; Мк., 6:14, 22-27).

В 14 году н.э. римский император Октавиан Август в возрасте 75 лет умер и его наследником стал Тиберий (42 г. до н.э. - 37 г. н.э.). Именно в его правление был распят Иисус Христос (Лк.3:1). Ирод Антипа сумел установить дружеские отношения с императором Тиберием и даже назвал в его честь свою новую столицу — Тивериаду, построенную на берегу Геннисаретского озера, в самой лучшей и красивейшей части Галилеи. Ирод Антипа сделал Тивериаду своей резиденцией, для чего построил здесь великолепный дворец, храм, амфитеатр и окружил город стеной. В течение следующих 50 лет Тивериада была бесспорной столицей Галилеи и, за исключением Кесарии, красивейшим городом Палестины.

В доме сводного брата Филиппа (не путать с четвертовластником Филиппом, который одновременно с ним пришел к власти), Ирод Антипа встретил свою золовку и племянницу Иродиаду и страстно влюбился в нее. По сообщению Иосифа Флавия, Иродиада была внучкой Ирода Великого от его сына Аристовула. Иродиада была замужем за своим дядей Иродом Филиппом I и имела от него дочь Саломею. Ради Ирода Антипа она оставила мужа, Ирода Филиппа. Чтобы жениться на Иродиаде, Ирод Антипа изгнал свою первую жену, дочь арабского царя Ареты IV. Такое предательство вкупе с прелюбодеянием вызвало всеобщее возмущение. Оскорбленный Арета выступил против Ирода Антипы и нанес ему тяжелое поражение в пограничной войне.

Иоанн Креститель публично обвинил его в тяжком нарушении Закона (Лев., 18:16; Лев., 20:21). После этого Ирод Антипа приказал схватить Иоанна и заточить в крепость Махерон, расположенную к востоку от Мертвого моря, но не решился убить пророка. Антипа был против казни Иоанна, «зная, что он муж праведный и святой» (Мк., 6:20).

Иродиада, которая не могла простить пророку обличений, использовала благоприятный момент, чтобы разделаться с ним. Во время пира Ирода Антипы, восхищенный танцем Саломии, дочери Иродиады от первого брака, пообещал дать ей все, чего бы она ни попросила. По совету Иродиады, Саломия попросила принести ей на блюде голову Иоанна Крестителя. Царю ничего не оставалось, как исполнить эту просьбу. Однако, сдержав обещание, Ирод Антипа потерял покой. Когда Ироду Антипе сообщили о чудесах, которые творил Иисус, он в испуге решил, что это воскресший Иоанн Креститель (Мф., 14:1 и след.; Мк., 6:14-16).

Лука — единственный из евангелистов, кто упоминает о встрече Ирода Антипы с Иисусом. Их встреча произошла во время суда над Иисусом, когда Ирод Антипа прибыл в Иерусалим на праздник Пасхи.

Прокуратор Понтий Пилат, узнав, что Иисус родом из Галилеи, направил Его к правителю этой области - Ироду Антипе. Тот давно хотел увидеть Иисуса (Лк., 9:9; Лк., 23:8), надеясь стать свидетелем чуда. Но Узник оказался недоступным в Своей замкнутости, и тогда разочарованный царь, поиздевавшись над Ним, отослал Его прочь в шутовском наряде - политические мотивы первосвященников он, по-видимому, как и Пилат, не принимал всерьез. Лука пишет, что это привело к улучшению прежде враждебных отношении между Пилатом и Иродом (Лк., 23:9-12,15).

В 37 г. н.э. Тиберий умер и следующий император, Калигула, благоволил уже племяннику Антипы, Ироду Агриппе. Калигула освободил Агриппу из тюрьмы, куда тот был помещен за пожелание Тиберию скорой смерти, и, присвоив ему царский титул, назначил его править тетрархией умершего Филиппа (Иосиф Флавий, «Иудейские древности» XVIII, гл. 6-7).

Это задело честолюбие Иродиады. Она вынудила Антипу обратиться к Калигуле с просьбой о присвоении ему царского титула. Однако, когда в 39 г. н.э. Антипа отправился в Рим к императору, Агриппа послал Калигуле донос, обвинив Антипу в заговоре с парфянским царем Артабаном и в соучастии в заговоре Сеяна. В результате Ирод Антипа был сослан в Лугдунум в Галлии (современный Лион), где он и умер. Тетрархия и имущество Антипы были переданы Агриппе. Иродиаде было предложено остаться под покровительством брата (Агриппы), но она предпочла отправиться в ссылку с мужем.

Материал подготовил Сергей Шуляк

: Он предан суду язычника – Пилата: ИИСУС ЖЕ СТАЛ ПРЕД ПРАВИТЕЛЕМ ... Этот игемон (правитель) Понтий Пилат был римским правителем Иудеи и соседних с ней областей – Самарии и Идумеи; он жил обычно в городе Кесарии, на берегу Средиземного моря, но для наблюдения за безопасностью на время Пасхи переселялся в Иерусалим, в роскошный дворец на горе Сионской, построенный царем Иродом, который избил младенцев Вифлеемских. «Появление Иисуса Христа в виде узника, вероятно, не было для Пилата вовсе неожиданным; неожиданно было только то, что для обвинения Его явился весь синедрион, с Каиафой во главе, и притом так рано, и в такой день, когда всякий Израильтянин, и искренно и лицемерно набожный, старался как можно более удаляться от язычников и всего языческого, чтобы не потерять законной чистоты, необходимой для совершения пасхи. Первосвященники и книжники, пожиравшие, по слову Господа, верблюдов, действительно, не забыли отцедить комара» (Иннокентий, архиеп. Херсонский).

