Коллекционные иконы. Старинная икона: как оценить и продать дорого. А как обычно осуществляется покупка новых произведений в коллекцию музея

Музею русской иконы в Москве исполняется 10 лет. Его создатель - коллекционер и руководитель группы компаний Plaza Development Михаил Абрамов планирует открыть в столице международный центр древнерусской живописи и рассказывает, почему вход в его музей всегда будет бесплатным.

Первый вопрос традиционный: как вы начали собирать иконы?

Первую икону я приобрел в начале 2000-х годов, это была икона архангела Михаила (я искал именно икону своего святого). Я хотел икону как в Третьяковской галерее - архангел Михаил в их коллекции мне очень понравился, но в процессе поиска стало понятно, что древние иконы найти крайне трудно, практически невозможно. Я консультировался со специалистами, встречался с коллекционерами, ходил по музеям - этот мир стал мне интересен, так я и начал собирать иконы.

Зачем коллекционеру икон понадобился собственный музей?

Я видел большое количество частных коллекций и понял, что они делятся на два типа. Первый - коллекция находится в частном доме, человек просто живет в окружении икон, которые являются частью интерьера. А второй тип коллекций икон - затворнический, когда коллекционеры свои собрания никому не показывают. У них скромная обстановка; не имея достаточных средств и профессиональных систем климат-контроля, они тем не менее с помощью подручных средств неустанно следят за состоянием икон, сохраняют их, проводят реставрацию. Эти люди - фактически заложники собственных коллекций.

Я решил, что в рамках организации моего собрания нужно попытаться отразить весь путь развития русской иконописи: от византийского искусства до начала ХХ века, вместе с историческим движением страны.

У меня сразу была достаточно амбициозная цель - создать именно музей, а не просто им назваться. Привлечь лучших специалистов, реставраторов, искусствоведов, организовать вокруг мощное научное поле, заниматься выставками и исследованиями, издавать каталоги, совершать открытия. И самое главное, возвращать иконы в Россию из-за рубежа.

Юридически музей существует как благотворительный фонд «Частный музей русской иконы». Я всё-таки физическое лицо, и, хотя пожить надеюсь подольше, будет надежнее, если музеем будет управлять фонд.

Давайте поговорим подробнее о коллекции музея. Сколько в нем сейчас экспонатов?

В целом собрание музея насчитывает около пяти тысяч произведений. Это не только иконы, сюда входит шитье, литье, деревянная скульптура. Часть экспонатов находится на передвижных выставках (сейчас, например, мы отдали на выставку сто тридцать произведений). В постоянном экспозиционном «обороте» (то есть доступно посетителям музея) около четырех с половиной тысяч произведений, в том числе около семисот икон.

В музее представлена вся ваша личная коллекция?

Да, дома есть одна-две иконы, но они тоже могут быть включены в экспозицию - также как и другие произведения из моего личного собрания, мои ордена (например, орден Славы и Чести II ст. которым наградил меня Святейший Патриарх Московский и всея Руси). Всё, скорее всего, перейдет в собрание музея.

Какие иконы в вашей коллекции вы можете отметить как наиболее важные? Есть ли в собрании особо значимые «подразделы» - по авторам, по времени создания, по региону создания?

У нас обширное и крайне значимое собрание византийского и поствизантийского греческого искусства. Оно включает позднеантичные памятники, византийские процессионные кресты, реликварии, энколпионы, храмовую утварь, иконы мастеров Крита, Балкан, Ионических островов, украшенный подвесными иконками хорос (паникадило) XVII века и единственный в российских музеях резной греческой иконостас начала XVIII столетия. Помимо этого, наш музей является счастливым обладателем и хранителем крупнейшей (для европейских музеев) коллекции христианского искусства Эфиопии, насчитывающего более двух с половиной тысяч произведений XIV–XX веков. Но основа и сердце музея - это всё же древнерусское искусство. Собрание русской иконописи у нас подразделяется на несколько экспозиционных разделов. Это искусство XIV–XVI веков (кстати, этот раздел включает и крупнейшее за пределами Пскова собрание псковской иконописи), залы XVII, XVIII и XIX веков, отдельный зал, посвященный архитектурному пространству в русской иконе XVI–XX веков, зал шедевров, создававшихся в лучших русских иконописных центрах XVIII–XX веков (Мстёре, Палехе, Невьянске), а также отдел старообрядческого искусства, включающий целую беспоповскую молельню, насчитывающую около двухсот лет и перевезенную в музей из Тверской области.

Меня радует, что в нашем собрании нет второстепенных памятников. Наши сотрудники ведут очень тщательный отбор произведений, которые мы приобретаем для музея. Но среди особо значимых произведений следует в первую очередь назвать и две иконы Чуда великомученика Георгия о змие (ростовский «Георгий на голубом коне» позднего XV века и прославленный образ Чуда Георгия о змие с Богоматерью, связанный с кругом архиепископа Макария и написанный новгородским мастером во второй четверти XVI века), псковскую икону Святого Афанасия Великого из Гдова (середина XV века), первый известный образ Богоматери Одигитрии Грузинской (Новгород, последняя четверть XV века), последнюю найденную подписную икону великого Симона Ушакова (Богоматерь Одигитрия, 1675–78 годы), ряд икон, связанных с царскими династиями Рюриковичей и Романовых - от единственной сохранившийся иконы, написанной в моление о супружеской чете царя Феодора Иоанновича и Ирины Годуновой (икона «Великомученик Феодор Стратилат и великомученица Ирина с преподобной Феодосией на полях», конец XVI в., Москва) до иконы Казанской Божией Матери (последняя четверть XIX века), которую хранила великая княжна Татьяна Николаевна (дочь Николая II) вплоть до Екатеринбургской ссылки и убийства в Ипатьевском доме. Кстати, два последних памятника, имеющих неоценимое значение для нашей истории, мы смогли найти и вернуть в Россию из-за рубежа.

А какая икона в музее ваша самая любимая?

Это Гликофилуса, греческая икона XV века. Я приобрел ее Лондоне у очень известного дилера сэра Ричарда Темпла - человека, поставляющего иконы в американские и европейские музеи, в частные коллекции британской королевской семьи, Ротшильдов, Рокфеллеров. У него вещи очень дорогие, но все первого уровня. Надо сказать, что это был единственный случай, когда я решил купить икону без предварительных консультаций, интуитивно понял ее уровень, хотя цена была очень высокая.

Мы ввезли икону на территорию России для изучения экспертами и подтверждения подлинности. И уже на этой стадии про икону узнала научная общественность. В итоге в коллекции музея оказалась лучшая критская икона в России, она даже была на обложке каталога выставки «Греческие иконы с острова Крит. XV–XVII века. Из музейных и частных собраний», которая проходила в Музее Андрея Рублева. Я к ней всегда подхожу, когда попадаю в музей. Меня спрашивают, чудотворная ли это икона? Да, чудеса с ней происходили и происходят.

Икона «Богоматерь Гликофилуса»
Середина XV века
Крит
Мастерская Ангелоса Акотантоса

А как обычно осуществляется покупка новых произведений в коллекцию музея?

Решение о приобретении нового памятника я всегда принимаю, тщательно прислушиваясь к мнению научных сотрудников и экспертов нашего музея, а также (при необходимости) и приглашенных специалистов. Всегда важно, чтобы имело место честное и открытое обсуждение со стороны компетентных ученых, экспертов, знатоков - пусть последнее решение и остается за мной. Круг коллекционеров икон очень узкий, и всё строится на доверии. Иногда продавцу приходится ждать, пока мы серьезно оцениваем памятник, его стоимость, его ценность для нашего музейного собрания. Но бывают и другие ситуации: когда икона давно изучена, и ясно, что это уникальное произведение, или мы знаем хорошую репутацию владельца. Тогда покупка совершается быстро.

