Бросьте жертву в пасть Ваала, киньте мученицу львам! (3 - Жертва). Путешествие в тунис

Фестиваль искусств «Южные ночи», недавно завершившийся в Геленджике и собравший пестрый калейдоскоп новых работ отечественных, европейских и даже китайских кинематографистов, не забыл и о многострадальной ленте Маргариты Тереховой «Чайка». Сняв картину без продюсера, Маргарита Борисовна поставила смелый и заведомо обреченный на провал эксперимент эпохи постимперского кинопроката. Картину было невозможно обнаружить в широком прокате по причинам, не нуждающимся в объяснении. О превратностях некоммерческой режиссуры в России, о судьбе своей ленты и ленте своей жизни Маргарита ТЕРЕХОВА поделилась с «Новыми Известиями».

– Говорят, вы снимали вашу «Чайку» в чеховском Мелихове?

– Да. Ни до нас, ни после туда никакие киногруппы не пускали. И озеро мы нашли именно такое, как это описано у Чехова – «колдовское». В Переславле-Залесском, старинном русском городе. Плещеево озеро, где проходили съемки, оказалось с двойным дном, причем с какими-то странными существами, живущими в его глубине. Вообще наша «Чайка» получилась очень канонической – мы не меняли ни слова в диалогах, ничего не трогали в действии. Я была очень счастлива, потому что все получилось по-настоящему. Но счастье мое было недолгим, потому что начались странные вещи, в результате которых «Чайку» нашу просто не стали выпускать. Мне передавали, что в Госкино были сказаны странные слова о том, что Чехов устарел, а фильм старомоден. И судьба проката «Чайки» была решена. Как-то единственный раз я зашла в Госкино и увидела там приглашение на кинофестиваль в Европу, где стояла моя фамилия. Меня никто об этом даже не оповестил…

– Эта печальная история с прокатом как-то отразилась на вашем желании продолжать заниматься режиссурой? Ведь вы планировали снимать еще картину, насколько я знаю.

– Если бы не было такого нападения на нашу «Чайку», я бы реализовала еще одну идею. Но после истории с «Чайкой» это все как-то зависло. Говоря устами чеховского героя, «мы попали в запендю». Театральную режиссуру я не оставила. Недавно начала репетировать в своем Театре имени Моссовета пьесу Александра Островского «Без вины виноватые». Премьеру планируем выпустить после Нового года. В пьесе играют два состава хороших актеров, как и положено в театре. Кручинину мы играем вместе с Олей Остроумовой, и я надеюсь, что та «молодая душистая волна», о которой говорил Александр Николаевич, в нашем спектакле будет.

– Молодая душистая волна сильно чувствовалась в «Чайке», где ваши дети сыграли две главные роли – Костю Треплева и Нину Заречную. Чем они заняты сейчас?

– Сын мой – актер от Бога, и он с другом сейчас сам снимает фильм. И дочка моя тоже занята в разных проектах, и я молю Бога, чтобы все у них сложилось удачно. Хотя, если честно, сейчас все везде берут своих, мы жили в другое время.

– Насколько я знаю, вы, приехав в Москву из провинции, без всяких связей сразу поступили в студию к самому Завадскому.

– Это была самая счастливая встреча в моей судьбе. И она была не случайна. Я не верю в случайные встречи. Я провалила экзамены во ВГИК и собиралась возвращаться домой. И точно знала, что в Москву больше никогда не вернусь. Но у меня из чемодана во вгиковском общежитии пропали деньги, отложенные на обратный билет. И я пошла их заработать на «Мосфильм»: как сейчас помню, изображала какую-то лаборантку в научно-популярном фильме. Где и узнала, что Завадский делает себе добор в студию. Документы там принимала Ирина Сергеевна Вулич, царство ей небесное, и меня предупреждали, что она всех забраковывает. Она взяла мои документы и говорит радостно: «Золотой аттестат! Да еще и капитан юношеской сборной по баскетболу Узбекистана! Какая умница!» И сразу меня направила на второй тур. Помню, когда меня прослушивали на втором туре, я стала вопить монолог несчастной Натальи из Шолохова, которая любила Григория. Я отвопила, и после паузы Завадский спросил меня с участием: «У тебя есть что-нибудь потише?» После моих стихов Валентина Талызина сказала: «Она или ненормальна, или гениальна»… Меня взяли, и курс у нас был потрясающий, и были удивительные педагоги, таких сейчас нет и уже никогда не будет. Я знаю совершенно точно, что если бы в моей жизни не было Завадского, то у меня бы в жизни не состоялось ничего.