Святой Иоанн Богослов пишет, что они не вошли в претор, чтобы не оскверниться, так как в тот день им надлежало есть пасху; они остановились на Лифостротоне, т.е. на площадке перед дворцом, выстланной разноцветными плитами, где, по римскому обычаю, на глазах всех совершалось судебное разбирательство: тут было и судейское кресло прокуратора. «Члены синедриона дали знать Пилату, что ожидают его по такому делу, которое не терпит отсрочки. Не забыли, без сомнения, извиниться, что Закон не позволяет им войти во внутренность претории для личного с ним объяснения. «Жалкий народ! слепые изуверы!», – думал, конечно, при этом высокомерный римлянин, оскорбленный тем, что его подвластные почитают дом его таким нечистым и богопротивным, что опасаются войти в него. Но Римляне всегда щадили предрассудки побежденных народов, и Пилат немедленно явился на Лифостротоне» (Иннокентий, архиепископ Херсонский). Римский вельможа спросил их: «В чем вы обвиняете Человека сего?» Члены синедриона не ожидали такого вопроса. Они полагали, что Пилат просто утвердит их приговор и позволит им предать казни Иисуса, и притом такой казни, какую они укажут. «Если бы Он не был злодей, – дерзко ответили они Пилату, – то неужели все мы, члены синедриона, предали бы Его тебе на казнь?» Враги Господа, видимо, надеялись, что их личная значимость послужит вместо всех доказательств. «Если так, – возразил игемон, – если вы хотите, чтобы я осудил этого Человека без расследования дела, то зачем здесь мое участие? Возьмите Его вы сами и, по Закону вашему, судите Его и наказывайте, как знаете. Я не хочу вмешиваться в ваши дела». – «Но Его преступление, – отвечали обвинители, – требует смертной казни, потому что Он выдает Себя за Мессию, Царя Израильского; а нам нельзя никого предавать смерти без твоего на то согласия». Евангелист Иоанн при этом замечает: «да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою Он умрет» (), т.е. римской казнью, через распятие на кресте, принародной, медленной, сознательной, проклятой, самой мучительной, хуже, чем сожжение, хуже всех возможных смертей... И вот, Его враги, оставляя в стороне все обвинения в богохульстве, которые в глазах судии-язычника не имели бы никакой силы, разражаются против Иисуса Христа бурей ругательств, из которых можно было понять, что они обвиняют Его в следующем: будто Он возмущает народ, будто запрещает давать дань кесарю и будто называет Себя царем земным. «Это усердие к выгодам кесаря из уст первосвященников должно было показаться Пилату чрезвычайно странным.

Однако же обвинение было так важно, что не позволяло более уклоняться от судопроизводства: надо было приступить к допросу. Пилат не обратил никакого внимания на два первых обвинения, как на несомненную для него клевету, но, как верный слуга римского кесаря, счел нужным допросить Иисуса Христа по последнему обвинению. Желая дать Подсудимому более свободы в объяснении Своего лица и Своих действий, Пилат вошел в преторию, дав знак следовать за собой и Иисусу» (Иннокентий, архиеп. Херсонский). И Господь, дотоле никогда не переступавший порога царских чертогов, был введен в роскошную палату, блиставшую позолотой и убранством. Тот, Кто имел власть над небом и землей, Судия вселенной, встал теперь перед судией-язычником... Какое глубокое самоуничижение! Виновный скрылся от Судии-Бога. Невинный Адам стоит теперь перед судом язычника... За кого? За всех нас, грешных людей! И СПРОСИЛ ЕГО ПРАВИТЕЛЬ: ТЫ ЦАРЬ ИУДЕЙСКИЙ? Сердцеведец знал, что Пилат понимает слово царь только в смысле земного владыки, а Он, Господь, есть Царь не в земном смысле, а в смысле духовном, нравственном. Сказать Пилату, что Он Царь, значило бы ввести Своего судию в невольную ошибку, а сказать, что не Царь, значило бы погрешить против истины. Поэтому Господь вопросил Пилата: «от себя ли ты говоришь это, или другие сказали тебе о Мне?» (). Пилат не мог предложить такого вопроса Господу от себя: в жизни Иисуса Христа не было к тому ни малейшего повода; если же Пилат предлагал вопрос по наговору клеветников, то должен был бы прежде подумать: можно ли поверить тому, что синедрион, так ненавидящий римскую власть, стал заботиться о власти кесаря? Можно ли верить такому усердию синедриона к кесарю? Но гордый римский вельможа оскорбился тем, что Господь показал ему, как неосмотрителен его вопрос. Пилат отвечал: «разве я Иудей?» , чтобы мне верить мечтам Иудеев о каком-то царе завоевателе, которого они ждут? Твой народ и первосвященники предали Тебя, как виновного в присвоении имени Царя; и я, как прокуратор, должен против воли делать Тебе допрос, хотя сам доселе и не видел от Тебя ничего противного законам. Итак, что Ты сделал? Чем подал повод думать, что Ты ищешь царства? Отвечай! ИИСУС СКАЗАЛ ЕМУ: ТЫ ГОВОРИШЬ , ты верно говоришь, что Я – Царь. Но Царство Мое не от мира сего, не есть какое-либо земное царство, которого ожидают Иудеи. Если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда, и потому оно совершенно безопасно для Римлян. «Пилат, по-видимому, остался доволен таким ответом, только, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – слово царство еще звучало сомнительно в ушах политика, тем более, что враги Иисуса Христа могли толковать его в худую сторону.