Коллекционирование икон нельзя сравнивать с коллекционированием картин - это совершенно разные масштабы и объем рынка. Десятки тысяч, миллионы произведений живописи и десятки, а то и единицы икон. Практически каждая значительная икона хорошо известна. Рынок этих уникальных памятников очень узкий, его нет как такового. Если серьезная вещь появляется, то это событие. И ее нельзя упустить.

Какая была самая дорогая покупка в коллекции музея?

Две самые дорогие иконы (и, наверное, уместно было бы сказать, что два самых дорогих памятника древнерусского искусства, которые советские и российские музеи приобретали за последние сорок лет) это две иконы Чуда великомученика Георгия о змие (ростовский образ конца XV века и новгородская икона второй четверти XVI века), о которых я уже говорил. Стоимость ростовской иконы составила миллион евро, стоимость новгородского Георгия превысила эту сумму.

Икона «Чудо Георгия о змие»
Вторая четверть XVI века
Новгород

Сложно сейчас пополнять коллекцию икон?

Если смотреть динамику предложений на серьезных аукционах - Sotheby’s, Bonham’s, то видно, что значительных произведений не бывает годами. Сами по себе иконы есть, но не каждая представленная на аукцион икона имеет музейное значение, а нам в музей нужны работы выдающиеся.

Откуда сейчас приходят иконы, где вы их покупаете?

Сейчас подавляющая часть памятников приобретается за рубежом. В советское время объем вывоза икон за границу был просто огромный, туда уходило практически всё. На тот момент русская икона ценилась в основном за рубежом. В СССР ценился партбилет, а наличие дома иконы только мешало и даже могло принести серьезные проблемы. С начала 1990-х ситуация в стране изменилась - иконы вновь стали нужны в России. И это делает возможным мою деятельность, связанную с сохранением нашего наследия, только теперь стало возможным создание открытого, общедоступного музея. Сегодня в России значимых вещей на рынке практически нет. То есть они есть, но все в коллекциях, и никто не торопится с ними расставаться.

Да, все без исключения коллекционеры нам известны и практически все являются друзьями музея и входят в Общество собирателей произведений древнерусского искусства, которое создано при музее. Мы устраиваем выставки других частных коллекций, например легендарной коллекции Воробьевых. Ни отец, ни сын Воробьевы ни разу не показывали публично свое собрание полностью, а это грандиозная коллекция. И только на десятый год существования музея Воробьевы, бывая на всех наших выставках, принимая активное участие в жизни музея, наконец решились показать свое собрание полностью.

Предлагают ли вам продать иконы?

Да, предлагают, но я ни одной иконы ни разу в жизни не продал. А продажа иконы из музейного собрания - это вообще невозможно.

Но ведь ротация музейной коллекции собрания — это обычное дело: продаются менее интересные, покупаются более важные произведения.

Ротация возможна в частной коллекции, но не в музейной. Слава Богу, финансовое положение позволяет мне содержать и музейную коллекцию, и так называемое собрание подарочного фонда. То есть те иконы, которые не входят в музейный фонд, мы можем дарить храмам, передавать в региональные музеи. Но ни одной продажи не было и быть, по уставу, не может.

Музей русской иконы находится в самом центре Москвы, на Гончарной улице. Как вам удалось найти такое удачное место?

Десять лет назад музей начал свою работу на Верейской улице, в бизнес-центре, который я построил. В то время коллекция занимала всего два зала (около двухсот пятидесяти икон), но уже тогда представляла все этапы развития русской иконописи. Постепенно объем коллекции увеличивался, и я стал искать бóльшее помещение, и это было крайне тяжело - московское правительство на все обращения отвечало отписками.

Рассматривались разные варианты для размещения, но тут, на Гончарной, было самое лучшее место: один из московских холмов, крутой берег Москвы-реки, напротив Афонского подворья (с храмом Великомученика Никиты XVI века) и тут же сталинская высотка - символ совсем другой эпохи. И что очень важно, два здания, которые я хотел получить под музей, не были памятниками архитектуры, и их можно было перестраивать. Мне удалось договориться с организациями, которые находились в этих зданиях: Таможне редких растений РФ я организовал переезд, а Институту повышения квалификации сотрудников Оборонпрома я предоставил новое здание. Потом была непростая работа, в результате которой эти здания из федеральной собственности перешли в московскую, а уже Москва передала мне их в аренду с условием, что я приведу их в порядок.

Сколько времени заняла реконструкция этих зданий и превращение их в музей?

Примерно три года. Здания были аварийные, в том, где находилась таможня (сейчас там вход в музей), даже крыша прохудилась. И работы было вести очень тяжело: это же самый центр, тут даже мусор вывезти непросто. Самым важным были даже не строительные работы, а инженерия, обеспечение идеальных условий для хранения икон. Мы много ездили по миру, смотрели частные и государственные музеи – где какие системы климат-контроля, как работают охранные системы, освещение, как распределяются воздушные потоки. Наше здание в этом смысле ультрасовременно. Здание разделено на зоны: на первом этаже, где климат для икон не сформирован, там икон нет, это место для проведения светских мероприятий, концертов, тут стоит рояль, киоск с литературой. В этой зоне воздух еще «неправильный», и он отсечен от следующей зоны сейфовой дверью. Но когда дверь поднята, то воздух из первой зоны может проходить дальше, поэтому в следующей зоне первого этажа все иконы в витринах, они защищены. И только на втором этаже климат другой, там безопасно и иконы демонстрируются открыто.

Сейчас в музее десять залов, и каждый зал имеет свою экспозиционную концепцию, которая выстраивалась научными сотрудниками музея. Всё начинается с полуподземного зала эфиопского искусства, потом Византия и дальше идет полное раскрытие истории русской иконописи.

Сколько стоит билет в Музей русской иконы?

У меня принципиальная позиция - музей должен быть общедоступным и бесплатным. У нас даже нет ящика для пожертвований. Я иконы не продаю и не беру денег с людей, которые приходят смотреть. Я считаю, что за прикосновение к таким святыням и шедеврам деньги брать нельзя. Но это мое личное мнение, я других таких примеров не знаю.

Во сколько обходится содержание музея?

Очень дорого. Десятки тысяч долларов в месяц (не сотни, но десятки). Всё дорого - начиная от аренды, которую мы платим городу Москве, заканчивая зарплатами, охраной, работой всех технических систем и поддержанием произведений в хорошем состоянии. Но самое дорогое - выставочная деятельность, это уже сотни тысяч долларов.

Спустя десять лет работы уже можно сказать, кто приходит в музей русской иконы?

Аудитория самая широкая - по возрасту, образованию, подготовке. Бывают особенные посетители: у нас в музее есть старообрядческая молельня, в которую приезжают совсем небогатые люди из Центральной Сибири (Омск, Томск, где много староверов), чтобы молиться и петь по своей нотной записи, по крюковым книгам. У них даже мобильников нет – но информация об этой молельне каким-то образом распространяется.

Чем хорош музей? Тем, что для людей, которые вообще ничего не понимают в иконах и знают только Иисуса Христа, Богоматерь и Николая Угодника (а таких людей большинство), музей открывает первый уровень познания иконы, дает возможность двигаться в их изучении дальше. В церкви никто смысл, содержание икон объяснять не будет, там нет людей, которые этим должны заниматься.