– Судьба свела вас и с величайшим режиссером нашего кино Тарковским. Каким он был?

– Андрей был существо необыкновенное, ни на кого не похожее. Гений с зелеными глазами. Мне кажется, что творчество Андрея было пиком кинематографа. Потому что кино может пойти в разные стороны, но выше Андрея еще никто не поднялся. Ни один из его фильмов не был похож на другой. Он мог бы поставить, наверное, раз в пять больше фильмов – но ему не давали. Его мучили страшно. И те же самые структуры, которые сейчас мучают нашу «Чайку». Ему потом многие ставили в упрек, что он уехал. Но он должен был снимать кино. Две последние вещи он назвал с оглядкой на вечность: «Ностальгия» и «Жертвоприношение». При всем своем величии он в общении был человеком удивительно нежным, легким и с потрясающим чувством юмора. Помню, как я все время подробно его допрашивала, как и что мне делать в следующем эпизоде. Наконец, он не выдержал и дал указание: «Актрисе-подробнице Тереховой выдать ближайший план ближайших съемок». И когда я опять попыталась что-то выяснить глубоко и пристрастно, он посмотрел на меня и вдумчиво так спросил: «А по хохотальнику?»

– Маргарита Борисовна, большинство народонаселения знает вас все же не по фильмам Тарковского, а по ленте «Три мушкетера» Юнгвальда-Хилькевича. Как всенародно любимую Миледи…

– В «Мушкетерах» были очень сильные актеры. И мы вернули в картину много текста Дюма. Знаю, что Юнгвальд делает какое-то продолжение, в которое я, если честно, не верю. Вот то, что мы тогда сделали, получилось точно хорошо.

– Возвращаясь к «Чайке». Отсутствие продюсера на вашей картине – это принципиальный ход?

– Совершенно не принципиальный. Я всю жизнь была актрисой, и кино сделала в первый раз. Ну откуда же у меня возьмется продюсер?

– Но вы же понимаете, что сейчас время продюсеров, и без них проката не будет.

– Я понимаю. Но ко мне никто с предложением продюсировать картину не подходил. А сама я никого привлечь не умею. И не умела никогда.

Карфаген

Было бы странно, если бы Карфаген не был включен в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Было бы не менее странно, если бы мы проигнорировали такую достопримечательность. Разумеется, мы направились туда cразу после музея Бардо.

Карфаген по-французски называется Carthage (Картаж). Он находится в 20 км на северо-восток от столицы, и к нему ведут многочисленные указатели. Заблудиться почти невозможно! Въезжаем в знаменитый пригород Туниса.

Сегодняшний Карфаген демонстрирует обычному туристу три культурных слоя: весьма скромные останки финикийского города на холме Бирса, многочисленные руины древнеримских построек и современное аристократическое предместье Туниса с президентским дворцом.

Со школьной скамьи мы знаем, что Карфаген должен быть разрушен – во всяком случае, так считали римляне. И ведь разрушили! Чтобы вспомнить остальные вехи его истории, приведу краткую историческую справку:

Помните, как миледи-Терехова в «Трех мушкетерах» взвывает к фанатику Фельтону?

Именно богу Ваалу приносили карфагеняне страшную жертву – первенца в семье...

Впрочем, пересказывая такие ужасные подробности, всегда надо держать в уме источник этих сведений. А историю, как известно, пишет победитель, которому всегда выгоднее выставить побежденного в цвете более черном, нежели тот был на самом деле. Пусть думают потомки: поделом ему! Узнав о человеческих жертвоприношениях карфагенян, так и хочется воскликнуть: какое счастье, что благородные римляне одержали победу над столь мерзким соперником, где не гнушались убить беззащитного младенца во имя грозного божества!