Однако же Ты Царь?» – спросил опять Пилат, давая понять, как неуместно это слово в устах Обвиняемого. Господь отвечал: «ты верно говоришь, что Я Царь, и это наименование совершенно согласно с истиной. Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать о истине, с какою бы опасностью это свидетельство ни было соединено; и всякий, кто от истины, для кого она дорога, тот и есть Мой подданный, который слушает гласа Моего» . Этими словами Господь показал, что тайный намек Пилата на то, чтобы Он удержался от опасного наименования Себя Царем, совершенно недостоин Его, потому что Он действительно есть Царь в самом возвышенном смысле этого слова, Царь единственный, вечный, но, очевидно, совершенно безопасный для римской власти». Пилат не способен был понять слова Господа в нашем, христианском, смысле; но он был знаком с сочинениями своих языческих мудрецов, из которых один говорил: «ты царь, если живешь добродетельно» ; в таком смысле и понял слова Господа Пилат. Как язычник, он не верил, чтобы люди могли познать истину, и потому, считая Господа простым мечтателем, сказал Ему: «Но что такое истина? Еще ни один мудрец не решил этого вопроса: Тебе ли, простому Иудею, решать его?» и с этими словами тотчас вышел вон из претории и объявил Иудеям, что он находит Иисуса Христа совершенно невинным. Так язычник защищает Мессию Иудейского перед Иудейскими же чиноначалиями – поистине сей Мессия «пришел к своим, и свои Его не приняли» (). Слова Пилата жестоко оскорбили членов синедриона. Значит, весь синедрион слеп, не стоит доверия, клевещет на Человека невинного?.. Возможно ли это? Но лукавым обвинителям пришлось скрыть свое озлобление. Тем с большим ожесточением они стали клеветать на Иисуса Христа, обвиняя Его во многом, как говорит святой Марк. В чем же именно? Представляли, вероятно, какие безпокойства могут происходить в народе, если предприимчивые люди будут так безнаказанно присваивать себе титул царей, причем могли указать, как на пример, на возмущение Иуды Галилеянина, задолго до того бывшее. Могли указывать на чрезвычайную приверженность к Нему народа, на множество Его последователей, которые выжидают только благоприятного случая, чтобы соединиться и действовать открытой силой; могли выставлять под видом возмущения общественного порядка даже некоторые дела Господа, например, очищение храма от торгующих. Только о чудесах старательно молчали. Между прочим, упомянули, что у Него много последователей в Галилее. Господь не отвечал на эти обвинения ни единого слова. И КОГДА ОБВИНЯЛИ ЕГО ПЕРВОСВЯЩЕННИКИ И СТАРЕЙШИНЫ , ОН НИЧЕГО НЕ ОТВЕЧАЛ .

Он видел, что всякий ответ был безполезен: они сами хорошо знали, что говорили ложь на Неповинного, Который стоял теперь, как Агнец непорочный пред стригущими Его безгласный. Эта противоположность между обвинителями и Обвиняемым была поразительна для Пилата. ТОГДА ГОВОРИТ ЕМУ ПИЛАТ: что же Ты не отвечаешь? НЕ СЛЫШИШЬ , СКОЛЬКО СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ПРОТИВ ТЕБЯ? Но Господь продолжал безмолвствовать: И НЕ ОТВЕЧАЛ ЕМУ НИ НА ОДНО СЛОВО , ТАК ЧТО ПРАВИТЕЛЬ ВЕСЬМА ДИВИЛСЯ ... Римлянин, конечно, еще не видывал подобного поведения подсудимого на суде. «Он знал невинность Иисуса Христа, знал, как Он, силой Своего слова, увлекал народ и заставлял молчать Своих врагов, а потому и теперь мог вполне защитить Себя от клеветы и обличить клеветников, оттого и дивился, видя, что Обвиняемый не хочет говорить против обвинителей в защиту Себя» (епископ Михаил). Сами враги должны были невольно удивляться этому спокойному безмолвию Обвиняемого. Что они думали при этом? «Им казалось, может быть, что Галилейский Учитель потерял присутствие духа, или слишком полагается на снисхождение к Себе прокуратора, или ожидает, чтобы кто-либо из народа вступился за Него... Впрочем, молчание Господа было приятно для врагов Его. Если бы Он заговорил, то могли опасаться, что Он обнаружит не только невинность Своих поступков, но и личную ненависть врагов против Него, что Он может обратить внимание Пилата на Свои чудеса, которые заставят войти в подробнейшее рассмотрение дела, а это потребует справок и времени, чего именно так сильно хотелось избежать врагам Иисусовым». Они хорошо понимали, что Пилат вовсе не верит в их преданность кесарю, что он в душе смеется над их лукавым притворством; они видели, что это кроткое спокойствие Иисуса, это неизъяснимое величие в Его лице и взорах – все располагало в пользу Подсудимого. А это еще более возбуждало их упорство, их настойчивость в клеветах и обвинениях; они с наглостью приступили к Пилату с требованием скорее покончить дело – осуждением Иисуса. Пилат стал искать средства, если не спасти Узника от смерти, то, по крайней мере, отклонить от себя Его осуждение. И хитрый римлянин нашел это средство. По рассказу святого евангелиста Луки, он обратился к обвинителям с таким вопросом: «Вы говорили, что Он начал возмущать народ в Галилее: разве Он Галилеянин?» – «Галилеянин» , – вскричали обвинители в несколько голосов, полагая, что это обстоятельство особенно подействовало на Пилата, который был особенно не расположен к Галилеянам и находился во вражде с их правителем Иродом Антипой. Но в уме прокуратора было совсем другое.