Наш музей - место уже привычное и любимое москвичами. Люди идут в Афонское подворье и к нам идут через дорогу. Объяснение через культуру и науку каких-то православных религиозных ценностей нередко более понятно, чем если сразу окунать человека в молитву, в пост. Ведь по сути иконопись - это богословие в красках, и через икону вера более понятна, через икону раскрывается Евангелие.

Икона «Святитель Афанасий Александрийский»
Середина XV века
Псков

Как музей воспринимается церковью, государством? Ведь время от времени звучат голоса, что все иконы должны находиться в церквях или наоборот - только в государственных музеях.

Примитивного подхода (всё отдать в церковь) сейчас нет. Когда люди видят, какую работу по обучению, сохранению, восстановлению мы проводим, то у них нет сомнений в том, что музей нужен. На самом деле и у церкви нет никаких претензий. Сейчас представители Русской Православной церкви - высококультурные, высокообразованные люди, у которых здравый смысл преобладает над желанием видеть все эти предметы в храмах. Задача цивилизации - сохранить эти памятники для потомков, а не отдать в церковь, чтобы помолиться перед ними год-два и чтобы они пропали навсегда. Православная церковь без музеев тоже не видит путей сохранения икон. Да и нет такой возможности (и задачи) у церкви - сохранять. Есть понимание, что в нашей стране можно сохранить иконы только в сотрудничестве и с помощью музеев.

А отношения наши с государством простые: оно ничем музею не помогает, но очень большое спасибо, что не мешает в развитии, не ставит препон и ограничений.

Икона «Богоматерь с Младенцем, Иоанн Предтеча и великомученица Екатерина (Обручение великомученицы Екатерины)»
Первая четверть XVI века
Критский мастер

Вы говорили, что за границу было вывезено огромное количество икон. Поддерживаете ли вы контакты с зарубежными коллекционерами?

Не просто поддерживаю, а привлекаю их к проектам музея. В отделе личных коллекций ГМИИ имени Пушкина мы организовали (и полностью профинансировали) грандиозную выставку «Шедевры русской иконописи XIV–XVI веков из частных собраний», в которой участвовали коллекционеры из США, Канады, Европы. Комиссия ГМИИ с нашим участием отбирала (по значимости, по сохранности) произведения для этой выставки - всего сто икон, шедевры, которые никто никогда не видел и вряд ли еще увидит, так как они находятся в частных собраниях. Теоретически такой проект был просто невозможен, поскольку за перевозкой, транспортировкой икон такого уровня стоят сложнейшие юридические, финансовые и технические детали. Страховка, специальные контейнеры для перевозки, охрана, сложности с таможней, миллион документов. И когда ты (зарубежный коллекционер) имеешь представление обо всех этих сложностях, ты еще подумаешь: а надо мне все это? Снимать со стены, везти в Россию, выставлять на обозрение, а потом увозить обратно – или пусть лучше дома повисит? Но нам удалось всех крупных коллекционеров убедить, и они участвовали в выставке.

Какие сейчас планы у вас и у музея?

Сейчас вокруг нашего музея объединились не только российские коллекционеры, а коллекционеры икон со всего мира, и я хочу построить в Москве международный центр русской иконы. Это реально сделать только в России: у итальянцев есть Возрождение, у американцев - современное искусство, а у нас, по сути, только иконы - хрустальный сосуд нашей культуры, невероятно хрупкий, который нужно беречь и к которому после революции было варварское отношение. Я написал несколько писем Сергею Собянину о том, что только на свои деньги, не привлекая средства из бюджета, я готов построить в Москве лучший в мире музей древнерусского искусства.

Мы можем приглашать к сотрудничеству не только коллекционеров, но и государственные музеи, при этом не надо трогать постоянные экспозиции и активно используемые фонды музеев, можно выставлять то, что есть в запасниках, ведь там могут быть шедевры, нуждающиеся в реставрации.

Есть какое-то конкретное место в Москве, где бы вы хотели построить этот международный центр?

Это стрелка между Остоженкой и Пречистенкой, за памятником Энгельсу. Там стоит вросший в землю двухэтажный особняк, заброшенный, памятник архитектуры. Он шестнадцать лет назад был передан на инвестконтракт, но им так никто и не занимается. За этим особняком находятся пустырь и еще один особняк (не памятник архитектуры), который тоже шестнадцать лет никем не ремонтировался. Вот здесь можно было бы построить музей, который бы влился в концепцию музейного квартала - с учетом расширения ГМИИ имени Пушкина, здания музея Шилова, здания музея Глазунова, Музея Пушкина, Литературного музея. Пока от московских властей я получаю отказы и отписки, но надеюсь, что здравый смысл восторжествует.

Журналист

Искусствовед, художественный обозреватель, научный сотрудник Государственного института искусствознания. Специализируется на изучении арт-рынка, частного коллекционирования, государственных и корпоративных музеев. Постоянный автор изданий The Art newspaper Russia, «Независимая газета», журнала «Русское искусство». Руководитель издательских проектов, среди которых каталоги выставок «Александр Шевченко. Живопись. Графика» и «Павел Кузнецов. Сны наяву» (Третьяковская галерея), «Эстетика возмездия самурая» (ГМИИ им. А.С. Пушкина), каталог собрания Музея русского импрессионизма. Куратор выставок, в том числе «Возрождение русского балета».

Интерес к русской иконописи в нашей стране и за рубежом почти не угасает на протяжении последнего столетия, начиная со знаменитой Выставки древнерусского искусства, которая состоялась в 1913 году в Москве. Огромная роль в становлении, поддержании и дальнейшем возрастании этого интереса принадлежит частному собирательству, одним из замечательных примеров которого является коллекция М.Е. Елизаветина (1939-2009гг). Как же зародилось собирание икон в России, какова его история, его роль в сохранении национального культурного наследия?

Еще недавно, в советское время, этот вопрос мог быть поставлен лишь в абстрактном ключе. Казалось, что единственно справедливая форма собирания иконописи (если не вообще любых художественных произведений) - государственная, и не случайно богатейшие собрания икон хранятся ныне именно в государственных музеях - Третьяковской галерее, Русском музее, Центральном музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублёва и других. Не случайно в нашей стране возникли разные взгляды на собирание икон и на коллекционирование произведений другого рода. Произведения светской живописи, создававшиеся в Новое время, не для церковного употребления, вне средневековых рамок, были, как правило, «авторскими», могли изготовляться по приватному заказу и попадать в частные руки, становясь основой для личной, семейной, корпоративной коллекции, будь то собрание короля или императора, купца или аристократа, а также просто тонкого ценителя искусств. Но православная русская икона с ее изначально сакральным предназначением - каким же путем она оказалась извлеченной из храмового пространства, как она попала в те или иные коллекции?