А вволю накричавшись, задумаемся. Карфаген был самым могущественным государством в Средиземноморье. Его армия и флот были столь сильны, что Рим всерьез опасался за свое будущее. Финикийские мореплаватели первыми обогнули Африку. Финикийские ученые придумали то письмо, на основании которого было создан алфавит всех современных европейских народов.

Мог ли достичь таких высот народ, в котором убивали бы первого ребенка мужского пола? Смею предположить, что при таком раскладе не потребовалась бы ни Первая, ни Вторая, ни, тем более, Третья Пуническая война – карфагеняне истребили бы себя сами.

Теперь, стоя на карфагенской земле, обращусь я к тем, кто дает жизнь человеку. Долго ли простоял бы идол тому божеству, которое захотело бы поглотить каждого рожденного вами первенца? Страшно представить, что сделали бы вы с тем несчастным жрецом, который пытался бы донести до вас волю столь кровожадного бога. Такая жертва противоречит всем заложенным в нас природой инстинктам, помогающим нам выжить самим и сохранить свой род. И даже суровый ветхозаветный бог был вынужден вмешаться и остановить руку Авраама, занесенную над его сыном... Ибо кому нужен такой бог, который приказывает нам убивать детей наших?

Наверное, не случайно ученые приходят к выводу, что эта страшная легенда о детских жертвоприношениях в Карфагене не соответствует действительности, а массовые детские захоронения говорят лишь о высокой детской смертности в те времена.

Впрочем, вернемся к действительности...

ФОТО БИЛЕТОВ!!!

Археологический музей-заповедник включает:
- Термы Антонина Пия;
- Музей на холме Бирса;
- Квартал римских вилл;
- Театр и Одеон;
- Амфитеатр и цирк...

Билет – единый на все достопримечательности. Также нужно отдельно оплачивать фотосъемку.

В Карфаген мы, как всегда, приехали уже к вечеру, и необходимо было четко понимать, куда бежать, чтобы не истратить драгоценное время впустую. Начинаем с терм Антонина Пия, одного из самых эффектных объектов Карфагена.

Термы Антонина Пия

Термы были построены прямо на берегу моря между 147 и 162 гг. н.э. и уступали по размерам только термам Траяна в Риме.

Вокруг терм создан целый археологический парк. Входная аллея делит парк на две части. Слева расположены древние финикийские захоронения, фундаменты домов, бассейны. Справа – руины огромных терм, построенных при римском императоре Антонине.

Римские аристократы посещали термы не столько ради гигиенических процедур, сколько для отдыха, общения, деловых переговоров. Именно к тому времени восходит древнеримская поговорка: "пошел патриций в баню, заодно и помылся".

От огромного сооружения сохранились только развалины нижнего, хозяйственного этажа, где нагревалась вода и откуда подавался пар и подогретый воздух.

Установленные археологами отдельные сохранившиеся колонны возвышаются над развалинами и дают представление о том, какую высоту имел главный этаж терм.

Квартал римских вилл

Археологический парк римских вилл (Parc archeologique des Villаs romaines) находится на месте бывший жилого квартала, который, в свою очередь, занимает территорию пунического некрополя III–II вв. до н.э.

Идем по улице, которой уже две тысячи лет!

Один из римских домов III века был частично восстановлен в 1960 г.

По найденной здесь мозаике, изображающей птиц, эту виллу назвали домом Птичника (maison de la Voliere).

В подвалах дома полно других мозаик.

Кстати, после посещения музея в Бардо в голову приходят всякие мысли насчет того, где их все же уместнее созерцать. И надо признать, что в музее искусство мертвеет...

Колонна в атриуме римской виллы.

Время поджимало. Ограничившись осмотром виллы Птичника, мы устремились к следующей достопримечательности Карфагена. Охранник, не совсем в тему попавшийся нам на встречу, посоветовал срезать путь через поле.

Мы зачем-то воспользовались его советом и долго-долго шли через выжженный солнцем пустырь, мимо новодельной мечети к Одеону.

Мечеть Эль-Абидин (2003 г.)

Предположительно, Одеон строился при императоре Септимии Севере для поэтических состязаний. Разрушен вандалами, и впоследствии его руины служили материалом для византийских построек. То, что мы увидели через ограждение, нас как-то не вдохновило, и мы поспешили обратно к машине, оставленной перед входом в квартал римских вилл. Что мы срезали "через поле", так и осталось для нас загадкой...