«Под предлогом нежелания вмешиваться в дела, принадлежащие чужому правлению, Пилат решился отослать Иисуса Христа к Ироду, который находился теперь тоже в Иерусалиме по случаю Пасхи. При этом Пилат надеялся, что такая неожиданная учтивость послужит к примирению с ним потомка Ирода Великого! Вот почему Божественный Узник немедленно отсылается к Ироду в том же самом виде, в каком приведен из синедриона, т.е. в узах и под стражей. Туда же против воли должны были следовать и первосвященники со всеми членами синедриона, не имея ни малейшего права протестовать против такого перенесения дела из одного суда в другой» (Иннокентий, архиеп. Херсонский). Для Ирода Антипы, который отдал в награду безстыдной плясавице голову Предтечи Господня, появление теперь в его дворце Иисуса Христа было столь же приятно, как и неожиданно. "Ирод" , – говорит евангелист Лука, – «увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем» (). «Но если желал, то что же мешало ему давно видеть Его? Не путешествовал ли Спаситель по Галилее? – вопрошает Филарет, архиепископ Черниговский. – Он бывал там и в городах, и в деревнях, и на водах, и в пустыне. Кто не знал там Иисуса? К кому из желавших не приближался Он Сам? И Ирод за три года не сделал ни одного шага, чтобы сблизиться с великим Чудотворцем. Можно поэтому судить, что это было у него за желание, что за радость, когда увидел Иисуса. Великий Чудотворец во дворце Ирода – утеха тщеславию Ирода. Притом, сам Пилат прислал к нему на суд этого Чудотворца, о Котором так много говорили везде, Который теперь в его власти»... «Посланные от Пилата, конечно, объяснили Ироду в чем дело, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – но Ирод не думал о расследовании дела, незначительность которого была для него столь же очевидна, как и для Пилата. Он думал теперь о том, что Подсудимый Чудотворец, под угрозой мук и смерти, раскроет перед ним все чудеса Своего всемогущества или искусства: «Ирод... надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо» (). И вот, из уст любопытного деспота полилось множество вопросов. Евангелист не говорит, о чем он спрашивал; но на то, что многочисленные вопросы его не касались самого дела, указывает молчание Господа. Всего вероятнее Ирод расспрашивал о прошлых чудесах Господа. Но Господь и здесь является в том же величии, в каком мы видели Его в начале служения, когда, искушаемый в пустыне, Он с презрением отверг предложение сатаны – употребить в Свою личную пользу дар чудес. Нет сомнения, что Ирод, увидев какое-либо чудо, освободил бы Чудотворца от опасности, Ему угрожавшей; но творить в угождение Ироду и его царедворцев чудеса значило бы оскорблять Духа Святого, силой Коего они совершались, и повергать святая псам...

Не получив удовлетворения своему любопытству, Ирод вознегодовал. Первосвященники тотчас заметили это и, пользуясь его раздражением, начали клеветать на Иисуса Христа, доказывая, что Он, как непокорный властям и враг спокойствия народного, давно достоин смерти». Но Ирод не хуже Пилата знал, что за люди члены синедриона, и можно ли полагаться на их отзывы об Иисусе. А молчание Господа в ответ на его вопросы, вероятно, объяснил себе тем, что Иисус не может совершить перед ним чуда, достойного его царского внимания. «И прежде он едва ли верил слухам о чудесах Иисуса Христа, приписывая их, может быть, какому-либо искусству; а теперь, в полной уверенности, что Узник сделал бы для него чудо, если бы мог, – говорит Иннокентий, архиепископ Херсонский, – Ирод принял Его за посредственного искусника, который между простым народом прослыл Чудотворцем, а в присутствии просвещенных людей вынужден прибегать к молчанию, но который ничуть не опасен для правительства. «Такие люди» , – думал Ирод, – «заслуживают не смерти, а осмеяния» , и сам первый начал издеваться над Господом. Толпа царедворцев немедленно присоединилась к своему повелителю. Со всех сторон полетели острые насмешки, язвительные укоризны и грубые шутки. Сын Человеческий был осмеян, поруган столько, сколько праведник может быть осмеян при дворе, подобном двору Антипы. В довершение всех насмешек Ирод велел надеть на Иисуса Христа длинную, лоснящуюся одежду, в какую одевались в Риме полководцы и все те, которые приготовлялись искать у народа какой-либо должности. «Так, – думал насмешливый деспот, – должен быть одет и Тот, Кто имел безрассудство представлять из Себя Царя Иудейского». И в этой одежде был отослан обратно на суд к Пилату. Освободить Его Ирод не хотел, вероятно, чтобы не раздражать первосвященников; между тем, взаимной учтивостью он думал отплатить за учтивость Пилата и показать, что он перестает быть его недругом. Ибо с этого времени, по замечанию святого Луки, Ирод и Пилат сделались снова друзьями ()».

Тетрарх галилейский, сын Ирода Великого, Ирод Антипа, к которому на суд должен был явиться Агнец Божий, был тот самый деспот, который, в угоду беззаконной жене своей Иродии, лишил жизни Иоанна Крестителя. Жестокость и бесчеловечность не были собственно в характере Антипы, но склонность к чувственности и слабость духа и сердца не раз доводили его до жестокостей. Бесстыдная Иродия продолжала владеть сердцем Антипы и правила им вместе с царством; но теперь её не было в Иерусалиме. Впрочем, у неё не было причины принимать личное участие в настоящем деле, разве из одного любопытства.

Для Антипы появление в его дворце Иисуса Христа было столь же приятно, сколько неожиданно. Он знал Господа только по слухам: о чудесах Его слышал весьма много; слышал, конечно, что-то и о Его учении: но быть слушателем Иисусовым у Ирода не было никакого желания; хотелось только видеть какое-либо чудо. Прежнее мнение Ирода (Мф. 14:1-2), что в Иисусе Христе воскрес Иоанн Креститель, им казнённый, теперь уже не тревожило сластолюбца; рассеянность и забавы изгнали из воображения эту мысль, которая могла быть благотворной для его совести.

Но первосвященникам, без сомнения, тяжело было ходить из одного судилища в другое, и притом без всякой определённой надежды. Ирод, несмотря на свою религию, не имел усердия к синедриону, который состоял большей частью из фарисеев, секты весьма требовательной, пользующейся поддержкой народа, не терпевшей чуждого владычества, а поэтому подозрительной для Ирода, чей род происходил из Идумеи, возвысился и держался происками при дворе кесарей. К секте саддукеев, которые также имели сильный голос в синедрионе, Ирод был более расположен и разделял их мнения, впрочем, не так, чтобы во всём следовать саддукейству. Знал, конечно, Ирод, подобно Пилату, и о том, что первосвященники преследуют Пророка Галилейского единственно по личным мотивам. Всё это не подавало синедриону большой надежды.