Вглядываясь в далекую историю русской иконописи, мы обнаруживаем, что первые намеки на коллекционирование икон, выделение определенных произведений не по сюжетным, а по индивидуальным признакам, имеющим ценностный характер, встречаются уже в документах XVI века, причем в них фиксируется более ранняя традиция. Сохранилась опись Иосифово-Волоколамского монастыря, составленная в 1545 г., в которой среди прочего имущества перечислены иконы монастырского Успенского собора. В ряде случаев названы лишь сюжет иконы, ее местонахождение и украшение (оклад, венцы, подвесные пелены). Во многих же других случаях указаны имена знаменитых иконописцев, написавших эти иконы, а это бесспорно говорит об уважении к их конкретным творениям, о сохранении памяти о мастерах, важности их авторства для составителей Описи. В ней упоминаются имена знаменитого Дионисия и его сына Феодосия, московского мастера Паисия, самого Андрея Рублёва, неких Даниила Можайского, Мисаила Конина, «Новгородца». Названы иконы «новгородского письма», отмечено «письмо старое», а если створки складня исполнены не тем же художником, что средник, то и сказано, что они «иного мастера». За этой детальностью стоит нечто большее, чем документальная точность писцов или указание на культурные связи монастыря, основанного Иосифом Волоцким. Традиционный ансамбль икон в храме приобретает качества коллекции творений выдающихся иконописцев.

Такое отношение к труду тех или иных иконописцев отличается от принятого в православном мире, где мастер рассматривался лишь как исполнитель божественной воли, а наибольшая часть произведений оставалась анонимной. На Руси в XVI веке, в период Позднего Средневековья, ситуация начинает меняться, некоторые художники приобретают известность и авторитет, а их имена, особенно Андрея Рублёва и Дионисия, становятся залогом канонической правильности и высокого уровня произведений. Тем не менее, «коллекция» икон в Иосифово-Волоколамском монастыре - явление для того времени редкое, если не уникальное. В этом легко убедиться, если проанализировать интенсивные перемещения икон в XVI столетии, особенно при Иване Грозном и московском митрополите Макарии.

В те годы в Москву, в ее самые прославленные храмы и в некоторые монастыри активно свозили иконы, рукописи и - реже - другие произведения из древних русских городов, а более всего из Великого Новгорода. Но, несмотря на такую активность, импульс к их собиранию в столице носил политическую окраску: привозились святыни и древности, которые призваны были подчеркнуть авторитет Москвы как центра Русского государства.

Признаки коллекционирования присущи деятельности русских меценатов конца ХVI - XVII века, таких, например, как семейство Строгановых. Эти известные промышленники заказывали для своей вотчины, Сольвычегодска, многочисленные иконы, шитые ткани, разнообразную утварь, причем во многих случаях воспроизводили иконографию русских святынь, хранившихся в Москве.

Однако в меценатской деятельности Строгановых проявлялся их собственный художественный вкус, любовь к утонченному, почти миниатюрному искусству определенной части царских иконописцев, творчество которых именно из-за данного обстоятельства, зависевшего от избирательного интереса коллекционеров, получило название «строгановской школы».

Эти изысканные произведения, преимущественно иконы-«пядницы», могли находиться и в строгановских «иконных горницах» и, несомненно, в Благовещенском соборе Сольвычегодска, откуда в 1820-х годах большое количество таких икон было выкуплено старообрядцами.

В качестве последнего штриха в беглом, пунктирном обзоре тех явлений русской средневековой истории, которые можно считать прообразами будущего коллекционирования иконописи, можно назвать Образнýю (то есть хранящую образá, иконы) палату Московского Кремля, существовавшую по меньшей мере с середины XVII века. Помимо различных предметов церковного убранства, в том числе шитья, Опись 1669 года указывает там около трех тысяч икон. В какой-то мере палата служила действительно музеем - историческим, поскольку там хранились кое-какие ветхие иконы, и «дипломатическим», поскольку там находились посольские дары (иконы, поднесенные посольствами из Грузии, Палестины, Греции и славянских стран на Балканах, а также подношения из монастырей Афона). Но значительная часть содержавшихся там икон предназначалась для подарков, храмовых и монастырских вкладов, то есть вовсе не для музейного хранения.

Отношение к иконе как предмету благочестивого почитания, памятнику древности, святыне, носительнице иконографической традиции, и лишь в некоторой мере - как произведению искусства, объекту эстетического восприятия сохраняется и в XVIII веке, а в значительной степени и в XIX столетии. Реформы Петра I, огромные изменения в культуре России, собирательская деятельность Екатерины II, сложение коллекций Эрмитажа не оказали воздействия на отношение к русской иконописи. Она занимала совсем особую нишу национальной культуры, так что коллекционирование икон, хотя и развивавшееся в тот период, носило специфический характер.

Наибольший размах приобрела собирательская деятельность старообрядцев. Противники церковной реформы патриарха Никона, они выступали против создававшихся по новым правилам икон, были сторонниками «древлего благочестия», организовали собственное иконописание и активно собирали дониконовскую иконопись. Наибольшей популярностью пользовались у них иконы «строгановской школы» и сходные с ними произведения тонкого, мелкого, изысканного письма. Эти иконы поступали в храмы старообрядческих общин разных толков, а также в многочисленные молельни. В домах купцов, среди которых было много старообрядцев, моленные комнаты были богато убраны драгоценными иконами. Старообрядцы умели различать нюансы иконописи, выделяя отдельные «письма» («новгородские», «тихвинские», «корсунские», «фряжские» и т.п.), которые, как потом выяснилось, далеко не всегда имели отношение к реальности, тем более что основная часть древних икон была к XVII-XIX векам покрыта поновлениями и потемневшим покровным лаком - олифой.

Замечательным свойством тех старообрядцев, которые являлись ценителями древних икон, было умение не распознать только древность и иконографические особенности изображений, но и проникнуться их настроением, красотой их живописи. Выразительно написал об этом в 1866 году Ф.И. Буслаев: «У нас довольно распространено мнение, будто русские иконопочитатели не умеют иначе относиться к иконам как только с молитвенным благоговением, которое до того застилает глаза каким-то мистическим туманом, что они уже не видят внешних очертаний иконы и что, следовательно, искусство совершенно исчезает для них перед чарующею силою религиозного обаяния. Кто имел случай посещать некоторые из лучших молелен, тот не только не будет разделять этого предрассудка, но останется с полным убеждением, что устроители этих благочестивых коллекций вместе и отличные знатоки нашей иконописной старины и что они относятся к ней с особого рода художественным тактом. Они знают поименно лучших мастеров строгановского или новгородского письма и не щадят денег на приобретение иконы какого-нибудь знаменитого мастера и, благоговея перед нею как перед святынею, вместе с тем умеют объяснить себе и ее художественные достоинства, так что технические и археологические замечания их могут дать полезный материал для истории русского церковного искусства. Мне случалось бывать во многих из московских молелен, и всегда выносил я из них самое отрадное впечатление, внушенное той свежестью художественного воодушевления, с которым их благочестивые владельцы относятся к собранным ими сокровищам. Они снимают иконы с их мест на стене, чтоб лучше рассмотреть все подробности исполнения или разобрать на них древнюю надпись; излагают свои мнения о времени происхождения и характере письма, входят в интересные споры, если случится при этом знаток дела; так что молельня превращается на некоторое время в самую оригинальную коллекцию памятников искусства, а ее набожный хозяин в опытного хранителя этой художественной коллекции» .

И приведенная характеристика выдающегося русского ученого, и опыт общения с теми старообрядцами-собирателями, которые дожили почти до наших дней, но успели в молодости вдохнуть атмосферу старообрядческого быта XIX века, позволяют понять, что описанный подход к иконам не имел ничего общего с современным искусствоведением, которое рассматривает в произведении, будь то икона или картина Нового времени, определенную систему художественных средств. Знаточество старообрядцев, как и их эстетическое восприятие, были рождены именно миром русской иконописи. Можно предположить, что в среде старообрядцев сохранялись и развивались те традиции отношения к иконам, которые просматриваются в Древней Руси, например, в приведенных оценках икон в Иосифово-Волоколамском монастыре или в оркружении Строгановых.