Дорогу к холму Бирса пришлось пару раз выспрашивать у прохожих.

Холм Бирса

Cathedrale St. Louis (1890)

На холме возвышается величественный собор в византийско-мавританском стиле. Он освящен в честь короля Франции Людовика IX, умершего в этих местах во время крестового похода, предпринятого им на север Африки в 1270 году. В храме до 1964 года покоилось тело архиепископа католической миссии в Северной Африке кардинала Лавижери, которое после провозглашения независимости Туниса перезахоронили в Риме.

Рядом находится вход в Национальный музей Карфагена (Musee National de Carthage), расположенный в здании бывшего монастыря Белого Священства, монахи которого и положили начало коллекции.

На стенах снаружи – огромные панно с римскими мозаиками.

На первом этаже музея находится коллекция керамики, пунические надгробия, погребальные вазы, масляные лампы. На втором этаже выставлена скульптура и множество мелких экспонатов: монеты, украшения, посуда и т.д.

Копия гигантской головы принцессы Антонины (оригинал находится в Лувре).

Строительство римского Карфагена на руинах финикийского города.

Фрагменты древнеримской мозаики.

Раскопки холма Бирса – один из редких объектов Карфагена с уцелевшими сооружениями времен финикийцев. Предположительно, это жилой квартал первой четверти II века до н.э.

Вдалеке виден остров в гавани – бывший финикийский порт.

На смотровой площадке рядом с музеем выставлена древнеримская скульптура.

На выезде из Карфагена нас остановил полицейский – заметив в руках штурмана фотоаппарат, он попросил убрать его и не доставать до самого Сиди-Бу-Саида.

Сиди-бу-Саид

Сиди-бу-Саид находится в нескольких километрах на север от Карфагена. Въезд на холм, где расположен центр, перекрыт шлагбаумом, но за небольшую плату его поднимают. Не без труда припарковавшись на крутых улочках, мы идем на прогулку.

Основной туристический аттракцион здесь – игра сочных контрастов: белоснежные стены зданий в компании пронзительно синих оконных наличников, ставней и фигурных решеток.

Вообще, Сиди-бу-Саид – лубочный городок, где все заточено под туриста. Даже цвета домиков. Возможно, такое сочетание характерно для Андалузии (откуда и перебрались сюда арабы), но совсем не для Туниса – в этом мы уже успели убедиться.

Говорят, Сиди-бу-Саид прославился после того, как известный немецкий экспрессионист Август Маке написал здесь картину «Вид на мечеть», в которой он смог передать все краски этого города. И вообще, здесь слишком многое наводит на лирический лад. По счастью, никто не хватает за рукав, не просит "только посмотреть"... Быть может, торговцы уже устали после жаркого дня...

Без сомнения, устали и мы – шутка ли, целый день наслаждаться тунисскими достопримечательностями? Медина Туниса, музей Бардо, Карфаген... Пора и честь знать!

Скажу по секрету, Сиди-бу-Саид был лучшим завершением долгого туристического дня, который я когда-либо видел. Наверное, тому причина – бодрящий мятный чай с кедровыми орешками.

Такой чай подается здесь повсеместно, но считается, что самый правильный – именно в Cafe de Nattes, куда мы совершенно случайно забрели.

Это самое кинематографическое кафе Туниса – его интерьеры со спиральными зелено-красными колоннами и покрытыми циновками лавками мелькнули в десятке фильмов, включая французскую сагу о неугомонной Анжелике.

Интерьеры Cafe de Nattes.

Мы расположились на открытой террасе и медленно потягивали местный чай-с-орешками, лениво наблюдая за действом внизу... Увлекательнейшее времяпровождение!

Мне кажется, что этим занятием грешили те великие, чьи портреты висят ныне на стенах знаменитого кафе: Андре Жид, Альбер Камю...