Но не было особенной причины и отчаиваться в успехе на суде Ирода. Как от государя иудейской религии, от него ожидали, по крайней мере, лицемерного уважения к верховному священному судилищу иудейскому и хоть притворного внимания к нарушению иудейских законов, в котором обвиняли Иисуса Христа и которое для Пилата-язычника не имело никакого значения. Если и прежде, как мы видели, фарисеи успели убедить иродиан действовать заодно с ними против Иисуса Христа, то в настоящем случае ещё смелее можно было положиться на их содействие.

Посланные от Пилата объяснили, без сомнения, Ироду, в чём состоит дело, почему римский судья не произнёс приговора Иисусу Христу и отослал Его к правителю галилейскому: то есть что Обвиняемый, находясь в Иудее, не сделал ничего, заслуживающего казни, и что теперь остаётся Ироду рассмотреть, не сделал ли его подданный чего-либо такого в Галилее, как утверждали обвинители.

Но Ирод не думал о расследовании дела, незначительность которого в гражданском отношении была для него так же очевидна, как и для Пилата. Не обращая внимания на высоких обвинителей Иисусовых, он, видимо, был рад, что видит наконец перед собой всеми славимого Пророка, Которого так давно и сильно хотел видеть (Лк. 23:8). «Теперь, - думал роскошный деспот, - теперь Подсудимый, под угрозой мук и смерти, Чудотворец, чтобы добиться моей милости, раскроет передо мной все чудеса Своего могущества или искусства». И множество вопросов немедленно полилось из уст любопытного... Евангелист не говорит, о чём он спрашивал, но что вопрошения словесы многими не касались самого дела, это показывает уже молчание Господа и младенческое любопытство, владевшее Иродом. Всего вероятнее, это любопытство обращено было на прошлые чудеса Господа, в том числе, может быть, и на чудесные обстоятельства Его собственной жизни, напр., гласы с неба и проч. Господь не отвечал ни слова; не показал даже и вида, что Он готов исполнить желание тетрарха - видеть от Него какое-либо чудо.

Сын Человеческий и здесь является в том же величии, в каком мы видим Его в начале служения, когда, искушаемый в пустыне, Он отвергает с презрением предложение сатаны - употребить в личную Свою пользу дар чудес. Нет сомнения, что Ирод, увидев какое-либо чудо, избавил бы Чудотворца от опасности, Ему угрожавшей: но творить в угоду Ироду и царедворцев его чудеса - значило бы унижать Св.Духа, силой Которого они совершались, - повергать святая псам...

Между судьями Господа один только Пилат, по-видимому, был несколько расположен ценить высокие чувства и поступки Подсудимого. Не знающий истинного величия, Ирод, не получая удовлетворения своему любопытству, рассердился. Первосвященники заметили это и тотчас, пользуясь случаем, начали клеветать на Иисуса Христа, доказывая, что Он, как непокорный властям и враг спокойствия народного, давно достоин смерти. Возмутительный нрав галилеян, подданных Ирода, придавал достоверность тем опасностям, которые они предрекали от Иисуса Христа; а настоящее молчание Господа для злоречия служило очевидным примером мнимой непокорности Его властям.

Но Ирод, при всём негодовании из-за обманутой надежды видеть чудо, не был расположен верить клеветам фарисейским. По всей вероятности, молчание Господа он принял за признание в слабости сотворить чудо, достойное внимания. И прежде едва ли от сердца верил Ирод слухам о чудесах Иисуса Христа, приписывал их, может быть, какому-либо тайному искусству; но, как человек без твёрдых правил, колебался в своём мнении и считал, что искусство стоит внимания. Теперь в полной уверенности, что подсудимый Узник сделал бы для него чудо, если бы мог, Ирод принял Его за посредственного шарлатана, который среди простого народа прослыл Чудотворцем, но в присутствии просвещённых царедворцев был вынужден молчать; который, будучи ослеплён успехами, видя готовность народа признавать Его за великого человека, вообразил Себя Мессией, впрочем, не имея никаких определённых целей; человек низкого рода, без знаний и дарований воинских, с одним пристрастием - поучать народ, Он был ничуть не опасен для правительства. «Такие люди, - думал Ирод, - заслуживают не смерть, а осмеяние», и сам первый начал издеваться над Господом. Толпа царедворцев немедленно присоединилась к своему повелителю. Со всех сторон полетели острые насмешки, язвительные укоризны и грубые шутки. Сын Человеческий был осмеян, поруган так, как праведник только может быть осмеян при дворе, подобном двору Антипы.

В довершение всех насмешек Ирод велел надеть на Иисуса Христа длинную, белую, блестящую одежду. Так одевались в Риме полководцы и все те, которые собирались искать у народа какой-либо должности. Так, думал насмешливый деспот, должен быть одет и Тот, Кто имел безрассудство называть Себя, хоть и без особого умысла и дальних последствий, Царём Иудейским.

В этой же самой одежде Иисус Христос был отослан обратно на суд к Пилату. Дарованием Ему свободы Ирод не хотел, вероятно, раздражить первосвященников; между тем, взаимной хитростью думал отплатить за учтивость Пилата и показать, что он перестаёт быть его недругом. Ибо с этого времени, по замечанию св.Луки, Ирод и Пилат сделались по-прежнему друзьями. Законным предлогом к возвращению Узника на суд прокуратора иудейского, если нужен был предлог, могло служить то, что Иисус Христос, хотя провёл большую часть Своей жизни в Галилее, но родился и записан был в народную перепись в Иудее, управление которой принадлежало Пилату.

Солнце было уже высоко, три допроса и переход из одного судилища в другое продолжались столько времени, что первосвященникам трудно было надеяться в этот же день окончить своё дело. Но отложить его до другого времени значило почти то же, что вовсе оставить. Со временем обстоятельства ещё более могли расположиться в пользу Узника, Которому и без того покровительствовал прокуратор. Особенно нужно было опасаться народа, который, узнав об участи, ожидающей великого Пророка, легко мог восстать против синедриона. Поэтому старейшины с необычным для них терпением опять следовали за Иисусом Христом в Пилатову преторию, получив одно утешение, что Ирод поругался над Господом, но не имея в виду ничего определённого, кроме своего упорства.