Многие произведения из старообрядческих собраний впоследствии вошли, непосредственно или через промежуточные звенья, в коллекции крупных государственных музеев или в частные коллекции, существующие в наши дни. Вполне вероятно, например, что три иконы «строгановской школы» в собрании М.Е. Елизаветина, отличающиеся исключительно высоким художественным уровнем, какое-то время находились у старообрядцев.

В XIX веке в России складывается и «историческое» собирательство, когда коллекционер приобретает различного рода памятники старины исходя не из их конфессиональной принадлежности, а из их отношения к истории России.

В первой половине столетия особого внимания заслуживает деятельность М.П. Погодина, знаменитого историка и собирателя древностей. В его пестрой коллекции находились и выдающиеся древние иконы, часть которых впоследствии очутилась в Русском музее в Санкт-Петербурге.

Во второй половине XIX века, когда усиливается тяга к познанию национальной истории, а также к изучению Средневековья, основываются нацеленные на это государственные музеи (например, в 1883 году - Исторический музей в Москве, в 1896 году - Русский музей императора Александра III в Санкт-Петербурге), а также музеи и «древлехранилища» в некоторых древних русских городах - губернских и уездных, в том числе музеи епархиальные.

Продолжается и расширяется частное коллекционирование, причем, наряду с коллекциями широкого профиля (например, графа А.С. Уварова, образованного купца П.И. Щукина), складываются собрания собственно иконные (например, Н.М. Постникова, И.Л. Силина - деда сотрудницы Третьяковской галереи Н.Е. Мнёвой, которая стала одним из авторов иконного каталога галереи 1963 года, С.Т. Большакова, небольшая иконная коллекция П.М. Третьякова, которая вместе со всем его собранием живописи легла в основу Третьяковской галереи).

В начале ХХ века в отношении к древнерусской иконописи происходит глубочайший переворот, обусловленный в основном двумя факторами. В результате русской революции 1905-1907 годов старообрядцы получили право возводить собственные храмы. Это потребовало большого количества икон для их убранства. Между тем приверженцы старой веры обладали значительными иконными собраниями, а также располагали и кадрами иконописцев-реставраторов, умевших не только писать и поновлять иконы, но и удалять с них слои поновлений и потемневшую олифу, раскрывая первоначальную живопись. Результаты раскрытий были представлены на выставках, из которых наибольший резонанс получила упомянутая в начале данного очерка Выставка древнерусского искусства, состоявшаяся в 1913 году в Москве. На ней были представлены не только миниатюрные иконы «строгановской школы» с их сдержанным колоритом, строящимся главным образом на оливковых оттенках, но и произведения XV-XVI веков, в том числе новгородские, поражающие лаконичной выразительностью линий и сиянием широких и ярких цветовых плоскостей (например, поясной «Илия Пророк» XV века из собрания И.С. Остроухова, ныне в Третьяковской галерее). Трудно сказать, произвели ли бы эти открытия такое впечатление, будь они сделаны на век или даже на полвека ранее. Но открытие древней русской иконы совпало с новыми тенденциями в культуре начала ХХ века, с рождением невиданных ранее художественных направлений, торжеством искусства Анри Матисса, русских художников группы «Бубновый валет» и других.

Коллекционирование икон приобрело новый характер. Теперь оно диктовалось уже не только интересом к свидетельствам национальной истории, а художественными вкусами, эстетическими пристрастиями. Появляются собиратели нового типа, ставящие во главу угла красоту, яркость, художественную выразительность древней иконописи.

В Москве самыми значительными собраниями такого рода стали коллекции И.С. Остроухова, который и сам был выдающимся художником-пейзажистом, и А.В. Морозова (впоследствии обе вошли в собрание Третьяковской галереи). В Санкт-Петербурге на первом месте стоит коллекция видного историка и палеографа Н.П. Лихачёва, в 1913 году приобретенная Русским музеем.

Описанный поворот сыграл поистине судьбоносную роль как в направленности коллекционирования, так и в самом отношении к русской иконописи, обусловил осознание ее значительного места в истории не только национальной, но и мировой культуры.

События 1917 года резко изменили культурную жизнь страны, в том числе музейную. Отделение Церкви от государства повлекло за собой изъятие из центральных и провинциальных храмов множества древних икон, их раскрытие в Центральных государственных реставрационных мастерских (первое время существовавших при Народном комиссариате просвещения) под руководством известных деятелей культуры И.Э. Грабаря и А.И. Анисимова. Помещенные в музеи, эти иконы стали доступны для широкого круга посетителей, интересующихся древнерусской культурой. Были открыты важнейшие пласты русской иконописи, до той поры почти неизвестные: сначала домонгольские иконы, а в 1930-х годах - псковская школа иконописи. Небывало выросли собрания и экспозиции икон не только в крупнейших музеях Москвы и Ленинграда, но и в древних русских городах - Новгороде и Пскове, Ростове и Ярославле, Вологде и Костроме, и других.

Вместе с тем советская идеология навязывала отрицательное отношение к иконе как к искусству религиозному, «опиуму для народа», что особенно проявилось с конца 1920-х и более всего в 1930-х годах. Правительство, стремясь найти средства для индустриализации страны, продавало на Запад, как известно, шедевры западноевропейского искусства из коллекции Эрмитажа и бурно торговало иконами с целью выручить валюту. Сам уклад советской жизни исключал или, во всяком случае, крайне затруднял развитие частной инициативы, в том числе коллекционирование. Зато собирание русских икон стало интенсивно разворачиваться на Западе. Их известность там значительно возросла в результате выставки древнерусской иконописи, включавшей новооткрытые иконы и показанной в 1929-1933 годах в Германии, Австрии, Великобритании и США. В результате покупок в США и европейских странах сложились замечательные иконные коллекции, причем некоторые из них были приобретены или получены в дар государственными или муниципальными музеями, среди которых следует особо выделить Национальный музей в Стокгольме и Музей икон в Реклингхаузене (Германия).

Если в 1920-1930-е годы, а также после Второй мировой войны, в 1940-1950-е годы, музейное собирание и раскрытие икон в СССР все же развивалось, пусть и неровно, скачкообразно, то частное собирательство было сведено к минимуму. Оно допускалось лишь для немногих: преимущественно для некоторых известных художников, артистов, врачей, архитекторов. Из коллекционеров этого времени можно, в качестве наиболее выразительных примеров, упомянуть известных художников П.Д. Корина и семейную пару - Т.А Маврину и Н.В. Кузьмина. Замечено, что коллекции этих лет состояли преимущественно из тех икон, которые были известны и раньше и когда-то находились в дореволюционных собраниях (принадлежавших, например, А.И. Анисимову, В.М. Васнецову).

Коллекция М.Е. Елизаветина отражает другие, более поздние этапы собирания и изучения древнерусской иконописи. В конце 1950-х годов, в период «хрущёвской оттепели», когда в СССР изменились многие идеологические параметры, в стране усилился интерес к мировой и национальной культуре в ее разнообразных проявлениях, допускавших не только пресловутый «реализм». На протяжении 1960-1970-х годов возрастает внимание к русскому средневековому искусству, к культуре Византии, публикуются книги и сборники по этой тематике, тиражи которых расходятся мгновенно. С другой стороны, отрицательное отношение официальных властей к религии, закрытие многих храмов (хрущёвский указ 1963 года), в том числе в маленьких провинциальных городках и удаленных селах, приводило к гибели церковного убранства, когда церкви и часовни стояли открытыми настежь, а иконы и книги валялись на земле, покрытые голубиным пометом. Противоречивость и драматизм ситуации усугублялись тем, что некоторые государственные музеи стремились развить активную деятельность по обследованию этих брошенных храмов, по учету и вывозу хотя бы древних произведений, но одновременно в эти старинные места устремились и сотни поклонников русской древности, а среди них встречались не только бескорыстные патриоты, но и алчные «охотники», причем одни из них хотели собрать коллекцию для собственного престижа, другие - заработать на продаже.