Смеркается, пора возвращаться в Махдию. Перед долгой дорогой надо бы подкрепиться. Внизу торгуют аутентичным арабским блюдом – мясом в лаваше, обильно разбавляя блюдо совсем не арабской картошкой-фри. Молодой араб на раздаче спрашивает, какие соусы добавить. Я неосторожно прошу добавить в мою лепешку хариссу – уж больно аппетитно она смотрится на тарелке. Кебабщик оказался нехорошим человеком: хитро посмотрев на меня, он добавил мне соуса от души. До конца съесть свою шаверму я не смог при всей своей любви к острым специям – она оказалась нереально жгучей! Так и поехали обратно в отель, успокаивая пожар во рту обильными порциями воды. Да-да, знаю-знаю, вода не поможет. А что делать-то?!

Путь домой лежал по тунисскому авторуту №1. Чем может развлекаться водитель на пустой прямой дороге? Только музыкой. По мере удаления от столицы европейской музыки становилось все меньше, а арабской – все больше. Пробовали ли вы слушать ее в течение нескольких часов подряд? Вот и я не пробовал. Для неподготовленного уха это оказалось сущей пыткой – мелодии, казалось, не отличались одна от другой ни на ноту, а тексты сплошь состояли из завываний. В общем, оставшуюся часть пути мы проехали уже в тишине, а в отель вернулись уже далеко за полночь.

Продолжение следует...

– А кто написал знаменитое «Бросьте жертву в пасть Ваала, киньте мученицу львам»?

– Я принесла на съемки Лопе де Вегу, это из него цитата. Вообще вхождение в роль было самое серьезное – вплоть до того, что у меня на плече проступило красное пятно в форме лилии. Хилькевич был потрясен – кричал, чтобы все немедленно сбежались смотреть…

– Слушайте, но это уже почти стигматы!

– Ничего сверхъестественного, с артистами бывает сплошь и рядом. Художнику в самом деле потребовалось только обвести уже появившуюся лилию.

– А правда, что играешь – то с тобой и случится? Поэтому нельзя играть смерть, развод…

– Чушь какая! Весь мировой трагический театр опровергает эту суеверную выдумку. Наоборот, от очень многих вещей можно себя оградить, если заранее их сыграть – и понять, как это бывает…

– Что вы за последнее время сделали в кино? Я давно не видел ваших новых ролей.

– Это не роль, а фильм. В 2002–2003 годах я сняла «Чайку».

– Где ее посмотреть?

– Если хотите, на «Горбушке» – там она продается, попав к пиратам неведомыми путями, но это, конечно, далеко от окончательного варианта. А окончательный так и не готов – мы собираемся переводить материал на цифру, обрабатывать, перезаписывать, в начале будущего года закончим. Рекомендую, это хороший фильм.

– Вы меня, Маргарита Борисовна, простите тысячу раз, но я не очень понимаю, что за удовольствие снимать эту вещь, вдоль и поперек поставленную во всем мире. Это не пьеса, а какой-то акт личной мести Лике Мизиновой за то, что она ушла к Потапенко…

– Голубчик, кто вам это сказал?! Чехов никогда не был серьезно влюблен в Лику Мизинову!

– А в кого?

– В Лидию Авилову. Она была уже замужем, в год рожала по ребенку, сама писала рассказы и посылала Чехову. И была несчастлива и не особенно красива – он никогда не влюбился бы в эффектную красавицу с роскошными белокурыми волосами, какой была Лика. Он не влюблялся в девушек этого возраста. Его привлекали женщины с судьбой. А «Чайка»… Из всей мизиновской биографии там одна деталь: Нина, если помните, теряет ребенка. Лика тоже потеряла. Чехов это считал ее виной, потому что к детям у него было отношение особое.

– А почему фильм, снятый два года назад, до сих пор фактически на полке? Вас ведь, я слышал, звали с ним на фестивали…

– Нас приглашал Карден на смотр русского кино, который он сам проводит. Когда мы показывали материал Александру Голутве – руководителю Госкино, он после просмотра повернул ко мне счастливое лицо, и все ему нравилось. А когда Карден формировал свою программу, Александр Алексеевич ему сказал, что фильм устарел и Чехов тоже…

– Я слышал, что вы готовились ставить «Без вины виноватых»…

– Собиралась и даже планировала играть, но в последний момент это сорвалось. Может быть, еще в Питере сделаю.