Примечания

1. О суде Ирода над Иисусом Христом три евангелиста вовсе не упоминают. Только один св.Лука повествует о нём, и довольно пространно. Лк. 23:7-9.
2. Мф. 16:6; сравн. Мк. 8:15.
3. Так, Ирод, вопреки догмату саддукеев, что нет ни ангела, ни духа, следовательно, и бессмертия, верил некоторое время, что в Иисусе Христе воскрес Иоанн Креститель. Мф. 14:1-2.
4. Мф. 22:16. Иродианами назывались люди, приверженные к фамилии Иродовой, заботившейся об увеличении политического могущества потомков Ирода Великого.

Царь Ирод отдал приказ перебить вифлеемских младенцев, и к Царю Ироду отправил Иисуса Понтий Пилат перед тем, как послать Его на распятие, а еще царь Ирод убил апостола Иакова. Только это были три совершенно разных человека. Более того, в Новом Завете упомянуты еще два Ирода, так что общее их число достигает пяти, а всего царей и правителей с этим именем было семь. Только двое из них не играют никакой роли в библейской истории (да и в мировой истории тоже), так что о них можно и вовсе не упоминать.

C этим стоило бы разобраться, но сначала надо понять, откуда вообще взялись эти цари - пожалуй, самая странная династия во всей Библии.

Менее чем за сто лет до Рождества Христова независимым Иудейским царством правила династия Хасмонеев, которая пришла к власти в результате Маккавейского восстания. Среди прочих своих деяний Хасмонеи завоевали в конце II века соседнюю страну Идумею (Эдом), а потом насильственно обратили в иудаизм всех жителей этой страны, которых считали своими близкими родственниками (их предок Исав был братом-близнецом Иакова, предка израильтян). Став единоверцами иудеев, идумеи растворились в их среде, а знатные люди заняли свое место среди знати иудейского царства.

Когда-то главной задачей Маккавеев было отстоять независимость перед могучими эллинистическими государствами, наследниками Александра Македонского, но к середине I в. до н. э. картина совершенно сменилась. Эллинистические государства сами стремительно теряли независимость под натиском союзного Иудее государства - Рима. Еще недавно иудеям казалось, что в лице римлян они нашли идеальных помощников и покровителей: сами живут далеко, ни во что не вмешиваются, зато наводят страх на старинных недругов, эллинскую династию Селевкидов, и на все окрестные народы.

Но у Рима была своя цель - экспансия. Для них иудеские правители Хасмонеи были слишком ненадежны и независимы, Риму требовался не самостоятельный правитель, а верный наместник, который всем был бы обязан римской поддержке и прекрасно бы помнил об этом. Еще очень желательно, чтобы для иудеев он был не совсем своим, чтобы они никогда не смогли собраться вокруг него и противопоставить себя мощи римских легионов. И тогда на глаза римлянам попался молодой человек по имени Ирод, потомок знатного идумейского рода, который уже верно служил им… Юлий Цезарь, а затем и сенат приняли решение поставить его правителем в Иудее.

Римлянам, собственно, было все равно, как именно назовется правитель этой области, и они ничуть не возражали, когда Ирод присвоил себе звание царя. Он, конечно, не имел на то никакого права, не будучи потомком царя Давида и вообще иудеем по рождению, так ведь и Хасмонеи некогда заняли престол не по закону, а по праву победителей. Так пришла к власти династия Иродов, чье имя станет нарицательным во многих языках. Имя основателя династии Ирода, получившего со временем прозвание «Великого», станет именем и для всей династии, своего рода фамилией для его потомков.

Кстати, тут надо заметить, что римляне как завоеватели вели себя совсем иначе, чем ассирийцы и вавилоняне - видимо, потому их империя и простояла намного дольше. Они оставляли за покоренными народами право жить, как им угодно, а сами лишь назначали верховных правителей, собирали подати и строго следили за лояльностью и соблюдением порядка. Мятежи подавлялись с максимальной жестокостью, но послушным обывателям жилось вполне сносно. К тому же римляне обеспечивали защиту от внешних врагов, завоеванные ими земли включались в единое экономическое и культурное пространство империи.

Но все-таки это были иноземные захватчики, и среди иудеев всегда хватало желающих изгнать их со своей земли. Многие связывали эти ожидания с Мессией, и когда после торжественного входа в Иерусалим Иисус не провозгласил себя царем, не объявил римлянам войны, отвернулись от Него. Видимо, отчасти поэтому люди и кричали Пилату «распни Его!» вскоре после того, как приветствовали Иисуса. В 66-м году будет поднято восстание против Рима, которое окончится катастрофой.

До всего этого в эпоху Ирода Великого было еще далеко, но без знания этих фактов мы многого не поймем в его истории. О ней у нас речь пойдет в следующий раз.

Ирод Великий и его сыновья

Этот человек упоминается в Евангелии в связи с одним-единственным эпизодом – истреблением вифлеемских младенцев после Рождества Иисуса, причем рассказывает об этом только Матфей. Он писал прежде всего для евреев, а уж они-то прекрасно помнили, кто такой царь Ирод Великий! Получается, что именно этот царь не остановился перед явным злодейством, перебил множество невинных детей, чтобы избавиться от мнимого конкурента.

Тут встает такой интересный вопрос: о большинстве героев Нового Завета мы не знаем из исторических источников ничего или почти ничего, тогда как о знаменитом царе Ироде историки древности сообщают нам очень много. И среди этих повествований нет даже упоминаний о вифлеемском злодействе! Почему?

Но прежде чем высказать предположение, поговорим о том, чем прославился Ирод. Он был действительно эффективным правителем и умел добиться своего. Он успешно отразил с римской помощью нападения внешних врагов, парфян и арабов, с внутренней оппозицией расправился без колебаний. Женился на внучке первосвященника Гиркана II, чтобы придать легитимности своей династии. Но больше всего он известен своей строительной программой: при нем возводились новые кварталы Иерусалима, надежные крепости, роскошные дворцы, современные театры (театры, впрочем, оскорбляли крайних ревнителей иудейской религии).