В парадоксальности тогдашней ситуации мог неоднократно убедиться один из авторов этих строк, наблюдая, как сотрудники Русского музея, а также Музеев изобразительных искусств Карелии и Архангельска, передвигаясь по трудно проходимым северным краям в резиновых сапогах, с рюкзаками, то и дело сталкивались на узких тропинках с индивидуальными любителями старины, рюкзаки которых бывали крепче, дороже и вместительнее, а кошельки - намного толще.

Так или иначе, в этот период необычайно возрос фонд древнерусских икон. Часть из них оказалась в крупных музеях Москвы (не очень много - в Третьяковской галерее, значительно больше - в Музее имени Андрея Рублёва) и Ленинграда (в Эрмитаже, в Русском музее), а наибольшая часть - в областных и республиканских музеях, особенно на Севере (в Архангельске, Петрозаводске, Вологде). Коллекции некоторых местных музеев увеличились едва ли не вдвое. Другая сторона процесса - фантастический рост частных собраний. Неоднозначная история страны в 1950-1980-х годах, крайняя юридическая сомнительность частного собирательства из заброшенных, но все-таки не «ничейных» церквей не остановили напора и азарта коллекционеров и обслуживавших их «дилеров». Многие иконы были переправлены за границу, поступали на аукционы, оседали в тамошних коллекциях, иногда возвращались в Россию. Следует признать, что мы имели дело с важнейшим и еще не оцененным по заслугам этапом формирования корпуса памятников русской иконописи, этапом, который сравним по своему масштабу с 1920-ми годами.

Наиболее видные частные собрания русской иконописи, существующие в настоящее время, и прежде всего собрание М.Е. Елизаветина, не являются прямыми результатами вывоза «с мест», входящие в них иконы успели неоднократно поменять владельцев, прежде чем осесть в современных собраниях. Если иконы, вновь поступившие в музеи, имеют свои «паспорта» с точными сведениями о вывозе из того или иного села и храма, то памятники в частных собраниях в большинстве случаев эти сведения утратили. Рассмотрение современных крупных иконных коллекций позволяет заметить еще одну их особенность. К произведениям сравнительно недавнего вывоза добавляются иконы, с давних пор попавшие в отечественные частные коллекции и медленно мигрирующие из одной в другую, а иногда и те произведения, которые еще в 1920-1930-х годах были проданы в частные руки за рубеж и несут следы старинной реставрации первой трети XX века.

Несмотря на активный рост частных коллекций уже в 1960-1980-х годах, их широкое общественное признание формировалось медленно. Первой ласточкой этого процесса стала выставка, устроенная в 1974 году в Музее имени Андрея Рублёва в Москве. Своей полноты это признание достигло лишь в 1990-2000-х годах, в условиях крупных политических и идеологических перемен в стране. Свидетельством нового отношения к частным коллекциям, знаком их общественной легализации стали разнообразные выставки внутри страны и за рубежом, из которых самые представительные были устроены в том же Музее имени Андрея Рублёва в 2004 и 2007 годах. Одной из важных культурных функций частных коллекций стало возвращение икон, когда-то, в разные периоды, вывезенных за рубеж. По существу, мы имеем дело с их выкупом. Именно этот лейтмотив имела выставка «Возвращенное достояние», организованная в 2008 году в Третьяковской галерее. На двух последних из названных выставок были представлены интереснейшие произведения из коллекции М.Е. Елизаветина, которая именно в этот период, во второй половине 2000-х годов, стала активно расти, получая определенную и продуманную структуру.

Как соотносятся между собой, с одной стороны, современные научные подходы к изучению русской иконописи, а с другой - необычайно возросший фонд икон в государственных и частных собраниях? Наблюдающееся в наше время стремление рассматривать русское средневековое искусство в рамках византийской и позднесредневековой православной культуры, в сопоставлении с европейским художественным миром, как можно заключить, не связано с процессом собирания памятников, тем более что среди них очень мало произведений «византийского» периода. Однако другие научные тенденции явно перекликаются с описанным собирательским процессом. Это прежде всего гораздо более глубокое, чем прежде, более дифференцированное и внимательное отношение к изучению местных художественных центров, например, Ростова и Мурома, Вологды и Костромы, и других. Вновь поступающие из этих краев иконы по-иному освещают и ранее собранные памятники. В результате обогащаются наши представления о художественном развитии многочисленных русских регионов. Кроме того, чрезвычайно расширились хронологические рамки изучения русской иконописи. Теперь это уже не только произведения древнерусского, средневекового периода - по XVII век включительно, но и иконопись XVIII - начала XX века. В основе этого знания лежит, разумеется, новый интерес к религиозному искусству России в целом. Но не последнюю роль играют и новые коллекции, содержащие произведения этого художественного пласта. Собрание М.Е. Елизаветина как раз и является одной из тех коллекций, которые дают серьезный толчок для развития перечисленных новых научных подходов - к изучению местных русских художественных центров и иконописи Нового времени.

Предлагаем Вам кратко ознакомится какие старинные иконы составляют материальную ценность, а какие только духовную. Смело утверждать, что стоимость иконы не большая или наоборот слишком дорогая цена - практически не возможно. Так как это больше вопрос коллекционеров и восприятия.

Но есть такие факторы, которые критично влияют на цену старинной иконы:

Размер. Ту все просто, при сравнение двух максимально похожих икон (век написания, школа написания, состояние, материал), то чем икона меньше, тем икона дешевле при продаже.

Материал. Сейчас достаточно часто встречаются: иконы на дереве, икона на металле, икона на дереве но с металлическим окладом, икона на холсте, икона из глины (слоновой кости и другого подобного материала). Какие же иконы при продаже будут дороже:

Иконы на дереве

Это самые популярные иконы. Иконы могут быть написаны маслом, специальными красками. Самые великие мастера (Рублев, Семенов и д.р.) писали именно такие иконы. Но при этом есть еще не известные мастера (их часто называют деревенскими), работы таких мастеров как правило дорого не стоят. Зато продать икону на дереве известного мастера очень легко и просто.

Иконы на металле

Самый массовый период изготовления таких икон был в 19 (XIX) веке. Основная задача была обеспечить людей красивыми иконами с дорогим сюжетом, но дешевой стоимостью. Такой вид икон считается не дорогим, но востребованным. Дом антиквара занимается скупкой старинных икон на металле.

Иконы на холсте

Старинная икона написанная на холсте стоит у истоков иконописи, только потом уже стали писать иконы на обработанных деревянных дощечках. На холсте можно встретить написания таких образов как Божья Матерь, Иисуса, Богородицы, Николая Чудотворца, Праздники и много других. К сожалению сейчас иконы на холсте ценятся все меньше и не пользуются популярностью среди коллекционеров, но они СТОЯТ ДЕНЕГ и их можно продать в наш антикварный салон.

Иконы из глины (слоновой кости и другого подобного материала)

Редкие иконы, встречаются очень редко и практически не пользуются популярностью, если только это не работа известного мастера.