– Простите меня еще раз, но вот этого я уж совсем не понимаю. Ладно – Чехов, но почему с вашим темпераментом, с вашей…

– Про меня я все знаю, давайте не подслащивайте заготовленную гадость.

– Гадость в том, что надо про сейчас! Надо делать современную вещь, кино снимать про реальность – ведь русская классика не выдерживает уже, трещит по швам!

– Вы давно открывали Островского?

– Умоляю, перечитайте. Ведь главная драматургия Островского – это люди шестидесятых годов. Размягченные люди, потянувшиеся друг к другу: начало александровских времен, после Николая все ожили, все бродит, бредит, очеловечивается… Люди разговаривают живым, нынешним языком! Кручинина – лучший образ актрисы во всем русском искусстве. Гиперэмоциональная, все чувства через край. Только глядя на эту ее порывистость и можно понять, что она великая актриса!

Беседовал Дмитрий Быков.

Бросьте жертву в пасть Ваала

Киньте мученицу львам -

Отомстит всевышний вам!..

Я из бездн к нему воззвала…

При этом странном обращении Фельтон застыл от неожиданности.

Кто вы, кто вы? - вскричал он, с мольбой складывая ладони. - Посланница ли вы неба, служительница ли ада, ангел вы или демон, зовут вас Элоа или Астарта?

Разве ты не узнал меня, Фельтон? Я не ангел и не демон - я дочь земли, и я сестра тебе по вере, вот и все.

Да, да! Я сомневался еще, теперь я верю.

Ты веришь, а между тем ты сообщник этого отродья Велиала, которого зовут лордом Винтером! Ты веришь, а между тем ты оставляешь меня в руках моих врагов, врага Англии, врага божия! Ты веришь, а между тем ты предаешь меня тому, кто наполняет и оскверняет мир своей ересью и своим распутством, - гнусному Сарданапалу, которого слепцы зовут герцогом Бекингэмом, а верующие называют антихристом!

Я предаю вас Бекингэму? Я? Что вы такое говорите!

Имеющие глаза - не увидят! - вскричала миледи. - Имеющие уши - не услышат!

Да-да, - сказал Фельтон и провел рукой по лбу, покрытому потом, словно желая с корнем вырвать последнее сомнение. - Да, я узнаю голос, вещавший мне во сне. Да, я узнаю черты ангела, который является мне каждую ночь и громко говорит моей душе, не знающей сна: «Рази, спаси Англию, спаси самого себя, ибо ты умрешь, не укротив гнева господня!» Говорите, говорите, - вскричал Фельтон, - теперь я вас понимаю!

Устрашающая радость, мгновенная, как вспышка молнии, сверкнула в глазах миледи.

Как ни мимолетен был этот зловещий луч радости, Фельтон уловил его и содрогнулся, словно он осветил бездну сердца этой женщины.

Фельтон вспомнил вдруг предостережения лорда Виктора относительно чар миледи и ее первые попытки обольщения; он отступил на шаг и опустил голову, не переставая глядеть на нее: точно завороженный этим странным созданием, он не мог отвести от миледи глаза.

Миледи была достаточно проницательна, чтобы правильно истолковать смысл его нерешительности. Ледяное хладнокровие, таившееся за ее кажущимся волнением, ни на миг не покидало ее.

Прежде чем Фельтон снова заговорил и тем заставил бы ее продолжать разговор в том же восторженном духе, что было бы чрезвычайно трудно, она уронила руки, словно женская слабость пересилила восторг вдохновения.

Нет, - сказала она, - не мне быть Юдифью, которая освободит Ветулию от Олоферна. Меч всевышнего слишком тяжел для руки моей. Дайте же мне умереть, чтобы избегнуть бесчестья, дайте мне найти спасение в мученической смерти! Я не прошу у вас ни свободы, как сделала бы преступница, ни мщения, как сделала бы язычница. Дайте мне умереть, вот и все. Я умоляю вас, на коленях взываю к вам: дайте мне умереть, и мой последний вздох будет благословлять моего избавителя!

Мало-помалу обольстительница вновь предстала перед ним в том магическом уборе, который она по своему желанию то выставляла напоказ, то прятала и который создавали красота, кротость, слезы и в особенности неотразимая прелесть мистического сладострастия - самая губительная из всех страстей.