Самое главное, что при нем был перестроен Храм. Когда Ирод пришел к власти, на Храмовой горе в Иерусалиме стояло все то же скромное здание, которое возвели переселенцы из Вавилонии сразу после возвращения в Иерусалим. Стыдно было перед римлянами за это маленькое, обветшавшее здание… Ирод в 22 году до н. э. начинает радикальную перестройку всего храмового комплекса, которая длится девять лет - и всё это время богослужения не прекращаются. Стена Плача, которую и сегодня можно увидеть в Иерусалиме, - это всего лишь часть платформы, возведенной Иродом, чтобы расширить пространство для Храма. Можно представить себе, насколько великолепной была сама его постройка! Именно в этот Храм будет приходить затем Иисус… но простоит Храм меньше века и будет разрушен теми самыми римскими легионами, которые привели Ирода к власти.

Величие не всегда сопряжено с нравственностью, и нередко оказывается, что правители, добившиеся грандиозных успехов, проливали реки крови. Так и при Ироде Великом пытки и казни по самым ничтожным поводам сделались нормой жизни. Он истребил всех потомков предыдущей династии, Хасмонеев. Он приговорил в разное время к казни по одним лишь подозрениям собственную любимую жену и двух сыновей. Будучи тяжело больным, за несколько дней до смерти, он велел собрать в цирке всю иудейскую знать и поголовно ее перебить - правда, это его завещание так и не было исполнено. На фоне таких громких злодейств тихое убийство никому не известных младенцев в небольшом городке Вифлееме могло уже просто не волновать историков того времени, ведь в послужном списке Ирода были куда более яркие преступления. А тут всего лишь младенцы… Но христианская Церковь почитает святыми именно этих младенцев, а не великого царя, отстроившего Храм, и даже не его невинно убитых сыновей -урок для грядущих поколений, которые не раз еще будут тосковать по земному величию и сильной руке.

Точную дату начала правления Ирода назвать трудно, т.к. власть над Иудеей он получал постепенно, обычно началом его единоличного правления считают 37 год до н. э. Дата его смерти нам известна точно: это 4 г. до н. э. Но тогда получается, что Ирод умер еще до Рождества Христова? Только если принять за дату этого Рождества 1-й год н. э. (1-й год от Р. Х., как писали раньше). Действительно, «наша эра» берет свой отсчет от Рождества, но его предполагаемая дата вычислена была в раннем Средневековье неточно - ведь ни в Библии, ни в каких-то других древних авторитетных источниках ясных указаний на нее нет, и подсчеты были весьма приблизительными. А теперь уже все привыкли именно к такому летоисчислению, и даже если кого-то смущает, что Рождество состоялось за несколько лет до начала новой эры, никто не собирается менять систему летоисчисления.

Царство Ирода не пережило своего правителя. Перед смертью он с согласия Рима разделил его между своими сыновьями: Иродом Архелаем, Иродом Антипой и Иродом Филиппом. Именно поэтому их называли тетрархами, т.е. «четверовластниками». Строго говоря, частей в государстве теперь было четыре, но Архелай получил в управление сразу две, таково было пожелание римского императора Октавиана Августа. Со временем Август обещал даже сделать Архелая царем. Впрочем, настроения правителей переменчивы: довольно скоро Август отправил Архелая в ссылку, а подвластную ему территорию (включая Иерусалим) включил в состав римской провинции Сирия, теперь ею правили римские наместники.

Антипа, которому досталась Галилея и Заиорданье, и Филипп, область которого лежала к востоку от Галилейского озера, правили своими землями намного дольше, хотя и вступали порой в конфликты друг с другом и с римскими назначенцами. Евангелист Лука даже отмечает, что Ирод Антипа и римский наместник Пилат, прежде враждовавшие друг с другом, помирились во время «суда» над Иисусом.

Но об этих правителях и об их наследниках, упомянутых в книге Деяний, мы поговорим в следующий раз.

Ироды: Антипа, Агриппа I, Агриппа II

Именно Ирод Антипа упоминается в Евангелиях (кроме истории Рождества) под именем Ирод. Речь идет об одном из сыновей царя Ирода Великого, который правил Галилеей с 4 по 39 г. н. э. С Римом он ладил и даже назвал свою резиденцию на Галилейском озере Тивериадой в честь римского императора Тиберия (нынешняя Тверия в Израиле).

Его «семейная хроника» тоже довольно характерна для правителей того времени. Ирод Антипа взял себе жену своего сводного брата Филиппа – за обличение этого незаконного союза и поплатился головой Иоанн Креститель. Но не принес этот брак счастья и самому Ироду. Когда на римский престол вместо Тиверия взошел сумасбродный император Калигула, Иродиада вынудила Ирода отправиться к императору в поисках новых почестей и званий. Однако собственный племянник Ирода, Агриппа, тут же отправил донос на него, и вместо почестей тому выпала ссылка в далекую Галлию, где он и умер, возможно, насильственной смертью. Иродиада последовала в ссылку вместе с мужем, а титулы и владения Ирода перешли к его племяннику Агриппе, так вовремя пославшему донос.

Но все это произойдет уже после евангельской истории. Пока у Ирода Антипы всё было благополучно, по крайней мере, на внешний взгляд. Он наслаждается жизнью (Евангелие упоминает, как широко он праздновал свой день рождения), он не прочь послушать проповеди Иоанна Крестителя, и если бы не интриги жены, может быть, он и не велел бы его казнить.

А затем правителю Ироду пришлось решать судьбу еще одного Праведника. Римский наместник Пилат отправил к нему арестованного Иисуса, т. к. Тот был родом из Галилеи и формально был подвластен ему как правителю этой области. Как сообщает евангелист Лука, Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем, и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал ему. Первосвященники же и книжники стояли и обвиняли Его. Но Ирод со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одежду и отослал обратно к Пилату .