На данной странице мы отвечаем на вопросы темы: сколько может стоить икона старинная 18 либо 19 века. За сколько возможно продать образ либо икону в Москве, какие иконы дорогостоящие, ценятся и могут представлять наиболее большой интерес для коллекционеров и антикваров, по каким аспектам оценивается и как быстро можно узнать цену иконы не выходя из своего офиса или дома. Как осуществляется скупка иконы и затем происходит оплата. Вы сможете задать собственный вопрос по оценке иконы и получить полный ответ, практически сразу связавшись с нами посредством Viber, WhatsApp или по почте [email protected]

Cтариная икона, критерии оценки

• возраст старинной иконы;
• источник, писатель, школа;
• присутствие проб, клейм, пометок, дат;
• применяемые при производстве краски
• применяемые материалы (в т.ч. дорогостоящие);
• состояние иконы (возможность реставрации -да/нет);
• комплектность (оклад есть/нет);
• размер и основа базы иконы;

Анализ рыночной и художественной стоимости иконы. В чем различие?

Необходимо осознавать: анализ художественной или исторической ценности и рыночная оценка старинных икон это абсолютно различные виды оценки.

Оценка стоимости старинной иконы предполагает то что специалист обладает профессиональными знаниями не только лишь в области художества, но и понимает рыночную цену, что обусловливается на основе спроса и предложения. Оценка иконы профессионалом — какой является антикваром станет реальной.

АНАЛИЗ И ОЦЕНКА СТАРИННОЙ ИКОНЫ ОН-ЛАЙН ПО ФОТОГРАФИИ

Альтернатив несколько:

• 1. Узнать сколько стоит икона можно с легкостью. Позвонив нам по номеру тлф., указанному на сайте, в разделе «контакты». По словесному описанию, специалист попробует понять, о чем идет разговор и может дать примерную, ориентировочную оценку. Если в устном разговоре эти две стороны приняли решение, то что сотрудничество интересно - то мы просим направить фотоснимок старинной иконы по эл. почте [email protected] , либо с помощью одного из мобильных приложений, которые установлены на номере 8-985-769-74-09 (WhatsApp , Viber ) для наиболее точной оценки иконы.

• 2. Отправить фото иконы на почту [email protected], не забыв, указать свой телефон для обратной связи.

• 3. Воспользоваться зеленой, круглой кнопкой «Обратный звонок«, находящейся с правой стороны, внизу экрана. Нажав на неё, появляется окошко, в которое вы записываете свой телефон, после чего практически сразу происходит соединение. Для вас это полностью бесплатно! Специалист готов принимать Ваши звонки в рабочее время.

Оценка икон выполняется при продавце. Занимает время от пяти минут до одного часа. Оценка старинных икон, которые имеют значительную историческую и художественную ценность, иногда может быть увеличена по времени, для возможного увеличения её цены.

В СЛУЧАЕ ЕСЛИ ВЫ ПРОЖИВАЕТЕ ДАЛЕКО ОТ МОСКВЫ (В МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ)

В случае если Вы проживаете вдали от Москвы , ближнем либо дальнем Подмосковье , и никак не хотите расходовать время на поездку в центр города Москвы , однако при этом имеете стойкое стремление продать старинную икону или образ , по цене , в антикварных , коллекционных магазинах Москвы , свяжитесь или созвонитесь с нашим менеджером . Оценщик придёт , приедет и встретится в подходящее для Вас время и в подходящем для Вас месте абсолютно бесплатно . Это рекомендация на самом деле для собственников старых, дорогостоящих икон.

СТОИМОСТЬ ИКОН 18 — 19 СТОЛЕТИЯ

Антикварная и рыночная цена старинных икон находится в зависимости от десятков/сотен аспектов и задавать вопросы: «сколько стоит старая икона 19 века» либо «за сколько можно продать икону в Москве» — абсолютно бесполезно. Коротко, стоимость существенно находится в зависимости от фамилии мастера, технической реализации и применяемых материалов и красок. По фото уже возможно многое прояснить. Примерную цену нашего интереса мы указать сможем. Однако, возложив руку на сердце, четкую оценку возможно осуществить только лишь взяв в руки икону и тщательно рассмотрев.

КАК ВЫГОДНО ПРОДАТЬ ИКОНУ

Непосредственно коллекционеру? Только в каком месте его отыскать. В целом говоря, они по природе собственной весьма подозрительный народ и предпочитают наполнять собственные коллекции только лишь в проверенных местах и у людей с репутацией.
Соответственно, Вы — не их заказчик. Индивидуальному лицу, возжелавшему приукрасить собственную жилплощадь атрибутом духовности? Однако не будучи специалистом, кто именно согласен определить высокую стоимость приобретения? Не тратя время даром, избегая небольших перекупщиков с досок объявлений, возможно направиться в антикварный салон, специализирующийся в комиссионной торговле иконами.

ПЛАТА И КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТЬ ОПЕРАЦИИ

Оплата может выполняться наличными либо , по просьбе , желанию клиента , переводом денег , на его пластиковую или банковскую карту . Оплата всей необходимой суммы за старинную икону 18 — 19 века, исполняется мгновенно уже после договора двух сторон о обоюдовыгодном приобретении объекта сделки . Соглашение о принимается уже после визуального осмотра и оценки старинной иконы по месту встречи нашего агента с клиентом .

Кто в Советском Союзе мог позволить себе собирать частную коллекцию произведений искусства музейного уровня? Можно очертить круг этих людей, упрощенно назвав их представителями советской творческой и научно-технической интеллигенции: артисты, художники, писатели, известные врачи, юристы, ученые. Они не только располагали средствами для пополнения коллекций — на них распространялось негласное разрешение (и власти, и общества) иметь в собственности вещи, которые советский человек мог увидеть только в музее. С коллекционированием икон дело обстояло сложнее.

Директор Музея русской иконы Николай Задорожный вспоминает, что в 1960-х годах (когда заложили основу своих собраний многие современные коллекционеры) официальный рынок икон в СССР отсутствовал в принципе. Те отдельные магазины, в которых продавался антиквариат, не имели права торговать произведениями, связанными с религиозной тематикой. Возможности пополнения коллекций были ограничены обменом; продажа икон за деньги, безусловно, существовала, но сопровождалась высоким риском и реальной опасностью уголовного преследования за спекуляцию. Необходимость соблюдать осторожность породила специфический сленг продавцов икон, откуда появилось и слово «доски», обозначающее иконы.

Кадр из фильма "Меченый атом" (1972)

После выхода в 1969 году книги Владимира Солоухина "Черные доски (Записки начинающего коллекционера)" собирание икон в несколько большей степени стало восприниматься как «допустимое». Немало энергичных читателей с авантюрной жилкой сами отправились в деревни на поиски икон, которые впоследствии поступали в коллекции или на продажу. Однако непрофессиональные попытки повторить «раскрытие» икон, описанное автором книги, случалось, губили найденные произведения.

Кадр из фильма "Кража" (1970)

Икона по цене дачи

Николай Задорожный вспоминает примеры рыночных цен на редкие иконы: в начале 1970-х годов Чудо Георгия о змие XVI века была продана за 25 тыс. руб., икона с изображением Богоматери начала XVI века — за 5 тыс. руб. Для сравнения — средняя ежемесячная зарплата инженера в то время составляла 80-120 руб.