Увы! - сказал Фельтон. - Я единственно только могу пожалеть вас, если вы докажете, что вы жертва. Но лорд Винтер возводит на вас тяжкие обвинения. Вы христианка, вы мне сестра по вере. Я чувствую к вам влечение - я, никогда не любивший никого, кроме своего благодетеля, не встречавший в жизни никого, кроме предателей и нечестивцев! Но вы, сударыня, вы так прекрасны и с виду так невинны! Должно быть, вы совершили какие-нибудь беззакония, если лорд Винтер так преследует вас…

Имеющие глаза - не увидят, - повторила миледи с оттенком невыразимой печали в голосе, - имеющие уши - не услышат.

Но если так, говорите, говорите же! - вскричал молодой офицер.

Поверить вам мой позор! - сказала миледи с краской смущения в лице.

Ведь часто преступление одного бывает позором другого… Мне, женщине, поверить мой позор вам, мужчине! О… - продолжала она, стыдливо прикрывая рукой своп прекрасные глаза, - о, никогда, никогда я не буду в состоянии поведать это!

Мне, брату? - сказал Фельтон.

Миледи долго смотрела на него с таким выражением, которое молодой офицер принял за колебание; на самом же деле оно показывало только, что миледи наблюдает за ним и желает его обворожить.

Фельтон с умоляющим видом сложил руки.

Ну хорошо, - проговорила миледи, - я доверюсь моему брату, я решусь!

В эту минуту послышались шаги лорда Винтера, но на этот раз грозный деверь миледи не ограничился тем, что прошел мимо двери, как накануне, а, остановившись, обменялся несколькими словами с часовым; затем дверь открылась, и он появился на пороге.

Во время этого краткого разговора за дверью Фельтон отскочил в сторону, и, когда лорд Винтер вошел, он стоял в нескольких шагах от пленницы.

Барон вошел медленно и обвел испытующим взглядом пленницу и молодого человека.

Вы что-то давно здесь, Джон, - сказал он, - Уж не рассказывает ли вам эта женщина о своих преступлениях? В таком случае я не удивляюсь тому, что ваш разговор продолжается столько времени.

Фельтон вздрогнул, и миледи поняла, что она погибла, если не придет на помощь опешившему пуританину.

А, вы боитесь, чтобы пленница не ускользнула из ваших рук! - заговорила она. - Спросите вашего достойного тюремщика, о какой милости я сейчас умоляла его.

Вы просили о милости? - подозрительно спросил барон.

Маргарита Терехова, которая сегодня отмечает день рождения, вошла в наше кино легкой походкой с гордо поднятой головой. Ее образы коварных и притягательных героинь всегда приковывали к себе немало внимания.

Эта грань, на которой балансирует актриса, завораживает не только зрителей, но и режиссеров, которые предлагали и предлагают Тереховой главные роли. Независимый творческий дух - вот, что вносила актриса во все фильмы. Режиссеры побаивались ее и в то же время стремились к ней. Она могла потребовать изменить сценарий, как это произошло с картиной «Д"Артаньян и три мушкетера». Тогда режиссер и актеры буквально боролись за "свою" идею фильма.

Первой победой стало утверждение самой Тереховой на роль Миледи. Когда Юнгвальду-Хилькевичу предложили другую кандидатуру, тот поставил Госкино ультиматум: «Не буду я снимать ваших «Мушкетеров» или буду снимать так, как хочу». Маргариту Терехову утвердили, но прочитав сценарий, больше напоминающий оперетту, актриса была в шоке. Когда она сообщила об этом режиссеру, тот воскликнул: «Слава Богу! Ты уже второй человек!» В итоге исправили многое, не пощадили даже Дюма.

Вьющиеся длинные волосы, надменный взгляд и горькая усмешка - другую Миледи представить уже невозможно. Для этого образа Терехова сделала все возможное: она мало спала, чтобы выглядеть изможденной. Буквально окунулась в историю, выяснила, что прототипом ее героини была реальная женщина, агент кардинала Ришелье, которая разоблачала политические интриги Анны Австрийской.