Ему очень хотелось, чтобы Иисус тоже как-нибудь украсил его нескончаемый праздник жизни, и когда не получил желаемого, то, по крайней мере, развлекся насмешкой над Ним и отправил Его с глаз долой. Пилат хотя бы совершил жест омовения рук, якобы отстраняясь от принятия решения о неправедной казни, - правитель Ирод не сделал и этого. Всё казалось ему поводом для веселья и насмешки, и совсем скоро новый римский император и собственный его племянник точно так же посмеются над ним самим.

Еще один правитель, в 37 г. н. э. сменивший своего дядю Антипу после грамотно составленного доноса, упоминается в книге Деяний. Его звали Ирод Агриппа, и именно по его приказу был убит апостол Иаков и брошен в тюрьму апостол Петр в самом начале апостольской проповеди. Книга Деяний описывает и его собственную смерть: его языческие подданные стали почитать его как бога (для язычника это вполне нормальная форма лести, римские императоры так и вовсе считались богами по своей должности), а он принял эти почести - и ангел Божий поразил его мучительной болезнью, от которой он и скончался. Что позволено язычнику, никак не подходит человеку, исповедующему веру в Единого Бога, а Агриппа считал себя именно таковым.

Есть одно значимое совпадение в его судьбе: он считал проповедь апостолов богохульством, но… когда в его собственный адрес прозвучали богохульные славословия, он принял их без зазрения совести. Двойные стандарты не вчера были изобретены, это верно, но верно и другое: иногда человек становится жертвой именно того греха, в котором ложно обвиняет других. Умер он в 44 г. н. э.

Еще один проповедник христианства, апостол Павел, тоже беседовал с царем Агриппой, и об этом тоже рассказывает книга Деяний. Речь идет уже об Ироде Агриппе II, сыне Агриппы I и последнем правителе из династии Иродов. Эта встреча произошла в приморском городе Кесарии, видимо, в 59-м г. н. э. Агриппа только что прибыл туда со своей сестрой Вереникой, с которой он был неразлучен (многие говорили, и, судя по всему, не без оснований, что они живут как супруги) в гости к римскому наместнику Фесту. Тот рассказал ему о странном узнике, которого ему предстояло отправить к римскому императору на суд (Павел сам так пожелал, но это особая история), а пока что можно было развлечься беседой с ним.

Книга Деяний приводит проповедь, которую произнес Павел перед Агриппой по этому поводу и даже лично обратился к нему: «Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь» А если так, полагал Павел, то царь должен признать: в Иисусе исполнились самые главные пророчества, данные в Ветхом Завете. Агриппа с усмешкой ответил Павлу, что тот, похоже, и его пытается сделать христианином… Ну как это можно представить себе, чтобы царь присоединился к какой-то малочисленной и к тому же гонимой религиозной группе! В его распоряжении столько философских книг, у него нет недостатка ни в иудейских священниках, ни в греческих ораторах… Зачем, зачем ему еще и новое учение?

Агриппа II, последний в династии Иродов, насколько нам известно, не казнил никого из христиан, но и не препятствовал гнать и убивать их тем, кто того пожелал. А главное, он не обратил особого внимания на речь Павла, показавшуюся ему забавным курьезом. А дальше всё пошло как-то не так… Его подданные вдруг не захотели подчиняться ему и прогнали его вместе с сестрой Вереникой в 66 г., накануне великой войны с римлянами, в которой будут разрушены Иерусалим и храм, построенный Иродом Великим, а еврейский народ утратит всякую возможность распоряжаться на земле Ханаана вплоть до середины XX века, когда будет создано новое государство Израиль. В этой войне Агриппа со своим отрядом участвовал на стороне римлян, после ее окончания он жил в Риме вместе с той же Вереникой и умер около 100 г. н. э.

Почти полтора века правили представители династии Иродов в Иудее, постепенно утрачивая всё, что приобрел такой кровавой ценой ее основатель, и упорно не замечая того главного, что возникло в ней за это время. Оставляется вам дом ваш пуст , -пророчески говорил Иисус о Храме, перестроенном Иродом Великим, но можно отнести те же слова и к государству, которое Ироды стремились всеми силами сохранить, о величии которого они так сильно заботились и которое так быстро разрушилось до основания, в том числе и их усилиями.

Иисус Христос на суде у царя Ирода

Царь галилейский Ирод Антипа, казнивший Иоанна Крестителя, много слышал об Иисусе Христе и давно желал видеть Его. Когда привели к нему Иисуса Христа, он очень обрадовался, надеясь увидеть от Него какое-нибудь чудо. Ирод предлагал Ему много вопросов, но Господь ничего не отвечал ему. Первосвященники же и книжники стояли и усиленно обвиняли Его.

Тогда Ирод, вместе со своими воинами, надругавшись и насмеявшись над Ним, одел Спасителя в светлую одежду, в знак Его невиновности, и отослал обратно к Пилату.

С того дня Пилат и Ирод сделались друзьями между собою, а прежде были во вражде друг с другом.

ПРИМЕЧАНИЕ: См. в Евангелии от Луки, гл. 23, 8 12.

Глава первая. “ВО ДНИ ЦАРЯ ИРОДА” 4 г. до н.э. Перенесемся теперь мысленно в Иудею последних месяцев Иродова правления.Жители Иерусалима, привыкшие, что их город часто посещают пилигримы из дальних стран, вероятно, не обратили внимания на караван чужеземцев, который

Глава 12. У ЦАРЯ ИРОДА ТОЖЕ ЕСТЬ НЕРВЫ. Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов.Матфей, глава 2, стих 16Между тем, как уже было

Глава первая. “ВО ДНИ ЦАРЯ ИРОДА” 4 г. до н.э. Перенесемся теперь мысленно в Иудею последних месяцев Иродова правления. Жители Иерусалима, привыкшие, что их город часто посещают пилигримы из дальних стран, вероятно, не обратили внимания на караван чужеземцев, который