Кадр из фильма "Следствие ведут знатоки: Подпасок с огурцом" (1979)

Важным этапом в процессе легализации коллекционирования икон стала выставка "Древнерусская живопись. Новые открытия (из частных собраний)", организованная в 1974 году в Центральном музее древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева с помощью Савелия Ямщикова. Эта выставка стала первой в СССР (с 1913 года), на которой были представлены частные собрания икон. В экспозицию вошли иконы, принадлежавшие Георгию Костаки, Павлу Корину, Владимиру Солоухину, Никодиму Гиппиусу, Николаю и Сергею Воробьевым, Вячеславу Момоту, Николаю Задорожному и другим коллекционерам.

Комната в доме Павла Корина (ныне филиал Третьяковской галереи)

Однако выставка не изменила общей ситуации — официального рынка икон в стране по-прежнему не было; пополнять свои коллекции (и то с немалыми трудностями) мог лишь ограниченный круг коллекционеров. В СССР только организация «Новоэкспорт» в течение нескольких лет располагала правом принимать иконы от населения и реализовывать их. По воспоминаниям коллекционера Александра Липницкого, с середины 1970-х годов достаточно долго оставались стабильными цены (около 50 руб.) на популярные у иностранцев «сусалки» (иконы XIX века, написанные с использованием сусального золота, часто с тисненым узором и имитацией эмали). Уникальная икона Святого Георгия с житием в клеймах рубежа XV-XVI веков оценивалась в 50 тыс. руб. (около $15 тыс., если вспомнить, что курс доллара на черном рынке в СССР тогда составлял 3-3,5 руб. за $1). Для справки: дача с гектаром земли на Николиной Горе тогда стоила около 30 тыс. руб.

Поскольку русские иконы имели высокую международную художественную репутацию, а зарубежные цены на иконы значительно превышали цены советского черного рынка, в 1970-е годы были налажены каналы нелегального вывоза икон из страны (для чего использовались возможности сотрудников дипломатических представительств и экипажей морских судов, совершавших заграничные плавания).

Основными центрами европейской торговли иконами в то время стали Германия, Голландия и Италия. В 1980 году аукционный дом Christie’s с успехом провел торги, . По воспоминаниям Александра Липницкого, в СССР в 1980-е годы, особенно после прихода к власти Юрия Андропова, рынок икон загонялся еще глубже в подполье, многие участники торговли были арестованы или отошли от дел.

Павел Корин и его коллекция. Фото Берта Глинна , 1963 год

Иконы выходят из подполья

Ученый секретарь Музея им. Андрея Рублева Наталья Комашко вспоминает, что в определенной степени отношение общества и к самой иконе, и к коллекционерам икон стало меняться после государственного празднования тысячелетия крещения Руси в 1988 году: религия, религиозное искусство переставали быть запретной темой, собирание икон постепенно приобретало статус изучения исторического наследия. Но легальный рынок икон появился только в начале 1990-х: иконы уже можно было найти в каждом антикварном магазине; одним из самых популярных мест среди покупателей икон становится «Вернисаж» около станции метро «Измайловский парк».

Иконы на выставке "Исторические сокровища Советского Союза" в Цюрихе, 1966

По словам участников рынка, в начале 2000-х годов цены на качественные, но «рядовые» иконы составляли до $10 тыс. Однако стоимость значительных работ XIV-XV веков могла достигать и $200 тыс.

Выставка «И по плодам узнается древо». Русская иконопись XV-XX веков из собрания Виктора Бондаренко», прошедшая в Третьяковской галерее в 2003 году, стала этапным событием для русского рынка икон. Это было не просто публичное представление частного собрания — выставка стала демонстрацией нового общественного статуса представителя сообщества коллекционеров икон, демонстрацией возможностей коллекционера и его полноценного сотрудничества с музейными специалистами.

Коллекционер Виктор Бондаренко

В это время на рынок икон стали выходить люди, обладающие серьезными финансовыми возможностями, которых в предыдущее десятилетие интересовали другие сферы коллекционирования искусства. Кто-то перерос свои первые художественные увлечения; кого-то привлекало новое место, которое теперь занимал владелец коллекции икон в своеобразной социальной иерархии. Не последнюю роль сыграли и рост цен на иконы внутри страны, и, соответственно, инвестиционная составляющая коллекционирования икон. Активность собирателей икон подтвердила устойчивость тренда: в 2004 году с помощью Александра Липницкого в Музее им. Андрея Рублева была организована выставка "Иконы из частных собраний. Русская иконопись XIV — начала XX века" ; коллекция Михаила Елизаветина выставлялась в 2008-2009 годах в музее-заповеднике «Царицыно».

Иконы из коллекции Zeiner-Henriksen на предаукционной выставке, 2017 ()

Продолжал показывать свои новые приобретения Виктор Бондаренко (2008 год — Иконопись эпохи династии Романовых , ГТГ; 2010 год — Все остается людям. Русская иконопись XVII-XX веков, Музей им. Андрея Рублева), уделяя большое внимание работам XIX века (которые в прошлые годы считались не заслуживающими внимания серьезных коллекционеров) и способствуя росту цен в этом сегменте. В 2009 году в Музее личных коллекций ГМИИ им. А. С. Пушкина прошла выставка "Шедевры русской иконописи из частных собраний", объединившая новых собирателей и коллекционеров, участвовавших в легендарной выставке 1974 года.

Евгений Ройзман и Музей невьянской иконы

В последнее десятилетие активность коллекционеров икон не ограничивалась организацией временных проектов: в 1999 году в Екатеринбурге Евгений Ройзман создает Музей невьянской иконы, в 2006 году в Москве Михаилом Абрамовым был основан Музей русской иконы, в 2009 году Игорь Возяков открывает «Дом иконы» на Спиридоновке. Фонд Святого Всехвального апостола Андрея Первозванного, в иконное собрание которого вошла значительная часть коллекции Виктора Бондаренко, также рассматривает возможность открытия музея.

Старообрядческая часовня (реконструкция), перемещенная в Частный музей русской иконы (Москва)

Спрос, как обычно, рождает предложение: с восстановлением легального рынка, с ростом числа отечественных собирателей икон в Россию стали возвращаться работы, вывезенные в предыдущие десятилетия. Если во времена Советского Союза цены на рынке икон диктовали западные покупатели, то сейчас ситуацию определяют вкусы, активность и деньги российских коллекционеров. Аукционные дома Christie’s и Sotheby’s постоянно включают иконы в коллекции русских торгов. Аукционный дом MacDougall’s в 2009 и 2010 годах трижды проводил торги, посвященные исключительно иконам.

Frederik Bruun Rasmussen sets the World auction record on Russian icons with a hammer price of DKK 4.6 million ()

Однако основную часть предложения на открытых торгах представляют иконы XIX — начала XX века в окладах производства известных российских ювелирных фирм. Цены на такие работы редко преодолевают барьер в $50 тыс. Исключением стал летний аукцион Christie’s 2008 года, когда икона Святого Владимира (в окладе работы фирмы Фаберже) была продана более чем за $420 тыс., а цена за Апокалипсис второй половины XVII века превысила $710 тыс. Иконы присутствуют и в коллекциях русских аукционных домов. Если говорить об иконах уникальных, то цены на работы лучших мастеров Оружейной палаты достигают $1-2 млн.

Было бы неверно судить о процессах, разворачивающихся на рынке икон, по результатам аукционных торгов. Большинство сделок с иконами не афишируется. Наиболее значимые произведения и собрания нечасто выходят на рынок, но их судьба отслеживается коллекционерами и дилерами. Рынок икон сменил покупателей, стал активным и более респектабельным, но сохранил свою репутацию одного из самых закрытых сегментов антикварной торговли.