«Прекрасна, как ангел небесный, как демон, коварна и зла!» - в этом эпиграфе вся Миледи, коварная интриганка, нашедшая в кардинале своего защитника-покровителя и под его крылом осуществляющая свои планы.

На съемках было место и мистике. К ужасу актрисы и изумлению всей съемочной группы на плече у Тереховой проступило красное пятно в виде лилии. Художнику оставалось лишь обвести это пятно, и клеймо было готово.

Роль удавалась с первых дублей. Некоторые фразу актриса выбрала для себя сама из томика Лопе де Вега. Например, знаменитое: «Бросьте жертву в пасть Ваала, киньте мученицу львам».

С началом съемок «Собаки на сене» картина повторилась: Михаил Боярский и Терехова посмотрели первоначальный материал и остались очень недовольны. Результатом творческого объединения Боярский-Терехова, стал заметно изменившийся сценарий «Собаки». Режиссеру приходилось постоянно отстаивать свое мнение, в последствии он назвал ее замечательной актрисой, но с характером...

Независимый характер, вечный творческий поиск и внутренняя свобода - все это не могло не привлечь другого режиссера, Андрея Тарковского, который сам признавал духовное родство с актрисой. Сестра режиссера сразу заметила, что между этими двумя людьми возникла искра.

Для фильма «Зеркало» Тарковский выбрал именно Маргариту Терехову. Здесь она играла две роли: матери (Марины) и жены (Натальи). Как говорил сам режиссер автобиографичного фильма, Терехова напоминала ему мать. Доверие, которое проявлял Тарковский, окрыляло актрису. Ради нее он даже изменил финалы трех сцен, сделал их глубже, неоднозначнее.

Но и здесь не обошлось без инцидента... с петухом. Когда выяснилось, что Маргарита должна в кадре рубить голову петуху, у нее был шок. Она надеялась, что это шутка, но уже на съемочной площадке оказалась перед мешком и топором. «Куриный эшафот» закончился компромиссом: в кадре остались только крики птицы, перья и крупный план потрясенного лица Тереховой. В итальянской киноэнциклопедии впоследствии был опубликован именно этот кадр.

В 1980 году на экраны вышла телевизионная музыкальная комедия Яна Фрида «Благочестивая Марта», где актрисе, конечно же, досталась главная роль.

Маргарита Терехова оказалась среди тех немногих начинающих актеров 60-х, которые могли видеть Фаину Раневскую в театре. Сама актриса с удовольствием вспоминает одну встречу: «Однажды бегу по темному коридору театра и вдруг сталкиваюсь с самой Раневской. С перепугу спрашиваю ее: «Фаина Георгиевна, а вы забываетесь, когда играете на сцене?» На что она мне спокойно ответила: «Дорогая моя, если я буду забываться на сцене, то свалюсь в оркестр». - И плавно пошла дальше».

Карьера Тереховой, а лучше сказать, творчество - настолько насыщено событиями, встречами, что личная жизнь уходит на второй план. А между тем, у звезды двое детей. Анна, очень похожая на мать, играет в «Театре Луны». А Саша Терехов тоже пошел по стопам матери, но по собственному признанию, больше тяготеет к режиссуре.

Богатый опыт общения с режиссерами не прошел для Тереховой даром. Видимо, в ней всегда жили нереализованные планы создать свой собственный фильм, где все будет так, как она считает нужным.

Ее творение - экранизация чеховской «Чайки» - появилось на экранах только в 2002 году. Съемки фильма происходили в усадьбе Антона Павловича Чехова Мелихово и в окрестностях Переславля на Плещеевом озере. Актерский состав был едва ли не семейный: Терехова (Аркадина), Анна Терехова (Нина Заречная), Александр Терехов (Константин Треплев). В других ролях Маргарита Борисовна задействовала Юрия Соломина (Сорин) и Андрея Соколова (Тригорин). Неудивительно, что сложности с прокатом фамильной картины Терехова переживает как семейную трагедию.

Маргарита Терехова работает в театре «Моссовета», куда она пришла в 1964 году. На сцене именно этого театра она воплотила свои режиссерские планы - поставила «Когда пройдет пять лет» Ф. Гарсиа Лорки.